История поэта Арона Атабека, боровшегося с режимом со времен Желтоксана

Осво­бож­де­ние казах­стан­ско­го поэта-дис­си­ден­та Аро­на Ата­бе­ка после 15 лет в коло­нии в нача­ле октяб­ря было силь­но омра­че­но состо­я­ни­ем его здо­ро­вья, подо­рван­но­го в заклю­че­нии. Дол­гие годы акти­вист отка­зы­вал­ся от хода­тайств об УДО и срав­ни­вал их с «при­зна­ни­ем вины». 

Род­ствен­ни­ки, пра­во­за­щит­ни­ки и сочув­ству­ю­щие осуж­ден­но­му по «шаны­рак­ско­му делу» допус­ка­ют, что казах­стан­ские вла­сти реши­ли осво­бо­дить Ата­бе­ка, что­бы не брать на себя ответ­ствен­ность за его смерть в коло­нии из-за рез­ко­го ухуд­ше­ния здо­ро­вья. Бук­валь­но через две неде­ли после осво­бож­де­ния Арон Ата­бек впал в кому, и сей­час нахо­дит­ся в «уме­рен­но тяже­лом» состо­я­нии. «Меди­азо­на» вспом­ни­ла жиз­нен­ный путь одно­го из пер­вых и самых зна­чи­мых оппо­зи­ци­о­не­ров в исто­рии неза­ви­си­мо­го Казахстана.

Вся жизнь — протест

«У япон­ских саму­ра­ев есть такое выра­же­ние: долг саму­рая — сра­жать­ся чест­но и до кон­ца. Я казах­ский саму­рай, мой долг — сра­жать­ся до кон­ца. Поправ­лю здо­ро­вье немно­го и буду даль­ше вести оппо­зи­ци­он­ную поли­ти­ку, гото­вить народ к вели­кой алаш­ской рево­лю­ции», — рас­ска­зы­вал в нача­ле октяб­ря о сво­их пла­нах поэт-дис­си­дент Арон Ата­бек, ока­зав­шись на сво­бо­де спу­стя 15 лет заключения.

68 лет жиз­ни Ата­бе­ка без пре­уве­ли­че­ния мож­но назвать одним боль­шим сра­же­ни­ем. Еще в 33-лет­нем воз­расте он стал участ­ни­ком декабрь­ских собы­тий 1986 года в Алма-Ате, кото­рые во мно­гом пред­опре­де­ли­ли его судь­бу. После них он был вынуж­ден скры­вать­ся в тече­ние двух лет от совет­ских мили­ци­о­не­ров и чекистов.

Арон Еды­ге­ев родил­ся в Кал­мыц­кой АССР в 1953 году. Впер­вые он попал в Казах­стан в 18-лет­нем воз­расте. Здесь он окон­чил фило­ло­ги­че­ский факуль­тет Каз­ГУ, про­хо­дил ста­жи­ров­ку в аспи­ран­ту­ре при кафед­ре мон­го­ли­сти­ки и тюр­ко­ло­гии ЛГУ, рабо­тал редак­то­ром Гос­ки­но и изда­тель­ства «Мек­теп», пре­по­да­вал в вузах Алма-Аты. Уже в те годы он исполь­зо­вал псев­до­ним «Ата­бек», когда высту­пал в каче­стве поэта, пуб­ли­ци­ста, тюр­ко­ло­га, пере­вод­чи­ка и писал ста­тьи о кине­ма­то­гра­фе. Так­же за его автор­ством выхо­ди­ли кни­ги о тен­гри­ан­стве и памят­ни­ка вре­мен Вто­ро­го Восточ­но­го Тюрк­ско­го каганата.

