«Ценность осознали поздно». Как и почему в Казахстане упразднили Конституционный суд

В янва­ре 1993 года неза­ви­си­мый Казах­стан при­нял свою первую Кон­сти­ту­цию, в рам­ках кото­рой учре­дил новый инсти­тут — Кон­сти­ту­ци­он­ный суд. С его помо­щью рас­пу­сти­ли Вер­хов­ный Совет, а Кон­сти­ту­ция 1995 года упразд­ни­ла сам суд. Кон­сти­ту­ци­он­ный суд заме­ни­ли Кон­сти­ту­ци­он­ным сове­том, одна­ко экс­пер­ты гово­рят, что суд обла­дал боль­шей компетенцией.

Сего­дня, 30 авгу­ста, испол­ня­ет­ся 26 лет со дня при­ня­тия дей­ству­ю­щей Кон­сти­ту­ции Казах­ста­на. В канун это­го дня, став­ше­го крас­ным днем кален­да­ря, офи­ци­аль­ная прес­са всё чаще пуб­ли­ку­ет мате­ри­а­лы, вос­хва­ля­ю­щие Кон­сти­ту­цию Казахстана.

При­ня­тие Кон­сти­ту­ции 1995 года вла­сти назы­ва­ют «важ­ным шагом на пути к демо­кра­тии в Казах­стане». Одна­ко несо­глас­ные с этим гово­рят, что нынеш­няя Кон­сти­ту­ция «нару­ша­ет баланс меж­ду инсти­ту­та­ми вла­сти и откры­ва­ет путь к уста­нов­ле­нию супер­пре­зи­дент­ской рес­пуб­ли­ки». По их сло­вам, тот самый баланс сил в вер­хов­ной вла­сти под­дер­жи­вал Кон­сти­ту­ци­он­ный суд, кото­рый был упразд­нен при­ня­той в 1995 году Конституцией.

«КАК ИСПОЛЬЗОВАЛИ КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД» 

13 декаб­ря 1993 года, за пол­то­ра года до исте­че­ния сро­ка пол­но­мо­чий, Вер­хов­ный Совет объ­явил о сво­ем роспус­ке. В свя­зи с этим часто выска­зы­ва­ют­ся мне­ния, что имен­но быв­ший тогда пре­зи­ден­том Казах­ста­на Нур­сул­тан Назар­ба­ев сыг­рал важ­ную роль в роспус­ке Вер­хов­но­го Сове­та, пол­но­мо­чия кото­ро­го были соиз­ме­ри­мы с пол­но­мо­чи­я­ми президента.

В сво­их мему­а­рах Назар­ба­ев пишет, что Вер­хов­ный Совет пре­пят­ство­вал быст­ро­му про­ве­де­нию рыноч­ных реформ.

Под вли­я­ни­ем аки­ма Алма­ты Заман­бе­ка Нур­ка­ди­ло­ва, кото­рый в то вре­мя был одним из вер­ных сорат­ни­ков Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва, Ала­та­ус­кий рай­он­ный совет Алма­ты объ­явил о само­ро­спус­ке и обра­тил­ся с таким же при­зы­вом к дру­гим мест­ным сове­там стра­ны. Вско­ре по тако­му же пути пошли и дру­гие сове­ты, в ито­ге Вер­хов­но­му Сове­ту ниче­го не оста­ва­лось, кро­ме как самораспуститься.

Заман­бек Нур­ка­ди­лов позд­нее при­со­еди­нил­ся к оппо­зи­ции и умер при зага­доч­ных обсто­я­тель­ствах нака­нуне пре­зи­дент­ских выбо­ров 2005 года. Он неод­но­крат­но заяв­лял, что «сожа­ле­ет о том, что в свое вре­мя помог Назар­ба­е­ву, пред­при­няв шаги, отда­ля­ю­щие стра­ну от демократии».

