Зачем Центральной Азии война с Ираном?

В Москве, в инсти­ту­те стран СНГ про­шел семи­нар «Собы­тия вокруг Ира­на и их вли­я­ние на пост­со­вет­ское про­стран­ство», в ходе кото­ро­го экс­пер­ты обсу­ди­ли воз­мож­ность вой­ны Запа­да с Ира­ном и послед­ствия воен­ных дей­ствий для пост­со­вет­ско­го пространства.

 

Автор: Андрей ГРОЗИН

 

Как слож­ная ситу­а­ция вокруг Ира­на может повли­ять на стра­ны Цен­траль­ной Азии, рас­ска­зал заве­ду­ю­щий отде­лом Цен­траль­ной Азии и Казах­ста­на Инсти­ту­та стран СНГ Андрей Грозин.

Ниже при­во­дим доклад поли­то­ло­га на тему: «Цен­траль­ная Азия и пер­спек­ти­вы кон­флик­та Запа­да с Ира­ном», озву­чен­ный на этом семинаре.

Для всех пост­со­вет­ских рес­пуб­лик ЦА кон­фликт «кол­лек­тив­но­го Запа­да» про­тив Ира­на, веро­ят­ность кото­ро­го день ото дня воз­рас­та­ет, явля­ет­ся неже­ла­тель­ным гео­по­ли­ти­че­ским фак­то­ром, несу­щим мно­го­чис­лен­ные, труд­но про­счи­ты­ва­е­мые угрозы.

Пер­вой и самой оче­вид­ной из них явля­ет­ся пер­спек­ти­ва серьез­но­го и, как пред­став­ля­ет­ся, остро­го и дол­го­вре­мен­но­го кон­флик­та у рубе­жей ЦА.

В слу­чае свер­же­ния Запа­дом нынеш­не­го иран­ско­го руко­вод­ства, высо­ка веро­ят­ность дез­ин­те­гра­ции ИРИ по ливий­ско-ирак­ско­му сце­на­рию. Это пред­по­ла­га­ет, как мини­мум, пото­ки бежен­цев, рас­пол­за­ние по реги­о­ну ору­жия и, что осо­бен­но важ­но, экс­тре­мист­ской идео­ло­гии и практик.

Суще­ству­ет и про­бле­ма «иран­ско­го отве­та» в ЦА, если госу­дар­ства реги­о­на соли­да­ри­зи­ру­ют­ся с аме­ри­кан­ца­ми, предо­ста­вив в их рас­по­ря­же­ние свою аэро­дром­ную сеть и иную инфра­струк­ту­ру. США, напри­мер, вовле­ка­ют в свою гео­по­ли­ти­че­скую орби­ту Ашха­бад и сей­час не ясно, суще­ству­ет ли воз­мож­ность дис­ло­ка­ции в Турк­ме­нии аме­ри­кан­ско­го (или ино­го ино­стран­но­го) воен­но­го кон­тин­ген­та или, напри­мер, появ­ле­ния на тер­ри­то­рии этой стра­ны тран­зит­но­го либо ино­го логи­сти­че­ско­го цен­тра. При этом понят­но, что послед­ствия «цен­траль­но­ази­ат­ско­го дву­ли­чия» могут быть тра­ги­че­ски­ми — одной иран­ской диви­зии, напри­мер, вполне хва­тит, что­бы окку­пи­ро­вать Турк­ме­нию за пару суток.

Рас­пад сего­дняш­ней иран­ской поли­ти­че­ской систе­мы под­толк­нет раз­но­об­раз­ные труд­но­про­гно­зи­ру­е­мые нега­тив­ные про­цес­сы по все­му пери­мет­ру его гра­ниц. Отдель­но сто­ит ука­зать на то, что эти про­цес­сы ска­жут­ся и на ситу­а­ции в Афга­ни­стане и Паки­стане. В слу­чае даль­ней­шей ради­ка­ли­за­ции ситу­а­ции в этих стра­нах, Цен­траль­ная Азия полу­чит обостре­ние про­блем не толь­ко в про­стран­стве турк­ме­но-иран­ской гра­ни­цы и зоны Кас­пия, но и на этом, тра­ди­ци­он­но наи­бо­лее угро­жа­ю­щем реги­о­наль­ной ста­биль­но­сти, направлении.