В апре­ле 1989 года Ата­бек стал ини­ци­а­то­ром пись­ма к Пер­во­му съез­ду народ­ных депу­та­тов СССР, в кото­ром выдви­га­лись тре­бо­ва­ния о пере­смот­ре поли­ти­че­ской оцен­ки собы­тий декаб­ря 1986 года и осво­бож­де­нии всех жел­ток­са­нов­цев, а так­же о предо­став­ле­нии Казах­ста­ну госу­дар­ствен­но­го суве­ре­ни­те­та. В том же году он орга­ни­зо­вал пер­вое казах­ское наци­о­нал-пат­ри­о­ти­че­ское обще­ство «Жеру­юк». Оно было лик­ви­ди­ро­ва­но после того, как поэт подал заяв­ле­ние в город­ской аки­мат Алма-Аты с прось­бой про­ве­сти «ас» в память жертв «Жел­ток­са­на». Поми­мо это­го, поэт орга­ни­зо­вы­вал мно­же­ство митин­гов, пике­тов и участ­во­вал в голодовках.

В декаб­ре 1989 года он при­нял уча­стие во встре­че с пер­вым сек­ре­та­рем Ком­пар­тии Казах­ста­на Нур­сул­та­ном Назар­ба­е­вым, на кото­рой озву­чил тре­бо­ва­ния, уже изло­жен­ные в пись­ме к съез­ду. С янва­ря 1990 года изда­вал неле­галь­ную газе­ту «Алаш», кото­рая печа­та­лась в Эсто­нии и достав­ля­лась курье­ра­ми в Казах­стан. По при­бы­тию в стра­ну изда­ние пыта­лись изы­мать силовики.

В апре­ле 1990 года Ата­бек объ­явил о созда­нии «Пар­тии наци­о­наль­ной неза­ви­си­мо­сти “Алаш”», но уже в фев­ра­ле 1991 года из-за угроз он был вынуж­ден уехать в Моск­ву, где начал выпуск поли­ти­че­ской газе­ты «ХАК».

В мар­те 1992 года Ата­бе­ка задер­жа­ли в Москве сила­ми ОМОН в при­сут­ствии казах­стан­ско­го про­ку­ро­ра и сотруд­ни­ка МВД. Ему вме­ня­ли орга­ни­за­цию поку­ше­ния на жизнь и здо­ро­вье муф­тия Рат­бе­ка Нысан­ба­е­ва, а так­же пуб­ли­ка­цию фак­тов, поро­ча­щих честь и досто­ин­ство пре­зи­ден­та Казах­ста­на, из-за ста­тьи пуб­ли­ци­ста Кари­ша­ла Аса­но­ва «Не верь­те улыб­ке пре­зи­ден­та» в газе­те «ХАК». Поэта попы­та­лись вывез­ти из Моск­вы в Алма-Ату, но бла­го­да­ря оглас­ке и помо­щи адво­ка­тов он был вре­мен­но остав­лен в Москве с пред­пи­са­ни­ем поки­нуть стра­ну в тече­ние месяца.

В декаб­ре 1991 года в алма­тин­ской мече­ти акти­ви­ста­ми пар­тии «Алаш» была совер­ше­на попыт­ка сило­во­го сме­ще­ния с поста муф­тия Рат­бе­ка Нысан­ба­е­ва. После изби­е­ния муф­тия и захва­та мече­ти 19 чело­век были задер­жа­ны за мел­кое хули­ган­ство. Поз­же трое были при­зна­ны винов­ны­ми в хули­ган­стве, но неиз­вест­но какие сро­ки они получили.

Сам Ата­бек отри­цал изби­е­ние муф­тия, а так­же назы­вал про­изо­шед­шее «про­во­ка­ци­ей КГБ», в кото­рую спе­ци­аль­но были втя­ну­ты сто­рон­ни­ки его движения.

С апре­ля 1992 по май 1993 года Ата­бек вме­сте с семьей жил в Баку, где полу­чил поли­ти­че­ское убе­жи­ще. Там он создал дви­же­ние «Тур­ке­стан». В него вошли оппо­зи­ци­о­не­ры-эми­гран­ты из Казах­ста­на, Кыр­гыз­ста­на, Узбе­ки­ста­на и Турк­ме­ни­ста­на. Вер­нуть­ся на роди­ну он смог толь­ко в 1996 году.

