Суд над 13 активистами: четыре часа обвинительного заключения, отключение микрофонов и недоверие к судье

3 авгу­ста про­ку­рор в суде Алма­ты огла­сил обви­ни­тель­ное заклю­че­ние по делу 13 акти­ви­стов, обви­ня­е­мых в «орга­ни­за­ции и уча­стии в дея­тель­но­сти запре­щен­ной орга­ни­за­ции». Под­су­ди­мые не согла­си­лись с обви­не­ни­ем про­ку­ро­ра. Судья снял вопрос адво­ка­та о том, кто явля­ет­ся «поли­ти­че­ским заклю­чен­ным», и запре­тил обви­ня­е­мо­му отве­чать на него. После того как адво­ка­та пре­ду­пре­ди­ли, что ему гро­зит лише­ние лицен­зии, защит­ник воз­ра­зил судье.

ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТ ЗАЧИТЫВАЛИ ЧЕТЫРЕ ЧАСА

Судеб­ное слу­ша­ние нача­лось 3 авгу­ста в 9:30 в Алма­лин­ском рай­он­ном суде Алма­ты под пред­се­да­тель­ством судьи Ерна­ра Касым­бе­ко­ва. Судеб­ный про­цесс про­хо­дит онлайн. Пяте­ро под­су­ди­мых участ­ву­ют в судеб­ном про­цес­се через при­ло­же­ние Zoom из след­ствен­но­го изо­ля­то­ра ЛA-155/18.

После хода­тай­ства адво­ка­та Жана­ры Бал­га­ба­е­вой судья сооб­щил, что жур­на­ли­сты и наблю­да­те­ли допу­ще­ны к при­сут­ствию на судеб­ном онлайн-про­цес­се. Он ска­зал, что видео­за­пись запре­ще­на, но жур­на­ли­сты могут вести ауди­о­за­пись и делать фотографии.

Адво­ка­ты Жана­ра Бал­га­ба­е­ва, Галым Нур­пе­и­сов и Шын­ку­ат Бай­жа­нов хода­тай­ство­ва­ли о поме­ще­нии Диа­ны Бай­ма­гам­бе­то­вой, Асха­та Жек­се­ба­е­ва, Кай­ра­та Кылы­ше­ва, Абая Бегим­бе­то­ва и Ноя­на Рахим­жа­но­ва под домаш­ний арест по состо­я­нию здо­ро­вья, но суд откло­нил их хода­тай­ство. Судья отме­тил, что в слу­чае ухуд­ше­ния здо­ро­вья под­су­ди­мые име­ют пра­во на меди­цин­скую помощь в учре­жде­нии, где они содер­жат­ся. Одна­ко обви­ня­е­мые пожа­ло­ва­лись, что там не созда­ны усло­вия для полу­че­ния меди­цин­ской помощи.

Про­ку­рор зачи­ты­вал обви­ни­тель­ное заклю­че­ние око­ло четы­рех часов. В обви­ни­тель­ном заклю­че­нии гово­рит­ся, что 13 акти­ви­стам предъ­яв­ле­ны обви­не­ния по ста­тье 405, пункт 1 («орга­ни­за­ция дея­тель­но­сти экс­тре­мист­ской орга­ни­за­ции»), уго­лов­но­го кодек­са и пунк­ту 2 («уча­стие в дея­тель­но­сти экс­тре­мист­ской орга­ни­за­ции») этой же ста­тьи. Речь идет о воз­глав­ля­е­мом оппо­зи­ци­он­ным поли­ти­ком и экс-бан­ки­ром в изгна­нии Мух­та­ром Абля­зо­вым дви­же­нии «Демо­кра­ти­че­ский выбор Казах­ста­на» (ДВК) и дви­же­нии «Көше пар­ти­я­сы». Соглас­но реше­нию суда Нур-Сул­та­на, эти объ­еди­не­ния при­зна­ны в Казах­стане экс­тре­мист­ски­ми орга­ни­за­ци­я­ми (Евро­пар­ла­мент при­зна­ёт их мир­ны­ми оппо­зи­ци­он­ны­ми дви­же­ни­я­ми). В каче­стве дока­за­тельств «уча­стия» суду предо­ста­ви­ли рас­про­стра­нен­ные в соци­аль­ных сетях видео­об­ра­ще­ния акти­ви­стов, а так­же резуль­та­ты фило­ло­го-пси­хо­ло­ги­че­ской экс­пер­ти­зы. Про­ку­рор заявил, что обви­ня­е­мые пред­став­ля­ли угро­зу для госу­дар­ства, наци­о­наль­ной без­опас­но­сти госу­дар­ства, объ­еди­нив­шись с «Көше пар­ти­я­сы», «пыта­лись сверг­нуть госу­дар­ствен­ную власть».

