Ермек Турсунов: «Нынешний строй – монархическая клептократия»

После каж­до­го пере­пе­ча­тан­но­го мате­ри­а­ла извест­но­го режис­се­ра, интел­лек­ту­а­ла Ерме­ка ТУРСУНОВА в редак­цию «Три­бу­ны» обра­ща­ют­ся десят­ки чита­те­лей со сло­ва­ми бла­го­дар­но­сти за чест­ные сло­ва и глу­бо­кие мыс­ли. Мы дав­но пла­ни­ро­ва­ли запи­сать экс­клю­зив­ное интер­вью с худож­ни­ком, и вот жур­на­ли­сту наше­го изда­ния уда­лось встре­тить­ся с Е. ТУРСУНОВЫМ в Алма­ты на про­шлой неде­ле. Пред­ла­га­е­ми чита­те­лям откро­вен­ные отве­ты режис­се­ра на вопро­сы «Три­бу­ны».

— У вас не очень-то лег­ко взять интер­вью: вы часто пуб­ли­ку­е­тесь, актив­но высту­па­е­те по мно­гим акту­аль­ным вопро­сам. Поэто­му хоте­лось бы под­нять раз­го­вор о фун­да­мен­таль­ных, экзи­стен­ци­аль­ных про­бле­мах. В стране мно­гие гово­рят на тему спра­вед­ли­во­сти: соци­аль­ной, эко­но­ми­че­ской, поли­ти­че­ской и т.д. Что для вас озна­ча­ет спра­вед­ли­вость? Как нуж­но стро­ить спра­вед­ли­вые обще­ство и государство?

— Искать в этой жиз­ни спра­вед­ли­вость нелег­ко. А может, и не нуж­но вооб­ще. Фило­со­фы гово­рят, что спра­вед­ли­во­сти в мире нет. Ну и в самом деле, нет такой стра­ны, где царит и власт­ву­ет одна лишь спра­вед­ли­вость. ПЛАТОН вон пишет, что во гла­ве спра­вед­ли­во­го госу­дар­ства долж­ны сто­ять худож­ни­ки и поэты. «ПЛАТОН мне друг», но согла­сить­ся с ним я не могу. Каж­дый дол­жен зани­мать­ся сво­им делом.
Есть более-менее устой­чи­вые моде­ли обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го устрой­ства. Мож­но при­во­дить раз­ные при­ме­ры, все не пере­чис­лишь. В любом слу­чае, как гово­рит­ся, хоро­шо там, где нас нет.
Впро­чем, каза­хи сей­час есть вез­де. Я мно­го путе­ше­ствую по миру и вез­де встре­чаю каза­хов. Каза­ха­ми я назы­ваю не толь­ко этни­че­ских каза­хов, но и тех, кто отсю­да уехал. Те же нем­цы, те же рус­ские или евреи, кото­рые уеха­ли из Казах­ста­на, — их вез­де вос­при­ни­ма­ют как каза­хов и мно­гие из них тако­вы­ми себя счи­та­ют. Они такие же наши граж­дане, сооте­че­ствен­ни­ки, кото­рые по раз­ным при­чи­нам поки­ну­ли Казах­стан, а сей­час живут в отно­си­тель­но спра­вед­ли­вых государствах.
Что каса­ет­ся Казах­ста­на, то, конеч­но, спра­вед­ли­во­сти здесь (соци­аль­ной, поли­ти­че­ской) мень­ше, чем где-либо еще. Я могу так гово­рить, пото­му что 12 лет жил в раз­ных стра­нах мира. И в Аме­ри­ке, и в Евро­пе, и в Рос­сии, в Москве в част­но­сти, и на Ближ­нем Восто­ке, в араб­ских странах.
Дру­гой вопрос — гото­вы ли мы сами постро­ить спра­вед­ли­вое госу­дар­ство. Я счи­таю, что мы еще не гото­вы. Не гото­вы по мно­гим при­чи­нам: у нас нет насто­я­щей эли­ты — поли­ти­че­ской, интел­лек­ту­аль­ной, науч­ной, у нас нет биз­нес-эли­ты. Сре­ди тех, кто рас­ти­ра­жи­ро­ван СМИ, мель­ка­ет на облож­ках глян­це­вых жур­на­лов, кра­су­ет­ся в соци­аль­ных сетях… Я не вижу там насто­я­щих. Под­лин­ных. Тех ари­сто­кра­тов духа, кото­рые были бы заин­те­ре­со­ва­ны в пере­устрой­стве стра­ны. В них пре­ва­ли­ру­ет соци­аль­ный эго­изм, я бы даже назвал его нар­цис­сиз­мом. Поэто­му нет кон­так­та меж­ду так назы­ва­е­мой эли­той и обще­ством. И скла­ды­ва­ет­ся пато­вая ситу­а­ция. Люди, кото­рые долж­ны выдви­гать ини­ци­а­ти­вы, пред­ло­же­ния, пас­сив­ны, пре­крас­но устро­е­ны, всем доволь­ны — их это устра­и­ва­ет. Осталь­ные запу­га­ны, поэто­му ниче­го ново­го не пред­ла­га­ют. При­мер тому — земель­ный вопрос.
Посколь­ку у нас до это­го не было и пока еще нет куль­ту­ры про­ве­де­ния обще­ствен­ных выступ­ле­ний, нет опы­та про­ве­де­ния про­тестных мир­ных митин­гов, власть страху­ет­ся и дей­ству­ет по ста­рин­ке. Из-за это­го ситу­а­ция нака­ли­лась, хотя никто ведь не гово­рит о воен­ном пере­во­ро­те, о рево­лю­ции. Вот здесь и нуж­ны были бы Лич­но­сти, кото­рые мог­ли бы взять на себя роль пар­ла­мен­те­ров. Тако­вых, к сожа­ле­нию, нет. Но я наде­юсь, что они появят­ся. Сама ситу­а­ция ведет к этому.

