1. Казахский след
В 2009 году беглый казахский олигарх организовал встречу в Лондоне с руководителем международного частного разведывательного агентства. Мухтар Аблязов, худой человек в возрасте сорока лет, с залысинами, небольшим аккуратным ртом и жестким взглядом, ранее в этом году бежал в Великобританию, после того как правительство Казахстана начало подготовку к национализации его банка. Из этого финансового учреждения пропали такие суммы денег, что враги Аблязова называли его Берни Мэйдоффом из степей.
Однако этот увлекающийся шахматами миллиардер был также одним из немногих членов казахской элиты, которые осмелились противостоять Нурсултану Назарбаеву — человеку, правящему этой бывшей советской республики с 1989 года.
Обвинения в хищении гигантских сумм были, по словам Аблязова, просто вендеттой, объявленной режимом, который сам никак не мог наесться наворованным богатством. Аблязов нарушил кодекс верности — преступление, которое, по его мнению, Назарбаев не оставит безнаказанным. «Я видел, что вокруг меня шпионы, и я хотел нанять группу, чтобы противостоять тому, что эти шпионы делали», — сказал мне недавно Аблязов.
Человеком, с которым должен был встретиться Аблязов, являлся Рон Вахид [Ron Wahid] — американец бангладешского происхождения и основатель компании Arcanum Global. Вахид создает вокруг своей фирмы Arcanum мистическую атмосферу – ее название происходит от латинского слова «секрет». При этом однако он также не прочь продемонстрировать свои политические связи: на стенах офисов фирмы в Найтсбридже висят его подписанные фотографии с тремя президентами США.
Люди, которые имели с Вахидом дело, говорят, что в разговорах он часто намекает, что до учреждения Arcanum в 2006 году он работал с разведывательными агентствами США, хотя биография на веб-сайте компании не содержит указаний на какую-либо официальную роль. В совет директоров компании Arcanum входят или входили звездные шпионы, в том числе покойный Меир Даган, бывший директор Моссада.
Аблязов и люди из его окружения говорят, что Вахид усиленно навязывал им свои услуги. Он представлял компанию Arcanum как «своего рода суперсервис, в котором в их распоряжение будут представлены сверхресурсы», — вспоминает Аблязов. Работники Вахида приносили на встречи устройства подавления приборов мобильной связи, чтобы не допустить прослушивания – мера предосторожности, которую, как говорит Вахид, они используют в рутинном порядке. Однако, Аблязов счел это «навязчивой демонстрацией ими своих возможностей».
Вахид уже имел кое-какие знания о причудливой борьбе за власть, которая выходит за границы Казахстана, богатой ресурсами среднеазиатской страны кочевников и миллиардеров, образующей стратегическую точку между Россией и Китаем. Предыдущие клиенты компании Arcanum включали опального зятя Назарбаева. Товарищ Аблязова, присутствовавший на некоторых встречах, вспоминает, что Вахид «говорит, что знает всех из казахской элиты».
Вахид — крупный человек, который путешествует на частном самолете, общается с представителями высшего света и говорит, что некоторые его сотрудники пользуются «сверхсекретным» допуском к секретным материалам от правительства США – является частью быстро развивающейся отрасли. Эта отрасль охватывает самых различных профессионалов – от исполнителей ЦРУ до мастеров пропаганды, от офшорных бухгалтеров, которые отмывают полученные незаконным образом состояния, до детективов, которые пытаются выследить денежные потоки.
Работающие в этой отрасли часто являются по сути детективами — бывшие шпионы, прокуроры и журналисты — однако здесь также трудятся лоббисты и влиятельные государственные деятели. За изрядную плату команды из этой, в значительной степени, нерегулируемой отрасли берутся за получение, распространение, а иногда и манипулирование информацией, способствующих достижению целей клиента и нацеленных против его врагов — врагов, которые зачастую и сами собрали для себя такую же команду.
Валюта отрасли — это секреты. Ее услуги варьируются от прослеживания активов мошенников до более темных искусств, таких как хакерство, инфильтрация, «медовые ловушки», шантаж и похищение людей. На передовой находятся частные разведывательные агентства. Некоторые из них выиграли от увеличения доли аутсорсинга со стороны правоохранительных и шпионских агентств США и их союзников — источника, по словам Вахида, почти всех заказов компании Arcanum.
Однако, многие фирмы накопили опыт и методы работы разведки, которые ранее относились к монополии государства, и поставили их на службу тиранам, олигархам и всем, кто готов за них заплатить. Критики говорят, что у них нет друзей, а есть только счета, но многие в этом бизнесе считают себя солдатами правосудия в глобализированном мире, которые заполняют вакуум, образуемый ослабленными государствами и недофинансируемыми, устаревшими правоохранительными органами.
Эта индустрия сосредоточена на западе, потому что именно там находятся деньги. После окончания «холодной войны» система офшоров помогла растущей когорте клептократов и их приспешников направить сомнительные деньги на западные рынки. Должностные лица в Западной Европе и Северной Америке говорят, что каждый год грязные деньги поступают в миллиардных суммах, в основном через такие активы, как недвижимость. Лондон, уже давно слывущий городом тайн, является столицей этой отрасли. Многие фирмы приобрели офисы в районе Мейфэр — эксклюзивном, космополитичном квартале, соединяющем богатство и политику.
Дело Аблязова отражает «турнир теней», проходивший в XIX веке между шпионами, солдатами и искателями удачи от имперской России и Британии, пытавшихся контролировать Среднюю Азию. Однако сегодня политические сражения бывшего Советского Союза ведутся не в засушливых долинах к востоку от Каспия, а в западных судах, парламентах и средствах массовой информации.
Представители диктаторов неустанно заискивают перед Вестминстером и Капитолийским холмом. Олигархи стали завсегдатаями лондонских Высоких судов. Редко встретишь бизнес-журналиста, который не провел бы обеда, слушая представителей PR-служб одного новоиспеченного миллиардера, клевещущих на другого новоиспеченного миллиардера.
Аблязов рассказывает, что когда они примеривались друг к другу в 2009 году, он попросил Вахида – чтобы доказать, на что тот способен — предоставить ценную секретную информацию против Назарбаева. Однако, Вахид предложил только документы, которые у Аблязова и так уже были. (Вахид оспаривает это.) Аблязов начал подозревать, что на самом деле Вахид играет двойную игру и работает на режим Назарбаева. Слушая описание услуг компании Arcanum, он начал думать, что встречи были ловушкой, призванной заманить его в незаконную деятельность в Великобритании, где он просил убежища, и поэтому решил отказаться от найма этой фирмы.
«Мы никогда не делали им предложений по борьбе с Назарбаевым, но да, в то время мы работали на Казахстан», — сказал мне Вахид. По его словам, обе стороны проводили «общие обсуждения наших возможностей». Однако Вахид настаивал, что Arcanum никогда не занимается противозаконной деятельностью. Предположение Аблязова об обратном — часть повествования, в котором компания Arcanum является ключевым элементом кампании Назарбаева по преследованию, — является «фантазией», сказал Вахид.
