Игра в хулиганов

 Прак­ти­че­ски через сто дней после собы­тий в казах­стан­ском Жана­о­зене в Актау начи­на­ет­ся суд над участ­ни­ка­ми бес­по­ряд­ков в этом горо­де неф­тя­ни­ков. На ска­мье под­су­ди­мых ока­за­лось 37 чело­век, двое из кото­рых несо­вер­шен­но­лет­ние. В каче­стве потер­пев­ших высту­па­ют сто чело­век, кото­рые поте­ря­ли иму­ще­ство в ходе этих бес­по­ряд­ков. И уже сама направ­лен­ность про­цес­са пока­зы­ва­ет, как власть реши­ла его трактовать.

 

Автор: Вита­лий ПОРТНИКОВ

 

Жана­о­зен стал одним из самых серьез­ных испы­та­ний для режи­ма Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва за все годы прав­ле­ния казах­стан­ско­го пре­зи­ден­та. Про­ис­хо­див­шее в горо­де про­де­мон­стри­ро­ва­ло, что даже неф­тя­ные сверх­до­хо­ды не спо­соб­ны вос­пре­пят­ство­вать тоталь­ной кор­рум­пи­ро­ван­но­сти вла­стей и обед­не­нию работ­ни­ков неф­тя­ных пред­при­я­тий, что ника­кие про­те­сты — если толь­ко они не пере­рас­та­ют в откры­тый бунт — не могут заста­вить руко­вод­ство стра­ны обра­тить вни­ма­ние на происходящее.

Пре­зи­дент Нур­слул­тан Назар­ба­ев, по сути, начал решать про­бле­мы басту­ю­щих несколь­ко меся­цев кря­ду неф­тя­ни­ков толь­ко после того, как в Жана­о­зене нача­лись насто­я­щие бес­по­ряд­ки и власть вынуж­де­на была при­ме­нять силу про­тив басту­ю­щих. Жана­о­зен стал для Назар­ба­е­ва тем, чем когда-то стал Анди­жан для узбек­ско­го пре­зи­ден­та Исла­ма Кари­мо­ва — режим вынуж­ден был перей­ти даже через самим собой уста­нов­лен­ные гра­ни­цы авторитаризма.

Но даль­ше уже начи­на­ют­ся отли­чия. Кари­мов пред­по­чел «не заме­тить» Анди­жа­на, не впи­сы­вать про­ис­шед­ше­го в этом узбек­ском горо­де в пра­во­вые рам­ки, объ­яс­нить про­ис­шед­шее про­ис­ка­ми вра­гов ста­биль­но­сти, посто­ян­но напа­да­ю­щи­ми на Узбе­ки­стан с тер­ри­то­рии неста­биль­ных сосед­них стран. Для Назар­ба­е­ва Жана­о­зен стал типич­ной уго­лов­щи­ной — в Актау судят тех, кто гро­мил маши­ны и мага­зи­ны, а сви­де­те­ля­ми высту­па­ют лишив­ши­е­ся соб­ствен­но­сти. Этот суд будет попро­сту играть­ся в хулиганство.

Суд не соби­ра­ет­ся иссле­до­вать при­чи­ны про­ис­шед­ших собы­тий, свя­зан­ных с кор­рум­пи­ро­ван­но­стью вла­стей и дегра­да­ци­ей город­ской инфра­струк­ту­ры, не будет выяс­нять, поче­му это неф­тя­ни­кам — неф­тя­ни­кам! — не выпла­чи­ва­ли зар­плат, и они вынуж­де­ны были вый­ти на ули­цы. Соб­ствен­но, у это­го суда нет и не может быть таких задач, пото­му что любой более-менее разум­ный ответ поста­вит вопрос о выжи­ва­е­мо­сти режи­ма, пре­вра­тив­ше­го обыч­но­го казах­стан­ца в без­глас­но­го под­дан­но­го мест­ной поли­ти­че­ской эли­ты, скло­нив­шей­ся перед семьей пер­во­го лица, кото­рая, в свою оче­редь, пыта­ет­ся уго­дить Назар­ба­е­ву — и даже у нее, как мы зна­ем, это не все­гда получается.

Жана­о­зен дол­жен был бы стать для одно­го из самых иску­шен­ных и хит­рых поли­ти­ков пост­со­вет­ско­го про­стран­ства сиг­на­лом, дока­за­тель­ством того, что все про­гни­ло в казах­стан­ском коро­лев­стве. Но Назар­ба­ев пред­по­чел выстро­ить пра­во­вую деко­ра­цию пря­мо на тру­пах погиб­ших в Жана­о­зене — и забыть. Забыть, одна­ко, еще не озна­ча­ет — предот­вра­тить повто­ре­ние жана­о­зен­ских собы­тий в каком-нибудь дру­гом казах­стан­ском горо­де, с каки­ми-нибудь дру­ги­ми рабо­чи­ми, кото­рым не выпла­тят зара­бо­тан­ные ими деньги.

А несколь­ко Жана­о­зе­нов — это крах вла­сти: учи­ты­вая соци­аль­ную и наци­о­наль­ную инфра­струк­ту­ру Казах­ста­на, эта стра­на про­сто не может поз­во­лить себе рос­ко­ши неста­биль­но­сти. Назар­ба­ев, ее созда­тель, зна­ет это луч­ше кого бы то ни было — но при­выч­но закры­ва­ет гла­за на необ­хо­ди­мость изме­нить госу­дар­ство и предот­вра­тить его крах.

Источ­ник: Политком.RU