Обви­ня­е­мые утвер­жда­ют, что пола­га­лись на сво­бо­ду выра­же­ния мне­ний, гаран­ти­ро­ван­ную Кон­сти­ту­ци­ей, и они не нару­ша­ли ника­ких зако­нов и ниче­го не гово­ри­ли о насиль­ствен­ном свер­же­нии власти.

ОТКЛЮЧЕНИЕ МИКРОФОНОВ ЗА ВОПРОС «КТО ОНИ, ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫЕ?» 

Судья Ернар Касым­бе­ков начал про­цесс с пока­за­ний обви­ня­е­мых. Вна­ча­ле был допро­шен Асхат Жек­се­ба­ев, взя­тый под арест по обви­не­нию в «орга­ни­за­ции дея­тель­но­сти экс­тре­мист­ской орга­ни­за­ции» и «уча­стии в дея­тель­но­сти экс­тре­мист­ской организации».

Юрист Галым Нур­пе­и­сов попро­сил Жек­се­ба­е­ва объ­яс­нить связь меж­ду дви­же­ни­ем ДВК и «Көше пар­ти­я­сы». Жек­се­ба­ев сооб­щил, что, после того как дви­же­ние ДВК было при­зна­но экс­тре­мист­ской орга­ни­за­ци­ей, ини­ци­а­тив­ная груп­па сфор­ми­ро­ва­ла «Көше пар­ти­я­сы» как народ­ное движение.

— ДВК и «Көше пар­ти­я­сы» — это одно дви­же­ние или раз­ные орга­ни­за­ции? — спро­сил адво­кат Нурпеисов.

— Пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны нас заоч­но сде­ла­ли чле­на­ми ДВК. Без вся­кой на то при­чи­ны. К при­ме­ру, сто­и­ло мне вый­ти на митинг или оди­ноч­ный пикет с тре­бо­ва­ни­ем соблю­де­ния моих кон­сти­ту­ци­он­ных прав, меня сра­зу назва­ли «чле­ном экс­тре­мист­ской орга­ни­за­ции». Имен­но поэто­му мы хоте­ли создать отдель­ное неза­ви­си­мое дви­же­ние. ДВК и «Көше пар­ти­я­сы» — это отдель­ные орга­ни­за­ции, — отве­тил под­су­ди­мый Жексебаев.

— Вы преж­де состо­я­ли в ДВК?

— Нет, не состоял.

— Про­ку­рор заявил, что вы при­част­ны к экс­тре­мист­ской дея­тель­но­сти. На какую экс­тре­мист­скую дея­тель­ность вы пошли?

— Ни на какую. Поче­му мы выхо­ди­ли на оди­ноч­ные пике­ты? Мы тре­бо­ва­ли осво­бож­де­ния полит­за­клю­чен­ных, мы тре­бо­ва­ли, что­бы вла­сти не совер­ша­ли гено­цид про­тив соб­ствен­но­го наро­да. Что бы мы ни дела­ли, мы гово­ри­ли, что необ­хо­ди­мо соблю­дать пра­ва человека.

— Сколь­ко раз вы выхо­ди­ли на пикеты?

— Око­ло шестидесяти.