Эти встречи в Лондоне являлись первоначальными переговорами в, пожалуй, самой удивительной битве, в которой индустрии секретов участвовала до сегодняшнего дня. Расследование журналистов Financial Times, основанное на десятках интервью и тысячах страниц судебных документов, электронных письмах, полученных по каналам утечки, и конфиденциальных договорах, выявляет сагу, в которой компания Arcanum является лишь одной из фигур на шахматной доске, охватывающей четыре континента. Оно показывает, как наемники информационной эпохи формируют судьбу наций.
2. Время беззакония
Родившийся в 1963 году в небогатой семье в казахской деревне недалеко от российской границы, Аблязов бросил многообещающую карьеру ядерного физика и с головой окунулся в капитализм Дикого Запада, пришедший на смену коммунизму после его падения. В бывшем Советском Союзе огромные богатства стали доступны людям, обладавшим связями и хитростью.
«Законов тогда не существовало, — вспоминает он. — Я попал в бизнес случайно». Импортируя копировальные устройства, факсимильные аппараты и компьютеры, он быстро заработал достаточно денег, чтобы купить дом для своей молодой семьи. Он исповедовал жесткий подход к бизнесу и к 1998 году стал одним из богатейших людей страны – его состояние оценивалось в 300 миллионов долларов США. Кроме того, Аблязов был одним из руководящих членов консорциума, который выиграл приватизационный аукцион с предложением в размере 72 млн долларов за то, что впоследствии стало банком «БТА».
Однако, во главе страны стоял все тот же человек, который руководил ею и в советские времена: Назарбаев. Пока этот авторитарный лидер с дьявольской улыбкой на лице укреплял свое положение, его близкие сколотили себе огромные состояния. Нефтедоллары, хлынувшие из каспийских нефтяных месторождений Казахстана, сбивались с дороги по пути в бюджет. Антикоррупционное расследование, проведенное в США в 2003 году, выявило швейцарские банковские счета, которые, по словам прокуроров, контролируются Назарбаевым и содержат взятки в размере 85 млн долларов.
«Нет ни одного члена этой [казахской] элиты, который не нажился бы на переходе от государственной плановой экономики к рынку», — говорит Евгений Жовтис, один из немногих известных правозащитников Казахстана. «Незаконно или полузаконно – все они стали миллионерами и миллиардерами».
К концу столетия Аблязов начал сочетать бизнес с политикой. Он стал министром энергетики в 1998 году, но уже на следующий год ушел с этой должности. Назарбаев вызвал Аблязова в свою резиденцию. «Когда я вошел, он тут же разразился бранью», — вспоминает Аблязов. Он говорит, что после того, как он раскритиковал президента за создание основ для «кланократии» и отказался снова войти в правительство, Назарбаев ответил: «Ну, в таком случае, тебе придется отдать мне часть».
По словам Аблязова, президент хотел, чтобы половина акций банка «БТА» была передана его номинальным лицам, чтобы обеспечить тем самым лояльность бизнесмена. Никакой такой сделки достигнуто не было, и отношения еще больше ухудшились, когда Аблязов вместе с 20 другими лицами объявили о создании Демократического выбора Казахстана в 2001 году. Хотя заявленная цель этой партии заключалась в постепенной реформе, Назарбаев видел в ней невыносимую угрозу.
В 2002 году, в результате того, что Жовтис называет «избирательным преследованием» за злоупотребление своей правительственной должностью, Аблязов был заключен в тюрьму. В 2003 году он вышел из тюремного лагеря после того, как пообещал Назарбаеву, что будет воздерживаться от политики, но вскоре он начал тайно финансировать оппозиционные группы. Он сохранил свою долю в банке «БТА», которой в его интересах владел его надежный партнер, и в 2005 году Аблязов стал председателем правления, курирующим быстрое расширение по всему региону.
Когда разразился финансовый кризис, власти Казахстана заявили, что БТА близок к краху — преувеличивая его трудности, по словам Аблязова, чтобы добиться давней цели Назарбаева захватить банк. В январе 2009 года, когда стало ясно, что правительство готовится национализировать БТА, Аблязов бежал в Лондон.
Власти Казахстана говорят, что начав проверку бухгалтерских документов БТА, они обнаружили недостачу в огромных размерах. Судебные разбирательства указывают на сегодняшний день цифру в размере 4,2 миллиардов долларов США.
Большая часть денег составляла задолженность перед западными банками, включая RBS, который был спасен налогоплательщиками Великобритании. Огромные суммы, похоже, перетекли в офшорные компании, собственники которых были скрыты.
Частный детектив, которого банк «БТА» нанял, чтобы найти свои потерянные миллиарды, был энергичным бывшим членом элитной Службы кораблей специального назначения. Трефор Уильямс [Trefor Williams] работает в корпоративной разведывательной фирме Diligence, умные лондонские офисы которых он украсил плакатами с Джеймсом Бондом. Уильямс – подтянутый мужчина с легким северо-уэльским акцентом. Он так долго охотился за Аблязовым и его богатством, что называет его почти с нежностью — Мухтар.
Уильямс и его команда наблюдали, как Аблязов вошел в Карлтон-хаус, особняк на Бишопс Авеню, улице в районе Хайгейт, известной как «улица миллиардеров» (на той же улице находится другой особняк, принадлежащий, как говорят, Назарбаеву).
Они видели, что Аблязов и его соратники — среди которых и британцы — часто встречались в офисе в центре Сити. «Все эти люди могли бы работать из дома, и наша задача была бы намного сложнее, — сказал он мне. Но им нужно полулегальное место для встреч. В большинстве случаев в этом их провал».
В октябре 2010 года ищейки Уильямса выследили одного из шуринов Аблязова, когда тот шел к складу индивидуального хранения в Финчли, на севере Лондона. Адвокаты БТА добились вынесения судебного приказа о вскрытии контейнера. Внутри него, среди 25 коробок с документами и жестким диском, находилась электронная таблица со списком некоторых из тысяч офшорных компаний, через которые утекли миллиарды БТА — виртуальная карта сокровищ тайных налоговых гаваней. Это стало ключом к тому, что Уильямс описывает как самую большую операцию по отмыванию денег, с которой ему приходилось иметь дело.
Результаты расследования Уильямса стали оружием в руках Криса Хардмана, агрессивного адвоката из лондонской фирмы «Хоган ловеллс». Хардман использовал обнаруженные на складе и в других местах свидетельства, чтобы показать потоки денег, перетекавшие из его клиента, банка «БТА», в офшорные структуры его бывшего председателя правления. Среди готического великолепия лондонских королевских судов Хардман добивался вынесения решений против Аблязова на сумму, превышающую 4 миллиарда долларов США. Один судья сказал о попытках казахстанского олигарха скрыть свое право собственности на активы: «Трудно представить себе сторону в коммерческом судебном разбирательстве, которая проявила бы больше цинизма, оппортунизма и неискренности по отношению к судам, чем г‑н Аблязов».
