«Люди устали». Протесты в 2019 году: причины и последствия

2019 год — прак­ти­че­ски с пер­вых его дней и до завер­ше­ния — отме­чен в Казах­стане про­тестны­ми выступ­ле­ни­я­ми. Сре­ди них были как мас­со­вые акции, так и мало­чис­лен­ные, сти­хий­ные и орга­ни­зо­ван­ные, на кото­рых зву­ча­ли самые раз­ные тре­бо­ва­ния: от реше­ния соци­аль­ных про­блем до поли­ти­че­ских при­зы­вов. Про­те­сты охва­ти­ли не толь­ко круп­ные горо­да, но и регионы.

ХРОНИКА ПРОТЕСТОВ

После убий­ства моло­до­го чело­ве­ка в мас­со­вой дра­ке в кара­ган­дин­ском ресто­ране в ново­год­нюю ночь сот­ни людей в этом горо­де вышли на ули­цу, наста­и­вая на спра­вед­ли­вом рас­сле­до­ва­нии. Это про­изо­шло на фоне слу­хов о побе­ге за гра­ни­цу клю­че­во­го подо­зре­ва­е­мо­го. Вла­сти отверг­ли утвер­жде­ния о меж­эт­ни­че­ском харак­те­ре дра­ки, заявив о быто­вой при­ро­де конфликта.

В Жана­о­зене, неф­те­до­бы­ва­ю­щем моно­го­ро­де в Ман­ги­ста­уской обла­сти, в фев­ра­ле – мар­те сот­ни жите­лей тре­бо­ва­ли от вла­стей тру­до­устрой­ства.

В фев­ра­ле после ноч­но­го пожа­ра в сто­ли­це, когда во вре­мян­ке погиб­ли пять дево­чек из одной семьи, сот­ни мно­го­дет­ных мате­рей в раз­ных горо­дах высту­пи­ли с тре­бо­ва­ни­я­ми уси­лить соци­аль­ную под­держ­ку, повы­сить посо­бия, решить жилищ­ный вопрос. Впо­след­ствии вла­сти пошли на неко­то­рые уступ­ки, пере­смот­рев кри­те­рии предо­став­ле­ния соци­аль­ной помощи.

Пере­име­но­ва­ние сто­ли­цы — из Аста­ны в Нур-Сул­тан, в честь ушед­ше­го в мар­те в отстав­ку (но сохра­нив­ше­го широ­кие пол­но­мо­чия) экс-пре­зи­ден­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва, — сопро­вож­да­лось про­те­ста­ми; они завер­ши­лись задержаниями.

Мас­со­вые анти­пра­ви­тель­ствен­ные демон­стра­ции с при­зы­вом бой­ко­ти­ро­вать досроч­ные пре­зи­дент­ские выбо­ры, назна­чен­ные став­лен­ни­ком Назар­ба­е­ва Касым-Жомар­том Тока­е­вым, про­шли 1 и 9 мая в двух круп­ней­ших горо­дах, Алма­ты и сто­ли­це. К их про­ве­де­нию при­зы­ва­ли живу­щий за рубе­жом кри­тик казах­стан­ских вла­стей и экс-бан­кир Мух­тар Абля­зов и его дви­же­ние «Демо­кра­ти­че­ский выбор Казах­ста­на», запре­щен­ное в стране (вла­сти счи­та­ют ДВК «экс­тре­мист­ским», тогда как в резо­лю­ции Евро­пар­ла­мен­та дви­же­ние назва­но «мир­ным оппозиционным»).

Самые мас­со­вые акции в 2019 году про­шли в день голо­со­ва­ния 9 июня и после­ду­ю­щие дни, когда про­те­сту­ю­щие заяви­ли о несо­гла­сии с ходом выбо­ров и их ито­га­ми (побе­ди­те­лем пред­ска­зу­е­мо был объ­яв­лен Тока­ев). По дан­ным МВД, задер­жа­ни­ям в Алма­ты и Нур-Сул­тане под­верг­лись око­ло четы­рех тысяч чело­век, свы­ше тыся­чи при­вле­че­ны к адми­ни­стра­тив­ной ответ­ствен­но­сти. Наблю­да­те­ли ОБСЕ назва­ли выбо­ры в Казах­стане несво­бод­ны­ми, заявив, что они были омра­че­ны мно­же­ством нару­ше­ний и мас­со­вы­ми задер­жа­ни­я­ми демонстрантов.

