В мае 2024 года я присоединилась к группе магистрантов Казахстанско-Немецкого университета в Алматы (DKU) в их ежегодной поездке по возобновляемым источникам энергии. Их программа обучения «Стратегическое управление возобновляемыми источниками энергии и энергоэффективность» была запущена в 2021 году совместно с Министерством иностранных дел Германии, ОБСЕ, программой USAID «Энергетика в Центральной Азии» и группой немецких университетов. Эта первая специализированная программа такого рода в Центральной Азии притягивает студентов со всего региона, включая Афганистан, которые приезжают в Алматы по полным стипендиям, финансируемым ОБСЕ и USAID. Программа уделяет особое внимание расширению представительства женщин в энергетическом секторе.
Наше путешествие протянулось на несколько тысяч километров и привело нас к нескольким ветряным и солнечным электростанциям на юге, в центре и на севере Казахстана, девятой по площади страны в мире. Мы также посетили несколько старых электростанций советской постройки, включая крупную теплоэлектростанцию в Алматы и гидроэлектростанцию в Капшагае. Эта поездка стала прекрасной возможностью поразмышлять о пути Казахстана к энергетическому переходу.
An unlikely energy transition pioneer
Казахстан (население 19,6 млн человек) – крупнейшая экономика Центральной Азии, демонстрирующая все признаки углеродного замыкания. Он зависит от экспорта нефти и газа, а его богатый и недорогой уголь служит основным топливом для электроэнергетики, доля которого составляет около 70%. Уголь также необходим для отопления жилых домов (во многих регионах зимние температуры регулярно опускаются до ‑20 °C) и незаменим для тяжелой промышленности Казахстана. Природный газ широко рассматривается как перспективное топливо переходного периода, и существуют планы по переводу некоторых тепловых электростанций с угля на газ. Цены на энергоносители субсидируются, что ослабляет стимулы к инвестициям в энергоэффективность и другие «зеленые» технологии. В результате Казахстан входит в число самых углеродоемких экономик мира.
И все же, несмотря на сильную зависимость от ископаемого топлива, Казахстан добился многих успехов в области энергетического перехода в регионе. Он первым запустил национальную систему торговли квотами на выбросы, установил целевые показатели в области возобновляемой энергетики, внедрил действенный механизм поддержки возобновляемых источников энергии, разработал проекты в области солнечной и ветровой энергетики коммунального масштаба и установил цель достижения углеродной нейтральности (к 2060 году). Сегодня в Казахстане установлено 957 МВт ветроэнергетических мощностей и 1,149 МВт солнечных электростанций, и ещё множество проектов находятся в стадии разработки. К 2035 году страна планирует ввести в эксплуатацию до 11,7 ГВт новых ветро- и солнечных электростанций.
Политика в области возобновляемой энергетики в Казахстане
Хотя Казахстан принял Закон о поддержке возобновляемых источников энергии ещё в 2009 году, история энергетического перехода страны началась по-настоящему лишь несколько лет спустя. Концепция перехода к зелёной экономике 2013 года установила целевые показатели в области возобновляемой энергетики, начав со скромных 3% от общего объёма производства электроэнергии к 2020 году, затем доведя их до 15% к 2030 году и достигнув 50% к 2050 году (включая возобновляемые и другие «альтернативные» источники). Однако настоящим переломным моментом стало введение в 2014 году механизма поддержки, основанного на фиксированных тарифах (ФТ), разработанного в тесном сотрудничестве с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Новый механизм предложил инвесторам в возобновляемую энергетику очень привлекательные тарифы и гарантированные 15-летние контракты на закупку электроэнергии, что стимулировало быстрый рост проектов в области возобновляемых источников энергии по всей стране. Однако ФТ не отражали в полной мере падение стоимости ветровых и солнечных технологий во всём мире. В 2018 году, вновь при поддержке ЕБРР, а также программы USAID «Энергия Центральной Азии», Казахстан ввёл аукционы по возобновляемым источникам энергии. Цель заключалась не только в снижении цен, но и в усилении контроля над размещением и размерами новых объектов возобновляемой энергетики, что было актуально с учётом существующих сетевых ограничений. Аукционы по возобновляемым источникам энергии оказались популярными, что привело к значительному снижению тарифов на ветровую и солнечную энергию до уровня ниже 0,030 доллара США за кВт·ч в последние годы.