Вели­ки и эко­но­ми­че­ские рис­ки запад­ной аван­тю­ры для ЦА. Не смот­ря на серьез­ную огра­ни­чен­ность эко­но­ми­че­ско­го сотруд­ни­че­ства рес­пуб­лик реги­о­на и ИРИ (мно­го­лет­ние санк­ции, режим дав­ле­ния на Теге­ран и его эко­но­ми­че­ских парт­не­ров) для ряда госу­дарств име­ю­щих наи­бо­лее тес­ные отно­ше­ния с ИРИ (Таджи­ки­стан, Турк­ме­ни­стан) финан­со­во-эко­но­ми­че­ские послед­ствия этой вой­ны ока­жут­ся весь­ма суще­ствен­ны­ми. Мож­но будет надол­го забыть о воз­мож­но­сти реа­ли­за­ции про­ек­та транс­порт­но-эко­но­ми­че­ско­го про­ек­та «Север-Юг».

В то же вре­мя сме­на «поли­ти­че­ско­го лица» Ира­на на более «про­за­пад­ное», при бла­го­при­ят­ном сте­че­нии обсто­я­тельств (эта воз­мож­ность, впро­чем, кажет­ся мало­ве­ро­ят­ной) может создать для отдель­ных госу­дарств Цен­траль­ной Азии (Турк­ме­ни­ста­на и Казах­ста­на, в первую оче­редь) новое «окно воз­мож­но­стей»: «новый» Теге­ран, по при­ме­ру Баг­да­да выве­ден­ный из под прес­са санк­ций, спо­со­бен стать при­вле­ка­тель­ной тер­ри­то­ри­ей тран­зи­та цен­траль­но­ази­ат­ско­го сырья.

В слу­чае вза­и­мо­по­ни­ма­ния меж­ду США и Ира­ном послед­ний может стать тран­зит­ным путем для кас­пий­ской неф­ти и газа, что зна­чи­тель­но заде­ва­ет рос­сий­ские инте­ре­сы. При этом вари­ан­тов про­ти­во­дей­ствия дан­ным про­ек­там (в отли­чие, напри­мер, от Тран­с­кас­пия) не просматривается.

К тео­ре­ти­че­ски воз­мож­ным «плю­сам» от вой­ны Запа­да и Ира­на для ЦА сле­ду­ет отне­сти рост гео­по­ли­ти­че­ской зна­чи­мо­сти реги­о­на в гла­зах запад­ных элит (ожи­да­е­мая «деваль­ва­ция» зна­че­ния поли­ти­че­ских режи­мов реги­о­на для Вашинг­то­на и Брбссе­ля в свя­зи со сво­ра­чи­ва­ни­ем воен­ной актив­но­сти в Афга­ни­стане уже напря­га­ет мест­ные власт­ные эли­ты). Лиде­ры ЦА полу­ча­ют воз­мож­ность «нажить­ся на воен­ных зака­зах» (в широ­ком смыс­ле дан­но­го явле­ния), повы­сить свою зна­чи­мость и полу­чить мате­ри­аль­ные диви­ден­ды за соуча­стие в воен­ной кампании.

Свер­же­ние жест­ко­го, идео­кра­ти­че­ско­го режи­ма мулл в Теге­ране боль­шой частью свет­ских, ком­пра­дор­ских, безы­дей­ных элит в «ислам­ских» лишь по назва­нию госу­дар­ствах реги­о­на будет вос­при­ня­то с тихой радостью.

Впро­чем, все эти «выиг­ры­ши» явля­ют­ся тако­вы­ми лишь в так­ти­че­ском смыс­ле, носят весь­ма огра­ни­чен­ный харак­тер и дале­ко не пере­кры­ва­ют ожи­да­е­мых «мину­сов» для реги­о­наль­ной стабильности.

