Есть ли в Казахстане терроризм и какой?

Про­шед­ший 1 апре­ля бри­финг в служ­бе цен­траль­ных ком­му­ни­ка­ций вовсе не был весе­лым. Про­бле­ма экс­тре­миз­ма по-казах­стан­ски в резуль­та­те про­ве­ден­но­го сра­зу несколь­ки­ми цен­тра­ми иссле­до­ва­ния, вста­ла «во всей кра­се». Дан­ны­ми и выво­да­ми дели­лись поли­то­лог Ерлан Карин и социо­лог Гуль­ми­ра Илеуова. 

- В нашем иссле­до­ва­нии, кото­рое мы сего­дня пре­зен­ту­ем, основ­ной акцент необ­хо­ди­мо делать на срав­ни­тель­ном ана­ли­зе тен­ден­ций наше­го реги­о­на и тех, кото­рые про­ис­хо­дят в мире, — с само­го нача­ла рас­ста­вил акцен­ты Ерлан Карин. — Все собы­тия, явле­ния, про­цес­сы, кото­рые про­ис­хо­дят, не сле­ду­ет рас­смат­ри­вать отдель­но, они так или ина­че вза­и­мо­свя­за­ны и их необ­хо­ди­мо рас­смат­ри­вать в срав­ни­тель­ном аспекте.

Три эта­па эволюции

За послед­ние 10—12 лет, по сло­вам поли­то­ло­га, в мире рез­ко, в два и более раза, а по неко­то­рым дан­ным, в 10 раз уве­ли­чи­лось коли­че­ство тер­ро­ри­сти­че­ских атак. Прак­ти­че­ски все госу­дар­ства стал­ки­ва­ют­ся с этой угро­зой. Но если в 50—70‑х годах тер­ро­ри­сты глав­ной мише­нью изби­ра­ли пра­ви­тель­ствен­ные учре­жде­ния, то на нынеш­нем эта­пе целя­ми атак ста­но­вит­ся прак­ти­че­ски любой чело­век — чинов­ни­ки, работ­ни­ки пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов и про­стые граждане.

Казах­стан, к сча­стью, по всем индек­сам нахо­дит­ся в груп­пе наи­бо­лее бла­го­по­луч­ных стран, с наи­мень­шим риском угро­зы тер­ро­риз­ма. “По дан­ным кон­сор­ци­у­ма «Старт», кото­рый ведет под­счет тер­ро­ри­сти­че­ских слу­ча­ев по все­му миру, Казах­стан не вклю­чен в их рей­тинг, так как собы­тия, кото­рые про­ис­хо­ди­ли в рес­пуб­ли­ке, зару­беж­ны­ми экс­пер­та­ми не клас­си­фи­ци­ро­ва­лись как тер­ро­ри­сти­че­ские акты”, — несколь­ко успо­ко­ил ауди­то­рию Карин.

Тем не менее поли­то­лог выде­лил три эта­па «эво­лю­ции угро­зы тер­ро­риз­ма в Казах­стане»: пер­вый этап, сере­ди­на 90‑х — нача­ло 2000‑х годов, когда воз­ник­ла про­бле­ма бег­лых тер­ро­ри­стов и на тер­ри­то­рии стра­ны пыта­лись най­ти убе­жи­ще участ­ни­ки воору­жен­ных фор­ми­ро­ва­ний. Пери­од 2006—2010 годов — вто­рой, «вер­бо­воч­ный», когда, под­да­ва­ясь зару­беж­ной про­па­ган­де, граж­дане Казах­ста­на пыта­лись участ­во­вать на тер­ри­то­рии дру­гих стран в тер­ро­ри­сти­че­ских акци­ях. И тре­тий этап, когда появи­лись теро­ри­сти­че­ские ячей­ки на тер­ри­то­рии Казах­ста­на, кото­рые пыта­лись пла­ни­ро­вать тако­го рода акции.

Моло­дой, необ­ра­зо­ван­ный, безработный

Для выяс­не­ния при­чин и фак­то­ров воз­ник­но­ве­ния угро­зы тер­ро­риз­ма с нояб­ря про­шло­го по март это­го года Цен­тром про­блем без­опас­но­сти было про­ве­де­но боль­шое иссле­до­ва­ние. Про­хо­ди­ло оно в три этапа.