Вер­хов­ный Совет 13-го созы­ва, избран­ный вме­сто Вер­хов­но­го Сове­та 12-го созы­ва, про­су­ще­ство­вал тоже недол­го. Все­го через год, в мар­те 1995 года, Вер­хов­ный Совет был вынуж­ден рас­пу­стить­ся. В этот раз «роль» Заман­бе­ка Нур­ка­ди­ло­ва сыг­рал Кон­сти­ту­ци­он­ный суд.

6 мар­та 1995 года Кон­сти­ту­ци­он­ный суд при­знал пар­ла­мент неле­ги­тим­ным из-за нару­ше­ний Кодек­са о выбо­рах — на них ука­за­ла кан­ди­дат в депу­та­ты Татья­на Квят­ков­ская и пода­ла иск с тре­бо­ва­ни­ем при­знать недей­стви­тель­ны­ми выбо­ры по одно­му из изби­ра­тель­ных округов.

Юрист и ака­де­мик Салык Зима­нов (скон­чал­ся в 2011 году) усо­мнил­ся в закон­но­сти это­го решения.

«Это прав­да, что меж­ду Вер­хов­ным Сове­том во гла­ве с Серик­бол­сы­ном Абдиль­ди­ным и дру­ги­ми вет­вя­ми вла­сти были спо­ры. На то были и дру­гие при­чи­ны. Тогда было непо­нят­но, как избран­ный Вер­хов­ный Совет вдруг “стал неле­ги­тим­ным”. Татья­на Квят­ков­ская, не сумев­шая побе­дить на выбо­рах, в сво­ем заяв­ле­нии не писа­ла, что “выбо­ры не были неза­кон­ны­ми и голо­са не были пра­виль­но под­счи­та­ны”. Она жало­ва­лась на то, что коли­че­ство изби­ра­те­лей было раз­ным на каж­дом изби­ра­тель­ном участ­ке и что в Абы­лай­ха­нов­ском изби­ра­тель­ном окру­ге Алма­ты, от кото­ро­го она выдви­га­лась, было слиш­ком мно­го изби­ра­те­лей по срав­не­нию с дру­ги­ми. К при­ме­ру, если в Абы­лай­ха­нов­ском изби­ра­тель­ном окру­ге насчи­ты­ва­лось 90 тысяч изби­ра­те­лей, то в Бай­ко­нур­ском изби­ра­тель­ном окру­ге — все­го 17 тысяч», — писал Зима­нов в сво­ей кни­ге «Тәу­ел­сіздік жари­я­ла­удың қиын жыл­да­рын­дағы Қаза­қстан пар­ла­мен­ті» («Пар­ла­мент Казах­ста­на в труд­ные годы про­воз­гла­ше­ния неза­ви­си­мо­сти») в 2011 году.

После реше­ния Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда в офи­ци­аль­ной прес­се появил­ся ряд заяв­ле­ний, и про­цесс роспус­ка Вер­хов­но­го Сове­та усилился.

«ВОЗРАЖЕНИЯ НАЗАРБАЕВА И КЕКИЛЬБАЕВА» 

Быв­ший в то вре­мя пре­зи­ден­том Казах­ста­на Нур­сул­тан Назар­ба­ев назвал реше­ние суда «неожи­дан­ным» и заявил, что «ради ста­биль­но­сти вла­сти пра­ви­тель­ства 8 мар­та он внёс воз­ра­же­ния на поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда». СМИ тогда пред­по­ла­га­ли, что Нур­сул­тан Назар­ба­ев «воз­ра­жал» не толь­ко одно­му поста­нов­ле­нию, но и Кон­сти­ту­ци­он­но­му суду в целом.

«Этот вопрос не вхо­дит в ком­пе­тен­цию Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда. Иск Квят­ков­ской дол­жен рас­смат­ри­вать­ся в суде. Я убеж­ден, что пар­ла­мен­ту рес­пуб­ли­ки, избран­но­му год назад, пред­сто­ит мно­го рабо­ты», — гово­рил он.