Аблязов утверждает, что он жертва распространенной в бывших советских государствах стратегии по подавлению политических оппонентов при помощи коммерческих судебных процессов – с использованием самых уважаемых судов мира для придания легитимности. Он говорит, что широко применяет финансовые махинации не для того, чтобы нажить незаконное состояние, а для того чтобы воспрепятствовать этому.
В своих свидетельских показаниях 2010 года он сказал: «В Казахстане имущество состоятельных людей, таких как я, подвергается угрозе незаконной конфискации со стороны властей … Это приводит к почти универсальной практике среди богатых казахстанцев хранить свои активы через номинальных лиц – как юридических, так и физических».
В феврале 2012 года британский судья постановил, что сокрытие Аблязовым активов, которые должны были быть заявлены в соответствии с приказом о наложении ареста на имущество в форме запрета на его распоряжение, составляет неуважение к суду. Он приговорил олигарха к 22 месяцам лишения свободы. Однако в британскую тюрьму Аблязов так и не вошел. Он исчез.
3. Торговля секретами
Для страны с населением 18 миллионов человек и примерно в два раза меньшей чем в Ирландии экономикой, Казахстан внес непропорционально большой вклад в индустрию частной разведки. В нулевые годы, когда ее олигархи вливали свои состояния в западные активы и регистрировали свои компании на западных фондовых биржах, их аппетиты и конкуренты сослужили прекрасную службу этим секретным фирмам. «В какой-то момент буквально все, кого я знаю в Лондоне, работали по Казахстану», — говорит частный детектив, который работал над несколькими казахскими досье. Другой детектив говорит, что все те деньги, которые поступили в эту отрасль из стран бывшего Советского Союза, превратили деятельность частной разведки в Лондоне в «очень грязную» игру.
Британская столица, на протяжении веков являвшаяся пунктом пересечения шпионов, богатых заказчиков и агентов, стала сердцем отрасли, однако архетипичная фирма корпоративной разведки была основана в Нью-Йорке. В 1972 году Жюль Кроль [Jules Kroll] использовал навыки, которые он довел до совершенства, разоблачая тех, что требовал откатов от семейного полиграфического бизнеса, чтобы основать то, что стало компанией Kroll Inc. После 32 лет насильственных поглощений, переговоров об освобождении заложников и всего остального, Кроль продал свою компанию за 1,9 миллиардов долларов США.
К тому времени у него появились конкуренты. Одни были связаны с частными военными подрядчиками, которые наживались на войнах в Афганистане и Ираке. Другие были основаны бывшими сотрудниками ЦРУ или МИ‑6. Крупные аудиторские фирмы, включая EY, Deloitte и PwC, создали подразделения по корпоративным расследованиям. Появились десятки небольших фирм, специализирующихся на конкретных регионах или технологиях. Некоторые компании совместили расследовательскую деятельность с пропагандой, еще одной процветающей отраслью. В 2006 году компания FTI Consulting, занимающаяся расследованиями группа из США, заплатила 260 миллионов долларов США за приобретение PR-фирмы из Сити — Financial Dynamics.
Основным источником доходов в отрасли корпоративной разведки являются комплексные проверки Due Diligence — проверки общей предыстории, заказанные одной компанией в отношении другой, которую она хочет купить или с которой она хочет вести деловые отношения. Бывает и так, что работа выполняется на очень низком уровне: один юрист по слияниям и поглощениям вспоминает, как ему предоставили «страницу с результатами из поисковой системы». Однако некоторые детективы обладают такими глубокими знаниями в своих узких областях специализации, и такими безупречными источниками, что они жалуются, что предоставляют своим клиентам больше информации, чем те хотят услышать.
Побочным продуктом всего этого являются горы грязного белья самых влиятельных — и нечистоплотных — предпринимателей и их политических союзников. Эти компании стали хранителями секретов глобализации. И они оказались замешанными в самых ярких интригах последних лет. Нил Хейвуд [Neil Heywood], британский бизнесмен, отравленный женой могущественного китайского политика в 2011 году, консультировал частных детективов Hakluyt & Co, базирующихся в Мейфэре. В январе этого года бывший офицер MI6 по имени Кристофер Стил [Christopher Steele] скрылся после того, как его разоблачили как автора доклада, в котором заявляется о российских связях Дональда Трампа, составленного по заказу американского разведывательного агентства Fusion GPS.
Некоторые представители мира корпоративной разведки видят в своей деятельности более высокую цель – помощь в раскрытии махинаций богатых и могущественных мира сего. Другие же менее разборчивы. Аарон Сейн [Aaron Sayne], бывший американский адвокат по вопросам коррупции, занимающийся сейчас корпоративной разведкой, говорит, что многие в его области «добывают чувствительную информацию и используют ее сегодня с одной целью, а завтра – совсем с другой, противоположной первой».
Он добавляет: «Есть много людей, которые балансируют на самом краю между расследованиями и связями с общественностью. Они проводят расследования, которые очень быстро переходят в пиар или в публичные разоблачения. Ты видишь, как люди начинают играть с правдой быстрее и фривольнее».
Дело Аблязова стало кормушкой корпоративной разведки. Некоторые фирмы заработали на нем миллионы, в том числе и компания Arcanum. Верная своему названию, компания Arcanum меньше всего готова рассказывать о своей работе. Те публичные заявления, которые она делает, в значительной степени связаны либо с поло, страстным любителем которого является Рон Вахид, либо с очередным назначением в совет ее директоров отставного военного или тяжеловеса разведки.
Полдюжины частных детективов и юристов, знающих работу Вахида, описывают его как человека, который усиленно создает мистический образ, однако чьи собственные разведывательные квалификации остаются неясными. Один оперативник разведки США, встречавшийся с Вахидом, говорит, что он «стопроцентный работник ЦРУ», при этом бывший шпион, слышавший как Вахид обсуждает вопросы разведки, не скрывает своего скептицизма: «Он любит рассказывать, что он оперативник, но судя по его манере говорить, он никогда таковым не был».
Другой человек с глубокими связями в ЦРУ и других американских государственных учреждениях говорит, что Вахида «знают в разведывательном сообществе», но предполагает, что его доступ к секретным материалам частично является результатом его щедрости. Последние политические пожертвования Вахида включают 376 580 долларов США на президентскую кампанию Джеба Буша в 2016 году и 100 000 долларов США на инаугурацию Дональда Трампа. В корпоративной документации 2015 года Вахид называет себя «предпринимателем».
Когда мы встречаемся в его офисе в Найтсбридже в августе, Вахид одет в серый костюм. У двери стоит серебряная шахматная доска на подставке в форме кулака. Откидываясь в своем кресле, Вахид говорит мне, что есть правительства, на которые он не стал бы работать, а именно, Россия и Китай. Я спрашиваю, почему он считает приемлемым клиентом Казахстан. Он отвечает заученным анализом. «Несмотря на обвинения в отсутствии демократических процессов, президент Назарбаев проделал невероятную работу по поддержанию безопасности и стабильности в стране, которая прежде обладала ядерным оружием. Он был чрезвычайно полезен США в наших операциях в Афганистане и в ядерном мире. После развала Советского Союза это единственная страна, которая может похвастаться стабильностью».