— Власть запу­ги­ва­ет граж­дан «цвет­ны­ми рево­лю­ци­я­ми», «укра­ин­ски­ми собы­ти­я­ми» и про­чи­ми стра­шил­ка­ми о про­дел­ках абстракт­но­го «Запа­да». Понят­но, что соци­аль­ные ката­клиз­мы тре­бу­ют жертв, ино­гда дело дохо­дит до кро­во­про­ли­тия. Но тем не менее людей это не оста­нав­ли­ва­ет. На про­тя­же­нии веков про­ис­хо­дят рево­лю­ции, пере­во­ро­ты, свер­же­ние режи­мов. Так поче­му люди идут на рево­лю­цию? Что дви­жет людь­ми, когда они тре­бу­ют свер­же­ния режи­ма, несмот­ря на воз­мож­ные жерт­вы? Как наша стра­на может спа­стись от соци­аль­ных катаклизмов?

— Рево­лю­ции, раз­ру­ши­тель­ные бун­ты и погро­мы нико­му не нуж­ны. Трез­вые голо­вы пони­ма­ют, что сило­вое реше­ние вопро­са ни к чему хоро­ше­му не при­ве­дет. Все эти аргу­мен­ты об укра­ин­ском сце­на­рии, «араб­ской весне» или про­пла­чен­ных Госде­пом про­те­сту­ю­щих озву­чи­ва­ют те, кто не име­ет серьез­ных аргу­мен­тов. Это про­сто страшилки.
Да, про­во­ка­то­ры быва­ют. При­чем про­во­ка­то­ры могут быть с обе­их сто­рон. Но в любом слу­чае обви­ни­тель­ная рито­ри­ка не реша­ет глав­но­го. Пола­гаю, еще есть вре­мя не дово­дить дело до откры­той кон­фрон­та­ции. Я бываю в раз­ных угол­ках Казах­ста­на, даже в самых даль­них аулах. Там, где еще ЛЕНИН сто­ит у клу­ба. Раз­го­ва­ри­ваю с людь­ми. Я вижу, у мно­гих нако­пи­лась мораль­ная уста­лость. Они уста­ли слу­шать все это, видеть, обал­де­ли от сво­ей нище­ты. И по боль­шо­му сче­ту, вопрос не толь­ко в зем­ле. Зем­ля — это как послед­няя кап­ля, это повод для того, что­бы задать вопрос: ребя­та, а как мы будем жить даль­ше? За все­об­щим недо­воль­ством сто­ит раз­го­вор о пен­си­ях, об обра­зо­ва­нии, о меди­цине, о всем ком­лек­се тех соци­аль­ных про­блем, кото­рые нако­пи­лись за эти 25 лет. Поэто­му что бы ни гово­ри­ли о про­пла­чен­ных СМИ, о неких заго­вор­щи­ках, кото­рые зака­пы­ва­ют ору­жие под елоч­кой воз­ле пло­ща­ди, как бы ни исполь­зо­ва­ли «Пер­вый канал», «Хабар» и КТК, люди уже не верят. Поэто­му люди обра­ти­лись к Богу. Боль­ше неко­му верить.
А нуж­но выхо­дить к людям и раз­го­ва­ри­вать. В том же Аты­рау к митин­гу­ю­щим вышел аким. Моло­дец. В Семее, по-мое­му, тоже выхо­дил. Где-то еще. Ну и пра­виль­но. Так­же надо выхо­дить и раз­го­ва­ри­вать и на дру­гом уровне. В одном же доме живем.

