Любой власти нужно слушать свой народ

В пред­две­рии зимы в Казах­стане все­гда жар­ко от поли­ти­че­ских собы­тий. Не ста­ла исклю­че­ни­ем и нынеш­няя осень. Что озна­ча­ют новые внеш­не­по­ли­ти­че­ские ини­ци­а­ти­вы выс­ше­го руко­вод­ства стра­ны и кад­ро­вые подвиж­ки? На эти и дру­гие вопро­сы отве­ча­ет руко­во­ди­тель Казах­ско­го Наци­о­наль­но­го Кон­грес­са Адиль Тойганбаев. 

- Адиль Ерке­но­вич, Казах­стан в этом году вновь ока­зал­ся акти­вен на меж­ду­на­род­ной арене — преж­де все­го в том, что свя­за­но с фор­ми­ро­ва­ни­ем Тамо­жен­но­го сою­за и с пер­спек­ти­ва­ми Евразий­ско­го сою­за. Напри­мер, пред­ло­же­ния по рас­ши­ре­нию этих объ­еди­не­ний с при­вле­че­ни­ем Тур­ции, Сирии и Индии. Это что — наша при­выч­ная гиган­то­ма­ния или реаль­ная воз­мож­ность уси­лить такие союзы?

- Я убеж­ден, что ТС оста­нет­ся в пре­де­лах пост­со­вет­ско­го про­стран­ства, но фор­ми­ро­ва­ние ста­тус­ных, хотя и мало­со­дер­жа­тель­ных отно­ше­ний с дру­ги­ми стра­на­ми для него самая глав­ная на сего­дня зада­ча. ТС стре­мит­ся выгля­деть пол­но­цен­ной аль­тер­на­ти­вой Евро­со­ю­зу, и в этом каче­стве он дол­жен, конеч­но, фор­ми­ро­вать новые гори­зон­таль­ные свя­зи на кон­ти­нен­те. Какие-то вари­ан­ты осо­бых отно­ше­ний воз­мож­ны, и об этом гово­рят сами пред­ло­же­ния о вклю­че­нии той же Тур­ции, к при­ме­ру, в Тамо­жен­ный союз.

Веро­ят­но, будут попыт­ки стро­ить подоб­ные отно­ше­ния, но сам про­ект изна­чаль­но зато­чен на дру­гое и в каче­стве аль­тер­на­ти­вы ЕС, ско­рее все­го, несо­сто­я­те­лен. Давай­те трез­во смот­реть на вещи. Мно­го гово­рит­ся об общем гео­по­ли­ти­че­ском инте­ре­се, инте­граль­но­сти про­из­водств и тор­го­вых пре­иму­ще­ствах. Во мно­гом так, но глав­ное для ТС все-таки дру­гое: гене­ти­че­ское род­ство. Это — номен­кла­тур­ный интер­на­ци­о­нал пост­со­вет­ских элит, кото­рые смог­ли про­ти­во­сто­ять рево­лю­ци­он­ным изме­не­ни­ям послед­не­го деся­ти­ле­тия. Уда­лось сохра­нить ста­биль­ность, пусть и высо­кой ценой — ценой кон­сер­ва­ции обще­ствен­ной жиз­ни и отка­за от вос­тре­бо­ван­ных внут­ри­по­ли­ти­че­ских реформ. И «тамо­жен­ные» поли­ти­ки гово­рят на одном поли­ти­че­ском языке.

Эрдо­га­нов­ская Тур­ция, как кон­сер­ва­тив­ный и анти­ли­бе­раль­ный про­ект, мог­ла бы ока­зать­ся в чис­ле союз­ни­ков ТС, но это­му будут мешать силь­ные внеш­не­по­ли­ти­че­ские амби­ции, по силе рав­ные тем же рос­сий­ским, но по век­то­ру им совер­шен­но про­ти­во­по­лож­но направ­лен­ные. Поэто­му гово­рить пост­со­вет­ские эли­ты будут толь­ко друг с дру­гом. И исклю­чи­тель­но на общие темы.

- Вы гово­ри­те, Рос­сия, Казах­стан и Бело­рус­сия отра­зи­ли вол­ну разно­образных потря­се­ний и имен­но это фор­ми­ру­ет их общ­ность инте­ре­сов. Отра­зи­ли ли? Мож­но ли быть уве­рен­ны­ми в ста­биль­но­сти суще­ству­ю­ще­го порядка?