– Вас при­вле­ка­ли к адми­ни­стра­тив­ной ответ­ствен­но­сти за выхо­ды на пикеты?

— Нет.

— Госу­дар­ство заяв­ля­ет, что в Казах­стане нет «поли­ти­че­ских заклю­чен­ных». Вы же тре­бо­ва­ли осво­бож­де­ния «полит­за­клю­чен­ных». По ваше­му мне­нию, кто они, «поли­ти­че­ские заключенные»?

В это вре­мя судья пере­бил адво­ка­та и обви­ня­е­мо­го, заявив, что «сни­ма­ет вопрос». Адво­кат Нур­пе­и­сов воз­ра­зил судье. Он попро­сил судью дать воз­мож­ность обви­ня­е­мо­му объ­яс­нить зна­че­ние сло­ва «полит­за­клю­чен­ный».

«Мы не рас­смат­ри­ва­ем поли­ти­че­ский вопрос», — ска­зал судья.

Под­су­ди­мый Жек­се­ба­ев спро­сил: «Как мы рас­смат­ри­ва­ем поли­ти­че­ское дви­же­ние, если нет поли­ти­че­ско­го вопро­са?» Судья ска­зал, что ему не нуж­но отве­чать, и попро­сил задать сле­ду­ю­щий вопрос. Адво­кат заявил, что судья не име­ет пра­ва откло­нять ответ под­су­ди­мо­го. Судья ска­зал, что выпи­шет адво­ка­ту пер­вое пре­ду­пре­жде­ние и тот может лишить­ся лицен­зии. Нур­пе­и­сов рас­це­нил это как дав­ле­ние на защиту.

— Гово­рить адво­ка­ту о лише­нии лицен­зии в рабо­чее вре­мя — гру­бое нару­ше­ние зако­на, — ска­зал Нурпеисов.

Нур­пе­и­сов задал еще два вопро­са Жек­се­ба­е­ву в свя­зи с обви­ни­тель­ным заклю­че­ни­ем. Под­су­ди­мый еще раз повто­рил, что во вре­мя акций про­те­ста тре­бо­вал осво­бож­де­ния «поли­ти­че­ских заклю­чен­ных». В это вре­мя Нур­пе­и­сов попро­сил Жек­се­ба­е­ва назвать име­на «полит­за­клю­чен­ных».

Судья вто­рой раз снял вопрос адво­ка­та. Когда под­су­ди­мый начал гово­рить, судья попро­сил сек­ре­та­ря выклю­чить его мик­ро­фон. Пока адво­кат ком­мен­ти­ро­вал это, судья пору­чил сек­ре­та­рю выклю­чить так­же мик­ро­фон защи­ты. Адво­кат Нур­пе­и­сов до выклю­че­ния мик­ро­фо­на успел заявить о про­те­сте про­тив дей­ствий судьи. Когда судья попро­сил подать пись­мен­ное воз­ра­же­ние, вто­рой защит­ник пре­ду­пре­дил, что будет воз­ра­жать про­тив дей­ствий судьи. Судья отло­жил рас­смот­ре­ние дела и объ­явил, что воз­ра­же­ния защи­ты будут рас­смот­ре­ны 5 августа.

Посколь­ку акти­ви­ста Асха­та Жек­се­ба­е­ва обви­ня­ют в «при­част­но­сти к поли­ти­че­ско­му экс­тре­миз­му», важ­но знать его взгля­ды на поли­ти­че­ский экс­тре­мизм, что­бы дать закон­ную оцен­ку его дей­стви­ям, счи­та­ет Нурпеисов.

— Соглас­но зако­ну, если обви­ня­е­мый нахо­дит­ся под стра­жей, дол­жен при­сут­ство­вать его защит­ник. Отклю­че­ние мик­ро­фо­на защи­ты в зале суда и огра­ни­че­ние прав обви­ня­е­мо­го на защи­ту явля­ет­ся гру­бым нару­ше­ни­ем судьей прав чело­ве­ка, — гово­рит Нур­пе­и­сов Азаттыку.