6 июля, в День сто­ли­цы, кото­рый сов­па­да­ет с днем рож­де­ния экс-пре­зи­ден­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва, при попыт­ке про­ве­де­ния анон­си­ро­ван­но­го дви­же­ни­ем ДВК митин­га в ряде горо­дов задер­жа­ли сот­ни чело­век. Ана­ло­гич­ная кар­ти­на, когда людей задер­жи­ва­ли в местах, ука­зан­ных ДВК в каче­стве точек сбо­ра на митин­ги, повто­ри­лась 21 сен­тяб­ря и 26 октября.

В День Кон­сти­ту­ции и 9 нояб­ря мар­ши за поли­ти­че­ские рефор­мы про­ве­ло граж­дан­ское дви­же­ние «Oyan, Qazaqstan», создан­ное в этом году и объ­еди­нив­шее моло­дых активистов.

В сен­тяб­ре, в канун визи­та Тока­е­ва в Китай, в несколь­ких горо­дах про­шли митин­ги про­тив «китай­ской экс­пан­сии», участ­ни­ки кото­рых тре­бо­ва­ли не допу­стить запус­ка в Казах­стане сов­мест­ных с Пеки­ном про­ек­тов, обна­ро­до­вать усло­вия согла­ше­ния с Поднебесной.

16 декаб­ря, в День неза­ви­си­мо­сти Казах­ста­на, в Алма­ты и Нур-Сул­тане акции памя­ти жертв Декабрь­ских собы­тий 1986 года (когда казах­ская моло­дежь высту­пи­ла про­тив назна­че­ния Крем­лем Ген­на­дия Кол­би­на на пост руко­во­ди­те­ля рес­пуб­ли­ки) и Жана­о­зен­ских собы­тий 2011 года (сило­во­го подав­ле­ния мно­го­ме­сяч­ной заба­стов­ки неф­тя­ни­ков, в резуль­та­те кото­ро­го, по офи­ци­аль­ным дан­ным, погиб­ли 17 чело­век) обер­ну­лись задер­жа­ни­я­ми десят­ков чело­век. Они при­зы­ва­ли про­ве­сти поли­ти­че­ские рефор­мы, осво­бо­дить полит­за­клю­чен­ных и не выда­вать Китаю каза­хов, заявив­ших о бег­стве из-за про­во­ди­мой в Синьц­зяне поли­ти­ки по отно­ше­нию к этни­че­ским меньшинствам.

Серию акций в 2018 году про­ве­ла груп­па людей, не соглас­ных с реше­ни­я­ми судов, затра­ги­ва­ю­щи­ми их инте­ре­сы. В раз­ных горо­дах про­шли десят­ки оди­ноч­ных пике­тов, в том чис­ле с поли­ти­че­ски­ми требованиями.

ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ

Дирек­тор Груп­пы оцен­ки рис­ков поли­то­лог Досым Сат­па­ев, ана­ли­зи­руя при­чи­ны роста про­яв­ле­ний про­тестно­сти в 2019 году, гово­рит об «эффек­те паро­во­го котла».

— В тече­ние дол­гих лет в Казах­стане наблю­да­лось соци­аль­ное недо­воль­ство, кото­рое копи­лось в закры­той ёмко­сти. Сей­час котёл дал тре­щи­ны, через кото­рые выры­ва­ют­ся всплес­ки соци­аль­ных про­те­стов по раз­ным пово­дам с раз­ным соста­вом участ­ни­ков, — рас­суж­да­ет Досым Сат­па­ев, добав­ляя, что про­те­сты под­пи­ты­ва­лись в том чис­ле неоправ­дав­ши­ми­ся надеж­да­ми на поли­ти­че­ские и соци­аль­ные рефор­мы после ухо­да Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва с поста пре­зи­ден­та Казах­ста­на. — Люди уста­ли от посто­ян­ных обе­ща­ний. Воз­ник­ла тре­во­га, что, если сей­час пуб­лич­но не выска­зать­ся, то систе­ма оста­нет­ся преж­ней. Думаю, все эти фак­то­ры повли­я­ли на то, что про­те­сты ста­ли мас­со­вы­ми и частыми.

