Автор: Татьяна ТРУБАЧЕВА, Жанар КАСЫМБЕКОВА, Дина БАЙДИЛДАЕВА
20.01.2012
Из Актау в Жанаозен обычным людям ехать 150 километ- ров. Для нас – журналистов «Голоса республики» – власти удлинили этот путь в три раза. В день парламентских выборов нас пустили в закрытый город только со второй попытки и лишь после того, как об особом к нам отношении со стороны Акорды узнали во всем мире.
То, что нас попытаются не пустить в Жанаозен в день голосования, мы заподозрили 13 января. Решение ЦИК проводить
Но когда наши корреспонденты попытались въехать в город, на блокпосту с них потребовали некую аккредитацию (до этого дня запускали без проблем). После многочисленных телефонных разговоров с представителями городской (жанаозенской), областной (мангистауской), Центральной избирательной комиссий и комендатуры Жанаозена из Алматы мы наконец выяснили, что аккредитацию выдает акимат Мангистауской области. Но обо всем по порядку.
Первый блин комом
Итак, как только мы узнали, что руководство редакции получило добро в устной форме от комендатуры Жанаозена на встречу с комендантом Аманжолом Кабыловым, мы отправились в дорогу. Слежки на этот раз за нами не было, и это нам показалось добрым знаком: значит, в этот раз мы в Жанаозен проедем свободно.
Таксист, наш давний знакомый, несколько раз переспросил, наверное, не веря своим ушам: «Мы едем к коменданту города за разрешением на 15 января и он сказал, что примет, так ведь » И сам себе словно бы отвечал: «Это хорошо, это хорошо, значит, скоро и военных выведут. А то народ совсем напуганный, всего боится, даже своей тени… Жалко людей, не скоро они оправятся…»
Два часа пролетели быстро, и вот мы подъехали к блокпосту Жанаозена. Что нас больше всего удивило, так это то, как его забаррикадировали. Дорогу обложили большими камнями, оставив небольшой проезд, и с раннего утра множество полицейских проверяли всех подряд — и заезжающих, и выезжающих. Такого в это время суток — а было около десяти часов утра — еще никогда не было. Даже наш водитель не удержался от реплики: «Ух ты, сразу чувствуется, что через два дня будут выборы, смотрите, как все усилили».
Мы включили диктофоны, дабы подстраховаться. К нам подошел мужчина в полицейской форме, в звании подполковника. Проверив наши удостоверения, спросил: «Вы не местные, зачем приехали в Жанаозен » Мы ему сразу все и сказали: что журналисты, едем к коменданту Аманжолу Кабылову, чтобы получить у него разрешение на посещение избирательных участков во время выборов. И что у нашего руководства есть предварительная договоренность с комендатурой на наш приезд для подачи документов.
Это, кажется, его ошарашило. Откуда ни возьмись вокруг нашей машины снова собрался кордон военных. И нам приходилось всем им по очереди говорить, кто мы, для чего приехали, показывать документы, после чего каждый из них убегал в здание и за ними выходили новые люди — теперь уже в штатском и подходили к нам снова.
Наконец, к нам подошел начальник штаба, но не представился, взял наши документы, выслушал и добродушно сказал: «Мы за вас сейчас несем ответственность, если хоть один волос упадет у вас, за это мы будем отвечать головой. Мы дадим вам сопровождение». И ушел в здание.
Через 20 минут он вылетел оттуда как ошпаренный, от его добродушия и следа не осталось. Сразу потребовал, чтобы мы возвращались обратно в Актау, а на наши возражения, что у нас есть предварительная договоренность о встрече с комендантом, в резкой форме ответил: «С вами комендант встречаться не будет. Аккредитацию журналистов проводит областной акимат, туда и езжайте. Я вас в Жанаозен не пропущу!»
Сказав это, он начал махать руками, показывая остальным, чтобы нас поворачивали с дороги. Наш водитель быстро заскочил в машину и возмущенно сказал: «Представляете, на мою просьбу проехать на заправку за постом, чтобы залить бензин на обратный путь, мне сказали: «Ты че, не слышал, тебе же сказали, езжай отсюда быстрей, хочешь машины лишиться, что ли »
Вернувшись в Актау, мы сразу сообщили о ситуации в миссию ОБСЕ.
Пикетом по Мухамеджанову
В тот же день, 13 января, мы отправились в ведомство Бауржана Мухамеджанова за заветной аккредитацией. Общаться с нами вызвался Нурбол Телегенов, назвав себя официальным представителем правительственной комиссии по расследованию событий в Жанаозене (в акимате занимает должность замначальника департамента по внутренней политике).
- С аккредитацией проблем не будет, потому что нам скрывать нечего (во время выборов в Жанаозене — авт.), — клятвенно заверил нас
Устным заверениям мы не
В республиканской ЦИК в тот день нам заявили, что аккредитация — не их дело. Вот если бы нас не пускали на избирательные участки, то они тогда вмешались бы, а раз не пускают в сам город, то они с себя всю ответственность снимают и перекладывают на Министерство связи и информации — оно же, мол, занимается журналистами.
