Напомним, что кампания по подготовке к выборам нового президента Узбекистана стартовала 9‑го сентября прошлого года, спустя неделю после официального объявления о скоропостижной смерти Ислама Каримова.. Поскольку в Узбекистане до сих пор ключевую роль играют семейные и клановые группировки, их лидеры были заинтересованы в сохранении существовавшей системы, гарантом стабильности которой являлся Ислам Каримов, и после его кончины предпочли соблюсти консенсус, по крайней мере, на переходный период.
Свой выбор они остановили на Шавкате Мирзиёеве, который с 2003 года был премьер-министром и, по сути, главным по должности проводником политики Ислама Каримова.
1
Нельзя сказать, что итоговый консенсус был достигнут легко и является на сегодня устойчивым. К тому же до кончины Ислама Каримова в Узбекистане сложился своего рода триумвират наиболее вероятных претендентов, способных по своим личным качествам, имеющимся в их распоряжении финансовым ресурсам, политическому весу и неформальным возможностям стать вторым президентом Узбекистана. Это – действовавшие премьер-министр Шавкат Мирзиёев, вице-премьер Руслан Азимов и председатель Службы национальной безопасности Рустам Иноятов.
Опрошенные эксперты указали на то, что якобы международные финансовые фонды были готовы предоставить Узбекистану необходимые ему кредиты при условии, что именно Руслан Азимов (он условно считается прозападным политиком) будет напрямую причастен к контролю над эффективностью их расходования. Надо сказать, что такая неформальная практика действительно существует. В частности, в соседнем Кыргызстане немецкое агентство развития (GTZ) в одно время выдавало относительно небольшие кредиты на развитие малой гидроэнергетики «под Феликса Кулова», который к тому времени уже не был высокопоставленным должностным лицом и не имел шанса вернуться в большую политику.
При этом в случае предполагаемого конфликта между кланами Мирзиёева и Иноятова, вероятность которого была и остается сегодня высокой, шансы Азимова могли значительно возрасти.
Однако по факту, наряду с премьер-министром Шавкатом Мирзиёевым, ставшим кандидатом от Либерально-демократической партии Узбекистана, в качестве альтернативных кандидатов в президенты были зарегистрированы Хотамжон Кетмолов (от Народно-демократической партии), Нариман Умаров (от Социал-демократической партии) и Сарвар Отамуратов (от Демократической партии). Очевидно, что все они выступили в качестве технических кандидатов.
В ходе подготовки к выборам центральные и местные органы власти предприняли меры по обеспечению безопасности и ещё большему усилению контроля над внутренней ситуацией в стране, плюс продолжили жесткую политику в религиозной сфере. В то же время внутри Узбекистана не существовало ни одной общественно-политической организации, будь то партия или общественное движение, которая представляла бы реальную угрозу утвержденному сценарию. Основные оппозиционные силы задолго до кончины первого президента находились за пределами Узбекистана.
Не представлял какой-либо угрозы и лидер запрещенного в Узбекистане народного движения «Бирлик» (позже переименованного в партию «Эрк»), Мохаммад Салих.
Теоретически он мог быть использован западными спецслужбами (называют Великобританию и Турцию) для расшатывания внутриполитической ситуации в Узбекистане накануне выборов, однако этого не произошло. Возможно, по той причине, что все без исключения внешние акторы понимали, что любая дестабилизация Узбекистана будет иметь катастрофические последствия не только для центрально-азиатского региона, но и далеко за его пределами.
В итоге Шавкат Мирзиёев 4 декабря 2016 года одержал убедительную победу, 14 декабря принял присягу, а уже 15 декабря 2016 года провел первые кадровые назначения. В том числе назначил Абдуллу Арипова премьер-министром Узбекистана.