- Ста­биль­ность рас­слаб­ля­ет, и она ковар­на. Любая кон­ку­рен­то­спо­соб­ная поли­ти­че­ская эли­та долж­на быть гото­ва к стрес­со­вым штор­мо­вым нагруз­кам, и в этом отно­ше­нии ста­би­ли­за­то­ры, конеч­но, про­иг­ры­ва­ют. Мы в Казах­стане фак­ти­че­ски ощу­ти­ли две вол­ны пере­мен. Со сто­ро­ны Евро­пы — «оран­же­вые» рево­лю­ции, и уже в послед­ние годы с Восто­ка — «араб­скую вес­ну». Эти вол­ны нас силь­но не доста­ли, но соста­ви­ли у вла­сти более-менее чет­кую кар­ти­ну о том, что такое опас­ность и как с ней бороться.

Пред­ста­вим, соби­ра­ет­ся какой-нибудь кри­зис­ный штаб и начи­на­ет про­ра­ба­ты­вать меры про­тив этих совре­мен­ных про­тестных тех­но­ло­гий. О чем обя­за­тель­но пой­дет речь? О кон­тро­ле над дея­тель­но­стью неком­мер­че­ских орга­ни­за­ций, огра­ни­че­нии вли­я­ния сто­рон­них госу­дарств, инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти и контр­про­па­ган­де. Одним сло­вом, есть некая опас­ная зона, кото­рой нель­зя давать бес­кон­троль­но рас­ти, пото­му что за этим начи­на­ет­ся «оран­же­вый» или «весен­ний» сценарий.

Если люди в шта­бе кре­а­тив­ные, то в ход идут идеи иной кате­го­рии слож­но­сти. Внед­ре­ние отвле­ка­ю­щих инфор­ма­ци­он­ных пово­дов, кло­ни­ро­ва­ние оппо­зи­ци­он­ных струк­тур, адрес­ная рабо­та с нена­деж­ны­ми соци­аль­ны­ми груп­па­ми. С моло­де­жью, напри­мер. Рас­ши­ре­ние раз­вле­ка­тель­ных про­грамм, под­клю­че­ние новых теле­ка­на­лов, сума­тош­ные игры с при­за­ми, в общем — одним сло­вом, запол­не­ние ваку­у­ма всем, что под руку под­вер­нет­ся. Поче­му так про­ис­хо­дит? Пото­му что все вни­ма­ние отда­ет­ся тех­но­ло­гии про­те­ста, его моби­ли­зу­ю­щей систе­ме. То есть видят в каче­стве опас­но­сти про­сто ком­пью­тер­ный вирус, лабо­ра­тор­ную разработку.

А надо смот­реть в корень, искать при­чи­ну воз­ник­но­ве­ния про­те­ста. И здесь обна­ру­жи­ва­ет­ся, что у нас люди во вла­сти не вполне пони­ма­ют, что сто­ит за про­те­ста­ми и вол­ной пере­мен, что явля­ет­ся живой моти­ва­ци­ей сти­хий­ных бун­тов. Мно­гие начи­на­ют кри­чать, что все­му виной интер­нет, соци­аль­ные сети. Через соци­аль­ные сети, дей­стви­тель­но, мож­но режис­си­ро­вать про­цес­сом, но ведь жела­ние участ­во­вать в поста­нов­ке, играть в ней свою роль не про­грам­ми­ру­ет­ся никем посто­рон­ним. Оно идет изнут­ри. Когда люди гото­вы к тако­го рода про­ти­во­сто­я­нию — да, вклю­ча­ют­ся эффек­тив­ные тех­но­ло­гии. Но сами по себе тех­но­ло­гии бес­по­мощ­ны, люди долж­ны быть гото­вы к переменам.

- Что же может подвиг­нуть вла­сти играть на опе­ре­же­ние? Или кто?

- Прак­ти­че­ски все сно­сы режи­мов, если гово­рить об «араб­ской весне», име­ют откро­вен­ную внут­рен­нюю схожесть.

Под снос пошел стро­го опре­де­лен­ный сорт режи­мов. Евразий­ские кон­спи­ро­ло­ги с готов­но­стью ска­жут — анти­аме­ри­кан­ский. Серьез­но ли это? Салех и Муба­рак — анти­аме­ри­кан­ские? И с осталь­ны­ми было не слож­нее договариваться.

Толь­ко бед­ные стра­ны? Тоже нет. Ливия и была, и даже после оже­сто­чен­ной вой­ны оста­ет­ся совсем не бедной.