Шаныракская битва

На дол­гое вре­мя поэт пере­стал зани­мать­ся поли­ти­кой и акти­виз­мом. Лишь в 2005 году он орга­ни­зо­вал «Народ­ный фронт Казах­ста­на “Казак Мем­ле­ке­ти”», кото­рый зани­мал­ся защи­той прав людей, жив­ших в само­стро­ях. Дви­же­ние созда­ло систе­му «кол­лек­тив­ной само­обо­ро­ны» для жите­лей само­стро­ек мик­ро­рай­о­нов Айге­рим, Шаны­рак, Бакай и Улжан, рас­по­ло­жен­ных в южной части Алматы.

В том же году он напи­сал откры­тое пись­мо Нур­сул­та­ну Назар­ба­е­ву, в кото­ром назы­вал себя его оппонентом.

В мае 2006 года Ата­бек участ­во­вал в обо­роне неза­кон­но постро­ен­ных домов в рай­оне Бакай. Тогда сотруд­ник ОПОН повре­дил ему коле­но, уда­рив дубин­кой. Несмот­ря на то, что поли­ция при­ме­ня­ла силу, тогда дома бакай­цев уда­лось отсто­ять. Но уже в нача­ле июля более сот­ни домов в Бакае были снесены.

Стро­и­тель­ство част­ных домов в мик­ро­рай­о­нах, тогда еще при­го­ро­да Алма-Аты, нача­лось в 1991 году. Мно­гие дома воз­во­ди­лись без раз­ре­ши­тель­ных доку­мен­тов и согла­со­ва­ния с чиновниками.

В 2004 году жите­ли мик­ро­рай­о­нов Айге­рим, Шаны­рак, Бакай и Улжан нача­ли мас­со­вую инди­ви­ду­аль­ную застрой­ку в непри­год­ном для стро­и­тель­ства жилья логу, рас­по­ло­жен­ном южнее Боль­шо­го Алма-Атин­ско­го кана­ла име­ни Кунаева.

3 фев­ра­ля 2006 года Ауэ­зов­ский рай­он­ный суд Алма-Аты при­нял реше­ние о сно­се неза­кон­ных постро­ек и осво­бож­де­нии само­воль­но заня­тых земель­ных участков.

14 июля 2006 года судеб­ные испол­ни­те­ли и поли­ция при­шли в мик­ро­рай­он Шаны­рак — они хоте­ли начать снос част­ных домов, кото­рые суд посчи­тал неза­кон­но построенными.

Зная о том, что про­изо­шло в Бакае, мест­ные нача­ли гото­вить­ся зара­нее — они выстра­и­ва­ли бар­ри­ка­ды, под­жи­га­ли покрыш­ки, раз­во­ди­ли кост­ры, гото­ви­ли бутыл­ки и бен­зин. Когда на подъ­ез­дах к мик­ро­рай­о­ну появи­лись пожар­ные маши­ны, поли­ция и тяже­лая стро­и­тель­ная тех­ни­ка, мест­ные жите­ли сра­зу встре­ти­ли их кам­ня­ми и зажи­га­тель­ной сме­сью. С уче­том жите­лей рядом рас­по­ло­жен­ных мик­ро­рай­о­нов чис­ло обо­ро­няв­ших­ся варьи­ро­ва­лось от 800 до тыся­чи человек.

«Кам­ни и бутыл­ки с бен­зи­ном точ­но попа­да­ли в цель, а трое опо­нов­цев на гла­зах у тол­пы заго­ре­лись. Одно­го из напа­дав­ших дру­жин­ни­ки пова­ли­ли на зем­лю, скру­ти­ли и отта­щи­ли в глубь лога, и под уси­лен­ной охра­ной поме­сти­ли в одну из зем­ля­нок в каче­стве залож­ни­ка», — писа­ло тогда изда­ние Zonakz.

После пере­го­во­ров и обме­на залож­ни­ка на обе­ща­ния поли­ции пре­кра­тить штурм уси­лен­ные отря­ды ОПОН, око­ло 500 чело­век, нача­ли новое наступ­ле­ние. В ход шли шумо­вые гра­на­ты и рези­но­вые пули. Дубин­ка­ми изби­ва­ли как муж­чин, так и жен­щин, детей и ста­ри­ков. Несмот­ря на это жите­лям уда­ва­лось отби­вать ата­ки сило­ви­ков; они смог­ли захва­тить еще тро­их опо­нов­цев в пол­ной экипировке.