- Во-пер­вых, мы про­ана­ли­зи­ро­ва­ли мате­ри­а­лы уго­лов­ных дел по тер­ро­риз­му с 2004 по 2014 год. На вто­ром эта­пе с помо­щью ЦСПИ «Стра­те­гия» мы про­ве­ли интер­вью с лица­ми, осуж­ден­ны­ми по ста­тье «тер­ро­ризм». И на тре­тьем эта­пе сотруд­ни­ки ЦСПИ   про­ве­ли интер­вью с род­ствен­ни­ка­ми и близ­ки­ми осуж­ден­ных, что­бы понять сре­ду, в кото­рой вос­пи­ты­ва­лись эти люди, — объ­яс­нил Карин.

В целом охва­че­но иссле­до­ва­ни­ем ока­за­лось 227 чело­век, из них 150 — осуж­ден­ных лиц  и  77 лиц, кото­рые так или ина­че упо­ми­на­ют­ся в мате­ри­а­лах уго­лов­ных дел.

- Одним из важ­ных выво­дов наше­го иссле­до­ва­ния ста­ло то, что отдель­ные груп­пы не были свя­за­ны меж­ду собой, хотя на самом деле меж­ду ними суще­ство­ва­ло гори­зон­таль­ное вза­и­мо­дей­ствие, — сооб­щил Карин. — Кто-то с кем-то был зна­ком, вме­сте учи­лись, рабо­та­ли. Но важ­но под­черк­нуть, что тер­ро­ри­сти­че­ские груп­пы, дей­ство­вав­шие на тер­ри­то­рии Казах­ста­на, не име­ли еди­но­го цен­тра при­ня­тия реше­ний, цен­тра пла­ни­ро­ва­ния, не было устой­чи­вых кана­лов финансирования.

Соци­аль­но-демо­гра­фи­че­ский порт­рет осуж­ден­ных и лик­ви­ди­ро­ван­ных тер­ро­ри­стов ока­зал­ся таков: более 55% — моло­дые люди 17—29 лет, само­му стар­ше­му было 48 лет. Боль­шин­ство име­ли атте­стат толь­ко о сред­нем обра­зо­ва­нии. К при­ме­ру, один из осуж­ден­ных по ста­тье «тер­ро­ризм» закон­чил толь­ко 4 клас­са сред­ней шко­лы. Более тре­ти участ­ни­ков тер­ро­ри­сти­че­ских групп полу­чи­ли сред­нее спе­ци­аль­ное и выс­шее образование.

- Толь­ко 6% посе­ща­ли спе­ци­аль­ные рели­ги­оз­ные учре­жде­ния. Это гово­рит о том, что в основ­ном люди, вовле­ка­е­мые в тер­ро­ри­сти­че­скую дея­тель­ность, не име­ли долж­но­го рели­ги­оз­но­го обра­зо­ва­ния, не име­ли пони­ма­ния в этой сфе­ре, — под­черк­нул Ерлан Карин.

Важ­но, что основ­ная мас­са участ­ни­ков экс­тре­мист­ской дея­тель­но­сти —  без­ра­бот­ные. Доля же тех, кто имел посто­ян­ную рабо­ту, — 26%.

Дивер­сан­тов было мало

Была про­ана­ли­зи­ро­ва­на дея­тель­ность 19 групп, кото­рые иссле­до­ва­те­ли раз­би­ли на три кате­го­рии. Пер­вая — так назы­ва­е­мые дивер­си­он­ные группы.

- Это самое точ­ное опре­де­ле­ние, — заме­тил Карин, — так как эти груп­пы были созда­ны эмис­са­ра­ми извне, по чет­ко­му пла­ну, был лидер, чет­кая струк­ту­ра, рас­пре­де­ле­ние обя­зан­но­стей. Один отве­чал за доку­мен­ты, вто­рой за поиск ору­жия, тре­тий — за жилье.

Таких групп было немно­го — Карин выде­лил толь­ко одну, она была созда­на в 2004 году, назва­лась  «Мод­жа­хе­ды Цен­траль­ной Азии». Чле­ны груп­пы совер­ши­ли дивер­си­он­но-тер­ро­ри­сти­че­ские акты, но на тер­ри­то­рии дру­гих стран, не в Казах­стане. Груп­па была лик­ви­ди­ро­ва­на, одна­ко остат­ки этой груп­пы впо­след­ствии, спу­стя пять-шесть лет, созда­ли само­сто­я­тель­ные ячейки.