2
Спустя год фактического правления Шавката Мирзиёева большинство опрошенных экспертов склоняются во мнении, что пока он в недостаточной степени укрепил свои позиции внутри страны и до сих пор опирается на силы, доставшиеся ему в наследство от Ислама Каримова. Однако если говорить о кадровой политике нового президента, то необходимо обратить внимание на то, что одними из первых были подвержены чистке первые заместители министров, хокимов, руководителей иных государственных органов, которые при первом президенте выполняли функцию «смотрящих».
Одной из жертв этой кампании оказался и первый заместитель председателя СНБ генерал-лейтенант Гулямов Шохрат, один из высококвалифицированных профессионалов узбекской спецслужбы, родной брат которого, Бахтияр Гулямов, является послом Узбекистана в США.
Вполне логично и предсказуемо, что Шавкат Мирзиёев пытается расставить на ключевые позиции преданных лично ему людей и избавиться от тех авторитетов, которые не в должной мере проявляют по отношению к нему лояльность. Пожалуй, наиболее значимой и громкой в этом ряду кадровых перестановок стала отставка первого вице-премьера, министра финансов Рустама Азимова. Его нынешнее положение осложняется тем, что Мирзиёев добивается от него возвращения выведенных из страны средств, которые, по некоторым оценкам, исчисляются сотнями миллионов долларов.
Аналогичные мотивы лежат и в основе ареста старшей дочери Ислама Каримова — Гульнары.
По мнению Генпрокуратуры Узбекистана, общая сумма причиненного Каримовой ущерба бюджету Узбекистана исчисляется, как минимум, $2 млрд. Кроме того, правоохранительными органами выявлены объекты недвижимости, принадлежащей ей в 12 странах, включая Россию. Новые власти предпринимают попытки поставить их под свой контроль, для чего в эти 12 стран направлены запросы о наложении ареста на принадлежащие Гульнаре Каримовой и её ближайшему окружению активы.
Пожалуй, это наиболее громкие дела, получишие огласку. В целом же кадровые перестановки, передел сфер влияния, переток частных капиталов из одних рук в другие в Узбекистане проходят традиционно без лишнего шума. При этом следует подчеркнуть, что еще задолго до кончины (автор может уверенно говорить о четырех годах, хотя этот процесс, по всей видимости, начался намного раньше) наблюдались активные скрытая миграция и вывоз капиталов из Узбекистана.
Узбекские диаспоры, состоящие из состоятельных представителей узбекского этноса, существуют в США, Великобритании, Франции, Испании, Швейцарии, Германии, Чехии и других западных странах, а также в России. Опрошенные в ходе подготовки этой статьи представители узбекских диаспор давали разные оценки, характеризующие нового президента Узбекистана. Однако, если обобщить, то они сошлись на том, что Шавкат Мирзиёев:
— является жёстким руководителем и хорошим администратором;
— нынешний состав правительства, особенно после увольнения в июне Руслана Азимова состоит из лояльных ему людей, либо тех, кто при принятии наиболее важных решений сохранит нейтралитет, но ни в коем случае не станет оппозиционером.
— пользуется авторитетом в армейской среде;
— несмотря на очень высокую вероятность (которая сохраняется) конфликта с Рустамом Иноятовым, ему удалось, по крайней мере, на время, сгладить противоречия;
— условно (весьма условно) считается пророссийским политиком, нежели человеком, придерживающимся прозападных взглядов (а в 2014 году породнился с олигархом (также условно российским) Алишером Усмановым);
— недостаточно дальновиден, не обладает умением отделять главное от второстепенного, в связи с чем не всегда способен принимать оптимальные решения;
— не обладает достаточным для главы государства внешнеполитическим опытом.
На данный момент, по оценке ряда экспертов, краеугольным вопросом внутриполитической ситуации в Узбекистане остаются отношения между Шавкатом Мирзиёевым и Рустамом Иноятовым. Их нельзя назвать ровными. Известно, что еще накануне выборов между ними произошел ряд конфликтов.