Одно­го из них шаны­рак­цы выве­ли на ней­траль­ную поло­су, сня­ли с него все «латы» и кас­ку, обли­ли бен­зи­ном и подо­жгли. Постра­дав­шим поли­цей­ским ока­зал­ся 24-лет­ний сле­до­ва­тель Бостан­дык­ско­го РОВД Асет Бей­се­нов. Он полу­чил ожо­ги 70% тела и поз­же умер в больнице.

Как писа­ли жур­на­ли­сты, пер­вым, кто бро­сил­ся на помощь поли­цей­ско­му, и стал сби­вать огонь, был Арон Ата­бек, кото­рый через несколь­ко минут сам полу­чил удар по голо­ве дубин­кой и упал на асфальт, где его при­ня­лись изби­вать силовики.

К вече­ру 14 июля после оче­ред­ных пере­го­во­ров с поли­ци­ей про­те­сту­ю­щие отпу­сти­ли послед­не­го опо­нов­ца, а сило­ви­ки пообе­ща­ли не воз­вра­щать­ся в Шаны­рак до сле­ду­ю­ще­го реше­ния суда. Вла­сти горо­да так­же дали обе­ща­ние вклю­чить шаны­рак­цев в спе­ци­аль­ную комис­сию по лега­ли­за­ции земель­ных участков.

По офи­ци­аль­ным дан­ным, после столк­но­ве­ний в Шаны­ра­ке постра­да­ли 34 поли­цей­ских, 16 из них гос­пи­та­ли­зи­ро­ва­ны. Были сожже­ны две маши­ны — пожар­ная и полицейская.

Офи­ци­аль­но инфор­ма­ция о постра­дав­ших сре­ди мест­ных жите­лей не сооб­ща­лась, одна­ко они так­же исчис­ля­лись десят­ка­ми. Извест­но, что не всем участ­ни­кам шаны­рак­ских собы­тий уда­лось полу­чить медпомощь.

Арон Ата­бек пытал­ся полу­чить помощь вра­чей с 14 по 17 июля — у него была рва­ная рана голо­вы от уда­ров дубин­ка­ми, а так­же ране­ние рези­но­вой пулей в ногу, но меди­ки отка­зы­ва­лись его принимать.

Порезанные животы и 18 лет колонии

17 июля, через несколь­ко дней после столк­но­ве­ний в Шаны­ра­ке, Ата­бе­ка вызва­ли на допрос в каче­стве сви­де­те­ля сотруд­ни­ки ДВД Алма-Аты. Отту­да он уже не вышел — его поме­сти­ли в ИВС по подо­зре­нию в орга­ни­за­ции бес­по­ряд­ков, захва­те залож­ни­ков и поку­ше­нии на жизнь поли­цей­ско­го. После смер­ти поли­цей­ско­го ста­тья была пере­ква­ли­фи­ци­ро­ва­на на убий­ство. По сло­вам поэта, во вре­мя пыток в ДВД ему сло­ма­ли левую руку и раз­дро­би­ли паль­цы на обе­их руках.

Ата­бек тре­бо­вал про­цес­са с при­сяж­ны­ми засе­да­те­ля­ми, но ему было отка­за­но, и суд про­хо­дил в обыч­ном поряд­ке. В знак про­те­ста он и еще один под­су­ди­мый поре­за­ли себе живо­ты лез­ви­я­ми во вре­мя одно­го из засе­да­ний. В октяб­ре 2007 года Алма-Атин­ский город­ской суд при­го­во­рил Аро­на Ата­бе­ка к 18 годам коло­нии стро­го­го режима.

Поми­мо Ата­бе­ка, по шаны­рак­ско­му делу про­хо­ди­ли еще 24 чело­ве­ка. Трое сорат­ни­ков Ата­бе­ка так­же полу­чи­ли реаль­ные сро­ки по обви­не­нию в убий­стве поли­цей­ско­го: Кур­ман­га­зы Уте­ге­нов — 16 лет, Ерга­нат Таран­ши­ев — 15 лет, Рустем Туя­ков был при­го­во­рен — 14 лет тюрьмы.