- Это гово­рит о том, что раз­во­ра­чи­ва­ние тер­ро­ри­сти­че­ской сети в Казах­стане про­ис­хо­ди­ло под воз­дей­стви­ем внеш­них фак­то­ров, повто­рил политолог.

Вто­рой тип групп — так назы­ва­е­мые джа­ма­а­ты, рели­ги­оз­ные общи­ны. Они фор­ми­ро­ва­лись на базе общин моло­дых людей, кото­рые посе­ща­ли рели­ги­оз­ные учре­жде­ния. Эти груп­пы поз­же транс­фор­ми­ро­ва­лись в экс­тре­мист­ские группировки.

И тре­тий тип — так назы­ва­е­мые бан­ды. Эти фак­ти­че­ски зани­ма­лись кри­ми­наль­ной дея­тель­но­стью, но спу­стя вре­мя под воз­дей­стви­ем лиде­ров транс­фор­ми­ро­ва­лись в экс­тре­мист­ские груп­пи­ров­ки. Имен­но к это­му типу при­над­ле­жит боль­шин­ство тер­ро­ри­сти­че­ских групп.

От «мел­каш­ки» до гранатомета

Три источ­ни­ка было и у финан­со­вых пото­ков террористов.

- Это, во-пер­вых, лич­ные сред­ства самих чле­нов групп, лиде­ра или актив­ных участ­ни­ков, кото­рые участ­во­ва­ли в стро­и­тель­стве, зани­ма­лись биз­не­сом, часть средств скла­ды­ва­ли на общие цели. Этих денег хва­та­ло на ору­жие, — объ­яс­нил Карин.

Вто­рой источ­ник — кри­ми­наль­ная деятельность.

- Напри­мер, одна груп­па попа­ла в поле зре­ния пра­во­охра­ни­тель­ных струк­тур, пото­му что совер­ши­ла ограб­ле­ние про­дук­то­во­го мага­зи­на на окра­ине област­но­го цен­тра. Резуль­та­том напа­де­ния ста­ли 8000 тен­ге и несколь­ко пачек жва­чек, — обри­со­вал мас­штаб эксперт.

Тре­тий источ­ник — пожерт­во­ва­ния со сто­ро­ны сочув­ству­ю­щих. Как пра­ви­ло, этим источ­ни­ком поль­зо­ва­лись те, кто нахо­дил­ся за рубе­жом. Обра­ща­лись к сво­им сто­рон­ни­кам в Казах­стане с прось­бой помочь.

Каж­дая груп­пи­ров­ка име­ла свой арсе­нал ору­жия. Воору­же­ны груп­пи­ров­ки были в основ­ном обыч­ны­ми охот­ни­чьи­ми ружья­ми и само­дель­ны­ми взрыв­ны­ми устрой­ства­ми, при­чем в 95—99% слу­ча­ях рецеп­ты изго­тов­ле­ния само­дель­ных взрыв­ных устройств они нахо­ди­ли в интернете.

- Есте­ствен­на обес­по­ко­ен­ность наших орга­нов о том, что надо вести посто­ян­ный мони­то­ринг экс­тре­мист­ских сай­тов, — заме­тил докладчик.

В ряде реги­о­нов отдель­ные груп­пы были осна­ще­ны авто­ма­ти­че­ским ору­жи­ем и гра­на­то­ме­та­ми. Часто в арсе­на­ле нахо­ди­ли ору­жие со стер­ты­ми номе­ра­ми,  кро­ме того, зача­стую кор­рум­пи­ро­ван­ные сотруд­ни­ки пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов пере­про­да­ва­ли «ство­лы», полу­чен­ные в ходе акций по доб­ро­воль­ной сда­че ору­жия. Поми­мо это­го, экс­тре­ми­сты доста­точ­но лег­ко при­об­ре­та­ли на чер­ном рын­ке фор­му сотруд­ни­ков полиции.

Пять раз за 25 лет

Сло­жи­лось мне­ние, что часто целя­ми атак ста­но­вят­ся сотруд­ни­ки пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов. Хотя, как пока­зы­ва­ет ана­лиз, чаще жерт­ва­ми ста­но­ви­лись про­стые граж­дане. Сотруд­ни­ки орга­нов если и гиб­ли, то не в резуль­та­те спла­ни­ро­ван­ной акции, а в ходе пере­стре­лок, спе­цо­пе­ра­ций — здесь воз­ни­ка­ет вопрос под­го­тов­ки сотруд­ни­ков. И имен­но про­стые граж­дане поги­ба­ют в резуль­та­те спла­ни­ро­ван­ных акций.