Вахид говорит, что большое влияние на его мировоззрение оказал крестовый поход Рональда Рейгана против коммунизма. Компания Arcanum заявляет, что они работали с ФБР, Интерполом, Новым Скотленд-ярдом и департаментом юстиции США. Вахид отказался конкретизировать какое-либо из этих дел. Я попросил каждую из этих организаций подтвердить, что они работали с Arcanum, однако никто из них не сделал этого.
Аблязов говорит, что компания Arcanum «безусловно, находится в верхних эшелонах шпионских агентств, которые работали против меня». Электронные письма, оказавшиеся в распоряжении FT (которые Вахид не оспаривает) демонстрируют, что компания Arcanum выставила Казахстану в счет 3,7 млн долларов США только за свою работу, проделанную до конца 2012 года. Вахид подтверждает то, что предполагают электронные письма: компания Arcanum направляет отчеты некоторым из самых высокопоставленных чиновников Назарбаева, в то время как в разное время его официальными заказчиками являлись работающие в Казахстане иностранные юристы, в том числе юридическая фирма из Сити «Рид Смит», а также американские и швейцарские фирмы. Я спрашиваю, чем занималась компания Arcanum в интересах Казахстана в рамках его преследования Аблязова после тех встреч в 2009 году. «Отслеживанием активов», — говорит Вахид, — а также «разработкой правовой стратегии и координацией взаимодействия между различными учреждениями».
Когда Аблязов исчез, чтобы избежать тюрьмы в Великобритании, те, кто охотился за ним и за его деньгами, стали уделять больше внимания его близкому окружению. Главным объектом среди них стал еще один казахстанский бизнесмен в изгнании Ильяс Храпунов, женатый на дочери Аблязова. Казахстан обвиняет его в том, что он является ключевой фигурой во всемирной операции по сокрытию подпольного состояния, в том числе состояния его тестя, в различных активах — от роскошного швейцарского отеля до недвижимости в США, связанной с Дональдом Трампом.
Швейцария отказалась экстрадировать Храпунова и его родственников — поэтому, говорит Храпунов, Казахстан приехал искать их в Швейцарию. В переписке со швейцарскими властями адвокаты Храпунова говорят, что семья и ее представители были подвергнуты кампании наблюдения, которая составляла по сути незаконный шпионаж, включавший прослушивание и вскрытие электронных писем. Они называют Arcanum среди агентств, которые, по их мнению, сыграли определенную роль в этой направленной против них кампании. В 2014 году швейцарские власти начали уголовное расследование по этому вопросу.
Я спросил у представителей компании Arcanum о швейцарском расследовании и получил ответ, что они никогда не нарушали швейцарских законов и находились в «очень хороших рабочих отношениях со швейцарскими властями». Представители компании сказали: «Швейцарские прокуроры не подали никаких жалоб на компанию Arcanum, поскольку их расследование показало, что обвинения не имеют под собой никаких оснований». Генеральная прокуратура Швейцарии сообщила мне, что после того, как Храпуновы выиграли суд в 2016 году в отношении отмены решения о приостановлении расследования, оно было возобновлено и «ведется в настоящий момент». Они отказались дать более подробную информацию.
Вахид признает, что его детективы допрашивали бывших работников Храпуновых, хотя он отрицает утверждения, содержащиеся в данном под присягой заявлении бывшего секретаря Ильяса, что детектив из компании Arcanum создал впечатление, что он сможет добиться для нее иммунитета от уголовного преследования. И хотя Вахид отказывается обсуждать этот вопрос, пять человек, знающих об этих обстоятельствах, говорят, что компания Arcanum сыграла определенную роль в том, чтобы убедить по крайней мере одного из участников предполагаемой сети Аблязова по отмыванию денег перейти на другую сторону.
Сторонники Аблязова говорят, что Arcanum — это винтик в «репрессивной машине», которую создал режим Назарбаева, чтобы расширить свою власть за пределами Казахстана. «Абсурд, — возражает Вахид. — Утверждать, что наша работа поддерживает „репрессии“, означает, что вы утверждаете, что правительства и законы Великобритании, Франции, Швейцарии и США являются соучастниками „репрессивной машины“ в Казахстане». Он добавляет: «Наша работа носит чисто стратегический, но никак не оперативный характер. Мы не копаемся в мусоре людей. Возможно, этим занимаются другие».
4. Темные искусства
В частном порядке многие из детективов в деле Аблязова разделяют линию Вахида, что их работа была проведена безупречно, но что другие, возможно, зашли слишком далеко. Аналогичным образом, западные консультанты и чиновники из Казахстана обвиняют друг друга в принятии нелепых тактик. Поскольку охота на Аблязова ведется уже по всей Европе, она оставила след сомнительных методов, вызвав скандалы или уголовные расследования по меньшей мере в шести западных странах. Предполагаемые преступления варьируются от ненадлежащего вмешательства в судебный процесс до незаконного шпионажа и похищения людей.
В декабре 2012 года, через несколько месяцев после исчезновения Аблязова, его телохранитель Александр Павлов был арестован по прибытии в Испанию. Власти Казахстана добивались его экстрадиции в связи с обвинениями в соучастии в гигантских хищениях Аблязова и планировании террористического акта, который так и не был осуществлен. Испанский суд отклонил ходатайство Павлова о предоставлении политического убежища, однако судьи отметили, что «мы сталкиваемся с политическим преследованием под видом обвинений в совершении общих уголовных преступлений»; они предупредили, что в Казахстане Павлову угрожают пытки. Павлов подал апелляцию, и его дело затянулось; заявлялось, что казахстанские официальные лица вмешивались в судебный процесс в Испании.
Задержание Павлова произошло после того, как Казахстан направил в адрес Интерпола запрос об объявлении Павлова в розыск после исчезновения Аблязова из Великобритании. Эти Так называемые «красные циркуляры» призваны помочь международному сотрудничеству в задержании беглецов. Однако, их эксплуатация со стороны российского правительства и других против политических врагов начинает подрывать систему Интерпола. В марте этого года парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, осуждающую злоупотребление системой Интерпол в политических целях.
Среди списка примеров они указали, что «десятки членов семьи и сторонников» Аблязова «подверглись преследованиям, в том числе посредством „красных циркуляров“». Интерпол не прокомментировал дело Аблязова, но сказал, что, хотя «подавляющее большинство „красных циркуляров“ Интерпола, направляемых странами-участниками вообще не вызывает никаких вопросов», за последние два года он «всесторонне пересмотрел и усилил все свои контрольные механизмы».
В итоге Павлов получил убежище в Испании. Однако поиски его начальника продолжились.