Дирек­тор Цен­траль­но­ази­ат­ско­го фон­да раз­ви­тия демо­кра­тии и кан­ди­дат поли­ти­че­ских наук Толга­най Умбе­та­ли­е­ва счи­та­ет, что высо­кий уро­вень недо­воль­ства ситу­а­ци­ей в стране вызван соци­аль­ным нера­вен­ством, сни­же­ни­ем дохо­дов насе­ле­ния. Она пола­га­ет, что про­тестность выплес­ну­лась бы неза­ви­си­мо от того, про­изо­шел бы или нет «тран­зит вла­сти», кото­рый, по мне­нию мно­гих наблю­да­те­лей, носит фор­маль­ный характер.

— В любом слу­чае про­те­сты в этом году были бы, и они нарас­та­ли бы. Сме­на вла­сти несколь­ко сни­зи­ла их чис­ло. Без «пре­ем­ни­ка», не исклю­чаю, про­те­стов было бы боль­ше, — счи­та­ет Умбеталиева.

Дирек­тор Казах­стан­ско­го меж­ду­на­род­но­го бюро по пра­вам чело­ве­ка пра­во­за­щит­ник Евге­ний Жовтис под­чер­ки­ва­ет, что дви­жу­щей силой про­те­стов ста­ли в основ­ном 30–40-летние люди. Как пра­ви­ло, это город­ские жите­ли с хоро­шим образованием.

— Они не явля­ют­ся про­дук­том совет­ско­го про­шло­го, их не устра­и­ва­ет авто­ри­тар­ное кор­рум­пи­ро­ван­ное насто­я­щее, — харак­те­ри­зу­ет Евге­ний Жовтис, отме­чая, что к про­те­стам «поти­хонь­ку» при­со­еди­ня­ет­ся моло­дежь. — [Моло­дые казах­стан­цы] побы­ва­ли на Запа­де и хоро­шо пони­ма­ют раз­ни­цу. И, если они не при­ня­ли реше­ние уез­жать, то будут пытать­ся что-то менять. Конеч­но, есть еще кон­фликт поко­ле­ний. Они уста­ли, что ими пра­вят старики.

Экс­пер­ты отме­ча­ют и внеш­ние фак­то­ры, повли­яв­шие на про­тестные выступ­ле­ния внут­ри Казахстана.

— В Укра­ине про­шли выбо­ры, где пре­зи­ден­том стал абсо­лют­но новый чело­век. До это­го в Арме­нии про­хо­ди­ли поли­ти­че­ские про­цес­сы на волне народ­ной под­держ­ки. Мно­гим захо­те­лось как в Укра­ине или Арме­нии, где к вла­сти при­шли люди, кото­рые реши­ли бороть­ся с кор­руп­ци­ей на деле. Все это сов­па­ло с поли­ти­че­ски­ми про­цес­са­ми в нашей стране, кото­рые про­ис­хо­ди­ли на фоне рас­ту­ще­го соци­аль­но­го напря­же­ния, — ком­мен­ти­ру­ет Досым Сатпаев.

КАК РЕАГИРОВАЛИ ВЛАСТИ?

В пер­вой поло­вине года про­те­сты завер­ша­лись задер­жа­ни­я­ми, при­чем в чис­ле людей, кото­рых с при­ме­не­ни­ем спец­на­за затал­ки­ва­ли в авто­за­ки, ока­зы­ва­лись и слу­чай­ные про­хо­жие. Затем кар­ти­на отча­сти изме­ни­лась: одни акции подав­ля­лись, дру­гим дава­ли воз­мож­ность бес­пре­пят­ствен­но высту­пать. Но жест­ких задер­жа­ний, кото­ры­ми сопро­вож­да­лись митин­ги в мар­те, мае и летом, начи­ная с осе­ни, ста­ло мень­ше. Одна­ко пре­вен­тив­ные задер­жа­ния и аре­сты акти­ви­стов, участ­ни­ков преды­ду­щих митин­гов, в пред­две­рии анон­си­ро­ван­ных ДВК про­те­стов про­дол­жи­лись и во вто­рой поло­вине года.

Казах­стан­ский жур­на­лист Сер­гей Дува­нов под­чер­ки­ва­ет, что поли­ция задер­жи­ва­ет «тех граж­дан, кото­рые вышли по при­зы­ву Аблязова»:

— Есть раз­ни­ца в вос­при­я­тии вла­стью всех оппо­зи­ци­он­ных дви­же­ний, кото­рые в этом году одно за дру­гим появи­лись как гри­бы после дождя. Вла­сти боят­ся Абля­зо­ва, пото­му что он наме­рен сверг­нуть власть ради­каль­ным мето­дом по при­ме­ру Май­да­на. Это их напря­га­ет. Дру­гие оппо­зи­ци­о­не­ры, откры­то про­воз­гла­шая [курс на] сме­ну вла­сти, фор­маль­но наме­ре­ны про­ве­сти эту рабо­ту в леги­тим­ных рамках.