Одним из поводов для них послужило сокращение численности личного состава Службы безопасности президента и Управления СНБ по Ташкенту и Ташкентской области. Новый президент предпочел заменить лиц, охранявших Ислама Каримова, что видится логичным. Для большинства из «старой гвардии» мест в обновленной структуре не досталось, и часть бывших сотрудников предпочла покинуть Узбекистан. Одним из таких был недавно погибший в Москве при странных обстоятельствах Василий Матвиенко, смерть которого вызвала много вопросов.
Другим поводом для трений послужило стремление Шавката Мирзиёева сократить количество прикомандированных сотрудников СНБ в государственных органах, ведомствах, структурах крупного бизнеса, то есть сократить влияние спецслужбы по контролю над бизнесом.
Градус конфликтности был достаточно высок, однако, на данный момент накал противоречий несколько спал. Своего рода знаком примирения правомерно считать подписанный 23 августа Указ главы государства «О присуждении Государственных премий Республики Узбекистан в области науки и техники, литературы, искусства и архитектуры». В числе иных заслуженных деятелей премию первой степени за научно-практическую разработку «Реабилитация детей с тяжелой тугоухостью и глухотой» получила супруга бессменного руководителя СНБ Узбекистана Иноятова Флора Ильясовна.
3
Как было сказано выше, с момента фактического прихода во власть нового президента прошел год – время абсолютно недостаточное для того, чтобы делать однозначные выводы о трансформации внутренней и внешней политики Узбекистана. Однако достаточное для того, чтобы обратить внимание на ряд шагов, которые обозначают векторы дальнейшего развития страны.
Прежде всего, необходимо отметить, что реформистские заявления, звучавшие как в ходе подготовки к выборам, так и после победы Шавката Мирзиёева, вселили в население веру в возможность реального улучшения социально-экономической ситуации в Узбекистане при новом президента и постепенной плавной либерализации общественной жизни.
При этом все понимают, что ни о каком «открытии в одночасье границ», ни о «скорой свободной конвертации национальной валюты» речи не идет. Более того, первые шаги нового президента говорят о том, что если трансформация созданной при Исламе Каримове политической системы и состоится, то происходить она будет весьма и весьма постепенно, и ни о каком снижении государственного контроля над этим процессом речи не идёт и идти не может.
В качестве подтверждения этому может рассматриваться ставший известным факт попытки в октябре 2016 года Шавката Мирзиёева имитировать появление в стране внутренней политической оппозиции на базе незарегистрированной партии «Ozod Dehqonlar» («Свободные крестьяне»). Новой власти в Узбекистане хотелось продемонстрировать мировому сообществу появление после кончины Ислама Каримова внутренней легальной оппозиции. То, что она должна быть изначально подконтрольна власти, — об этом мировому сообществу знать не обязательно.
Приём, кстати, не новый: на постсоветском пространстве нет ни одного государства, где бы власти не попытались бы осуществить подобные «комбинации», позволяющие выявить и поставить «под колпак» всех политически буйных. В этом плане новый президент Узбекистана не оригинален.
В июле-месяце Шавкат Мирзиёев подверг критике политические партии, депутатов парламента, областных, районных, городских органов законодательной власти за безынициативность и отсутствие чётких программ. Однако ничего нового в этой критике не было. Всем очевидно, что деятельность политических партий в Узбекистане, подготовка ими программ и составление планов деятельности жестко контролируется исполнительной властью, и говорить о появлении в Узбекистане независимых политических партий, которые сегодня представляют из себя чисто бюрократические организации, в ближайшие несколько лет говорить не придётся.
То же самое можно сказать о недавно прозвучавшей критике нового президента в адрес прокурорских работников, которые, по его словам, являются представителями «прежней воровской системы». Системы, которая строилась, к слову, при его непосредственном участии.
Куда важнее видятся слова нового главы государства о желании вывести на новый уровень работу прессы. Он даже заявил, что готов разрешить вернуться в страну журналистам, вынужденно ее покинувшим. Однако и здесь не стоит забывать, что самого понятия «свободная пресса» ни в одном государстве постсоветского пространства в принципе не существует уже давно. То есть в случае Узбекистана можно говорить о некоей попытке контролируемой либерализации информационного пространства и создания более качественных, но не менее цензурируемых со стороны государства средств массовой информации.