Еще 18 чело­век полу­чи­ли по три года услов­но за уча­стие в мас­со­вых бес­по­ряд­ках. Две житель­ни­цы Шаны­ра­ка, Хали­ма Тиле­п­бер­ге­но­ва и Жады­ра Нурым­хо­жи­на, полу­чи­ли по году услов­но. Медеу Азан­ба­ев был оправдан.

В мае 2008 года во вре­мя рас­смот­ре­ния апел­ля­ции в Вер­хов­ном суде несколь­ко клю­че­вых сви­де­те­лей обви­не­ния отка­за­лись от сво­их пока­за­ний про­тив Ата­бе­ка. Сви­де­тель Айба­тыр Ибра­ги­мов рас­ска­зы­вал жур­на­ли­стам, что его пять дней изби­ва­ли нога­ми в под­ва­ле Ауэ­зов­ско­го отде­ла поли­ции: «Вече­ром при­ве­ли Аро­на и ска­за­ли, что он орга­ни­за­тор. После это­го они сами запол­ни­ли про­то­кол и дали мне под­пи­сать. Осуж­ден­ных я не видел».

Несмот­ря на это, 12 июня 2008 года суд оста­вил в силе при­го­вор Ата­бе­ку и тро­им его сорат­ни­кам, при­знан­ным винов­ны­ми в убий­стве полицейского.

В кон­це 2008 года управ­ле­ние земель­ных отно­ше­ний при аки­ма­те Алма-Аты ото­зва­ло свои иски к жите­лям мик­ро­рай­о­нов, неза­кон­но постро­ив­шим дома в Ала­та­ус­ком районе.

Пытки и давление в заключении

Во вре­мя и после суда Ата­бек все­гда наста­и­вал на сво­ей неви­нов­но­сти. В 2009 году он дал теле­фон­ное интер­вью радио «Азаттык» из коло­нии и потре­бо­вал пол­ной реабилитации.

«Сей­час те, кто в оппо­зи­ции, заяв­ля­ют, что соби­ра­ют­ся собрать мил­ли­он под­пи­сей, про­сить о поми­ло­ва­нии осуж­ден­ных по назван­но­му делу у Назар­ба­е­ва. Пусть про­сят. Но за меня не надо про­сить. Мое тре­бо­ва­ние — пол­ная реа­би­ли­та­ция, вос­ста­нов­ле­ние в пра­вах. Я не согла­шусь на поми­ло­ва­ние и его не про­шу. Ибо я не совер­шал это­го пре­ступ­ле­ния», — под­чер­ки­вал поэт, добав­ляя, что поли­цей­ско­го уби­ли не шаны­рак­цы, а сама власть.

Тогда же он срав­ни­вал ситу­а­цию в коло­нии с усло­ви­я­ми лаге­рей вре­мен Ста­ли­на. Летом 2010 года жена Ата­бе­ка Жай­на­гуль Айдар­хан гово­ри­ла, что после пере­во­да в арка­лык­скую тюрь­му УК-161/12 он содер­жит­ся в ужас­ных усло­ви­ях, кото­рые мож­но было назвать «пыточ­ны­ми».

В пер­вые годы сро­ка поэта часто эта­пи­ро­ва­ли по раз­ным тюрь­мам и СИЗО. Пра­во­за­щит­ни­ки при­зна­ва­ли это спо­со­бом дав­ле­ния на осуж­ден­но­го: «За послед­ние два года Арон Ата­бек нахо­дил­ся в местах лише­ния сво­бо­ды в четы­рех раз­ных горо­дах: Кара­жа­ле, Арка­лы­ке, Кара­ган­де и Пав­ло­да­ре. При этом МВД не предо­став­ля­ло закон­ных осно­ва­ний для пере­ме­ще­ний Ата­бе­ка», — отме­ча­ли в пра­во­за­щит­ной орга­ни­за­ции «Откры­тый диалог».

