Предлагаем читателям третью статью цикла известного казахстанского политолога Дастана Кадыржанова, посвященного казахам и Казахстану. В ней речь идет о сути политического строя в Казахстане и выборе между безопасностью и свободой, который приходится делать каждому человеку.
Патриотизм не должен ослеплять нас; любовь к Отечеству
есть действие ясного рассудка, а не слепая страсть.
Николай Карамзин
Когда мы приступили к попытке классификации нашего политического строя, вряд ли кто-то мог даже предположить, что в конце концов мы сделаем следующий вывод: наш политический строй в целом демократический, пусть даже с небольшим количеством незначительных «но». Безусловно, мы в Казахстане живем в авторитарном режиме, и это, в принципе, ни для кого не является тайной за семью замками или неким непостижимым знанием. Отрицание этого — сегодня, как правило, связано либо с беззастенчивым лицемерием, либо с отсутствием у человека такого важного органа, как мозг, либо такого символа связи с Всевышним, как чистая душа.
Сейчас практически все казахстанцы пришли к осознанию сути вещей, происходящих в стране. Причем в этом не самую большую, хотя и, безусловно, очень важную роль сыграла последовательная и многолетняя пропагандистская деятельность оппозиции. В сущности, в основном люди дошли до этого эмпирическим путем сами, сопоставляя реальную картину жизни с тем виртуальным комиксом, который нам «скреативили» официальные СМИ.
Связь явлений и логика происходящего подсказали практически каждому гражданину: в государственном строительстве произошел чудовищный обман, приведший к торжеству сомнительных, а точнее будет сказать, преступных ценностей и нравов. Нравов, которые медленно въелись в поры нашего общества так, что теперь кажется — они крепко-накрепко слились с нашей душой, с нашей сущностью и отравляют наш организм медленно и настойчиво, гораздо сильнее и разрушительнее, нежели проникающая радиация или яд гептила.
Выбор между безопасностью и свободой делают не только целые народы — каждый человек оказывается перед необходимостью его совершать если не каждый день, то уж совершенно точно при любом столкновении с «чудесами» нашего государства. И этот выбор чаще всего осуществляется в сторону неумолимого и верного самоуничтожения собственной сути, своего гражданского достоинства, своего социального «я».
Многих судьба, разум и ответственность приводят к осознанию того, что сегодня бездействие подобно смерти. Что-то надо делать, что-то предпринимать, попытаться повлиять на развитие событий в Отечестве. «Что же мне сделать с этой страной?» — все чаще задают себе этот вопрос такие люди. Причем те, что находятся в процессе поиска ответа, понимают — они принадлежат как раз к той группе граждан, которую меньше всего спрашивают, когда со страной что-нибудь делают. И таких граждан подавляющее большинство.
Ситуация бывает еще хуже, если ты обвит обязательствами государственной службы и не можешь вырваться из ее жестких объятий, кажущихся жестокими лишь потому, что понимаешь — цели деятельности в ней уже давно подменены с национальных интересов на интересы наглых и благополучных поклонников ненасытного золотого тельца. А служение государству на деле оказывается служением его же разграблению. Но при этом тебе абсолютно ясно дают понять — мы давно уже подменили государство собой, поэтому измену нам мы легко трактуем как измену Родине.
Самодержавие буржуазии
... Если они доживут до исполнения всех этих желаний,
то в результате права царя окажутся в руках буржуазии
и царское самодержавие постепенно
превратится в самодержавие буржуазии.
И. В. Сталин
Если хорошенько вспомнить все содержание нашей властной пропаганды, то можно легко увидеть, что, собственно, от нас никто никогда и не скрывал, что в стране собираются строить и всячески укреплять именно авторитарный политический строй.
Ермухамет Ертысбаев в своих выступлениях прямо говорит о том, что с 1995 года у нас создана так называемая «суперпрезидентская республика». (Институт президентства как инструмент модернизации посттоталитарных транзитных обществ (на примере Республики Казахстан): Материалы международной конференции. — Алматы, 6 апреля 2001 г.)
Что значит «супер» — то ли президент у нас супер и это не обсуждается, то ли он наделен суперполномочиями и это тоже не обсуждается? Существуют теоретики, которые пытаются оперировать этим термином как уже научно устоявшимся. Тем не менее термин есть, но он на самом деле мало что объясняет. Для обозначения сверхконцентрации власти в одних руках существуют уже давно действующие понятия. Их и так достаточно много, чтобы подчеркивать все нюансы и различия.
Некоторые источники утверждают, что впервые идею «суперпрезидентской республики» озвучил Алтынбек Сарсенбаев. Но поскольку он (согласно тем же источникам) сделал это, будучи уже в рядах оппозиции, то вряд ли это понятие в его устах означало нечто позитивное. Скорее, горький гражданский сарказм.