Те, где были силь­ны пози­ции исла­ми­стов? Но их успех, даже там, где он был, ока­зал­ся крат­ко­сроч­ным. Даже уме­рен­ные рели­ги­оз­ни­ки из Нах­ды в Туни­се теря­ют власть, не гово­ря уже об отстра­не­нии исла­ми­ста Мур­си в Египте.

Сорт режи­мов — дру­гой. И про­ще все­го срав­нить его с совсем не араб­ским Чау­шеску. Был такой поли­тик, искренне пре­уве­ли­чи­ва­ю­щий свой интел­лек­ту­аль­ный потен­ци­ал, и делал это он по при­чине самой обык­но­вен­ной необ­ра­зо­ван­но­сти. Хотел быть наслед­ни­ком леген­дар­ных импе­ра­то­ров. Опять же искренне верил в это. Стро­ил двор­цы, кото­рые пора­жа­ли сво­и­ми дис­про­пор­ци­я­ми с реаль­ным ланд­шаф­том. И обо­ру­до­вал их золо­той сан­тех­ни­кой, что долж­но было про­из­ве­сти, навер­ное, окон­ча­тель­ное необ­ра­ти­мое впе­чат­ле­ние. И оно его произвело.

Все дело — в золо­той сан­тех­ни­ке. В низ­кой чело­ве­че­ской ква­ли­фи­ка­ции выско­чек, при­шед­ших к вла­сти в боль­шей мере по воле слу­чай­но­сти. У этих людей весь­ма спе­ци­фи­че­ский стиль прав­ле­ния и стиль потреб­ле­ния, необ­хо­ди­мость гро­мо­глас­но демон­стри­ро­вать свое гипер­тро­фи­ро­ван­ное хам­ство. И его же, толь­ко в квад­ра­те, демон­стри­ру­ют их дети. Вспом­ним уго­лов­ные выход­ки сыно­вей Сад­да­ма Хусей­на, париж­ские дебо­ши наслед­ни­ка Кад­да­фи. И все это с обя­за­тель­ны­ми джи­па­ми охра­ны, с тор­ча­щи­ми во все сто­ро­ны авто­ма­та­ми, с навяз­чи­вой рас­паль­цов­кой. А это чело­ве­че­ская низ­ко­сорт­ность в чистом виде.

В чере­де «весен­них» рево­лю­ций пер­вым был Тунис — один из лиде­ров миро­во­го кор­руп­ци­он­но­го рей­тин­га. Но ведь иму­ще­ствен­ный раз­брос меж­ду бога­ты­ми и бед­ны­ми, соци­аль­ная безыс­ход­ность — все это свой­ствен­но мно­гим стра­нам. Здесь же дето­на­то­ром ста­ло дру­гое: наг­лость, с кото­рой пра­вя­щая эли­та демон­стри­ро­ва­ла свое богат­ство и свою без­на­ка­зан­ность. Стиль при­ми­тив­но­го кри­ми­на­ла, дорвав­ше­го­ся до власти.

Мы же пони­ма­ем, что неф­тя­ные шей­хи не менее бога­ты, чем эти вче­раш­ние охран­ни­ки или мел­кие чину­ши. Конеч­но, нет. Но в стра­нах зали­ва нет, и не было подоб­ных рево­лю­ций. Нет ее ни в Марок­ко, ни в Иор­да­нии. Иор­да­ния — вооб­ще при­мер пол­ной про­ти­во­по­лож­но­сти сти­лю все­власт­ных жло­бов. Дина­сти­че­ская монар­хия, где король и коро­ле­ва живут в сти­ли­сти­ке насто­я­ще­го тыся­че­лет­не­го ари­сто­кра­тиз­ма, в нор­мах высо­кой куль­ту­ры и само­огра­ни­че­ния. Иор­да­ния — это уста­нов­ка на при­о­ри­тет про­све­ще­ния, соци­аль­но­го мира, соче­та­ния все­го выве­рен­но­го в запад­ном и восточ­ном опыте.

- Ста­ло быть, если про­дол­жить вашу мысль, образ прав­ле­ния и стиль потреб­ле­ния пра­вя­ще­го клас­са вызы­ва­ет рево­лю­ции. Это намек и на нашу ситуацию?