Сто­ит отме­тить и отдель­ный гео­по­ли­ти­че­ский аспект дан­ной про­бле­мы: воз­мож­ный ваку­ум вли­я­ния на ЦА со сто­ро­ны Ира­на поста­ра­ют­ся запол­нить США. К каким послед­стви­ям для отно­ше­ний цен­траль­но­ази­ат­ских рес­пуб­лик с дву­мя дру­ги­ми миро­вы­ми цен­тра­ми силы, доми­ни­ру­ю­щи­ми в реги­о­наль­ном вли­я­нии — Рос­сии и Китая — мож­но лег­ко дога­дать­ся. Даже если не тра­тить вре­мя на оцен­ку раз­но­об­раз­ных алар­мист­ских сце­на­ри­ев о тре­тьей миро­вой войне, лег­ко дога­дать­ся, что и Москва и Пекин при­ло­жат мак­си­мум уси­лий для того, что­бы а) не допу­стить уни­что­же­ния Ира­на Запа­дом, б) «обну­лить» воен­но-поли­ти­че­ские воз­мож­но­сти США в Цен­траль­ной Азии, в) мак­си­маль­но рас­ши­рить зоны соб­ствен­но­го вли­я­ния в ЦА.

Сто­ит упо­мя­нуть в каче­стве весь­ма веро­ят­но­го нега­тив­но­го послед­ствия рас­смат­ри­ва­е­мо­го гипо­те­ти­че­ско­го кон­флик­та и нару­ше­ние и без того крайне хруп­ко­го внут­ри­ре­ги­о­наль­но­го балан­са в Цен­траль­ной Азии. «Под шумок» вой­ны в Зали­ве не толь­ко миро­вые цен­тры силы, но и сами госу­дар­ства ЦА, отно­ше­ния меж­ду кото­ры­ми весь­ма дале­ки от дру­же­ских, могут попы­тать­ся решить свои про­бле­мы с сосе­дя­ми. В том чис­ле, исполь­зуя силу, или угро­зу при­ме­не­ния силы.

В первую оче­редь это отно­сит­ся к Узбе­ки­ста­ну, име­ю­ще­му мно­го ост­рых про­ти­во­ре­чий с сосе­дя­ми. Ситу­а­ция вокруг рогун­ско­го про­ек­та и узбек­ской транс­порт­но-энер­ге­ти­че­ской бло­ка­ды Таджи­ки­ста­на может быть ради­ка­ли­зи­ро­ва­на в срав­ни­тель­но корот­кие сро­ки. Узбе­ки­стан, как пред­став­ля­ет­ся, не бле­фу­ет и в слу­чае не ими­та­ци­он­но­го, а реаль­но­го стар­та про­ек­та, готов пере­сечь «крас­ную линию».

Впро­чем, вой­на Запа­да про­тив Ира­на неиз­беж­но под­хлест­нет и иные меж­го­су­дар­ствен­ные и внут­рен­ние кон­флик­ты в ЦА.

Для стран реги­о­на все это гро­зит пре­вра­ще­ни­ем в «поле боя» (не обя­за­тель­но в бук­валь­ном смыс­ле) веду­щих миро­вых цен­тров силы.

Услож­ня­ет ситу­а­цию тот факт, что ни в одной из пяти цен­траль­но­ази­ат­ских рес­пуб­лик руко­вод­ство не демон­стри­ру­ет готов­но­сти к адек­ват­ной оцен­ке ситу­а­ции вокруг иран­ско­го кри­зи­са, не име­ет реаль­но­го пред­став­ле­ния о про­бле­мах, акту­а­ли­зи­ру­ю­щих­ся для их стран в слу­чае вой­ны и не зани­ма­лось ана­ли­зом раз­ви­тия ситу­а­ции вокруг Ира­на в кон­тек­сте сво­их отно­ше­ний с веду­щи­ми миро­вы­ми цен­тра­ми силы. Соот­вет­ствен­но, в стра­нах ЦА не гото­вы к при­ня­тию необ­хо­ди­мых мер для защи­ты соб­ствен­но­го насе­ле­ния, эко­но­ми­ки и поли­ти­че­ских систем (не гово­ря уже о каких-то спец­ме­ро­при­я­ти­ях или повы­ше­нии бое­го­тов­но­сти наци­о­наль­ных ВС).

Таджи­ки­стан, свя­зан­ный с Ира­ном мно­же­ством нитей, явля­ет­ся, пожа­луй, самой неза­ин­те­ре­со­ван­ной в войне цен­траль­но­ази­ат­ской рес­пуб­ли­кой. У двух госу­дарств име­ет­ся мно­го общих куль­тур­ных, исто­ри­че­ских, язы­ко­вых тра­ди­ций. По оцен­ке ИРИ, Таджи­ки­стан игра­ет важ­ную роль в укреп­ле­нии ста­биль­но­сти в регионе.