В марте 2013 года израильский частный детектив Амит Форлит [Amit Forlit] сделал заказ итальянскому детективному агентству Sira Investigazioni. Согласно письму, ставшему известным редакции FT, плата составит 5 000 евро, и задача заключается в установлении места жительства, которое, как предполагается, используется Аблязовым в зеленом римском пригороде Касаль Палокко. Похоже, детективы доставили желаемый товар. Шесть недель спустя казахская полиция направила своим коллегам в Риме сообщение с просьбой направить по этому адресу полицейский рейд. Что и было сделано 29 мая.
Аблязова там не было, однако в доме находилась его жена Алма Шалабаева, обладающая дипломатическим паспортом, выданным Центральноафриканской Республикой. Ее взяли под стражу. Через два дня агенты прибыли в дом, где после задержания Алмы находилась шестилетняя дочь супружеской пары. Несколько казахских дипломатов сопроводили мать и дочь к частному самолету. Через несколько часов они уже были в Казахстане.
Италия была возмущена. Депортацию объявили незаконной; офис Верховного комиссара ООН по правам человека назвал ее «необычайной выдачей». В середине июля Энрико Летта [Enrico Letta], тогдашний премьер-министр, сказал, что эта экстрадиция стала «позором и стыдом» нации. Власти Казахстана отпустили мать с дочерью, которые вернулись в Италию, где получили политическое убежище. В сентябре этого года в отношении итальянских чиновников, полицейских и, заочно, участвовавших в нем казахских дипломатов было возбуждено уголовное дело по факту похищения. (Форлит не ответил на запросы о предоставлении комментариев; компания Sira от комментариев отказалась. Обвинения ей также предъявлены не были).
Хотя эти события разворачивались в Риме, Трефор Уильямс, — который, как и Вахид, говорит, что не имеет к похищению никакого отношения, — все еще пытался найти Аблязова для банка «БТА». После 18 месяцев поисков в ложных направлениях внимание команды Уильямса привлек украинский адвокат, присутствовавший на лондонском судебном заседании, который и привел их во Францию. При помощи одного сыщика в бикини и другого, который часами болтался на пешеходном переходе, чтобы тщательно рассмотреть проезжающие автомобили, ищейки Diligence сфокусировали свое внимание на особняке около Канн. Как выяснилось, он и был роскошным укрытием Аблязова. Они уведомили полицию, и в июле 2013 года туда был направлен вооруженный полицейский отряд, который задержал Аблязова и доставил его в ближайшую тюрьму.
У Казахстана нет договора об экстрадиции с Францией, однако такой договор есть у России и Украины. Каждая из этих стран обвиняла Аблязова в финансовых преступлениях, связанных с банком «БТА»; и на этом основании они попросили Францию выдать его. Западный фронт войны между Назарбаевым и Аблязовым приближался к своей решающей битве. Теперь, более чем когда-либо, сторона, которая могла бы контролировать имидж Аблязова в глазах общественности, имела решающее преимущество.
5. Черный пиар
В пять минут после полуночи 27 августа 2015 года Петер Сахлас услышал сигнал о получении текстового сообщения. Сахлас, канадский адвокат по правам человека, обладает мальчишеский внешностью, но упорен в работе. Он занимается делом Аблязова с того момента, как тот бежал в Лондон. Один из адвокатов противной стороны обвиняет его в игнорировании доказательств злодеяния со «слепотой Нельсона». Но Сахлас непреклонен в том, что он не потратил бы долгие годы на битву — иногда неоплачиваемую — если бы он действительно не верил в своего клиента. «Некоторые вещи важнее денег, — говорит он, — например, когда дело клиента — вопрос жизни или смерти».
Сообщение было от неизвестного Сахласу номера. «Уважаемый Петер Сахлас, — начиналось оно, — пожалуйста, скажи, этому лысому м…, на которого ты работаешь, что мы уничтожим и его, и все это преступное дерьмо вокруг его ушей». Угрозы подобного плана продолжались еще несколько строк, и сообщение заканчивалось следующим: «И для полной ясности, ты, квебекский кусок дерьма, останешься в результате без штанов. Веселись». Сообщение было подписано инициалами «PR».
Озадаченный, Сахлас ответил. «Привет, конечно, я передам ваше сообщение», — написал он. — Но кто это?» В ответ пришло: «Патрик Робертсон. Выгравируйте это имя в вашей коллективной памяти».
В течение своей 25-летней карьеры, как он называет «советника по стратегическим связям», Патрик Робертсон пытался отполировать имидж таких фигур, как чилийский диктатор Аугусто Пиночет и опальный британский политик Джонатан Айткен. Он обладает хорошими связями в консервативном истеблишменте: Маргарет Тэтчер являлась почетным президентом группы Брюгге, организации евроскептиков, которую он основал в 1989 году.
На веб-сайте компании Робертсона World PR, зарегистрированной в Панаме, содержится цитата из в целом критической статьи, напечатанной в London Evening Standard: «Патрик Робертсон обладает феноменальной энергией и предпринимательским мастерством. Он очень современен. Он понимает сетевое взаимодействие и силу средств массовой информации. Благодаря своему обаянию он обладает прекрасной способностью завоевывать доверие людей». Веб-сайт также называет Робертсона «ключевым игроком в Казахстане и Центральной Азии».
Для улучшения своего имиджа Казахстан Назарбаева нанял целую армию пропагандистов. Коррупционные скандалы сводили на нет усилия лидера в его попытках позиционировать себя как государственного деятеля, равно как и его победы на выборах, на которых он набрал более 90 процентов, законы, которые по сути способствуют отмыванию денег, и свидетельства о широко распространенных пытках со стороны служб безопасности.
Казахская элита, похоже, испытывает симпатию к мастерам британской политики. Когда в 2011 году полиция отреагировала на забастовку нефтяников, — которую поддерживал Аблязов, — убийством не менее 12 протестующих, президент советовался с Тони Блэром по поводу своей речи, которая должна была объяснить и оправдать этот инцидент. (В Институте глобальных изменений Блэра мне сказали следующее: «Наша постоянная рекомендация заключалась в том, чтобы правительство провело полное и тщательное независимое расследование этих событий».) Когда корпорация Eurasian Natural Resources Corporation, казахстанская группа, работающая в сфере добычи и переработки минеральных ресурсов и зарегистрированная на Лондонской фондовой бирже в 2007 году, оказалась в центре обвинений в коррупции, высокопоставленный казахстанский чиновник прозондировал обстановку у бывшего министра от Лейбористской партии Питера Мандельсона.
В битве с Аблязовым за имидж Казахстан обращался к самым лучшим PR-фирмам в Лондоне. Компания Portland Communications, основанная Тимом Алланом (Tim Allan), бывшим заместителем пресс-секретаря Блэра, ухватилась за историю с банком «БТА». Вскоре после того, как Аблязов получил убежище в Великобритании в 2011 году, кто-то с IP-адресом, принадлежащим Portland, изменил его страницу в Википедии, пока модератор не заметил этого и не поднял шум.
В компании Portland мне сказали, что «изменения были внесены, чтобы исправить неточности …, направленные на искажение правды о мошеннических действиях Аблязова». Они сказали, что «Portland не пыталась обмануть или скрыть происхождение этих изменений», но после того, как ее работа была обнаружена, они обучили своих сотрудников «самым современным стандартам», в том числе в ходе визита основателя Википедии.
