Свидетели опять заявляют об избиениях

Зака­рия Сей­дах­ме­тов, чье при­зна­тель­ное пока­за­ние по прось­бе про­ку­ро­ров было зачи­та­но нака­нуне, в про­цес­се огла­ше­ния мате­ри­а­лов уго­лов­но­го дела «37 неф­тя­ни­ков» отка­зал­ся от сво­их показаний. 

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

Зака­рия (один из сви­де­те­лей, кото­рых суд так и не успел допро­сить) был при­гла­шен сего­дня на судеб­ное засе­да­ние по делу о мас­со­вых бес­по­ряд­ках в Жана­о­зене по хода­тай­ству сто­ро­ны обви­не­ния. Почти сра­зу, вый­дя к мик­ро­фо­ну, он заявил: все, что гово­рил во вре­мя след­ствия про под­су­ди­мо­го Шаб­до­лу Утки­ло­ва — вранье.

Про­ку­ро­ры не ожи­да­ли тако­го поворота.

- А что имен­но вра­нье? — спро­си­ли адвокаты.

- Что Шаб­до­ла при­зы­вал к войне. Я это ска­зал, пото­му что меня там били, и я поста­вил под­пись, не гля­дя. Я пол­но­стью отка­зы­ва­юсь от сво­их показаний.

- Но в пока­за­ни­ях вы гово­ри­ли: раз­го­вор состо­ял­ся 13 декаб­ря, и Шаб­до­ла при­зы­вал к войне! — про­ку­ро­ры все еще наде­я­лись «спа­сти» для обви­не­ния свидетеля

- Я вам еще раз гово­рю: это была ложь!

- Перед тем, как при­е­хать сего­дня в суд, на вас кто-нибудь ока­зы­вал давление?

- Нет.

- Не могу понять… Вы это гово­ри­ли 13 декаб­ря. Может, вас били поз­же, но поче­му вы тогда об этом не заявили?

- Пото­му что не было денег даже на хлеб. Мы сто­я­ли семь меся­цев. И когда меня спра­ши­ва­ли  об этом теле­фон­ном раз­го­во­ре, я поду­мал: может нам хотят помочь. Но я не гово­рил, что Шаб­до­ла при­зы­вал к войне. По теле­фо­ну мы гово­ри­ли толь­ко о том, что наша ситу­а­ция не решается.

- Кто вас вызы­вал, и кто допра­ши­вал? — спро­сил Аад­во­кат Тлеукулов.

- Допра­ши­вал пол­ков­ник Кыдыралиев.

- Кто вас бил?

- Он был в маске.

- А Кыды­ра­ли­ев бил?

- Нет, он в эти момен­ты выхо­дил из комнаты.

Сего­дня суд опро­сил еще двух сви­де­те­лей: Тиму­ра Беким­бе­то­ва, кри­ми­на­ли­ста   Жана­о­зен­ско­го ГУВД, и Абза­ла Иса­е­ва — тоже сотруд­ни­ка город­ско­го управ­ле­ния внут­рен­них дел. Он отка­зал­ся отве­чать почти на все вопро­сы суда.

Беким­бе­тов, встав к мик­ро­фо­ну, заявил: пока­за­ния давать он отка­зы­ва­ет­ся — опа­са­ет­ся за себя и свою семью. Но суд насто­ял, что­бы сви­де­тель отве­тил на все вопро­сы. Впро­чем, почти все отве­ты сви­де­те­ля-поли­цей­ско­го све­лись к «не пом­ню» и «не знаю». Даже на вопрос: кто кидал в поли­цей­ских газо­вый бал­лон — пред­мет доста­точ­но круп­ный, что­бы не заме­тить, кто мог его кинуть, поли­цей­ский опять отве­тил — «не помню».

16 декаб­ря он был одет в граж­дан­скую одеж­ду, при себе имел табель­ное ору­жие — писто­лет Мака­ро­ва. На вопро­сы, кто дал при­каз идти на пло­щадь и кто рас­по­ря­дил­ся стре­лять в без­оруж­ных людей, отве­тил: «не знаю».

- Я при­со­еди­нил­ся к колонне уже по доро­ге, — ска­зал свидетель.

-Ты гово­ришь, что тебе неку­да ехать из Жана­о­зе­на, при­зы­ва­ешь к чело­ве­че­ским чув­ствам, — встал с места под­су­ди­мый Пара­хат Дюсем­ба­ев. — А когда ты стре­лял в людей, это было по-чело­ве­че­ски? У меня погиб отец! Это вы его уби­ли! Ты счи­та­ешь это чело­ве­че­ским поступком?

Тиму­ра Беким­бе­тов мол­ча опу­стил голову.

Сего­дня суд дол­жен был опро­сить еще несколь­ко сви­де­те­лей, нахо­дя­щих­ся под защи­той ста­тьи 100 УПК.

- Про­ку­ро­ры, а вас я пре­ду­пре­ждаю: если зав­тра не при­дут ваши сви­де­те­ли по 100‑й ста­тье, то я сни­му этот вопрос с повест­ки суда. Мы боль­ше не будем их ждать, — ска­зал Арал­бай Нагашибаев.

Судья сде­лал пере­рыв до зав­тра — что­бы адво­ка­ты мог­ли под­го­то­вить­ся к прениям.