— Вы яркий пред­ста­ви­тель интел­лек­ту­а­лов, рату­ю­щих за эво­лю­ци­он­ные изме­не­ния в стране. Как эти изме­не­ния долж­ны насту­пить? С чего начать? И сколь­ко вре­ме­ни потре­бу­ет­ся, что­бы постро­ить про­цве­та­ю­щее и силь­ное государство?

— Это опять же вопрос, кото­рый име­ет отно­ше­ние к кон­крет­ным пер­со­на­ли­ям. Нуж­ны люди, кото­рые долж­ны озву­чить все набо­лев­шие вопро­сы, и тогда их услы­шат. А в тол­пе отдель­ные голо­са не слыш­ны. Тол­па — это все­гда страшно.
Я как-то гово­рил, что нынеш­няя эли­та похо­жа на англий­ский газон. Он очень ров­ный, и его часто стри­гут. Если там появ­ля­ет­ся какой-нибудь сор­няк, его выры­ва­ют с кор­нем и выбра­сы­ва­ют. Поэто­му та эли­та, кото­рая сего­дня у нас есть, очень ров­ная, сор­ня­ков там не любят. Сколь­ко вре­ме­ни потре­бу­ет­ся — это­го вам никто не ска­жет. Но ведь в мире опро­бо­ва­но мно­же­ство раз­лич­ных вари­ан­тов. Зачем изоб­ре­тать вело­си­пед? Дру­гое дело, если бы мы жили в оди­но­че­стве на Мар­се. А тут перед гла­за­ми есть при­мер Син­га­пу­ра, Малай­зии, Араб­ских Эми­ра­тов, мно­гих евро­пей­ских госу­дарств. Мы же все вре­мя гово­рим о 50 самых раз­ви­тых. Но уже всем понят­но, что эта бай­ка боль­ше не рабо­та­ет. Мы вер­ну­лись туда, отку­да начи­на­ли. Более того, наши стар­то­вые пози­ции были тогда луч­ше, чем сей­час. Поэто­му делать какие-либо про­гно­зы я не могу.
Насе­ле­ние Казах­ста­на чуть боль­ше 17 мил­ли­о­нов чело­век. Это один Каир, а тер­ри­то­рия госу­дар­ства девя­тая в мире. Мне слож­но понять, как мы не можем про­кор­мить­ся при таком богат­стве. Все дело в том, что таб­ли­ца Мен­де­ле­е­ва пере­ко­че­ва­ла в офшо­ры, лон­дон­ские особ­ня­ки, швей­цар­ские сче­та… Но у стра­ны еще есть ресур­сы, и их надо пра­виль­но использовать.

— Соглас­ны ли вы с тези­сом, что Казах­стан к демо­кра­тии не готов? Суме­ем ли мы сохра­нить стра­ну в демо­кра­ти­че­ских усло­ви­ях? Под­хо­дит ли демо­кра­тия для наше­го государства?