В итоге мы
Более того, из его слов следовало, что 15 января автобуса для журналистов не будет, поэтому мы должны добираться в Жанаозен к коменданту своим ходом. (Позже выяснилось, что акимат
После бесполезного общения с подчиненным Бауржана Мухамеджанова мы организовали пикет у стен акимата и этим привлекли к себе внимание большого количества людей в форме и гражданской одежде. Но аккредитацию так и не получили. Поэтому 15 января в пять утра мы, что называется, на арапа отправились в Жанаозен. Нам до последнего не верилось, что власть сама себе в день выборов подложит свинью — не пустит в город трех журналисток. Однако уже очень скоро стало понятно, что мы слишком хорошо думали о нашей власти.
«Там вам смотреть нечего!»
К
Нас попросили по очереди посмотреть в камеру, которая была прикреплена к крыше вагончика. «Мы сейчас вас сфотографируем. О вас сообщили в комендатуру города», — сказал нам человек, «упакованный» в теплую одежду, и… заставил нашего водителя развернуть машину в сторону Актау. Стало понятно, что нас не пустят.
И на самом деле, через три минуты «упакованный» подошел и коротко сказал, что комендант не дал нам разрешения на въезд. Мы попросили его представиться и объяснить причину. Старший инспектор юридического отдела ДВД Мангистауской области Кайрат Отебай объяснил, что ему, простому исполнителю, причины неведомы. Когда мы начали настаивать, он выдал забавное: «Там вам смотреть нечего!»
Мы два часа простояли у блокпоста Жанаозена, надеясь, что у Акорды хватит ума и нас запустят. Других же журналистов пустили. Об этом, кстати, нам сказал сам
Но колеса Акорды скрипели медленно, и в итоге мы решили возвращаться в Актау. Уже зарегистрировались на КПП на въезде в областной центр, как позвонил Нурбол Телегенов. «Я уговорил коменданта города Кабылова, чтобы он разрешил вам заехать», — так чиновник присвоил себе лавры Министерства связи (оказалось, что нас пустили по специальному приказу Минсвязи). Мы еще раз сообщили, что теракты не устраивали и устраивать не собираемся, развернули машину — и алга в Жанаозен.
В этот раз на блокпосту нас встретили разве что без оркестра и сразу же выписали пропуск. Лишь полковник, начальник штаба (фамилию отказался озвучить) предупредил: «Левые движения не делайте». Мы попросили перевести, что это значит. Оказалось, нам можно ездить только по избирательным участкам. Мы так и сделали и все встречи с нужными людьми назначали в избиркомах, чтобы не «левачить». Тем более что по всему городу за нами волочился весьма заметный «хвост».
В избирком — с дубинкой
«Имя им легион» — это первое, что приходит в голову при виде патрулей в Жанаозене. Люди в голубом камуфляже, с дубинками, с автоматами, в бронежилетах, в касках — это пейзаж «расстрелянного» Жанаозена. Хотя, как сказал нам знакомый нефтяник, в день выборов на улицах города их стало значительно меньше. Зато они активно «тусовались» возле избирательных участков и на самих участках. Одного камуфлированного «орла», разгуливающего по избирательному участку № 74, нам удалось даже сфотографировать.
Фотосессия вояке не понравилась, он подошел и спросил наше «разрешение», мы показали служебные удостоверения, а затем позвали председателя участка Омара Елеша и спросили: «Что он тут делает Это же давление на избирателей».
Человек с дубинкой всем своим видом демонстрировал председателю свое нежелание уходить. Ему явно было непривычно, что с ним так разговаривают местные жители. Так что недалеки, похоже, были от истины те, кто говорил, что жанаозенцев поведут голосовать под дулами автоматов.
На этом же участке мы увидели, как сразу два человека (пожилая женщина и мужчина средних лет) заходят в кабинку для голосования. Мы
На другом,
На этом участке было всего лишь три наблюдателя, хотя мест для наблюдений — хоть отбавляй. И все «три тополя на Плющихе оказались «посаженными» «Нур Отаном». Примечательно, что «пункт обозрения» был расположен так неудобно, что оттуда невозможно было увидеть, какие фокусы выделывают члены избирательной комиссии. Впрочем, нуротановских наблюдателей это нисколько не смущало.
К слову отметим, что в избиркомах были листовки только нуротановцев или самовыдвиженцев, которые фактически представляют интересы партии власти. Так что опять оказались правы те, кто говорил, что полноценной агитации в городе не было, а «засветиться» смогли только соратники Назарбаева.
Вместо заключения
На участках и в городе мы устроили exit poll — было интересно, за какую партию проголосовал Жанаозен. Люди старшего возраста наотрез отказывались говорить на эту тему либо признавались, что отдали голоса за «Нур Отан». Молодежь была посмелее: несколько парней на разных участках в открытую сказали, что никому не верят и поэтому испортили бюллетени.
На удивление жанаозенцы на голосование шли активно (наблюдатели не лгут). Шли молодые, шли пожилые, шли даже те, кто с трудом ходил, шли мамы с крохотными детьми и детьми школьного возраста. Знакомый нефтяник, который уверял нас, что город еще не отошел от пережитого шока, объяснил эту активность так: «Поймите, это наш способ выжить. Нас заставили — мы проголосуем и выживем. Но потом мы будем мстить за пролитую кровь».
Сам он