К моменту ареста Аблязова во Франции, похищение его семьи в Италии и другие скандалы уже нанесли урон восприятию мотивов Казахстана в глазах общественности. В начале 2014 года, когда Аблязов готовился обжаловать решение французского суда о его экстрадиции, в конфиденциальных меморандумах для высокопоставленных казахстанских чиновников излагалась стратегия, предложенная компанией FTI Consulting. «Целью МА будет завоевать общественное мнение», — писала FTI, рекомендуя перейти в контрнаступление.
Помимо развития сотрудничества с французскими депутатами парламента, FTI обсуждала использование «поисковой оптимизации», чтобы результаты Google для Аблязова чаще выдавали ссылки, в которых его называют «мошенник», а не «диссидент». Кроме того, они предложили заплатить швейцарской неправительственной организации за якобы независимый доклад, осуждающий Аблязова. В НПО «Обсерватория организованной преступности» мне сообщили, что они отказалась от предложения. FTI от комментариев отказалась.
В профессиональных кругах завуалированная попытка очернить имя целевого объекта известна как «черный пиар». Один специалист определяет эту тактику как «выставление негативных сторон ваших противников, не оставляя отпечатков пальцев». В своей экстремальной форме она потрясала целые страны, как, например, Южную Африку, где недавнее раскрытие кампании, которая вызвала расовую напряженность, привело к гибели знаменитой британской PR-фирмы Bell Pottinger.
На первый взгляд, работа Патрика Робертсона для казахстанской PR-кампании против Аблязова была простой. Переписка, показанная FT, демонстрирует, что в середине 2014 года банк «БТА» согласовал договор на сумму 3,25 миллионов фунтов стерлингов, предусматривающий составление и распространение компанией World PR документального фильма, представляющего Аблязова в том свете, какой был выгоден его врагам в Казахстане.
Однако Питер Сахлас заподозрил, что роль Робертсона была гораздо значительнее. После того, как Робертсон связался с ним, Сахлас изучил тысячи официальных электронных писем, которые были опубликованы в Интернете — так называемую утечку Kazaword, в которой власти страны обвиняют сторонников Аблязова. Он нашел переписку начала 2014 года, в которой Робертсон договаривался о встрече с одним высокопоставленным казахстанским официальным лицом в Вашингтоне. В этом не было ничего необычного, кроме странного электронного письма, датируемого тем же временем. В нем содержался неподписанный меморандум, в котором предлагалось использовать расследование для документального фильма в качестве прикрытия для шпионажа против «Маленького человека».
Предлагаемая деятельность включала «тайные операции», в которых Аблязов и его окружение подвергались бы «кибер-атакам» и «саботажу». Также предусматривалась «манипуляция средствами массовой информации во всем мире». Далее предлагалось: «Мы будем связываться со всеми людьми в жизни Маленького человека — будь то друг, сообщник или член семьи — и он обнаружит, что мы присутствуем во всех аспектах его существования, что еще больше подорвет его уверенность».
Сахлас заметил, что текст письма был написан тем же отличительным шрифтом, который использует компания World PR (хотя это можно легко скопировать). Учетная запись Gmail отправителя появляется как «Питер Ридж» [Peter Ridge], имя, которое никому из участвующих в деле не было известно. Первоначально электронное письмо было отправлено на частный адрес, который, по-видимому, принадлежал высокопоставленному казахстанскому дипломату. Дипломат направил его казахстанскому чиновнику высшего эшелона власти, с которым Робертсон договорился встретиться в Вашингтоне через несколько дней, указав, что это «относится к вашей встрече в DC».
Либо сам Робертсон стоял за этой предлагаемой стратегией, либо кто-то пытался показать, что это его инициатива. Сахлас говорит, что он и другие близкие к Аблязову люди были подвергнуты некоторым из тактик, описанных в электронном сообщении о «тайных операциях», в том числе со стороны создателей порочащего документального фильма об Аблязове.
Я спросил Робертсона, писал ли он письмо под псевдонимом. Он сказал мне: «Мы никогда не комментируем никаких аспектов своей работы для наших клиентов, поэтому я не буду этого делать и в данном случае. Однако, поскольку факт наших клиентских взаимоотношений с БТА находится в сети (в результате злополучной утечки), позвольте мне быть ясным: содержание документа, который вы просите меня прокомментировать, не имеет никакого сходства с договором, который мы подписали с банком „БТА“».
Обмен SMS-сообщениями между Робертсоном и Сахласом продолжался три месяца. Они варьировались от грубых угроз до приглашения «начать переговоры о том, чтобы тайно перевести вас на нашу сторону». В своем последнем сообщении, в октябре 2015 года, Робертсон оставил открытым предложение «организовать ваш выход из этой выгребной ямы, в которую вы спустились». Сахлас не принял это приглашение. Через несколько месяцев он и его клиент одержат впечатляющую победу.
6. Астана
Астана, столица, которую казахстанские правители воздвигли в степи, создает ощущение города, выросшего по приказу, а не в ходе постепенного увеличения населения. Улицы чистые и аккуратные; газоны великолепно ухожены. В конце главного проспекта сверкает разноцветными огнями огромная, покатая юрта, возведенная по проекту архитектора Нормана Фостера. Вокруг нее сплошные пятизвездочные отели и западные сети быстрого питания.
Марат Бекетаев, министр юстиции, относится к молодому, космополитическому поколению казахстанских лидеров, заявляемая цель которых заключается в том, чтобы превратить землю, которая на протяжении многих веков находилась в иноземном подчинении, в современное уверенно стоящее на ногах государство. Перед нашим интервью он показывает мне коридор с портретами своих предшественников, указывая на два из них, относящихся к 1930‑м годам — срок полномочий изображенных на них лиц закончился в тот момент, когда Сталин посадил их в тюрьму.
Бекетаеву в августе исполнилось только 40 лет. Его взлет был стремительным. Своим приятным голосом он объясняет мне, что вырос в деревне, где большинство рабочих мест было в трех расположенных поблизости советских тюрьмах, одной из которых управлял его отец. Возможно, соглашается он, это объясняет его интерес к праву.
Бекетаев находился в центре усилий правительства Назарбаева по использованию западных правовых систем для низведения Аблязова. «На самом деле Казахстан хочет, чтобы преступники и коррупционеры, которые хотят украсть деньги в Казахстане и уехать за границу, не имели возможности отмывать деньги при помощи адвокатов», — говорит он.
Адвокаты и лоббисты Казахстана призвали такие государственные органы, как Британская служба по борьбе с финансовыми махинациями в особо крупных размерах, возбудить уголовное дело в отношении Аблязова, однако этот призыв остался безуспешным. «Мы понимаем, что у государственных расходов есть границы, мы понимаем все ограничения, но мы хотим, чтобы они сделали больше, потому что только совместными усилиями мы можем достичь надлежащих отношений». Спокойно, но твердо, он добавляет: «Мы действительно хотим, чтобы Лондон сделал больше для того, чтобы все поступающие в Лондон деньги были чистыми».