Сам Нурсултан Абишевич в своих выступлениях более скромен, он утверждает лишь, что в стране построена «сильная президентская власть», сформировавшаяся «при абсолютной (!) поддержке народа». Вот такой вполне себе абсолютизм казахстанского образца — L’etat c’est moi. Есть, кстати, более развернутый и красочный вариант этой фразы, приписываемый Людовику XIV. Она была обращена к депутатам французского парламента: «Вы думаете, господа, что государство — это вы? Ошибаетесь! Государство — это я!»
Такой же месседж постоянно транслировался и нам, простым налогоплательщикам — думаете, это вы? Не обольщайтесь. Вначале скромно и аргументированно, затем настойчиво, утверждая, что иного пути не могло быть. А теперь и вовсе прямолинейно и, самое главное, конституционно — лидер, мол, обладает весьма эксклюзивными правами на то, что мы называем государством Казахстан. Вопрос: «А по какой причине?» Ответ: «А попробуй возрази!»
Любой официальный источник вам подтвердит — начавшись с парламентской формы правления, власть в нашей стране постепенно концентрировалась в одних руках. В определенный момент президент просто напрямую использовал периоды, когда парламенты распускались или самораспускались, чтобы единолично принимать указы, имеющие силу закона. В 1995 году после второго роспуска парламента Н. Назарбаев подписал 511 указов, из которых 132 (!) имели силу закона (Н. Трубецкой, «Политический лидер Казахстана»).
Собственно, именно с этого периода эксперты и начинают отсчет установления в стране суперпрезидентского режима. Обратите внимание — все это делалось в условиях или под предлогом раздутой чрезвычайщины.Венцом «эволюции» суперпрезидентства стало, как известно, принятие и включение в Конституцию в 2010 году закона о лидере нации.
Так вот, самое замечательное во всей этой саге с постепенной централизацией власти не сам процесс — история видела немало октавианов да бонапартов. Самое интересное, какой замечательной казуистикой — часто по-восточному тонкой, а когда и нахрапистой, прикрывались все истинные цели свершающихся событий. Вот здесь браво официальным пропагандистам — они проявляли такие виртуозные чудеса изворотливости, что диву даешься.
Но если посмотреть внимательно, из чего состоит «обаяние» того образа, которое породило сконструированное агитпропом явление «казахстанского чуда», то выяснятся совсем простые вещи. Во многом они зиждутся на имидже высокого уровня потребления казахстанцев, нежели на высоком уровне цивилизованности, который можно ретранслировать во внешний мир. Не подозревая о том, что именно заимствование разнузданно высокого стандарта потребления, которое ученые называют «демонстрационным эффектом», является чуть ли не самым главным фактором, способным нанести развивающейся экономике такой страшный удар, от которого она не сможет опомниться уже никогда. Более того, этот отрицательный эффект обладает качеством воспроизводить сам себя и заражать все новые и новые поколения. И прежде всего потому, что это разнузданное потребление намеренно выводится из разряда явлений, за которые должно быть стыдно, в разряд этической нормы.
Одним словом, «встречают по одежке и провожают по одежке». Или еще грубее: «продай библиотеку — купи джип». Рассуждающий таким образом подданный естественным образом одобрит все, что осуществляет в плане накопления высшая элита — нравственный уровень целей совершенно одинаков. Казахстанские буржуины и буржуйчики стали воспроизводить потребительские комплексы неполноценности новой элиты. А тип потребления из двигателя рынка превратился в коварную ловушку.
Конечно, с собственными гражданами пропагандисты особо не церемонились, потому что многих из них смогли-таки вовлечь в союзники через безумную гонку потребления. А вот что касается международной сферы, то тут шутки могли обернуться серьезными неприятностями. Вообще-то, они и обернулись — ведь на каждую хитрую… ну, и так далее. Однако об этом немного позднее.
Международное общественное мнение, международная репутация страны и ее руководства — это то, что никто — никакой даже суперлюбимый суперлидер, не может игнорировать. Это весьма убедительно продемонстрировали судьбы Муаммара Каддафи, Хосни Мубарака и прочих представителей современного антипантеона.
Даже когда Наполеон, покоритель Европы, безусловный лидер революционной французской нации, наделил себя в ранге диктатора почти неограниченными полномочиями, то он получил весьма резкую реакцию со стороны королевских домов континента. Они писали ему, что подобная узурпация власти выходит за рамки любой государственной традиции, и поставили Бонапарта перед выбором — либо отказаться от целого ряда полномочий, либо тогда уж совершенно честно и открыто короноваться. Зная, что, даже имея в своем распоряжении огромную мощь французской армии, с понятием «внешнеполитическая легитимность» шутить нельзя, Наполеон предпочел короноваться. Но при этом не посмел присваивать себе титул французских королей, а провозгласил себя Императором. И при этом еще и прошел унизительную для себя для того времени процедуру помазания на престол Папой Римским.