— Раз­го­во­ры о демо­кра­тии идут с пер­во­го дня неза­ви­си­мо­сти. Мы ее стро­им. Яко­бы. На самом деле сего­дняш­ний строй я бы назвал монар­хи­че­ской клеп­то­кра­ти­ей: уро­вень кор­руп­ции зашка­ли­ва­ет, скан­да­лы с высо­ко­по­став­лен­ны­ми чинов­ни­ка­ми ста­ли обыч­ным делом, сме­ни­лось несколь­ко пра­ви­тельств, на двух экс-пре­мье­ров заво­ди­лись уго­лов­ные дела, мини­стров и зам­ми­ни­стров, при­вле­чен­ных к уго­лов­ной отвест­вен­но­сти, невоз­мож­но сосчи­тать… Стра­на раз­вра­ще­на. В стране царит пере­вер­ну­тая мораль. Это начи­на­ет­ся с гаиш­ни­ка-взя­точ­ни­ка и закан­чи­ва­ет­ся на самом вер­ху. Обще­ство к это­му при­вык­ло. Это в пра­ви­лах. У нас инфи­ци­ро­ван­ное обще­ство, мы глу­бо­ко боль­ные. Очень мно­гие люди нахо­дят­ся не на сво­их пози­ци­ях, На аван­сцене — ряже­ные. И сей­час уже труд­но отли­чить ори­ги­нал от копии. У нас не оста­лось ори­ги­наль­ных людей. Фаль­шив­ка­ми запол­не­но не толь­ко пра­ви­тель­ство, но и пар­ла­мент. Суще­ству­ет дефи­цит про­фес­си­о­наль­ны­хх кад­ров. А к под­лин­ной демо­кра­тии путь очень дол­гий. Одна­ко пре­об­ра­зо­ва­ния нуж­ны, и мно­гие это понимают.

— В одной из сво­их ста­тей вы пише­те о том, что каза­хи отка­за­лись от сво­ей рели­гии и молят­ся на чужом язы­ке. А какой веры или эти­ко-фило­соф­ской систе­мы мы долж­ны при­дер­жи­вать­ся? Поче­му огром­ное коли­че­ство казах­ской моло­де­жи ухо­дит в рели­гию, при­чем при­дер­жи­ва­ют­ся ради­каль­ных взгля­дов? Как это остановить?

— В одном из древ­них тюрк­ских свит­ков было напи­са­но, что мы «сыны неба, а не рабы божьи». А посколь­ку кор­ни наши кро­ют­ся в тюрк­ской исто­рии, то я в первую оче­редь счи­таю, что мы дети Тен­гри. В то же вре­мя я не про­тив исла­ма. Я имею в виду клас­си­че­ский ислам, а не его разновидности.
Я жил в араб­ских стра­нах, в Сирии, Иор­да­нии, был в Пале­стине, в Егип­те, часто бывал в Эми­ра­тах и Сау­дов­ской Ара­вии. Сам Мухам­мед гово­рил, что при­дут люди и пере­ина­чат Его уче­ние. Сего­дня в мире более 70 тече­ний исла­ма. И это про­стой факт.
Сего­дня у нас я вижу боль­ше биз­нес, постро­ен­ный на идее Бога. Я вижу рели­гию, но не вижу там Абсо­лют. У меня мно­го дру­зей-има­мов на Ближ­нем Восто­ке. Это люди свет­лой воли. Они насто­я­щие. А что про­ис­хо­дит у нас? Мечеть напо­ми­на­ет мне сего­дня супер­мар­кет. Мы ходим в мечеть по пят­ни­цам, а в суб­бо­ту мы уже сно­ва такие, какие есть на самом деле. Поэто­му каза­хи из всех мусуль­ман самый нему­суль­ман­ский народ. Пяти­крат­ный намаз для нас — это черес­чур. Мой отец читал намаз, но он не делал это демон­стра­тив­но. Когда нуж­но было, похо­ро­ны там или еще что, он читал. Но у нас в ауле не было демон­стра­тив­ной рели­ги­оз­но­сти. Сей­час ста­ло мод­ным быть мусуль­ма­ни­ном. По пят­ни­цам невоз­мож­но про­ехать воз­ле мече­ти — проб­ка. И там такие авто­ма­ши­ны, что мне ста­но­вит­ся неудоб­но перед Алла­хом, как он таких людей дер­жит в оче­ре­ди. А когда они разъ­ез­жа­ют­ся, там такой ор начи­на­ет­ся с мата­ми… Бога там одно­знач­но нет.
У нас все­гда был Ару­ах, дух пред­ков. Небо. Дух Огня… У каза­хов все­гда была своя истин­ная вера, кото­рая шла с тюрк­ских вре­мен. Потом при­шел ислам. Мы его при­ня­ли. Мы при­спо­со­би­ли ислам под свою пер­вич­ную веру.
Когда я слу­шаю про­по­ве­ди на араб­ском, я ниче­го не пони­маю. Мне его пере­во­дят. Но ведь это совсем дру­гое. Я читал Коран в пере­во­де КРАЧКОВСКОГО, но ведь это не то. Кора­ни­че­ский текст рас­шиф­ро­ван все­го на восемь про­цен­тов. Несколь­ко лет назад мне для съе­мок нуж­на была мечеть. Я объ­ез­дил Алма­ты и Алма­тин­скую область. Не нашел ни одной ста­рой мече­ти, все они новые… Это поиск какой-то ниши, потреб­ность испо­ве­дать­ся. Но опас­но, что в этой воде очень мно­го лов­цов душ. Тех, кото­рые по-сво­е­му трак­ту­ют кано­ны исла­ма, уво­дят моло­дежь в дру­гую сто­ро­ну, ведь у нее нет филь­тра от это­го. Пусто­ты в при­ро­де не быва­ет. Когда появ­ля­ет­ся пусто­та, она чем-нибудь заполняется.