В декаб­ре 2012 года Ата­бек дал еще одно интер­вью радио «Азаттык» по теле­фо­ну. Он рас­ска­зал, что два года сидел в оди­ноч­ной каме­ре в Арка­лы­ке, пере­бо­лел тубер­ку­ле­зом, а так­же испы­ты­ва­ет про­бле­мы со зре­ни­ем после дра­ки с сока­мер­ни­ком. По мне­нию Ата­бе­ка, адми­ни­стра­ция коло­нии спе­ци­аль­но созда­ва­ла вокруг него инфор­ма­ци­он­ный ваку­ум — ему ред­ко пере­да­ва­ли пись­ма, не дава­ли гово­рить по теле­фо­ну и писать книги.

В 2015 году поэт обра­тил­ся в суд с жало­бой на усло­вия содер­жа­ния в тюрь­ме из-за кон­фис­ка­ции его руко­пи­сей и того, что его род­ствен­ни­ков не уве­дом­ля­ли о его пере­ме­ще­ни­ях по коло­ни­ям. Одна­ко суд откло­нил иск, была откло­не­на и кас­са­ци­он­ная жалоба.

31 мая 2018 года, отбыв 12 из 14 лет заклю­че­ния, на сво­бо­ду вышел Рустем Туя­ков, один из тро­их сорат­ни­ков Ата­бе­ка, осуж­ден­ных за убий­ство поли­цей­ско­го в Шаны­ра­ке. За это вре­мя он побы­вал в тюрь­мах Восточ­но-Казах­стан­ской, Кызы­лор­дин­ской и Алма­тин­ской обла­стей. После выхо­да из коло­нии Туя­ков отка­зал­ся давать интер­вью журналистам.

25 июля 2018 года услов­но-досроч­но был осво­бож­ден Ерга­нат Таран­ши­ев, при­го­во­рен­ный к 15 годам по «шаны­рак­ско­му делу». Таран­ши­ев пода­вал на УДО еще в 2016 году, но суд не удо­вле­тво­рял его про­ше­ние из-за непо­га­шен­ных штра­фов по делу.

Арон Ата­бек мог подать на услов­но-досроч­ное осво­бож­де­ние в 2018 году, одна­ко отка­зал­ся это делать, так как, по его мне­нию, «подать хода­тай­ство об УДО рав­но­знач­но при­зна­нию вины».

Сей­час в коло­нии оста­ет­ся толь­ко один осуж­ден­ный по делу о шаны­рак­ских собы­ти­ях — Кур­ман­га­зы Уте­ге­нов. Он полу­чил 16 лет коло­нии. За это вре­мя ему доба­ви­ли еще два года и шесть меся­цев по обви­не­нию в злост­ном непо­ви­но­ве­нии тре­бо­ва­ни­ям адми­ни­стра­ции учре­жде­ния, одна­ко неиз­вест­но в чем оно заклю­ча­лось. В июле 2020 года Уте­ге­нов без­успеш­но пода­вал хода­тай­ство об УДО.

В 2018 году акти­ви­сты из груп­пы под­держ­ки не смог­ли пере­дать теп­лые вещи для Ата­бе­ка — адми­ни­стра­ция коло­нии объ­яс­ня­ла это запре­том на полу­че­ние посы­лок. Через год ста­ло извест­но, что заклю­чен­ный пере­стал полу­чать пись­ма, а то, что пиcал он, не отправ­ля­лось и не воз­вра­ща­лось обрат­но. Часто акти­вист попа­дал в штраф­ные изо­ля­то­ры и карцеры.

Проблемы со здоровьем

Летом 2014 года Ата­бек напи­сал пись­мо акти­вист­ке Бакыт­жан Торе­го­жи­ной, в кото­ром рас­ска­зал, что не может ходить из-за сло­ман­ной в 2006 году ноги, кото­рая теперь рас­пух­ла. Поэто­му он про­сил выслать ему косты­ли или трость — полу­чил их заклю­чен­ный лишь через несколь­ко меся­цев, в декабре.