Толга­най Умбе­та­ли­е­ва не исклю­ча­ет, что за раз­но­стью под­хо­дов вла­стей к раз­ным груп­пам про­те­сту­ю­щих может сто­ять прин­цип «раз­де­ляй и властвуй».

— Вла­сти пыта­ют­ся исполь­зо­вать раз­ные стра­те­гии. Такая апро­ба­ция мето­дов рабо­ты с про­тестны­ми груп­па­ми. Поэто­му идет ком­би­ни­ро­ва­ние мяг­ких и жест­ких мето­дов. И дру­гой вари­ант: они реаль­но не зна­ют, как рабо­тать, и все зави­сит от руко­вод­ства, при­ни­ма­ю­ще­го реше­ния. В то же вре­мя это созда­ет неопре­де­лен­ность сре­ди про­те­сту­ю­щих. Раз­ная реак­ция вла­стей вызы­ва­ет раз­ные интер­пре­та­ции и раз­ное отно­ше­ние к про­те­сту­ю­щим. Ведь власть порой исполь­зо­ва­ла раз­ные про­во­ка­ции, и внут­ри про­те­сту­ю­щих нача­лись внут­рен­ние кон­флик­ты, [деле­ние] на «свой» и «чужой». С точ­ки зре­ния вла­сти, такая мето­ди­ка при­но­си­ла опре­де­лен­ные пло­ды, — делит­ся наблю­де­ни­я­ми Толга­най Умбеталиева.

ЧТО БУДЕТ С ПРОТЕСТНЫМ ПОЛЕМ?

Пра­во­за­щит­ник Ерлан Кали­ев отме­ча­ет, что мно­го­чис­лен­ные про­те­сты выну­ди­ли чинов­ни­ков пой­ти на опре­де­лен­ные уступки.

— Неадек­ват­ная реак­ция поли­ции на мир­ные акции про­де­мон­стри­ро­ва­ла пол­ное отсут­ствие ува­же­ния госу­дар­ствен­ных орга­нов к пра­вам чело­ве­ка в нашей стране, вызвав тем самым вполне есте­ствен­ную обрат­ную реак­цию. Как со сто­ро­ны Запа­да — в виде нарас­та­ю­щей кри­ти­ки по пово­ду оче­вид­но­сти несо­блю­де­ния стра­ной меж­ду­на­род­ных дого­во­рен­но­стей, напря­мую свя­зан­ных с пра­ва­ми чело­ве­ка, — так и со сто­ро­ны вла­сти, кото­рая уста­ми Тока­е­ва под шква­лом этой кри­ти­ки вынуж­де­на была при­знать необ­хо­ди­мость при­ня­тия ново­го зако­на о митин­гах. Это не гово­ря уже о реак­ции граж­дан­ско­го обще­ства, боль­шая часть кото­ро­го пони­ма­ет необ­хо­ди­мость ско­рей­ше­го про­ве­де­ния демо­кра­ти­че­ских реформ в стране, — гово­рит Ерлан Калиев.

В кон­це декаб­ря Касым-Жомарт Тока­ев на встре­че «сове­та обще­ствен­но­го дове­рия» — кон­суль­та­тив­но-сове­ща­тель­но­го орга­на при пре­зи­ден­те, создан­но­го по его же ини­ци­а­ти­ве после спор­ных выбо­ров, — пообе­щал пере­смот­реть зако­но­да­тель­ство о мир­ных собра­ни­ях (такое же обе­ща­ние он давал после ина­у­гу­ра­ции в июне), что­бы в нем был про­пи­сан не раз­ре­ши­тель­ный, а уве­до­ми­тель­ный поря­док орга­ни­за­ции митин­гов. Пункт о про­ве­де­нии демон­стра­ций в спе­ци­аль­но отве­ден­ных вла­стя­ми местах — как пра­ви­ло, это окра­и­ны горо­дов, — веро­ят­но, сохранится.