Депу­та­ты Вер­хов­но­го Сове­та тяже­ло вос­при­ня­ли реше­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда. Если дей­стви­тель­но надо было сно­ва рас­пу­стить пар­ла­мент, то это мож­но было сде­лать «кон­сти­ту­ци­он­ным путем», заяв­ля­ли они.

Писа­тель Абиш Кекиль­ба­ев, избран­ный пред­се­да­те­лем Вер­хов­но­го Сове­та 13-го созы­ва при под­держ­ке Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва, пошел еще даль­ше. Газе­ты «Еге­мен Қаза­қстан» и «Казах­стан­ская прав­да» опуб­ли­ко­ва­ли поста­нов­ле­ние Вер­хов­но­го Сове­та за под­пи­сью Аби­ша Кекиль­ба­е­ва. «Вер­хов­ный Совет… внес воз­ра­же­ния на поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда от 6 мар­та. В соот­вет­ствии со ста­тьей 131 Основ­но­го зако­на рес­пуб­ли­ки (ста­тья 131 Кон­сти­ту­ции 1993 года — уста­нов­ле­ние некон­сти­ту­ци­он­но­сти зако­нов и иных актов Кон­сти­ту­ци­он­ным судом отме­ня­ет их дей­ствие. — Ред.) дан­ное поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда отме­ня­ет­ся», — гово­ри­лось в документе.

«Воз­ра­же­ния» пре­зи­ден­та Казах­ста­на и пред­се­да­те­ля Вер­хов­но­го Сове­та на рас­смот­ре­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда посту­пи­ли 9 мар­та. Бук­валь­но через день, 10 мар­та, было при­ня­то реше­ние, что эти воз­ра­же­ния не принимаются.

Как писал юрист Салык Зима­нов, толь­ко шесть из один­на­дца­ти чле­нов Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда участ­во­ва­ли в выне­се­нии реше­ния об «объ­яв­ле­нии пар­ла­мен­та неле­ги­тим­ным». Трое отка­за­лись участ­во­вать, двое про­го­ло­со­ва­ли про­тив. На рас­смот­ре­ние воз­ра­же­ний пре­зи­ден­та и пред­се­да­те­ля Вер­хов­но­го Сове­та хва­ти­ло часа.

«Соглас­но Кон­сти­ту­ции, толь­ко Вер­хов­ный Совет и пре­зи­дент Казах­ста­на име­ют пра­во гово­рить от име­ни наро­да. Кро­ме них, ника­кая власть, ника­кой дру­гой орган, вклю­чая Кон­сти­ту­ци­он­ный суд, не может решать судь­бу этих двух орга­нов. Если необ­хо­ди­мо рас­пу­стить пар­ла­мент или сме­стить пре­зи­ден­та, [Кон­сти­ту­ци­он­ный суд] может ини­ци­и­ро­вать реше­ние о созда­нии спе­ци­аль­ной Вер­хов­ной комис­сии», — писал Салык Зиманов.

Одна­ко, несмот­ря на эти «воз­ра­же­ния», Вер­хов­ный Совет всё же был рас­пу­щен. Нур­сул­тан Назар­ба­ев истол­ко­вал это как вынуж­ден­ный шаг, «под­чи­не­ние реше­нию Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда» и взял на себя зако­но­да­тель­ную власть Вер­хов­но­го Совета.

Вско­ре он сфор­ми­ро­вал Ассам­блею наро­да Казах­ста­на, созвал ее первую сес­сию и объ­явил о новом про­ек­те Кон­сти­ту­ции. Создан­ная самим пре­зи­ден­том Ассам­блея и офи­ци­аль­ные СМИ при­вет­ство­ва­ли новый проект.

После несколь­ких меся­цев «все­на­род­но­го обсуж­де­ния» 30 авгу­ста 1995 года была при­ня­та новая вер­сия Кон­сти­ту­ции, зна­чи­тель­но отли­чав­ша­я­ся от пер­во­на­чаль­но­го про­ек­та. Кон­сти­ту­ци­он­ный суд, кото­рый «рас­пу­стил пар­ла­мент одним сво­им реше­ни­ем», не был вклю­чен в новую Кон­сти­ту­цию. Вме­сто него был создан Кон­сти­ту­ци­он­ный совет.