Иран, как извест­но, вхо­дит в пятер­ку глав­ных эко­но­ми­че­ских парт­не­ров Таджи­ки­ста­на и за послед­ние пять лет инве­сти­ро­вал в эту стра­ну поряд­ка $1 млрд. На лицо ста­биль­ный еже­год­ный рост сотруд­ни­че­ства биз­нес-сооб­ществ двух стран. Как недав­но заявил министр эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия и тор­гов­ли Таджи­ки­ста­на Шариф Рахим­зо­да, вве­де­ние санк­ций про­тив Ира­на со сто­ро­ны США и Евро­со­ю­за ослож­нит при­вле­че­ние иран­ских инве­сти­ций в эко­но­ми­ку Таджи­ки­ста­на. Таджик­ско-иран­ское тор­го­во-эко­но­ми­че­ское сотруд­ни­че­ство ста­нет одной из пер­вых «жертв» в буду­щей войне.

Сто­ит отме­тить, что вой­на США и его союз­ни­ков про­тив Ира­на, вооб­ще, самым нега­тив­ным обра­зом ска­жет­ся на инве­сти­ци­он­ной при­вле­ка­тель­но­сти ЦА. В сего­дняш­них миро­вых финан­со­во-эко­но­ми­че­ских реа­ли­ях такое ухуд­ше­ние может сто­ить реги­о­ну дорого.

По мне­нию Теге­ра­на, все про­бле­мы и кон­флик­ты реги­о­на долж­ны решать сами госу­дар­ства реги­о­на без вме­ша­тель­ства “тре­тьей” силы. Осо­бую иран­скую обес­по­ко­ен­ность тра­ди­ци­он­но вызы­ва­ют пла­ны США обес­пе­чить дли­тель­ное при­сут­ствие сво­их войск в пост­со­вет­ской Азии.

Тес­ные кон­так­ты Иран, заин­те­ре­со­ван­ный в без­опас­но­сти сво­их север­ных гра­ниц, име­ет со стра­на­ми Кас­пий­ско­го реги­о­на. Инте­ре­сы Рос­сии и Ира­на в Кас­пий­ском реги­оне во мно­гом сов­па­да­ют. Осо­бое раз­ви­тие рос­сий­ско-иран­ские свя­зи по кас­пий­ской про­бле­ме полу­чи­ли с 1994 г., когда США ста­ли про­во­дить более актив­ную поли­ти­ку на Кас­пии и все боль­ше вовле­кать­ся в неф­тя­ные дела реги­о­на. ИРИ и РФ стре­ми­лись предот­вра­тить рост аме­ри­кан­ско­го и турец­ко­го при­сут­ствия и вли­я­ния в Кас­пий­ском реги­оне и вос­пре­пят­ство­вать пла­нам США поста­вить под кон­троль экс­плу­а­та­цию и транс­пор­ти­ров­ку энер­го­ре­сур­сов Каспия.

Иран и Рос­сия высту­пи­ли про­тив ряда пла­нов транс­пор­ти­ров­ки кас­пий­ской неф­ти по неф­те­про­во­дам, про­хо­див­шим не по их тер­ри­то­рии. Такая пози­ция объ­яс­ня­лась не про­сто жела­ни­ем полу­чить выго­ду от про­кач­ки неф­ти, а стрем­ле­ни­ем уста­но­вить кон­троль за пото­ка­ми кас­пий­ских энер­го­ре­сур­сов. Обе стра­ны — важ­ные экс­пор­те­ры энер­го­ре­сур­сов, и раз­ви­тие их эко­но­ми­ки во мно­гом зави­сит от дохо­дов от нефти.

Зна­чи­тель­ная часть раз­ве­дан­ных запа­сов неф­ти и газа нахо­ди­лась в сек­то­рах Азер­бай­джа­на, Казах­ста­на и Турк­ме­нии. Поэто­му Рос­сия и Иран весь­ма сдер­жан­но отно­си­лись к раз­лич­ным про­ек­там эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия кас­пий­ских энер­го­ре­сур­сов. Несмот­ря на то, что в отно­ше­ни­ях Рос­сии и Ира­на по вопро­су о раз­де­ле Кас­пия неред­ко воз­ни­ка­ли раз­но­гла­сия, вплоть до кон­ца 90‑х годов они высту­па­ли за общий кон­троль над Кас­пи­ем и его при­род­ны­ми ресур­са­ми на осно­ва­нии совет­ско-иран­ских дого­во­ров 1921 и 1940 гг.