«В 2014 году, когда эта­пи­ро­ва­ли в Пав­ло­дар в СИЗО, мне сло­ма­ли левую ногу, уже во вто­рой раз. В пер­вый раз сло­ма­ли, когда я выхо­дил на защи­ту [Шаны­ра­ка]», — объ­яс­нял Ата­бек в интер­вью после освобождения.

В нояб­ре того же года Торе­го­жи­на рас­ска­за­ла о еще одном пись­ме от поэта, в кото­ром утвер­жда­лось, что ему устра­и­ва­ют пыт­ки хлор­кой в СИЗО Пав­ло­да­ра: «Когда Арон был на про­гул­ке, его каме­ру зали­ли вед­ром хлор­ки так, что невоз­мож­но было дышать. Каме­ра не про­вет­ри­ва­ет­ся. При­дя с про­гул­ки и уви­дев зали­тый пол хлор­кой, Арон Ата­бек воз­му­тил­ся, и его поби­ли дубин­ка­ми по реб­рам. После кон­флик­та началь­ник СИ-14 Пав­ло­да­ра обе­щал его отпра­вить, вновь, в тре­тий раз, в тюрь­му для пожиз­нен­но лишен­ных сво­бо­ды в горо­де Аркалык».

В июле 2020 года акти­ви­сты сооб­щи­ли, что Ата­бек серьез­но забо­лел в СИЗО Пав­ло­да­ра. При этом в учре­жде­нии утвер­жда­ли, что с ним «все нор­маль­но». В кон­це меся­ца дочь осуж­ден­но­го поэта Айда­на Айдар­хан гово­ри­ла, что во вре­мя теле­фон­но­го звон­ка Ата­бек попро­сил офор­мить ему инвалидность.

«Осо­бо не болею, руки, прав­да, отка­зы­ва­ют… У меня паль­цы не сжи­ма­ют­ся и руки не под­ни­ма­ют­ся. Писать могу, кушать могу. Руч­ку, лож­ку дер­жу, осталь­ное ниче­го не могу под­нять. Вот про­шу вас, и басты­ка тоже про­сил, офор­мить мне по рукам инва­лид­ность. Сооб­щи пра­во­за­щит­ни­кам», — про­ци­ти­ро­ва­ла его дочь.

Спу­стя неде­лю пра­во­за­щит­ни­ца Еле­на Семе­но­ва под­твер­ди­ла про­ше­ние дис­си­ден­та об инвалидности.

11 сен­тяб­ря 2021 года ста­ло извест­но, что по ини­ци­а­ти­ве адми­ни­стра­ции коло­нии Арон Ата­бек сдал ана­ли­зы в част­ной кли­ни­ке, но отка­зал­ся от како­го-либо лече­ния. Уже в кон­це сен­тяб­ря пра­во­за­щит­ни­ца Семе­но­ва рас­ска­за­ла о гос­пи­та­ли­за­ции Ата­бе­ка в первую город­скую боль­ни­цу Пав­ло­да­ра для пол­но­го обсле­до­ва­ния. Это про­изо­шло после того, как у него нача­ли отка­зы­вать ноги и руки.

Освобождение и кома

Вра­чи диа­гно­сти­ро­ва­ли у Атаб­ке пора­же­ние меж­по­зво­ноч­но­го дис­ка шей­но­го отде­ла с мие­ло­па­ти­ей и деге­не­ра­тив­но-деми­е­ли­ни­зи­ру­ю­щее забо­ле­ва­ние спин­но­го моз­га на шей­ном уровне. Это ста­ло пово­дом для его осво­бож­де­ния из коло­нии с заме­ной остав­ших­ся трех лет на огра­ни­че­ние сво­бо­ды в тече­ние года. Поэт вышел на сво­бо­ду уже 1 октяб­ря — несмот­ря на то, что был про­тив этого.