— Как пока­зы­ва­ют послед­ние собы­тия, в каза­хах сидит чув­ство сино­фо­бии — пани­че­ско­го стра­ха китай­ско­го наше­ствия. Отку­да этот страх? Поче­му каза­хи боят­ся Китая? И насколь­ко обос­но­ван­ны эти стра­хи? Лич­но вы бои­тесь при­хо­да в Казах­стан китайцев?

— Я уже два раза объ­ез­дил зем­ной шар. И видел: вез­де, в любом город­ке, все­гда есть китай­ский ресто­ран. Все­гда есть чай­на­та­ун. Китай­цы — очень древ­ний народ. У нас ведь есть пого­вор­ка, что когда кита­ец обни­ма­ет, он может заду­шить. Эти стра­хи обос­нованны. В том же Алма­ты неко­то­рые подъ­ез­ды домов засе­ле­ны выход­ца­ми из Китая. Уже девуш­ки наши выхо­дят замуж за китай­цев. Я не сино­фоб, но надо пони­мать, что если собрать всех каза­хов мира, то полу­чит­ся мил­ли­о­нов 10. Если их посе­лить на одной ули­це Пеки­на, то поло­ви­на ули­цы оста­нет­ся пустой. При таком демо­гра­фи­че­ском поло­же­нии сто­ит заду­мать­ся о том, что саран­чу хими­ей не оста­но­вишь, если она хочет съесть пше­ни­цу. Каза­хи и так теря­ют свою наци­о­наль­ную иден­тич­ность. Если мы будем терять тра­ди­ции, если будет еще и внеш­нее дав­ле­ние, то мы будем раз­мы­вать­ся как нация.

— Абсо­лют­ное боль­шин­ство тех, кто про­те­сту­ет, — каза­хи, будь то земель­ные про­те­сты или заба­стов­ка в Жана­о­зене. Чем недо­воль­ны каза­хи в соб­ствен­ной стране? Поче­му имен­но они выхо­дят на про­те­сты? И чем это опас­но для стра­ны и государства?

— Это все­гда опас­но. Бунт все­гда опа­сен. Не важ­но, какой бунт: рус­ский, укра­ин­ский, казах­ский. К 2010 году из Казах­ста­на выеха­ли пол­то­ра мил­ли­о­на чело­век. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство — нем­цы и рус­ские. Что касет­ся Ассам­блеи наро­да Казах­ста­на, то это деко­ра­тив­ная орга­ни­за­ция. По мно­гим важ­ным вопро­сам пред­ста­ви­те­ли дру­гих этни­че­ских групп ото­дви­ну­ты. Их очень мало сре­ди поли­ти­че­ской эли­ты. Мне кажет­ся, что это непра­виль­но. Полу­ча­ет­ся в ито­ге, что это чисто казах­ский вопрос, казах­ские разборки.