Спу­стя несколь­ко меся­цев ука­зом пре­зи­ден­та Казах­ста­на была вве­де­на долж­ность госу­дар­ствен­но­го сек­ре­та­ря. На эту долж­ность был назна­чен Абиш Кекиль­ба­ев, пред­се­да­тель рас­пу­щен­но­го Вер­хов­но­го Совета.

С это­го момен­та Казах­стан стал жить по Кон­сти­ту­ции, кото­рая укре­пи­ла пре­зи­дент­скую власть и при­ве­ла к авто­кра­ти­че­ско­му правлению.

«МЫ ПОЗДНО ОСОЗНАЛИ ЦЕННОСТЬ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА»

Депу­та­ты Вер­хов­но­го Сове­та, кото­рые были рас­пу­ще­ны в 1990‑х годах, вспо­ми­на­ют, что Кон­сти­ту­ци­он­ный суд был «учре­жден как выс­ший и самый неза­ви­си­мый судеб­ный орган в Казахстане».

По сло­вам быв­ше­го депу­та­та Вер­хов­ной Сове­та Сери­ка Абд­рах­ма­но­ва, «Кон­сти­ту­ци­он­ный суд был создан как инсти­тут, кото­рый мог давать оцен­ку как реше­ни­ям пре­зи­ден­та, так и Вер­хов­но­го Сове­та Казахстана».

— Когда в 1993 году была при­ня­та пер­вая Кон­сти­ту­ция, мы вве­ли Кон­сти­ту­ци­он­ный суд по опы­ту циви­ли­зо­ван­ных стран. Пре­зи­дент тоже ему под­чи­нял­ся. Его исполь­зо­ва­ли для роспус­ка пар­ла­мен­та, а поз­же он и вовсе пре­кра­тил свое суще­ство­ва­ние. Груп­па депу­та­тов объ­яви­ла голо­дов­ку в знак про­те­ста про­тив реше­ния Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, — гово­рит он.

По сло­вам Ира­ка Еле­ке­е­ва, став­ше­го депу­та­том двух­па­лат­но­го пар­ла­мен­та, избран­но­го после при­ня­тия Кон­сти­ту­ции в 1995 году, на упразд­не­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, воз­мож­но, повли­я­ла его чрез­мер­ная компетенция.

— В то вре­мя при­ва­ти­зи­ро­ва­лась госу­дар­ствен­ная соб­ствен­ность. Кон­сти­ту­ци­он­ный суд мог рас­смат­ри­вать закон­ность при­ва­ти­за­ции круп­ных объ­ек­тов. Его цен­ность мы осо­зна­ли поз­же. В 1995 году было при­ва­ти­зи­ро­ва­но пред­при­я­тие «Ман­ги­ста­у­му­най­газ», кото­рое добы­ва­ло мил­ли­о­ны тонн неф­ти и при­но­си­ло доход госу­дар­ству. Мы хоте­ли спро­сить в Кон­сти­ту­ци­он­ном сове­те, насколь­ко закон­но оно было про­да­но. Толь­ко тогда мы поня­ли, что это не преж­ний суд, а про­сто совет и поче­му нуж­но было упразд­нить Кон­сти­ту­ци­он­ный суд, — гово­рит он.

По сло­вам Ира­ка Еле­ке­е­ва, пред­се­да­тель Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда выдви­гал­ся Вер­хов­ным Сове­том и любой член Вер­хов­но­го Сове­та или любой рядо­вой судья мог­ли обра­тить­ся в Кон­сти­ту­ци­он­ный суд. Сей­час пред­се­да­тель Кон­сти­ту­ци­он­но­го сове­та выдви­га­ет­ся пре­зи­ден­том Казах­ста­на, и депу­та­ты не могут обра­щать­ся в этот орган по како­му-либо вопросу.