- Чаще все­го так­си­сты, пред­при­ни­ма­те­ли, работ­ни­ки  тор­го­вых заве­де­ний, цели­те­ли — у кого был денеж­ный обо­рот, — пере­чис­лил доклад­чик. — Это гово­рит о том, что тер­ро­ризм име­ет обще­ствен­ную опасность.

По мне­нию Ера­на Кари­на, пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны при­ня­ли дей­ствен­ные меры и суме­ли не допу­стить объ­еди­не­ния уси­лий дей­ству­ю­щих в Казах­стане тер­ро­ри­сти­че­ских групп. Они были лик­ви­ди­ро­ва­ны на ста­дии фор­ми­ро­ва­ния. Уда­лось так­же предот­вра­тить боль­шин­ство пла­ни­ро­вав­ших­ся акций. Одна­ко кри­ти­ки поли­то­ло­га удо­сто­и­лась рабо­та, точ­нее ее отсут­ствие, в рели­ги­оз­ной сфере.

- Эмис­са­ры откры­то при­ез­жа­ли в област­ные цен­тры, высту­па­ли в рай­он­ных клу­бах, встре­ча­лись с моло­де­жью… — раз­вел он руками.

Еще один аспект, кото­рый осо­бо под­черк­нул поли­то­лог, уже отве­чая на вопро­сы жур­на­ли­стов, это идеология.

- Непра­виль­но искать в тер­ро­ри­сти­че­ских актах идео­ло­гию, — наста­и­ва­ет он. —  Тер­ро­ризм — это не идео­ло­гия, а стра­те­гия, набор кон­крет­ных дей­ствий для дости­же­ния опре­де­лен­ных целей. И есть нема­ло при­ме­ров, когда ради­каль­ные груп­пи­ров­ки очень лег­ко меня­ли свою идео­ло­ги­че­скую плат­фор­мы. Я зани­мал­ся изу­че­ни­ем одной груп­пы, кото­рая за 25 лет пять раз ради­каль­но изме­ни­ла свою идео­ло­ги­че­скую концепцию.

Для нагляд­но­сти он при­вел еще один пример:

- Была одна груп­па, лидер кото­рой окон­чил уни­вер­си­тет «Муба­рак» и еще имел сви­де­тель­ство адвен­ти­ста Седь­мо­го дня и при этом зани­мал­ся цели­тель­ством. Все эти направ­ле­ния про­ти­во­ре­чат друг дру­гу. Но это ему не меша­ло руко­во­дить группой.

Насмот­ре­лись телевизора

Сво­и­ми дан­ны­ми по про­ве­ден­ным интер­вью с осуж­ден­ны­ми по ста­тье «тер­ро­ризм» поде­ли­лась и Гуль­ми­ра Иле­уова, руко­во­ди­тель цен­тра «Стра­те­гия».

- Счи­та­ет­ся, что основ­ная при­чи­на, поче­му про­ис­хо­дит пере­ход в ради­ка­лизм, — соци­аль­но-эко­но­ми­че­ский, что бед­ность тол­ка­ет людей на такое. Не могу ска­зать, что эта гипо­те­за пол­но­стью нашла под­твер­жде­ние, но не могу ска­зать, что она была пол­но­стью отверг­ну­та, — ска­за­ла она. — Сре­ди осуж­ден­ных есть люди из доста­точ­но обес­пе­чен­ных семей, кто закон­чил хоро­шие уни­вер­си­те­ты. Хотя есть и обез­до­лен­ные, сироты.

Поче­му моло­дые люди идут в ради­каль­ные течения?

- Чаще это те, кто испы­ты­ва­ет на себе мар­ги­на­ли­за­цию: либо поте­ря­ли роди­те­лей,  либо пере­еха­ли из села в город, те, кто пере­жи­ва­ют слож­ные жиз­нен­ные обсто­я­тель­ства — они ста­но­вят­ся объ­ек­та­ми инте­ре­са со сто­ро­ны «вер­бов­щи­ков душ», — объ­яс­ни­ла социо­лог, доба­вив, что очень тре­вож­но видеть сре­ди «тер­ро­ри­стов» уче­ни­ков 10—11 класса.

В каче­стве вто­рой при­чи­ны Иле­уова назва­ла «кри­ми­на­ли­за­цию обще­ствен­но­го созна­ния» — здесь игра­ет свою роль вос­пе­ва­ние кри­ми­наль­ной тема­ти­ки на теле­ви­де­нии. Тре­тье — низ­кая рели­ги­оз­ная грамотность.