Власти в Лондоне и в других местах на западе, по-видимому, не желают преследовать незаконные денежные потоки, от которых так выигрывают их экономики, говорит Бекетаев, поэтому у Казахстана не было иного выбора, кроме как самому выполнить эту работу. Я спрашиваю о Роне Вахиде. «То, что мы считаем ценным в наших отношениях с Arcanum — это их знания и опыт, поскольку они нанимают людей, пришедших из правоохранительных органов и разведки. Это люди, которые работали с такими преступниками всю свою жизнь».
А зачем нужны все эти пропагандисты? «Потому что, я думаю, мы проигрывали эту PR-войну». Я спрашиваю о предлагавшейся стратегии по «манипуляции СМИ» и роли Патрика Робертсона. «Возможно, он и думал, что нас интересуют подобные вещи, — говорит министр. — Я встречался с ним только несколько раз. Я не помню, чтобы он предлагал такой подход». Бекетаев продолжает: «Мне смешно слышать, что нас могут считать людьми, способными использовать такие механизмы и такие методы». Я спрашиваю, почему это смешно. «Потому что мы так не работаем».
Бекетаев и был тем официальным лицом, который встречался с Робертсоном в Вашингтоне и которому было отправлено загадочное письмо о «тайных операциях». После нашего интервью я задал Бекетаеву несколько вопросов на эту тему. На что он мне ответил: «Мы не комментируем информацию, полученную незаконными и неправомерными способами. Любой, кто читает эту информацию, должен помнить, что она могла быть подвергнута манипуляциям».
Другая переписка, показанная FT, а также интервью с участвовавшими в деле детективами, указывают на то, что наряду с поиском банком «БТА» недостающих миллиардов Бекетаев руководил межконтинентальной стратегией против Аблязова. Он сотрудничал с юридической фирмой «Рид Смит», давними лондонскими партнерами Казахстана, PR-компаниями и разведывательными агентствами, включая компанию Arcanum, и с западными политиками.
Отвечая на вопрос о более возмутительных тактиках, которые обсуждались некоторыми консультантами, жаждущими получить казахстанские доллары, Бекетаев предполагает, что западные агентства видели работу в постсоветской республике как возможность заниматься темными искусствами. «Честно говоря, было много людей, которые обращались к нам с такими предложениями». Предлагаемые методы были «подозрительными, предполагающими какие-то скандалы, взлом электронных писем и подобные вещи. Это просто глупо. Возможно, это работает в течение короткого периода времени, но, в конечном итоге, если вы будете заниматься такими вещами, к вам никогда не будут серьезно относиться другие страны».
Казахстанские диссиденты и международные правозащитники, поддерживающие позицию Аблязова, утверждают, что, даже если он и выводил деньги незаконным образом, он виноват только в том, что играет по клептократическими правилами, установленным казахстанской элитой. Я сказал Бекетаеву, что, в то время как Аблязова бесконечно преследуют, провластные олигархи с сомнительным прошлым продолжают процветать. «Это правда — был период, когда наказания за преступления можно было избежать, — говорит он. — Но шаг за шагом, это время все же уходит. Мы молодая страна. Когда Советский Союз развалился, не существовало никаких правовых механизмов. Но все же нам удалось сохранить общий порядок, и благодаря этому общему порядку, благодаря сильной власти президента, у нас была стабильность для дальнейшего развития».
Я повторяю аргумент Аблязова, что он был вынужден использовать офшорную конфиденциальность, чтобы защитить свое состояние. «Это очень милая история, потому что он хочет сохранить свои украденные деньги, и любая другая история для этого не подошла бы. Ему больше нечего сказать, и он не первый, кто разыгрывает карту политической оппозиции, чтобы избежать уголовного преследования. Но когда вы видите лидеров оппозиции, сколько из них живет в роскошных виллах на юге Франции? Сколько из них дают деньги своим детям, чтобы те инвестировали их в девелоперские проекты в Нью-Йорке и в Женеве?»
Над блеском Астаны сгущаются сумерки. Я спрашиваю, что сам Бекетаев думает про Аблязова. «Я лично считаю, что этот парень безумен, — говорит он. — Он не боится быть пойманным, потому что он считает себя самым умным и верит, что ему все сойдет с рук».
7. Вердикт
Рассвет 9 декабря 2016 года семья и адвокаты Аблязова встретили в огромнейшем напряжении. Аблязов провел три года во французских тюрьмах. Сегодня Высший суд Франции должен огласить свое решение о его экстрадиции в Россию.
Шансы на успех были невелики. Премьер-министр Франции Мануэль Вальс удовлетворил российский запрос на экстрадицию, который имел приоритет над запросом Украины. Только однажды, в 1977 году, Государственный совет отказал в просьбе о выдаче на том основании, что это было попыткой использовать уголовные обвинения в политических целях. Люди Аблязова боялись, что в российской тюрьме он будет легкой добычей. Более того, они считали, что российские заверения в том, что они не передадут заключенного Астане, ничего не стоят.
Российские прокуроры возбудили свое собственное расследование в отношении деятельности Аблязова в России, где у БТА была дочерняя компания. В России находились многие из проектов в области недвижимости, которые якобы использовались для выведения денег из банка, однако команды Аблязова утверждали, что это расследование было политическим преследованием по просьбе Казахстана.
Адвокаты Аблязова говорят, что семь следователей и другие должностные лица, участвовавшие в российском расследовании, были также причастны к делу Сергея Магнитского, в котором молодой аудитор и юрист скончался в тюрьме, после того как разоблачил коррупционные схемы, что спровоцировало санкции США в отношении ответственных за это лиц. Кроме того, ставшие известными в результате утечки электронные сообщения давали основания предположить, что представители режима Назарбаева оказали влияние на расследование деяний Аблязова и его сторонников в России.
Во Франции у Аблязова также были причины для отчаяния. Компания Arcanum наняла Бернара Скварчини, руководившего национальной разведкой во время президентства Николя Саркози. За несколько дней до слушания по запросу об экстрадиции следователь, проверявший правомерность использования Скварчини своих старых контактов в разведке для оказания услуг частным клиентам, написал Аблязову, что он, возможно, являлся в этом деле потерпевшим.
Команда Аблязова молилась, чтобы Франция не последовала примеру Великобритании. Юристы и лоббисты, работавшие на правительство Казахстана, неоднократно обращались в Великобританию с просьбой аннулировать предоставление политического убежища, которое давало Аблязову статус, помогавший подтвердить его аргументы. В январе 2014 года британское правительство сообщило Аблязову о своем намерении сделать это. В меморандуме юридической фирмы «Рид Смит» сообщалось, что Джон Хоуэлл [John Howell], консультант, работавший на правительство Казахстана, считал, что этот шаг правительства «был продиктован [тогдашним] министром внутренних дел Терезой Мэй в рамках более широкой „чистки“ решений по предоставлению политического убежища, которые были приняты в последние годы в отношении лиц, злоупотреблявших системой и правилами».