«СТОРОННИКИ АБЛЯЗОВА» И СИНЬЦЗЯН

Слу­ша­ния по делу 13 акти­ви­стов в Алма­лин­ском рай­он­ном суде Алма­ты нача­лись 27 июля. На засе­да­нии 28 июля наблю­да­те­ли и жур­на­ли­сты не при­сут­ство­ва­ли. В суде это объ­яс­ни­ли тем, что при­ло­же­ние Zoom име­ет огра­ни­чен­ные возможности.

На ска­мье под­су­ди­мых находятся:

• Дар­хан Уали­ев (ста­тья 405, части 1, 2);
• Бак­дау­лет Али­бе­ков (ста­тья 405, часть 2);
• Ноян Рахим­жа­нов (ста­тья 405, части 1, 2);
• Марат Кур­ба­нов (ста­тья 405, часть 2);
• Ермек Кози­ев (ста­тья 405, часть 1–2);
• Диа­на Бай­ма­гам­бе­то­ва (ста­тья 405, часть 2);
• Кай­рат Кылы­шев (ста­тья 405, части 1, 2);
• Асхат Жек­се­ба­ев (ста­тья 405, части 1, 2);
• Нина­гуль Жума­ни­я­зо­ва (ста­тья 405, части 1, 2);
• Гуль­зи­па Жау­ке­ро­ва (ста­тья 405, части 1, 2);
• Абай Бегим­бе­тов (ста­тья 405, части 1, 2);
• Даме­ткан Аспан­ди­я­ро­ва (ста­тья 405, части 1, 2);
• Болат Сма­гу­лов (ста­тья 405, часть 2).

Почти все 13 акти­ви­стов — люди, откры­то выра­жа­ю­щие свои взгля­ды по обще­ствен­но-поли­ти­че­ским вопро­сам и участ­ву­ю­щие в раз­лич­ных акци­ях и митингах.

Ранее пра­во­за­щит­ни­ки вклю­чи­ли Диа­ну Бай­ма­гам­бе­то­ву, Асха­та Жек­се­ба­е­ва, Ноя­на Рахим­жа­но­ва и Кай­ра­та Кылы­ше­ва в спи­сок «полит­за­клю­чен­ных». Сре­ди акти­ви­стов — Марат Кур­ба­нов, кото­рый неод­но­крат­но про­во­дил пике­ты в Алма­ты в под­держ­ку про­пав­ших род­ствен­ни­ков в Синьц­зяне и участ­во­вал в дру­гих акци­ях протеста.

По дан­ным пра­во­за­щит­но­го фон­да Qaharman, акти­ви­сты под­верг­лись пре­сле­до­ва­нию за «уча­стие в митин­гах и при­зы­вы к мир­ным про­те­стам, при­сут­ствие на помин­ках по скон­чав­ше­му­ся в след­ствен­ном изо­ля­то­ре в сто­ли­це в про­шлом году Дула­ту Ага­ди­лу и под­держ­ку его семьи, кри­ти­ку вла­сти Казах­ста­на, под­держ­ку полит­за­клю­чен­ных и их семей, под­ня­тие вопро­сов прав чело­ве­ка и тре­бо­ва­ние осво­бож­де­ния поли­ти­че­ских заключенных».

В нача­ле июля меж­ду­на­род­ная пра­во­за­щит­ная орга­ни­за­ция Human Rights Watch (HRW) обви­ни­ла Нур-Сул­тан в исполь­зо­ва­нии ста­тьи «Экс­тре­мизм» уго­лов­но­го кодек­са для пре­сле­до­ва­ния кри­ти­ков вла­сти и активистов.

Неиз­вест­но, сколь­ко чело­век при­вле­че­но к уго­лов­ной ответ­ствен­но­сти в Казах­стане за «при­част­ность» к этим двум орга­ни­за­ци­ям. Неко­то­рые пра­во­за­щит­ни­ки гово­рят, что за послед­ние годы было осуж­де­но око­ло 300 человек.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»