Осо­бые раз­но­гла­сия по кас­пий­ской про­бле­ме суще­ству­ют меж­ду Ира­ном, Азер­бай­джа­ном и Турк­ме­ни­ста­ном. Они в основ­ном каса­ют­ся вопро­сов опре­де­ле­ния наци­о­наль­ных сек­то­ров и при­над­леж­но­сти тех или иных месторождений.

После 11 сен­тяб­ря 2001 г. сло­жи­лась иная ситу­а­ция, осо­бен­но в Цен­траль­но­ази­ат­ском рай­оне, так как основ­ное острие борь­бы США с тер­ро­риз­мом было направ­ле­но на этот реги­он. Преж­ние эле­мен­ты, кото­рые слу­жи­ли глав­ным фак­то­ром вза­и­мо­от­но­ше­ний Рос­сии и Ира­на в Сред­ней Азии и Закав­ка­зье, нача­ли менять­ся. Осо­бен­но это ста­ло замет­но после появ­ле­ния аме­ри­кан­ских воен­ных кон­тин­ген­тов в ряде стран СНГ и пози­ции, заня­той по это­му вопро­су Рос­си­ей. Одна из состав­ля­ю­щих рос­сий­ско-иран­ско­го аль­ян­са — стрем­ле­ние не допу­стить США в стра­ны реги­о­на — на неко­то­рое вре­мя поте­ря­ла остроту.

Турк­ме­ни­стан ней­траль­ное госу­дар­ство, не вхо­дя­щее ни в ОДКБ, ни в какие-то иные бло­ки и объ­еди­не­ния. Рес­пуб­ли­ка явля­ет­ся един­ствен­ным госу­дар­ством ЦА, гра­ни­ча­щим с Ираном.

Раз­ви­ва­ет­ся эко­но­ми­че­ское сотруд­ни­че­ство меж­ду дву­мя госу­дар­ства­ми. Осо­бен­но в созда­нии сов­мест­ных пред­при­я­тий по неф­те­га­зо­до­бы­че и пере­ра­бот­ке, в обла­сти тех­ни­че­ско­го содей­ствия, транс­пор­ти­ров­ки и поста­вок неф­те­про­дук­тов, а так­же заку­пок и реэкс­пор­та турк­мен­ско­го газа через южные иран­ские пор­ты. Меж­ду ИРИ и Турк­ме­ни­ста­ном заклю­че­ны согла­ше­ния о тор­гов­ле неф­те­про­дук­та­ми, достиг­нут про­гресс в деле раз­ви­тия транс­порт­ных услуг меж­ду дву­мя странами.

Два госу­дар­ства свя­зы­ва­ет желез­но­до­рож­ная маги­страль Теджен-Серахс и два газо­про­во­да. Одна­ко, объ­ем газа, экс­пор­ти­ру­е­мо­го турк­ме­на­ми в Иран, име­ет чет­кую верх­нюю план­ку — мак­си­мум 15—16 млрд. куб. м. в год, но нико­гда не пре­вы­шал 8—8,5 млрд. куб. м, что не мало само по себе. Но это­го уже недо­ста­точ­но для того, что­бы вли­ять на пове­де­ние Рос­сии по пово­ду объ­е­мов и цены закуп­ки турк­мен­ско­го газа. (К тому же Ира­ну турк­мен­ский газ про­да­ет­ся не доро­же $170 за 1 тыс. куб.м.)

Гораз­до боль­шее вли­я­ние на Ашха­бад име­ет сей­час Пекин и, судя по все­му, он серьез­но оза­бо­чен воз­мож­ной деста­би­ли­за­ци­ей в Турк­ме­нии в слу­чае нане­се­ния воен­но­го уда­ра США по Ира­ну. После сда­чи постро­ен­но­го китай­ца­ми стра­те­ги­че­ско­го газо­про­во­да из Турк­ме­нии и предо­став­ле­ния ей более $8 млрд кре­ди­та КНР рас­смат­ри­ва­ет эту стра­ну как зону сво­их интересов.