Предоставление Аблязову статуса беженца «считалось проблемой для отношений между Великобританией и Казахстаном, и существует про-казахстанское давление со стороны Дэвида Кэмерона, который стремится продвинуть отношения вперед». В прошлом году Кэмерон стал первым британским премьер-министром, посетившим Казахстан, где он подписал договоры на сумму 700 миллионов фунтов стерлингов. (Министерство внутренних дел и Хоуэлл отказались от комментариев, юридическая фирма «Рид Смит» не ответила на запрос о предоставлении комментариев).
Когда судьи начали оглашать свое решение, Сахлас внимательно слушал, пытаясь уловить признаки того, какую сторону примет суд. Затем, как он вспоминает, он услышал слова: «Взаимное доверие не означает взаимной наивности». Он почувствовал волнение. Суд отменил решение премьер-министра об удовлетворении запроса России об экстрадиции. Сахлас сказал мне потом: «Это пощечина премьер-министру Франции. Это пощечина Путину. Это пощечина казахам. В юридическом смысле — это землетрясение».
В Астане Бекетаев обнаружил скрытые мотивы в этом решении, принятом в период сильнейшего со времен «холодной войны» кризиса в отношениях между Москвой и Западом. «Я думаю, что это было … и я должен быть здесь осторожным — это было не столько про Аблязова, сколько про глобальную политику», — сказал он мне.
Аблязов отправился из тюрьмы в арендованную квартиру в Париже, где его ждал сытный казахский плов. Он взял свою гитару и исполнил песню, которую он поет в моменты триумфа, песню о том, как обмануть смерть. Затем он начал наносить ответный удар.
Посредник, который привел меня на встречу с Аблязовым в апреле, шел запутанным путем, чтобы убедиться, что за нами не следят по дороге к его уютной квартире. Сторонники олигарха опасаются, что после их победы в судах повысился риск убийства — последнего средства постсоветских политиков. Аблязов сказал, что несколько лет назад в Москве его служба безопасности обнаружила возле его дома снайперскую точку. Когда он был в Лондоне, полиция предупреждала его об угрозе его жизни. Проправительственные деятели отвергают подобные опасения, но по крайней мере два казахстанских оппозиционных лидера умерли при подозрительных обстоятельствах.
Когда я пришел, Аблязов разрывался между мобильными телефонами и ноутбуками, поскольку он проводил в социальных сетях кампанию против Назарбаева. Он похудел в тюрьме и был одет в белую футболку и джинсы. Он дал мне свою визитную карточку. На ней было написано только: «Мухтар Аблязов: политик». Я спросил, боится ли он. «Я живу в этом состоянии уже 17 лет», — сказал он, поэтому он чувствует себя «закаленной сталью». На данный момент Аблязов надеется, что ему разрешат остаться во Франции. Но он сказал мне, совершенно обыденно, что установил для себя двухлетний срок, чтобы сместить Назарбаева с его должности и самому стать временным лидером Казахстана до тех пор, пока не будет создана парламентская демократия в западном стиле.
Если у Аблязова и есть какие-либо козыри, то это тайны, которые он узнал в то время, когда находился внутри казахской элиты. Его стратегия нацелена теперь на ахиллесову пяту того, что он считает клептократией Назарбаева – на несоответствие между процветанием правителей и борьбой за жизнь управляемых.
«Почему казахский работник медной промышленности зарабатывает одну шестую от того, что зарабатывает его чилийский коллега? Ответ: потому что всем управляет Назарбаев. Я показываю его активы, его дома, наличные … и я говорю: «Он крадет у вас». И мне очень легко это сделать, потому что каждое крупное промышленное предприятие принадлежит Назарбаеву. Он чрезвычайно уязвим».
Для этой игры нужны двое. Компания Diligence и другие продолжают идти по горячему следу активов Аблязова и направляют то, что находят их детективы, во все новые и новые судебные иски. В июне казахстанский суд заочно признал Аблязова виновным в совершении ряда преступлений, в том числе организации преступной группы и хищении. Он был приговорен к 20 годам лишения свободы. Тем не менее, некоторые из тех, кто потратил на преследование Аблязова годы, выражают горькое разочарование в связи с тем, что они считают его успехом –созданием предназначенного для западного медийного потребления имиджа постсоветского диссидента.
Аблязов и его союзники сражаются против британских судебных решений, которые заморозили его состояние и конфисковали его активы. В июле руководство Интерпола отменило «красные циркуляры», вынесенные в его отношении по запросу казахстанских, российских и украинских властей.
Адвокаты в почтенных судах на Чансери-Лейн в душе уже отчаялись от применяемых тактик. Адвокаты сторон обвиняют друг друга в организации взлома электронных писем, — некоторые из которых номинально защищены юридическими привилегиями, — а затем предлагают их же в качестве доказательств, заявляя, что не знают, как они к ним попали.
Я спросил у нескольких следователей, юристов, экспертов и влиятельных казахов, какой Аблязов, по их мнению, является настоящим: отчаянный или диссидент. Большинство ответили: и то, и другое. Аблязов является продуктом места и времени, когда деньги и власть практически не отличались друг от друга. Любое действие, которое включает в себя первое, обязательно связано со вторым, и наоборот.
Предположим на мгновение, что Аблязов прав, или, по крайней мере, что он находится на более чистой стороне грязной игры и сможет победить Назарбаева на честных выборах. Легко представить себе, что другие, бросившие вызов авторитарным режимам, считали бы свою задачу более сложной — даже невозможной – если бы они столкнулись с транснациональной внештатной «репрессивной машиной», подобной той, которую собрала Астана. Она изменяет равновесие в пользу диктатора, имеющего доступ к государственной казне.
И если Аблязов, как утверждают его многочисленные враги и несколько уважаемых британских судей, является дерзким мошенником, тогда все, чего добились финансируемые Казахстаном лоббирование, вмешательство во внутренние дела и очернение, — это подкрепление версии о преследовании, которая позволила ему уйти от ответственности. По-настоящему проигравшей стороной в этом деле, как отмечает один бизнесмен из Астаны, является бюджет Казахстана, который перевел на счета западных фирм десятки, а то и сотни миллионов долларов.
Своей последний вечер в Астане я провел в холле захудалого отеля, разговаривая с ветераном правозащитного движения Евгением Жовтисом. Я спросил его, что он думает о глобальной индустрии, которая выросла и встала на службу клептократам всего мира и их соперникам, отмывая их деньги, полируя их имидж и участвуя в их битвах. «Это вопрос для западных обществ, — сказал он мне. — Что они делают со своими институтами и политиками? Наша коррумпированная элита не сама себя коррумпировала».
https://www.ft.com/content/1411b1a0-a310-11e7-9e4f-7f5e6a7c98a2
Автор: Том Баргис [Tom Burgis]
Том Баргис является корреспондентом FT по вопросам журналистских расследований
Financial Times, 28 сентября 2017 г.