— В ком­пе­тен­цию нынеш­не­го Кон­сти­ту­ци­он­но­го сове­та ниче­го не вхо­дит. Как сле­ду­ет из назва­ния, он огра­ни­чи­ва­ет­ся лишь кон­суль­ти­ро­ва­ни­ем. В наших усло­ви­ях, конеч­но, Кон­сти­ту­ци­он­ный суд был бы эффек­тив­нее, — гово­рит он.

Сабыр Касы­мов, рабо­тав­ший судьей Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда с момен­та его созда­ния и до роспус­ка, гово­рит, что Кон­сти­ту­ци­он­ный суд «мог изме­нять, отме­нять зако­ны, ука­зы пре­зи­ден­та и дру­гие гос­ак­ты, всту­пив­шие в закон­ную силу, про­ве­рять кон­сти­ту­ци­он­ность пра­во­при­ме­ни­тель­ной прак­ти­ки госорганов».

— Глав­ное — Кон­сти­ту­ци­он­ный суд мог рас­смат­ри­вать и выно­сить реше­ния по соблю­де­нию норм Кон­сти­ту­ции по обра­ще­ни­ям обще­ствен­ных орга­ни­за­ций и граж­дан. Были и дру­гие пол­но­мо­чия, кото­рых нет у Кон­сти­ту­ци­он­но­го сове­та, — гово­рит он.

Сабыр Касы­мов, гла­ва госу­дар­ствен­ной комис­сии по пол­ной реа­би­ли­та­ции жертв поли­ти­че­ских репрес­сий, создан­ной ука­зом пре­зи­ден­та Казах­ста­на Касым-Жомар­та Тока­е­ва в 2020 году, отка­зал­ся пояс­нить, поче­му Кон­сти­ту­ци­он­ный суд пре­вра­тил­ся в Кон­сти­ту­ци­он­ный совет.

— Если бы Кон­сти­ту­ци­он­ный суд не втя­ну­ли в боль­шую поли­ти­ку, стра­на мог­ла бы раз­ви­вать­ся по дру­го­му пути, — крат­ко отве­тил он, не уточ­нив, что имел в виду под «боль­шой поли­ти­кой» и кто его куда втянул.

«ТОГДА БЫ РАСПУСТИЛИ И КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД»

Экс­пер­ты в бесе­де с репор­те­ром Азатты­ка гово­рят, что «на Кон­сти­ту­ци­он­ный суд ока­зы­ва­лось дав­ле­ние», пре­зи­дент «исполь­зо­вал его для роспус­ка пар­ла­мен­та», пред­се­да­тель суда Мурат Бай­ма­ха­нов «не в пол­ной мере реа­ли­зо­вал свои пол­но­мо­чия» и «Кон­сти­ту­ци­он­ный суд под­чи­ни­ли вла­сти президента».

— Нака­нуне упразд­не­ния Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда его пред­се­да­тель Бай­ма­ха­нов не смог вос­поль­зо­вать­ся сво­и­ми пол­но­мо­чи­я­ми. Он согла­сил­ся со всем, — гово­рит быв­ший депу­тат Серик Абдрахманов.

Сабыр Касы­мов, рабо­тав­ший судьей Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда под руко­вод­ством Мура­та Бай­ма­ха­но­ва, харак­те­ри­зу­ет его как «уче­но­го, интел­ли­гент­но­го чело­ве­ка с мяг­ким харак­те­ром» и гово­рит, что «слож­но управ­лять инсти­ту­том с силь­ной ком­пе­тен­ци­ей без сталь­но­го характера».

Как пишет Салык Зима­нов, «нака­нуне это­го собы­тия Кон­сти­ту­ци­он­ный суд был бли­зок к раз­ва­лу, в нем обра­зо­ва­лись две про­ти­во­сто­я­щие группы».