По всей видимости, в этих целях Шавкат Мирзиёев призвал парламентариев и сенаторов завести личные странички в социальных сетях и размещать на них информацию о своей работе. Надо сказать, в условиях Узбекистана – шаг революционный, по крайней мере, обладатель странички сможет теперь просматривать публикации в социальных сетях и понять, какими проблемами живут их избиратели. Однако на данный момент этот шаг пока неэффективен и даже во многом комичен – странички завели, но наполнять их особо не чем.
Административным путем была запущена и работа Международного пресс-клуба, который возглавил бывший сотрудник администрации первого президента Шерзодхон Кудратходжаев. Несмотря на то, что эта площадка была создана распоряжением сверху, впервые за последние годы в истории СМИ Узбекистана были апробированы прямые эфиры, которые за очень короткое время стали популярны среди населения. При этом новый президент дал указание, чтобы на встречах в пресс-клубе участвовали исключительно министры, хокимы, руководители иных ведомств, а не их заместители.
Однако недавно эта деятельность была приостановлена премьер-министром Абдуллой Ариповым. Наложенный им запрет на прямые эфиры стал поводом для обсуждения в социальных сетях «наличия мощных контрреволюционных тенденций в элите». Несмотря на то, что деятельность Международного пресс-клуба была возобновлена, сам факт «наезда» со стороны премьер-министра и последовавшие увольнения на телеканале «Узбекистан 24» наглядно иллюстрируют, насколько тяжело будет идти перестройка работы средств массовой информации.
В том числе то касается и тележурналистики. Особенно наглядно это заметно на примере цифрового телеканала «Узбекистан 24», где программы, которые подаются как прямой эфир, транслируются в записи. Это видно невооруженным взглядом, и кроме как сочувствия к телезрителям ничего иного не вызывают, так как ни о каких действительно интересных и оперативных новостях речи не идёт. Как не идёт речи и о появлении в Узбекистане хотя бы одного частного телеканала – то есть появлении конкуренции с государственными. Между тем создание профессиональных и хотя бы относительно независимых средств массовой информации в Узбекистане могло бы весьма эффективно повысить уровень доверия населения к власти, тогда как при их отсутствии возникает вопрос, насколько власть реально заинтересована в этом.
Одним из главных событий внутренней жизни Узбекистана стало решение об отмене с 1 января 2019 года получения разрешительной записи для выезда за границу. Для выезда достаточно будет иметь биометрический паспорт гражданина Узбекистана. То есть с этой даты (если её не перенесут) Узбекистан перестанет быть последней страной на постсоветском пространстве, гражданам которой нужно получать отдельное разрешение для выезда за рубеж.
Считается, что из 32 миллионов населения Узбекистана 20 миллионов являются трудоспособными, и из них более 6 миллионов (при постоянной ротации) находятся за рубежом на заработках. По данным ЦБ РФ, в 2016 году денежные переводы граждан Узбекистана на родину из России составили более 2,7 миллиардов долларов. И по объему денежных переводов трудовых мигрантов из России Узбекистан лидирует среди стран СНГ.
В то же время в Узбекистане не прекращается дефицит наличной валюты, необходимой для выдачи денежных переводов родственникам трудовых мигрантов. В некоторых городах людям приходится стоять в очередях по 8–10 часов для получения денежных переводов из-за границы.
Доступной и легальной конвертации национальной валюты в Узбекистане не было с 1996 года. В стране действует четыре обменных курса, и в ближайшее время вопрос их унификации и ввода полной конвертации не предвидится, так как продолжается падение цен на основную экспортную продукцию, в связи с чем поступление валюты от экспорта постоянно сокращается, и в таких условиях введение свободной конвертации самоубийственно. Тем не менее, новая власть пытается облегчить жизнь бизнесу, в частности снизила с 50% до 25% обязательство о продаже государству валютной выручки.