— В мире под­ни­ма­ют голо­вы пра­вые и наци­о­наль­ные поли­ти­че­ские силы. Даже в США Дональд ТРАМП стал фрон­тран­не­ром на анти­им­ми­грант­ской и про­чей рито­ри­ке. А что для вас озна­ча­ет казах­ский наци­о­на­лизм? Куда он может при­ве­сти? Могут ли казах­ские наци­о­на­ли­сты стать дее­спо­соб­ной, адек­ват­ной и кон­со­ли­ди­ру­ю­щей обще­ство поли­ти­че­ской силой?

— Нет. Наци­о­на­лизм — это началь­ная ста­дия фашиз­ма. Рито­ри­ка наци­о­на­ли­стов оди­на­ко­ва во всех стра­нах. В той же Гер­ма­нии так все начи­на­лось. В ито­ге мы полу­чи­ли Вто­рую миро­вую вой­ну. Стро­ить свою линию на наци­о­наль­ных пре­иму­ще­ствах невоз­мож­но. Твоя наци­о­наль­ная при­над­леж­ность — не твое досто­ин­ство. Это чистая слу­чай­ность. Ты мог родить­ся кем угод­но. А если ты спе­ку­ли­ру­ешь этим, зна­чит, это твое един­ствен­ное досто­ин­ство. Это совер­шен­но глу­по. Есть корот­кий анек­дот: «Вот гово­рят, что армяне луч­ше, чем гру­зи­ны. — А чем они луч­ше? — Чем грузины».
Нуж­но идти в сто­ро­ну кон­со­ли­да­ции. Сре­ди наших наци­о­на­ли­стов я вижу людей абсо­лют­но слу­чай­ных. Их не инте­ре­су­ет резуль­тат, им инте­рес­на борь­ба как тако­вая. Там очень мно­го мут­ных людей. Им нужен крик ради кри­ка, шум ради шума. У них интел­лект Аман­тай-қажы. Раз­ве что по дере­вьям с про­сты­ня­ми не лазят.

— Вы гово­ри­те о диа­ло­ге. Созда­на Земель­ная комис­сия. Но подав­ля­ю­щее боль­шин­ство там пред­ста­ви­те­ли вла­сти. А несо­глас­ных у нас сажа­ют в тюрь­мы — аре­сто­ва­ны десят­ки людей. Как вести диа­лог в таких условиях?

— Я уже ска­зал, что оста­лось очень мало ярких лич­но­стей, с кото­ры­ми мож­но раз­го­ва­ри­вать. Вот как рань­ше: в ауле живут ува­жа­е­мые акса­ка­лы, они соби­ра­ют­ся и реша­ют вопро­сы и про­бле­мы. У нас сей­час ста­ри­ков мно­го, акса­ка­лов не оста­лось. Власть обез­гла­ви­ла оппо­зи­ци­он­ные силы. И с кем теперь раз­го­ва­ри­вать? Есть же зна­ю­щие люди. Тот же Ораз ЖАНДОСОВ рабо­тал в пра­ви­тель­стве. Есть Мар­гу­лан СЕЙСЕМБАЕВ, Зей­нул­ла КАКИМЖАНОВ. Серьез­ные биз­не­сме­ны. Зем­лей зани­ма­ют­ся. С ними надо раз­го­ва­ри­вать, а не с кри­ку­на­ми. Самая глав­ная про­бле­ма — в отсут­ствии лиде­ров мне­ний. В стране остал­ся толь­ко один лидер. Это же непра­виль­но. Не оста­лось выдви­жен­цев, мно­го назна­чен­цев. Людей сло­ва не оста­лось. Оста­лись бол­ту­ны и тре­па­чи. Я читал, что созда­на Земель­ная комис­сия, пер­вое засе­да­ние шло семь часов. И о чем гово­ри­ли? В основ­ном все гово­ри­ли о том, как они любят эту зем­лю. А Роди­ну гром­ко не любят.