Помимо аукционов по возобновляемым источникам энергии, правительство Казахстана ведёт двусторонние переговоры с крупными инвесторами о строительстве гигаваттных мощностей по производству электроэнергии на основе возобновляемых источников энергии с интегрированными системами хранения энергии. В 2023–2024 годах Казахстан подписал соглашения с ведущими энергетическими компаниями, такими как ACWA Power (Саудовская Аравия), Masdar (ОАЭ) и TotalEnergies (Франция), направленные на строительство 3 ГВт ветроэнергетических мощностей с интегрированными системами хранения энергии. Хотя эти события свидетельствуют о растущем геополитическом значении Казахстана, критики отмечают недостаточную прозрачность переговоров по тарифам в рамках этих соглашений, что контрастирует с аукционами по возобновляемым источникам энергии, где вся информация, касающаяся процесса торгов, является общедоступной.
Финансирование энергетического перехода
Как и во многих странах с развивающейся экономикой, высокая стоимость капитала является одним из основных препятствий для энергетического перехода в Казахстане. Неудивительно, что большая часть проектов в области возобновляемой энергетики в стране финансировалась за счет льготного кредитования со стороны крупных многосторонних банков развития. В период с 2014 по 2022 год Европейский банк реконструкции и развития профинансировал около 40% мощностей по возобновляемой энергетике в Казахстане (688 МВт ветряных и солнечных электростанций), предоставив прямое финансирование в размере около 535 млн долларов США и способствуя привлечению еще 124 млн долларов США льготного финансирования из Зеленого климатического фонда и Фонда чистых технологий. Банк развития Казахстана, ключевой национальный финансовый институт, стал вторым по величине кредитором. Несколько важных проектов были профинансированы Евразийским банком развития (в котором Россия и Казахстан являются крупнейшими акционерами), включая Первую ветровую электростанцию мощностью 45 МВт (94 млн долларов США) и СЭС «Нура» российской компании «Хевел Групп» мощностью 100 МВт, которую мы посетили в ходе нашей поездки. Другие многосторонние банки развития, такие как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Азиатский банк развития, последовали этому примеру несколько позже. Есть и примеры межбанковского сотрудничества. В 2023 году ЕБРР совместно с китайским Азиатским банком инфраструктурных инвестиций профинансировал крупный проект ветропарка в Жанатасе. Наконец, с 2018 года наблюдается рост акционерного финансирования со стороны китайских компаний возобновляемой энергетики, как государственных, так и частных.
Интеграция энергосистем как ключевая проблема
В 2023 году доля возобновляемых источников энергии в общем объеме производства электроэнергии в Казахстане составила всего 5,92%. Тем не менее, проблема интеграции энергосистем уже сейчас стоит остро. Одной из причин этого является нехватка балансирующих мощностей в электроэнергетическом секторе Казахстана, в котором преобладают негибкие угольные электростанции. В этом отношении Казахстан отличается от соседнего Узбекистана, где доля гибкой генерации на природном газе составляет 74%. В настоящее время проблема балансировки в Казахстане решается в основном за счет импорта более дорогой электроэнергии из России, что может иметь последствия для национальной энергетической безопасности. Другая причина – изношенное состояние большей части национальной энергосистемы, приводящее к значительным потерям при передаче. Кроме того, энергосистема страны разделена на три слабосвязанные зоны, что ограничивает возможности дальних поставок электроэнергии. Богатая газом западная энергетическая зона Казахстана изолирована от остальной части страны, а северная и южная зоны соединены только недавно построенной линией электропередачи напряжением 500 В.
В Казахстане широко распространено мнение, что дальнейшее развитие возобновляемой энергетики должно сопровождаться увеличением балансировочных мощностей и/или внедрением дорогостоящих систем хранения. Однако, как показывает опыт европейских стран, значительно более высокие доли возобновляемой энергетики могут быть успешно интегрированы посредством сочетания различных механизмов, включая расширение региональной торговли, реагирование на спрос, повышение пропускной способности сетей, более точное прогнозирование и т. д.