- Наши бога­тые не научи­лись уме­рен­но­сти и само­огра­ни­че­нию, это отно­сит­ся ко все­му быв­ше­му СССР. Стиль золо­тых уни­та­зов у нас гос­под­ству­ю­щий. Но ситу­а­ция меня­ет­ся, и она долж­на менять­ся быст­ро. Если эли­та хочет быть дол­го­веч­ной, ей необ­хо­ди­мо не про­сто фор­си­ро­вать пери­од пер­вич­но­го накоп­ле­ния капи­та­ла, но и разум­но инве­сти­ро­вать в буду­щее. Для нача­ла в соб­ствен­ных наслед­ни­ков, а за этим при­хо­дит и ответ­ствен­ность за нацию в целом.

Есть даже целая миро­вая тен­ден­ция в отно­ше­нии к соб­ствен­но­му богат­ству. Реа­ли­зо­вав­ши­е­ся и дока­зав­шие свою спо­соб­ность побеж­дать люди отка­зы­ва­ют­ся пере­да­вать свои капи­та­лы по наслед­ству, выби­рая для них обще­ствен­ное управ­ле­ние. Так посту­пи­ли Аль­фред Нобель, Уор­рен Баф­фет, Билл Гейтс, из рос­си­ян — Вла­ди­мир Пота­нин и Дмит­рий Зимин.

Конеч­но, на этом фоне стиль хомя­ка выгля­дит вуль­гар­но. И каза­хам мно­гое пред­сто­ит пере­жить и сде­лать, что­бы убе­дить мир счи­тать­ся с нами как с рав­ны­ми. Пока наша биз­нес-эли­та и чинов­ни­ки увле­че­ны бес­ко­неч­ным нако­пи­тель­ством, их авто­ма­ти­че­ски будут вос­при­ни­мать как папуа­сов, уве­шан­ных буса­ми. И глав­ное, люди сами ино­гда не видят, насколь­ко они смешны.

- Но сей­час и у нас начи­на­ет менять­ся отно­ше­ние и к богат­ству, и к потреб­ле­нию. Вво­дят­ся санк­ции на богат­ство, пред­ла­га­ю­щие рас­ши­ре­ние шка­лы про­грес­сив­но­го нало­го­об­ло­же­ния, то есть фак­ти­че­ский налог на рос­кошь. Вы под­дер­жи­ва­е­те такие предложения?

- Пока само­огра­ни­че­ние не ста­нет соб­ствен­ной про­бле­мой чело­ве­ка, об этом спра­вед­ли­вей будет поза­бо­тить­ся госу­дар­ству. Про­грес­сив­ное нало­го­об­ло­же­ние — прак­ти­ка таких стран, как Вели­ко­бри­та­ния и Фран­ция. Они успеш­но реши­ли зада­чу инте­гра­ции обще­ства. Обще­ства, в кото­ром невоз­мож­но ниче­го подоб­но­го «араб­ской весне».

Здесь рецепт прост — любой вла­сти нуж­но слу­шать свой народ, а не над­мен­но воз­вы­шать­ся над ним. А для чело­ве­ка мера его цен­но­сти — отда­ча, а не спо­соб­ность запи­хать себе в утро­бу как мож­но боль­ше объ­ек­тов мате­ри­аль­ной куль­ту­ры. Как бы ни про­сто это зву­ча­ло, но это — глав­ное, что нам пред­сто­ит осво­ить на прак­ти­ке. Тогда мы ста­нем в ряд пере­до­вых стран.

- Не могу не спро­сить напо­сле­док еще вот о чем. Пере­ме­ны в нашем обще­стве, хоть и мед­лен­но, но идут. В чис­ле про­чих нов­шеств есть и пред­ло­же­ние о пол­ной отмене при­зы­ва в армию. И вы одним из пер­вых под­дер­жа­ли такую ини­ци­а­ти­ву, что для чело­ве­ка, скеп­ти­че­ски отно­ся­ще­го­ся к дей­стви­ям вла­сти, не характерно.

- Пози­ция госу­дар­ства о пере­хо­де на про­фес­си­о­наль­ную армию до 2016 года, и то, что уже сде­ла­но в этом направ­ле­нии, — насто­я­щий повод для гор­до­сти. Таких пово­дов не так мно­го, как хоте­лось бы, но этот — насто­я­щий.  Мож­но мно­го рас­суж­дать о соци­а­лиз­ме, капи­та­лиз­ме и выбо­ре опти­маль­ной поли­ти­че­ской фор­ма­ции. Но это — сло­ва. А здесь Казах­стан делом дока­зал: как мини­мум, от рабо­вла­дель­че­ско­го строя мы точ­но ушли!

Запи­са­ла Айгуль ОМАРОВА