— Ваши филь­мы соби­ра­ют боль­шие ауди­то­рии, вы самый успеш­ный казах­стан­ский режис­сер. Но, к сожа­ле­нию, таких, как вы, еди­ни­цы. Поче­му нет десят­ков талант­ли­вых режис­се­ров и про­дю­се­ров в Казах­стане? Из-за чего это про­ис­хо­дит: нехват­ка талан­тов или усло­вий для их появления?

— Спро­си­те у Ары­стан­бе­ка (сме­ет­ся). Он сей­час отве­ча­ет на эти вопро­сы. Как-то клас­сик гово­рил, что они любят нас толь­ко мерт­вы­ми. Как раз соби­ра­ют­ся стро­ить пан­те­он. Надо попро­сить Ары­стан­бе­ка, пусть там под­го­то­вят для меня местечко…
А если серьез­но, то долж­на быть поч­ва, сре­да. Куль­тур­ная сре­да, кото­рая бы рож­да­ла твор­цов. Сей­час у нас такая ситу­а­ция, что кру­гом кай­рат­нур­та­сы. Я себя не счи­таю успеш­ным. На мои филь­мы соби­ра­ет­ся опре­де­лен­ное коли­че­ство людей, две­ри в кино­те­ат­ры никто не лома­ет. Но при­хо­дит та пуб­ли­ка, кото­рая наце­ле­на на мои филь­мы. Все осталь­ные сидят на транс­фор­ме­рах, на ава­та­рах и на безум­ных мак­сах. Сей­час по все­му миру так. У нас не может быть ост­ро­вок про­цве­та­ния, что­бы все чита­ли ДОСТОЕВСКОГО с ПУШКИНЫМ. Или зна­ли наизусть Мука­га­ли и Жуси­п­бе­ка АЙМАУЫ­ТОВА. У нас моло­дые люди не уме­ют гра­мот­но писать. Вели­ко­го писа­те­ля созда­ет вели­кий чита­тель. Если чита­тель талант­ли­вый, то и писа­тель будет таким же. А когда вку­сы обще­ства ниже плин­ту­са, то и сре­да будет такая же. Спрос рож­да­ет пред­ло­же­ние. Я не гово­рю, что­бы все смот­ре­ли ТАРКОВСКОГО или ПАЗОЛИНИ, слу­ша­ли БЕТХОВЕНА, ДАУЛЕТКЕРЕЯ или КУРМАНГАЗЫ. Но у нас заси­лье той-биз­не­са. Все мои акте­ры, арти­сты обслу­жи­ва­ют тои. Тама­дой рабо­та­ют. В сери­а­лах сни­ма­ют­ся. ТОГУЗАКОВ, напри­мер. Одна­жды еду — он рекла­ми­ру­ет мик­ро­вол­нов­ку, ока­зы­ва­ет­ся. Я его ругаю. Гово­рю ему: «Ты же народ­ный шал, дол­жен дер­жать мар­ку!» Но надо жить, как-то выжи­вать, кор­мить семью. И ситу­а­ция тако­ва, что высо­кое искус­ство не вос­тре­бо­ва­но. Люди хотят раз­вле­кать­ся, не хотят думать над серьз­ны­ми веща­ми. Поэто­му когда люди при­хо­дят в кино, их ждут поп­корн и пеп­си-кола. Когда мы ходи­ли в кино, ниче­го это­го не было. Таке­ши КИТАНО недав­но гово­рил, что кино ста­ло аттрак­ци­о­ном раз­вле­че­ния. Сего­дняш­ний зри­тель и чита­тель каче­ствен­но отли­ча­ет­ся от про­шло­го. Может, я немно­го кон­сер­ва­ти­вен, опоз­дал, но из 100 зри­те­лей толь­ко 10 — мои зри­те­ли. Нуж­но вос­пи­ты­вать куль­тур­ную сре­ду. Шедев­ры по зака­зу не выдаются.

— Спа­си­бо за инте­рес­ную бесе­ду! Наде­ем­ся про­дол­жить наш раз­го­вор в будущем.
Интер­вью запи­са­ла Инга ИМАНБАЙ

Ори­ги­нал ста­тьи: Три­бу­на — Рес­пуб­ли­кан­ская обще­ствен­но-поли­ти­че­ская газе­та / tribunakz.com