«Отри­ца­тель­ные выска­зы­ва­ния депу­та­тов в печа­ти уси­ли­лись. В депу­тат­ских груп­пах актив­но ста­ли обсуж­дать­ся тре­бо­ва­ния о при­оста­нов­ле­нии дея­тель­но­сти Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда из-за выне­се­ния им ряда некон­сти­ту­ци­он­ных реше­ний и непра­во­суд­ных свое­во­лий. Дума­ет­ся, что в жела­нии при­ня­тия пре­вен­тив­ных мер про­тив Вер­хов­но­го Сове­та инстинкт само­со­хра­не­ния сыг­рал не послед­нюю роль», — пишет Зиманов.

Похо­же, что в то вре­мя часто выска­зы­ва­лись ана­ло­гич­ные мне­ния. В интер­вью «Еге­мен Қаза­қстан» 15 мар­та 1995 года пред­се­да­тель Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда Мурат Бай­ма­ха­нов попы­тал­ся отве­тить на этот вопрос, заявив, что «ника­ко­го дав­ле­ния на Кон­сти­ту­ци­он­ный суд не было».

«Что бы вы сде­ла­ли, если бы Вер­хов­ный Совет, кото­рый вы счи­та­е­те нели­ги­тим­ным, при­нял реше­ние о роспус­ке Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда до 6 мар­та?» — поин­те­ре­со­вал­ся репор­тер газе­ты. На вопрос, содер­жа­ние кото­ро­го гово­рит о спо­ре меж­ду Кон­сти­ту­ци­он­ным судом и Вер­хов­ным Сове­том, Бай­ма­ха­нов отве­тил так: «Тогда Кон­сти­ту­ци­он­ный суд был бы распущен».

Кон­сти­ту­ци­он­ный совет, при­шед­ший на место упразд­нен­но­го Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, зани­ма­ет­ся лишь тол­ко­ва­ни­ем поло­же­ний Основ­но­го зако­на. Он осу­ществ­ля­ет над­зор за кон­сти­ту­ци­он­но­стью зако­нов, при­ни­ма­е­мых пар­ла­мен­том, и соот­вет­стви­ем Кон­сти­ту­ции меж­ду­на­род­ным соглашениям.

Кон­сти­ту­ци­он­ный совет состо­ит из семи чле­нов. Пред­се­да­тель и два чле­на Кон­сти­ту­ци­он­но­го сове­та назна­ча­ют­ся пре­зи­ден­том, по два чле­на соот­вет­ствен­но сена­том и мажи­ли­сом сро­ком на шесть лет.

Соглас­но зако­ну, обра­щать­ся в Кон­сти­ту­ци­он­ный совет име­ют пра­во пре­зи­дент, пред­се­да­тель сена­та, пред­се­да­тель мажи­ли­са, груп­па не менее одной пятой части обще­го чис­ла депу­та­тов пар­ла­мен­та, пре­мьер-министр, и суд — толь­ко в слу­чае ущем­ле­ния закреп­лен­ных Кон­сти­ту­ци­ей прав и сво­бод чело­ве­ка и граж­да­ни­на нор­ма­тив­ным пра­во­вым актом.

По сло­вам чле­на Кон­сти­ту­ци­он­но­го сове­та Иоган­на Мер­ке­ля, пер­вый пре­зи­дент Казах­ста­на Нур­сул­тан Назар­ба­ев обра­щал­ся в Кон­сти­ту­ци­он­ный совет 28 раз.

Соглас­но пунк­ту 1 ста­тьи 71 Кон­сти­ту­ции Казах­ста­на, сам Нур­сул­тан Назар­ба­ев так­же явля­ет­ся пожиз­нен­ным чле­ном Кон­сти­ту­ци­он­но­го совета.

В Кон­сти­ту­ци­он­ном сове­те, кото­рый не воз­ра­жал про­тив вне­се­ния Нур­сул­та­ном Назар­ба­е­вым изме­не­ний в Кон­сти­ту­цию на про­тя­же­нии мно­гих лет, заяви­ли в июне 2021 года, что счи­та­ют эффек­тив­ным «сотруд­ни­че­ство» Тока­е­ва и Назарбаева.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»