Китай­цы видят в реа­ли­за­ции аме­ри­кан­ских пла­нов про­тив ИРИ, не толь­ко пря­мую угро­зу сво­им эко­но­ми­че­ским инте­ре­сам на Ближ­нем и Сред­нем Восто­ке, но и моде­ли китай­ско­го вли­я­ния в Цен­траль­ной Азии и в Турк­ме­нии, в част­но­сти. Китай­ский про­ект созда­ния мас­штаб­ной газо­про­вод­ной и газо­до­бы­ва­ю­щей инфра­струк­ту­ре, кото­рая в буду­щем обес­пе­чит постав­ку в КНР еже­год­но более 65 млрд. кубо­мет­ров газа из ЦА. По пер­вой вет­ке газо­про­во­да за два послед­них года было постав­ле­но 18 млрд. кубо­мет­ров, сей­час закан­чи­ва­ет­ся стро­и­тель­ство вто­рой вет­ки, и китай­цы при­сту­пи­ли к тре­тьей. Все­го к 2020 году пла­ни­ру­ет­ся соору­дить четы­ре вет­ки газо­про­во­да. Глав­ным пред­ме­том забо­ты китай­цев оста­ет­ся надеж­ность поста­вок турк­мен­ско­го (так­же узбек­ско­го и казах­ско­го) газа в их страну.

Пекин вос­при­ни­ма­ет Турк­ме­нию как прак­ти­че­ски един­ствен­ную в реги­оне стра­ну, кото­рая не кон­тро­ли­ру­ет­ся США, что дает воз­мож­ность китай­цам осу­ществ­лять через нее раз­лич­но­го рода кон­так­ты — как эко­но­ми­че­ские, так и воен­ные. В част­но­сти, речь идет о воз­мож­но­сти под­клю­че­ния вет­ки с иран­ским газом к китай­ско­му газо­про­во­ду из Турк­ме­нии, постав­ке в ИРИ китай­ско­го воен­но­го сна­ря­же­ния и пр.

До насто­я­ще­го вре­ме­ни воен­ное при­сут­ствие США в Турк­ме­нии было пред­став­ле­но незна­чи­тель­но и турк­мен­ские вла­сти явно не испы­ты­ва­ют вос­тор­га от необ­хо­ди­мо­сти сотруд­ни­чать с Вашингтоном.

Иран так­же опа­са­ет­ся воз­мож­ных нега­тив­ных для него послед­ствий ино­стран­но­го вли­я­ния в сопре­дель­ных стра­нах, осо­бен­но в Азер­бай­джане и Турк­ме­нии, преж­де все­го с точ­ки зре­ния воз­рож­де­ния наци­о­на­ли­сти­че­ских настро­е­ний про­жи­ва­ю­щих в Иране азер­бай­джан­цев и турк­мен. Скры­тая вой­на про­тив Ира­на уже идет и если удаст­ся рас­ко­лоть стра­ну, то не соста­вит тру­да пре­вра­тить ее во вто­рой Афганистан.

Адми­ни­стра­ция США и аме­ри­кан­ские визи­те­ры в ЦА убеж­да­ют обще­ствен­ность, преж­де все­го ази­ат­скую, в том, что Шта­ты не име­ют пла­на стро­ить воен­ные базы в реги­оне или утвер­ждать на его тер­ри­то­рии затяж­ное воен­ное при­сут­ствие. Верить дан­ным заяв­ле­ни­ям (осо­бен­но, в све­те новой воен­ной док­три­ны США, с ее пере­ори­ен­та­ци­ей «с Евро­пы на Азию») осно­ва­ний нет.