В интер­вью «Азатты­ку» он объ­яс­нял, что не согла­сен с осво­бож­де­ни­ем по болез­ни и готов «отси­деть от звон­ка до звон­ка», так как изна­чаль­но отка­зы­вал­ся про­сить об УДО или смяг­че­нии нака­за­ния, наста­и­вая на пол­ной реа­би­ли­та­ции. По его мне­нию, вла­сти реши­лись на осво­бож­де­ние, опа­са­ясь исклю­чи­тель­но того, что он умрет в сте­нах тюрьмы.

В день осво­бож­де­ния Ата­бе­ка сра­зу же поса­ди­ли на само­лет из Пав­ло­да­ра в Алма­ты и отвез­ли к сест­ре, адрес кото­рой ука­зан в доку­мен­тах тюрем­ной адми­ни­стра­ции как место про­жи­ва­ния на вре­мя про­ба­ци­он­но­го кон­тро­ля. Род­ствен­ни­ки опи­сы­ва­ли его здо­ро­вье как «неваж­ное».

8 октяб­ря дочь акти­ви­ста Айда­на Айдар­хан выло­жи­ла в инста­грам фото отца до коло­нии и после осво­бож­де­ния. В мае 2006 года 53-лет­ний Ата­бек весил 85 кг, в то вре­мя как в октяб­ре 2021 года его вес состав­ля­ет 50 кг. По ее сло­вам, он не мог само­сто­я­тель­но пере­дви­гать­ся и даже при­под­нять­ся с посте­ли. Так­же у него была обна­ру­же­на пнев­мо­ния. 19 октяб­ря Айдар­хан писа­ла, что его сест­ра Разия Нуту­ше­ва не поз­во­ля­ет им видеть­ся, «воз­мож­но, под чьим-то давлением».

20 октяб­ря ста­ло извест­но, что Ата­бе­ка был гос­пи­та­ли­зи­ро­ван в част­ную кли­ни­ку, где его поло­жи­ли в реани­ма­цию и под­клю­чи­ли к ИВЛ.

«Состо­я­ние не очень. Он не может есть. Болезнь дает ослож­не­ния. Око­ло деся­ти дней после боль­ни­цы мы лечи­ли его дома, он тогда отка­зал­ся от гос­пи­та­ли­за­ции. Но лече­ние в домаш­них усло­ви­ях осо­бых резуль­та­тов не дало — состо­я­ние ухуд­ши­лось. Обыч­но он ни на что не жалу­ет­ся, но в про­шлую пят­ни­цу ска­зал, что пере­хва­ты­ва­ет дыха­ние», — гово­ри­ла сест­ра акти­ви­ста Нутушева.

21 октяб­ря в управ­ле­нии обще­ствен­но­го здо­ро­вья Алма-Аты рас­ска­за­ли, что осмотр вра­чей и КТ пока­за­ли, что у Ата­бе­ка «коро­на­ви­рус­ная инфек­ция крайне тяже­лой сте­пе­ни тяже­сти», одна­ко он отка­зал­ся от гос­пи­та­ли­за­ции, после чего был поме­щен в част­ную кли­ни­ку. В тот же день его сест­ра Разия Нуту­ше­ва сооб­щи­ла, что Ата­бек впал в кому.

23 октяб­ря дочь Ата­бе­ка Айда­на Айдар­хан смог­ла выяс­нить, в какой он нахо­дит­ся част­ной кли­ни­ке, одна­ко вра­чи закры­ли доступ к паци­ен­ту, объ­яс­нив это тем, что ее отец в «лич­ном раз­го­во­ре» про­сил нико­го к нему не пус­кать и нико­му ника­ких све­де­ний о нем не давать.

27 октяб­ря Нуту­ше­ва рас­ска­за­ла «Азатты­ку», что Арон Ата­бек вышел из комы, но его состо­я­ние оста­ва­лось тяже­лым: «без вен­ти­ля­то­ра не может дышать, поэто­му ИВЛ все­гда вклю­чен. Он не гово­рит, откры­ва­ет гла­за, не может есть само­сто­я­тель­но, кор­мят внут­ри­вен­но. По сло­вам вра­чей, ана­ли­зы чуть луч­ше, чем в пер­вые дни. Но гово­рят, что он уме­рен­но тяжелый».

Источ­ник: https://novgaz.com/