Цепочки поставок возобновляемой энергии и местное содержание
Посещая одну солнечную электростанцию, я спросил сотрудников о доле местного содержания, установленного на объекте, и получил лишь однозначный ответ: «Ноль». Действительно, сегодня Казахстан импортирует практически все технологии и компоненты, используемые в своих объектах возобновляемой энергетики. Фотоэлектрические модули закупаются практически исключительно в Китае, основными поставщиками являются ведущие мировые производители Longi, Jinko Solar, Canadian Solar, Trina Solar и Risen Energy. Некоторые из этих компаний, например, Risen Energy, также являются инвесторами в сектор возобновляемой энергетики Казахстана. Кроме того, фотоэлектрические модули российского производства используются на СЭС «Нура» мощностью 100 МВт на севере Казахстана, принадлежащей местной дочерней компании группы «Хевел», вертикально интегрированного российского холдинга в сфере возобновляемой энергетики.
В ветроэнергетике спектр поставщиков технологий более разнообразен. Первые ветропарки Казахстана в значительной степени опирались на западные технологии, включая турбины, произведенные лидерами отрасли Vestas и GE. Однако логистика доставки крупногабаритных компонентов ветрогенераторов в Казахстан значительно сложнее, чем фотоэлектрических модулей, и в некоторых случаях требует использования специальных грузовиков и строительства подъездных путей. Ранее компоненты европейского производства поставлялись из Германии, Испании или Украины через Россию. На Первой ветроэлектростанции, построенной в 2015 году, были установлены турбины производства ныне несуществующей немецко-украинской компании Fuhrländer Wind Technology, которую мы посетили во время нашей поездки. Строительство началось в разгар военных действий между Россией и Украиной в 2014 году, и сотрудники станции объяснили, что компоненты, произведенные на Краматорском заводе тяжелого станкостроения на востоке Украины, должны были пройти через множество военных контрольно-пропускных пунктов по пути в Казахстан. Сегодня все больше ветропарков в Казахстане выбирают китайских поставщиков технологий, таких как Goldwind, Envision Energy или SANY Renewable Energy.
Повышение доли местного содержания в секторе остается чувствительным вопросом. В начале 2010‑х годов велись политические дебаты о том, следует ли интегрировать требования по местному содержанию в механизм поддержки (как это произошло в России примерно в это же время). Однако международные консультанты из ЕБРР и USAID, сыгравшие ключевую роль в разработке политики поддержки возобновляемой энергетики в Казахстане, настоятельно предостерегали от введения таких требований, утверждая, что они значительно удорожат проекты и будут препятствовать развитию возобновляемой энергетики. Несмотря на это, Казахстан попытался наладить полный цикл производства солнечных фотоэлектрических систем. В 2012 году завод под названием Astana Solar начал производить фотоэлектрические модули из добываемого и перерабатываемого в стране силикона. Тем не менее, несмотря на беспрецедентные субсидии (солнечные электростанции, решившие использовать модули казахстанского производства, пользовались самыми высокими тарифами в стране), Astana Solar в конечном итоге обанкротилась, уступив более дешевым и эффективным китайским альтернативам. В последнее время появились сообщения о том, что китайская группа Sany, уже инвестирующая в крупные проекты в области ветроэнергетики в Казахстане, планирует локализовать производство башен, лопастей и гондол в стране. Пока неясно, будут ли эти планы реализованы.
В любом случае, растёт число местных компаний, поставляющих отдельные компоненты для солнечной энергетики. К ним относятся монтажные конструкции для солнечных батарей, электрические кабели и трансформаторы. Сектор возобновляемой энергетики также предлагает широкий спектр бизнес-возможностей в сфере предоставления услуг, таких как разработка проектов, ремонтные работы, услуги по подключению к сети и прогнозирование. Хотя многие из этих услуг были переданы по контракту иностранным компаниям (украинские подрядчики, такие как Rodina EG, реализовали ряд крупных объектов возобновляемой энергетики в Казахстане, включая, например, Hevel Solar Park), казахстанские компании также наращивают свой опыт в этих областях. Работа на ветровых и солнечных электростанциях также становится всё более привлекательной для специалистов в сфере энергетики. Все сотрудники объектов возобновляемой энергетики, которые мы посетили, ранее работали на традиционных угольных электростанциях. В их выступлениях прослеживалась общая тональность: возможность работать на лоне природы, без шума и загрязнения окружающей среды, характерных для тепловых электростанций, а также интерес к работе с современными технологиями.