Коми­тет по ино­стран­ным делам аме­ри­кан­ско­го Сена­та высту­пил недав­но с докла­дом, в кото­ром под­чер­ки­ва­ет­ся “исклю­чи­тель­ная поли­ти­че­ская и стра­те­ги­че­ская зна­чи­мость” стран Цен­траль­ной Азии для раз­ви­тия ситу­а­ции в Афга­ни­стане, в том чис­ле и после фор­маль­но­го пре­кра­ще­ния воз­глав­ля­е­мых Вашинг­то­ном воен­ных дей­ствий коа­ли­ци­он­ных сил в этой стране. Сей­час, прав­да, США оза­бо­че­ны пре­иму­ще­ствен­но поис­ка­ми надеж­ных путей достав­ки сво­их гру­зов в Афга­ни­стан и обрат­но, когда будет осу­ществ­лять­ся вывод войск. С уче­том напря­жен­ных отно­ше­ний с Исла­ма­ба­дом, луч­ших воз­мож­но­стей для это­го, чем тер­ри­то­рия и воз­душ­ное про­стран­ство Казах­ста­на, Кир­ги­зии, Таджи­ки­ста­на и Узбе­ки­ста­на у аме­ри­кан­цев нет, поэто­му эти рес­пуб­ли­ки и ока­за­лись в зоне их непо­сред­ствен­ных стра­те­ги­че­ских инте­ре­сов. Поэто­му-то сена­то­ры и реко­мен­ду­ют Бело­му дому “актив­нее про­дви­гать сотруд­ни­че­ство с цен­траль­но­ази­ат­ски­ми стра­на­ми”, на пер­вых порах не ску­пить­ся “ока­зы­вать им эко­но­ми­че­скую помощь”, отме­чая при этом, что “это может помочь созда­нию опло­та про­тив круп­ней­ших игро­ков в реги­оне — Рос­сии и Китая”.

Напом­ним, что на про­шло­год­ней встре­че в Душан­бе с пред­ста­ви­те­ля­ми граж­дан­ско­го обще­ства Таджи­ки­ста­на гос­сек­ре­тарь США Хил­ла­ри Клин­тон заяви­ла, что у Вашинг­то­на “есть опре­де­лен­ные инте­ре­сы в Цен­траль­ной Азии”, и что “США тоже игра­ют важ­ную роль в Цен­траль­ной Азии в плане постро­е­ния буду­ще­го стран реги­о­на — их демо­кра­ти­за­ции, рыноч­ной эко­но­ми­ки, дру­гих цен­но­стей”. В общем-то, в при­выч­ном для себя сти­ле янки, по сути, рас­кры­ва­ют основ­ные кар­ты, кото­ры­ми они в бли­жай­шей пер­спек­ти­ве наме­ре­ны играть в Цен­траль­ной Азии: “созда­ние опло­та про­тив Китая и Рос­сии, демо­кра­ти­за­ция и постро­е­ние рыноч­ной эко­но­ми­ки в стра­нах региона”.

Пока США или НАТО не объ­яв­ля­ют о наме­ре­нии открыть какие-то новые воен­ные объ­ек­ты под сво­им кон­тро­лем на тер­ри­то­рии Узбе­ки­ста­на, Таджи­ки­ста­на или Кир­ги­зии. А такой раз­во­рот собы­тий вполне реа­лен, в част­но­сти, под сомни­тель­ным пред­ло­гом “афга­ни­за­ции” реги­о­на, если его под­толк­нуть извне. Так неда­ле­ко и до офи­ци­аль­но­го объ­яв­ле­ния реги­о­на “зоной жиз­нен­ных инте­ре­сов” США. Что из это­го выхо­дит, извест­но на при­ме­рах Ближ­не­го Восто­ка и Север­ной Африки.

Аме­ри­кан­ская “борь­ба с тер­ро­риз­мом” — сего­дня рас­смат­ри­ва­ет­ся боль­шин­ством экс­пер­тов, как наду­ман­ный повод. Истин­ная цель Вашинг­то­на — рас­ши­ре­ние аме­ри­кан­ско­го воен­но­го при­сут­ствия вез­де, где они толь­ко поже­ла­ют, «сдер­жи­ва­ние» Рос­сии и Китая и про­ти­во­сто­я­ние нарас­та­ю­щей мощи Ира­на. Цен­траль­но­ази­ат­ский реги­он сей­час нахо­дит­ся в ожи­да­нии при­ня­тия аме­ри­кан­ца­ми поли­ти­че­ско­го реше­ния о войне с Ира­ном и от самих стран пост­со­вет­ской Азии пози­ция США по этой про­бле­ме абсо­лют­но не зави­сит. Не смот­ря на все раз­го­во­ры о «реаль­ном суве­ре­ни­те­те», «состо­яв­шей­ся госу­дар­ствен­но­сти» и т.п., сего­дняш­няя ситу­а­ция вновь нагляд­но демон­стри­ру­ет, то, что быв­шие ази­ат­ские рес­пуб­ли­ки Совет­ско­го Сою­за оста­ют­ся «объ­ек­том», а не «субъ­ек­том» миро­вой политики».