— Для дей­ству­ю­щей вла­сти кар­ди­наль­но менять зако­но­да­тель­ство о митин­гах, кото­рое все эти годы помо­га­ло ей кон­тро­ли­ро­вать поли­ти­че­скую систе­му, невы­год­но. И пер­во­му пре­зи­ден­ту, и вто­ро­му невы­год­но упус­кать пол­но­стью ситу­а­цию из-под кон­тро­ля, — пола­га­ет Досым Сатпаев.

Пра­во­за­щит­ник Евге­ний Жовтис отме­ча­ет, что собы­тия 2019 года в Казах­стане име­ют неко­то­рое сход­ство с нача­лом «Араб­ской вес­ны», где про­те­сты, обер­нув­ши­е­ся в ито­ге сме­ной режи­ма, стар­то­ва­ли с акти­ви­за­ции город­ской обра­зо­ван­ной моло­де­жи и людей сред­не­го воз­рас­та, недо­воль­ных отсут­стви­ем соци­аль­ных лиф­тов, кор­руп­ци­ей, авто­ри­та­риз­мом. Одна­ко Казах­ста­ну, как счи­та­ет Евге­ний Жовтис, сце­на­рий севе­ро­аф­ри­кан­ских стран не гро­зит, посколь­ку, по его мне­нию, «в силу огром­ной тер­ри­то­рии и нерав­но­мер­но рас­пре­де­лен­но­го насе­ле­ния доста­точ­ная моби­ли­за­ция для како­го-то эффек­тив­но­го дав­ле­ния невозможна».

Экс­пер­ты пола­га­ют, что про­тестные выступ­ле­ния со вре­ме­нем могут либо уси­лить­ся, либо пой­ти на спад.

— Я пом­ню, рост про­тестно­сти был в кон­це 1980‑х и в нача­ле 1990‑х годов — тогда появ­ля­лись раз­ные оппо­зи­ци­он­ные груп­пы, кото­рые пыта­лись выве­сти стра­ну на уро­вень пар­ла­мен­та­риз­ма, путь демо­кра­ти­че­ско­го раз­ви­тия. Сей­час те же самые тре­бо­ва­ния. Но тогда все потух­ло, пото­му что мно­гие побо­я­лись хао­са и захо­те­ли, что­бы был еди­ный центр вла­сти, жест­кая рука. А в после­ду­ю­щие годы власть вычи­сти­ла оппо­зи­ци­он­ное поле, и уро­вень про­тестно­сти сни­зил­ся. Но теперь люди поня­ли, этот пери­од ниче­го хоро­ше­го не при­нес. И сей­час фор­ми­ру­ют­ся про­тестное поле и про­тестные груп­пы, и меж­ду ними будут рас­ко­лы или, наобо­рот, коа­ли­ция, — резю­ми­ру­ет Досым Сатпаев.

Поли­то­лог Тал­гат Исма­гам­бе­тов выра­жа­ет уве­рен­ность в том, что тре­бо­ва­ния пере­мен будут зву­чать и даль­ше. Но в то же вре­мя он сомне­ва­ет­ся в ско­рей­шем наступ­ле­нии реформ.

— Очень мно­го элит­ных групп в нашей систе­ме, завя­зан­ных в рас­пре­де­ле­нии бюд­жет­ных средств, заин­те­ре­со­ва­ны в сохра­не­нии нынеш­не­го поли­ти­че­ско­го ста­тус-кво и рас­пре­де­ле­нии бюд­жет­ных пото­ков. Биз­нес живет за счет бюд­же­та. Что каса­ет­ся про­тестных групп, то они пока не нашли точ­ки сопри­кос­но­ве­ния. Сей­час нет мораль­ных ресур­сов у оппо­зи­ции, и у вла­сти тоже — преж­ние идео­ло­гии себя исчер­па­ли. Насе­ле­нию нуж­ны кон­крет­ные, прак­ти­че­ские лозун­ги, кото­рые были бы доход­чи­вы­ми и каса­лись бы кошель­ка каж­до­го, но тако­го пока нет, — заклю­ча­ет Тал­гат Исмагамбетов.

Жур­на­лист Сер­гей Дува­нов гово­рит, что про­тестным груп­пам не уда­ет­ся при­со­еди­нить к себе пас­сив­ную часть обще­ства в силу мен­таль­ных при­вы­чек это­го обще­ства, жест­ких мер и раз­об­щен­но­сти самих про­тестных групп.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»