В целом, Казахстану необходимо активизировать усилия по повышению квалификации рабочей силы для энергетического перехода. Это может быть реализовано в форме университетских курсов, таких как магистерская программа DKU, а также краткосрочных учебных курсов для специалистов, таких как «Школа возобновляемой энергетики», созданная влиятельной организацией в сфере возобновляемой энергетики Казахстана — Ассоциацией QazaqGreen. Также важны возможности обучения, предоставляемые компаниями, работающими в сфере возобновляемой энергетики, и производителями оборудования.
Перспективы
До сих пор развитие возобновляемой энергетики в Казахстане осуществлялось в основном в качестве дополнения к существующей энергетической системе, основанной на ископаемом топливе. В будущем предстоит сделать множество сложных политических решений. Возможно, самым сложным из них станет определение будущего угля. На стареющих тепловых электростанциях советской постройки всё чаще происходят аварии, что приводит к отключениям электроэнергии и перебоям в теплоснабжении по всей стране. Однако вместо того, чтобы взять на себя обязательство постепенно отказываться от угля, Казахстан является одной из немногих стран мира, планирующих новые угольные мощности. В апреле 2024 года министерства энергетики Казахстана и России подписали соглашение о сотрудничестве по строительству трёх тепловых электростанций в Казахстане. Хотя это может временно повысить надёжность поставок, это также на десятилетия вперёд обрекает Казахстан на использование углеродоёмких технологий. Учитывая падение стоимости ветровой и солнечной энергии, новые тепловые электростанции, вероятно, будут дороже новых возобновляемых источников энергии, даже если не принимать во внимание экологические и медицинские расходы.
Ещё один спорный вопрос — потенциальная роль атомной энергетики в энергобалансе Казахстана. Центральноазиатская республика является крупнейшим в мире производителем урана, но не имеет действующих ядерных мощностей. Возможное строительство крупной атомной электростанции давно является предметом общественных дебатов, а общенациональный референдум по этому вопросу запланирован на осень 2024 года. Хотя эта идея поддерживается правительством (и приветствуется Россией, чья государственная атомная корпорация «Росатом», вероятно, построит эту электростанцию), в казахстанском обществе по этому вопросу сохраняется глубокая поляризация.
Наконец, в самом секторе возобновляемой энергетики предстоит решить множество задач. Всё более важным будет управление интеграцией возобновляемой генерации с переменными источниками энергии, что потребует внедрения новых практик, таких как управление спросом и значительные инвестиции в энергосистемы и системы накопления энергии. Потенциал развития возобновляемой энергетики в корпоративном сегменте, то есть за пределами аукционной системы, остаётся в значительной степени неиспользованным, а регулирование двусторонних соглашений о закупке электроэнергии (ДЗЭ) ещё не разработано. Это область с высоким потенциалом роста, поскольку казахстанские компании стремятся к декарбонизации своей деятельности. Наконец, децентрализованная возобновляемая генерация для домохозяйств и малого бизнеса всё ещё находится в зачаточном состоянии. Однако недавнее принятие поправок к закону о возобновляемых источниках энергии, которые вводят новые стимулы для потребителей энергии, вполне может спровоцировать бум в сфере солнечных батарей, размещаемых на крышах домов, и других децентрализованных решений в области возобновляемых источников энергии.
В геополитике глобальной энергетической трансформации огромный ветро- и солнечно-энергетический потенциал Казахстана в сочетании с доступностью земельных угодий и богатыми запасами критически важного сырья представляет собой весомое стратегическое преимущество. Возобновляемые источники энергии могут обеспечить дешевой электроэнергией растущее население, укрепить энергетическую безопасность и сократить импорт электроэнергии, способствовать декарбонизации промышленности и транспорта, а также привлечь иностранные инвестиции. Для экономики, зависящей от ископаемого топлива, такой как Казахстан, использование этих преимуществ имеет решающее значение для адаптации к декарбонизации мировой экономики и внесения вклада в борьбу с глобальным изменением климата.
Источник: https://www.rifs-potsdam.de/en/blog/2024/07/kazakhstan-central-asias-energy-transition-pioneer