Среди иных мер, направленных на оздоровление узбекской экономики, стало открытие специальных экономических зон в Гиждуване, Коканде, Ургуте и других стратегических районах. Но не стоит забывать, что Узбекистан не только сам лишен прямого выхода к морю, но и окружен государствами, не имеющими такового. Поэтому принимаемые меры новой властью, безусловно, важны, но их недостаточно для того, чтобы кардинально решить существующие проблемы.
4
Во внешней политике Шавкат Мирзиёев провозгласил отказ от дальнейшей конфронтации с ближайшими соседями и продолжает политику многовекторности в отношениях с Китаем, США, Россией и странами Европейского Союза.
6 сентября в ходе первого официального визита в Кыргызстан ожидается подписание ряда важных для двусторонних отношений документов, в том числе, касающихся делимитации значительной части государственной границы. Из 1379 км на данный момент согласовано 1055. Однако этап согласования оставшихся более 300 км, по всей видимости, займет ещё не один год. Тем не менее, с приходом Шавката Мирзиёева киргизско-узбекские отношения получили явный положительный импульс.
С осторожным оптимизмом то же самое можно сказать и о таджикско-узбекских отношениях. Несмотря на то, что Шавкат Мирзиёев не изменил отношения к наиболее острому вопросу о водно-энергетических ресурсах трансграничных рек, можно констатировать, что таджикско-узбекский диалог приобрел абсолютно иную тональность. Сегодня ведутся переговоры по упрощению работы приграничных пунктов и восстановлению экономических связей по таким направлениям как возобновление поставок газа и электроэнергии, упрощение транзита грузов, снижение тарифов на перевозку. Обсуждаются также вопросы взаимодействия в сфере противодействия угрозам национальной безопасности.
В период правления второго президента были подписаны документы, позволяющие в ближайшие годы на тех или иных условиях привлечь в экономику Узбекистана около $40 млрд. Более половины из них – китайские деньги, на которые планируется возвести нефтеперерабатывающий комплекс в Кашкадарьинской области, развить транспортную инфраструктуру. Российские деньги пока поступают в основном за счёт покупки Газпромом природного газа.
Тем не менее, несмотря на известные трудности, в Узбекистане действует ряд крупных и относительно успешных совместных предприятий с участием корейских, американских, итальянских, японских, турецких и немецких компаний. В частности, «УзДэо-авто», «УзЛэо-электроник» (обе – узбекско-южнокорейские СП), «GM-Uzb» (США), «УзИтал-мотор» (Италия), «Исузу» (Япония), предприятия легкой промышленности (Турция, Германия). К месторождениям урана, золота, газа значительный интерес проявляют компании из США и Европейского Союза. Узбекистан им потенциально интересен. Например, из 41 месторождения золота эксплуатируется только 10, а извлекаемые запасы природного газа оцениваются в 5 трлн. м3.
Однако пока резкого роста деловой активности западных компаний ожидать не приходится, так как существующие в Узбекистане коррупция, особенности финансово-банковской деятельности (прежде всего опять же сложности в конвертации и вывозе за пределы страны полученной прибыли), высокие таможенные пошлины и многое другое не позволяют говорить о реальной инвестиционной привлекательности Узбекистана.
5
Таким образом, анонсированные новым президентом Узбекистана реформы сегодня в основном касаются весьма осторожных экономических преобразований. Одновременно наблюдается попытка несколько смягчить, но не менять, по сути, политическую систему, выстроенную Исламом Каримовым, неотъемлемой частью которой второй президент являлся, как минимум с 2003 года.
Тем не менее, в условиях нынешнего Узбекистана не стоит торопиться с оценками того, что происходит в стране сегодня – важно понимать, что и как было вчера, и какие реальные цели ставятся на завтра. Народная мудрость гласит: «Неправильно в начале приготовления плова делать вывод о том, получится он или не получится – многое зависит от пловчи».