- Неко­то­рые осуж­ден­ные и сей­час не пони­ма­ют, к како­му мас­ха­бу они отно­сят­ся. Не могут ска­зать, кто для них рели­ги­оз­ный авто­ри­тет, — заяви­ла Иле­уова. — Рядом с этой темой нахо­дит­ся и пра­во­вая неграмотностью.

Мно­гие даже не подо­зре­ва­ли, что за их дей­ствия, напри­мер пере­да­чу денег, могут посадить.

- И когда выяс­ня­лось, что эти день­ги тра­ти­лись на ресто­ра­ны, у них был шок. И они очень рас­ка­и­ва­лись, пото­му что полу­чи­ли боль­шие сро­ки, по 10 лет, — про­дол­жи­ла социо­лог. — Я не уви­де­ла там глу­бо­кой идео­ло­ги­че­ской про­ра­бо­тан­но­сти. Про­сто моло­дые люди пошли за какой-то геро­и­кой, роман­ти­кой, кото­рая бы их выде­ля­ла из общей мас­сы. Роль интер­не­та, была без­ого­во­роч­ной, как и вли­я­ние зару­беж­ной сил.

Гуль­ми­ра Иле­уова осо­бо отме­ти­ла, что имен­но тот момент — когда вна­ча­ле в Казах­стен появи­лись ино­стран­ные эмис­са­ры — заин­те­ре­со­ван­ные орга­ны пропустили.

- Да, осуж­ден­ные рас­ка­и­ва­ют­ся, но ника­кой гаран­тии, что не вста­нут на преж­ний путь, — пре­ду­пре­ди­ла экс­перт. — Они оста­ют­ся при­вер­жен­ца­ми не тра­ди­ци­он­но­го для Казах­ста­на направ­ле­ния ислама.

Еще раз о зна­чи­мо­сти инфор­ма­ции ска­зал и Ерлан Карин в кон­це брифинга.

- 75% всех тер­ро­ри­сти­че­ских групп суще­ству­ют менее года. При­мер — «Сол­да­ты хали­фа­та», где было все­го 10—12 чело­век, и наи­бо­лее актив­ны они были в интер­не­те. Я такие назы­ваю «кри­ми­наль­ны­ми стар­та­па­ми». Созда­ли груп­пу, пыта­лись рас­кру­тить, что­бы при­влечь потен­ци­аль­ных спон­со­ров, — рас­ска­зал он. — Кро­ме взры­вов, тер­ро­ризм — это в боль­шей мере инфор­ма­ци­он­ная вой­на. Так, коли­че­ство казах­стан­цев, вою­ю­щих в Сирии, силь­но пре­уве­ли­че­на. Нет там сотен наших граждан.

В заклю­че­ние Ерлан Карин ска­зал об ответ­ствен­но­сти каж­до­го за свих близких.

- Каж­дый раз граж­дане зада­ют­ся вопро­сом: что долж­но еще сде­лать госу­дар­ство, какие меры при­нять? Госу­дар­ство при­ни­ма­ет меры, доста­точ­но серьез­ные, в чем я убе­дил­ся после иссле­до­ва­ния, но здесь важ­на ответ­ствен­ность про­стых людей, — уве­рен он. — Если роди­те­ли не зна­ют, чем зани­ма­ют­ся их дети, то соот­вет­ству­ю­щие служ­бы нико­гда не смо­гут проконтролировать.

В каж­дом уго­лов­ном деле при­сут­ству­ют 3—5 чело­век, кото­рые зна­ли, что гото­вит­ся тер­акт, помо­га­ли, хра­ни­ли у себя ору­жие, зна­ли, что это про­ти­во­прав­но, но не сооб­щи­ли, сокру­шал­ся Ерлан Карин.

- По совет­ской инер­ции, счи­та­ет­ся — это не мое, этим долж­ны зани­мать­ся спе­ци­аль­ные орга­ны. Не при­вет­ству­ет­ся сотруд­ни­че­ство с пра­во­охра­ни­тель­ных орга­на­ми, нет дове­рия к ним, — при­знал он, но доба­вил: — Нуж­но акти­ви­зи­ро­вать рабо­ту. Все начи­на­ет­ся с мел­ко­го, но любое явле­ние может пере­ра­с­ти во что-то серьезное.