Огромный исторический опыт сформировал в мире довольно четкое представление о том, где проходит граница уровней легитимности между «народоизбранными» и «богоизбранными», то бишь монархами.
Тут никакие экзерсисы с супер- или гиперпрезидентством никого в заблуждение ввести не могут.
И самое главное — не вводить бы в заблуждение самого себя.
Кто твои пастыри, народ?
…для того, чтобы претендовать на титул Отца нации,
надо по-отечески заботиться о ней.
С. Куттыкадам об Ататюрке. «Служение нации»
Нам с вами, дорогие читатели, уже понятно, что такая сверхконцентрация властных полномочий в одних руках имела под собой вполне внятное экономическое обоснование — она позволяла властям предержащим провести первоначальное накопление капитала максимально эффективно для себя. Но ведь в понятии «лидерства нации» есть и другая ипостась — полезность для народа, который не просто общая масса, а огромное количество индивидуумов, семей, взглядов и воззрений, а главное — жизненных задач и, конечно же, проблем.
Естественно, существует много обоснований пропагандистского плана о том, что авторитаризм иногда необходим или неизбежен. Мы не будем на них особенно отвлекаться, а попробуем найти ответ на самый сущностный вопрос о роли власти и лидера для нации. А также о том, насколько оправдан авторитаризм как форма правления в Казахстане. На мой взгляд, ответ лежит на поверхности.
«Я добился успеха потому, что устно и письменно обращался к каждому немцу, убеждая его в правильности своих действий», — так определил свою главную миссию Людвиг Эрхард, один из отцов-основателей послевоенной Германии. Эти принципы говорят о той высокой ответственности, которую несет политическая элита перед людьми не просто в общем и абстрактном понимании. Они говорят о стремлении искреннего участия власти в реальных проблемах каждого из своих граждан, без их унизительного обобщения в классы-массы-страты-социальные группы.
По-моему, именно этим отличается Начальник Нации от Отца Нации.
Так сложилась история, что наш народ вынужден был перешагивать из одного общественно-экономического уклада в другой, из социализма в капитализм, причем через самую дикую его стадию. Получил ли он настоящую отеческую заботу при этом от новой-старой политической элиты? Ведь здесь речь идет вовсе не о паразитизме или излишнем патернализме. Люди просто не умели жить в жестоких капиталистических реалиях, да что там говорить, судя по всему, до сих пор не умеют.
Судя по тому, что стало с местным самоуправлением, с реформой ЖКХ и созданием «самоуправляемых» КСК, с малым и средним бизнесом в городах и на селе, элита как-то очень оригинально сформулировала основной принцип либерализма Laissez-faire (принцип невмешательства). В Казахстане он приобрел совсем иное звучание — «все свободны жить по своим возможностям, а мы — по своим».
Самой катастрофичной иллюстрацией этому служит пример взаимоотношений людей и банков. Годами, днями и ночами эксперты, власти и сам президент говорили — наша банковская система «самая-самая». Годами изощренные банковские маркетологи расширяли охват граждан, постепенно шаг за шагом вовлекая в зависимость умных и глупых, расчетливых и наивных, прагматиков и романтиков. Люди поверили, причем большинство сделало это на уровне убеждений.
Знаниям-то особенно неоткуда было взяться. Но никто по-отечески не удосужился разговаривать с «каждым немцем» о нем, а не о себе. Ни один надзорный орган, ни одна лидирующая партия не удосужились сказать: ребята, с этим надо осторожно, не закладывайте последнее, деньги банка — это не подарок, это долг, это кабала. Это капитализм, друзья, а не раздача хлеба в Колизее. А в капитализме бывают кризисы.
Может быть, не так обидно, когда на риск займа идет предприниматель — он вроде как должен сам оценивать свои риски. Но когда дедушки и бабушки, юноши и девушки толпами несут в банки свои залоговые обязательства под откровенно мошеннические проценты — неужели при этом ничто не шевельнулось в душе у наших көшбасшы? Видимо, трудно быть добрым и истинно человечным, когда и власть, и банки принадлежат одним и тем же людям.
У нас всегда, когда власть и президент говорят — они говорят о себе. Каждый же человек для них — это абстрактная душа населения с абстрактной же цифрой доходов ВВП на нее, получающая регулярно 10- или 20-процентную надбавку к абстрактной же средней зарплате. У нас все среднее, кроме того класса, которому положено быть средним.
Немногие из наших руководителей сегодня смогут повторить слова великого Шарля де Голля: «Я слишком беден, чтобы позволить себе сгибаться!» Как много символичности содержит в себе эта фраза. Сложно быть нравственным, когда столько соблазнов и столько возможностей открывает власть. Сложно быть пастырем для народа своего. А для некоторых — это невозможно.
… Читайте Часть I и Часть II этого цикла статей.
Источник: Страница Дастана Кадыржанова в “Фейсбуке”