Евгений Жовтис: «Ну очень творческий подход овбинения!»

Рас­че­ты Ната­льи Соко­ло­вой были вер­ны­ми, а спор неф­тя­ни­ков мог­ли решить рабо­то­да­те­ли и чинов­ни­ки. К таким выво­дам при­хо­дят юри­сты, наблю­да­ю­щие за скан­даль­ным про­цес­сом в Актау по делу Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва, Сери­ка Сапар­га­ли и Акжа­на­та Аминова.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА

 

«Мы все боль­ше убеж­да­ем­ся: нет ника­ких при­чин­но-след­ствен­ных свя­зей меж­ду помо­щью, кото­рую ока­зы­ва­ли неф­тя­ни­кам поли­ти­ки и обще­ствен­ные дея­те­ли, и тем, что слу­чи­лось 16 декаб­ря в Жана­о­зене. Обви­ни­тель­ное заклю­че­ние сле­до­ва­те­лей — сплош­ной твор­че­ский под­ход», — так про­ком­мен­ти­ро­вал «Рес­пуб­ли­ке» ход судеб­но­го про­цес­са извест­ный пра­во­за­щит­ник Евге­ний Жовтис.

— Я по пер­во­му обра­зо­ва­нию эко­но­мист и хоро­шо знаю вопро­сы тру­да и зара­бот­ной пла­ты, — ска­зал Евге­ний Алек­сан­дро­вич после засе­да­ния суда. — Сей­час уже понят­но, что про­ис­хо­ди­ло во вре­мя тру­до­вых кон­флик­тов неф­тя­ни­ков. Обыч­ный тру­до­вой спор, в кото­ром не было пони­ма­ния. Я даже не буду рас­суж­дать: пра­виль­ный или нет рас­чет Соко­ло­вой. Он пра­виль­ный. Суще­ство­ва­ла про­бле­ма с базой для при­ме­не­ния двух коэф­фи­ци­ен­тов — отрас­ле­во­го и реги­о­наль­но­го (или по-дру­го­му «за вред­ность»). Спор заклю­чал­ся в том, что явля­ет­ся базой для их при­ме­не­ния: мини­маль­ная базо­вая зар­пла­та или теку­щая став­ка? Из-за это­го воз­ник кон­фликт. Будучи юри­стом, Соко­ло­ва пыта­лась про­кон­суль­ти­ро­вать неф­тя­ни­ков. Она изу­чи­ла зако­но­да­тель­ство, но не най­дя там ниче­го, нача­ла поль­зо­вать­ся ана­ло­ги­я­ми. Нашла их в хими­че­ской про­мыш­лен­но­сти на кара­ган­дин­ских пред­при­я­ти­ях и выяс­ни­ла: такие ана­ло­гии есть, и они не про­ти­во­ре­чат зако­ну. Соот­вет­ствен­но тако­го рода кон­суль­та­ции она дава­ла рабо­чим. Неф­тя­ни­ки, конеч­но, ста­ли тре­бо­вать от рабо­то­да­те­ля при­ме­нять эти коэф­фи­ци­ен­ты пра­виль­но, что­бы это повы­ша­ло их зара­бот­ную плату.

Пра­во­за­щит­ник под­черк­нул: когда рабо­чие тре­бу­ют зар­пла­ту, то не обя­за­тель­ны даже кон­суль­та­ции юри­ста. Они могут про­сто счи­тать: их зар­пла­та не соот­вет­ству­ет их тру­ду. Или могут счи­тать: на их пред­при­я­ти­ях вору­ют, а их топ-мене­дже­ры полу­ча­ют гораз­до боль­шую, чем они, зар­пла­ту. «Это вопро­сы обыч­ные, соци­аль­ные, тем более Жана­о­зен — город доста­точ­но депрес­сив­ный с точ­ки зре­ния соци­аль­ной инфра­струк­ту­ры», — ска­зал Евге­ний Жовтис.

Еще на один важ­ный момент обра­ща­ет вни­ма­ние дирек­тор Меж­ду­на­род­но­го Бюро по пра­вам чело­ве­ка и соблю­де­нию закон­но­сти: проф­со­юз, кото­рый начал под­ни­мать вопро­сы зара­бот­ной пла­ты, был создан рабо­чи­ми, то есть это был не офи­ци­аль­ный профсоюз.

— Офи­ци­аль­ный боль­ше был на сто­роне рабо­то­да­те­ля. Воз­ник кон­фликт. Нача­лась заба­стов­ка. Ее при­зна­ли неза­кон­ной, потом аре­сто­ва­ли Соко­ло­ву (мне не очень понят­но, за что?). С это­го момен­та про­бле­мы нарас­та­ли как снеж­ный ком. Неф­тя­ни­ки выдви­ну­ли свои зна­ме­ни­тые тре­бо­ва­ния, а рабо­то­да­те­ли ста­ли дей­ство­вать жест­ки­ми мето­да­ми, — сде­лал рас­клад Евге­ний Жовтис. — Соко­ло­ва ска­за­ла: при­ми­ри­тель­ной комис­сии так и не было созда­но, была рабо­чая груп­па. Такое ощу­ще­ние, что рабо­то­да­те­ли и чинов­ни­ки, несмот­ря на то, что они утвер­жда­ют, на самом деле ниче­го не сде­ла­ли, что­бы раз­ре­шить этот спор даже в рам­ках суще­ству­ю­ще­го тру­до­во­го кодек­са. Более того, ниче­го не сде­ла­ла мест­ная власть, кото­рая обя­за­на была вме­шать­ся, потом что столь­ко людей лиши­лось рабо­ты. Был тру­до­вой кон­фликт, в кото­ром суще­ство­ва­ло пусть непо­ни­ма­ние, пусть непра­виль­ный рас­чет, но это та про­бле­ма, кото­рую мож­но было решить в рам­ках пере­го­во­ров. Вме­сто это­го нача­ли исполь­зо­вать сило­вые мето­ды реше­ния. Уво­лен­ные рабо­чие есте­ствен­но выпа­ли из тру­до­во­го спора.

Ниче­го по суще­ству не ска­за­ли и сви­де­те­ли сто­ро­ны обви­не­ния, кото­рые высту­пи­ли в суде после юри­ста Соко­ло­вой, счи­та­ет правозащитник.

— Весь день мы слу­ша­ли о том, как зарож­дал­ся кон­фликт. Наблю­да­ли за тем, как пыта­лись себя обе­лить те, кто в первую оче­редь отно­сит­ся к топ-мене­дже­рам: они пред­при­ни­ма­ли какие-то шаги, раз­го­ва­ри­ва­ли с неф­тя­ни­ка­ми… При этом бро­са­ли наме­ки, что если бы не «К‑плюс» и не поли­ти­ки и обще­ствен­ные дея­те­ли, то они бы кон­фликт раз­ре­ши­ли. Учи­ты­вая, как они его реша­ли, я, так пони­маю, име­лось в виду, они бы «дода­ви­ли» этих рабо­чих. Ну а посколь­ку неф­тя­ни­ков под­дер­жа­ли, они не смог­ли это сде­лать. Вот смысл все­го. Это вывод, кото­рый пря­мо выте­ка­ет из их логики.

Пра­во­за­щит­ник гово­рит: в тече­ние трех засе­да­ний он тщет­но пыта­ет­ся най­ти при­чин­но-след­ствен­ную связь меж­ду под­держ­кой рабо­чих со сто­ро­ны (пря­мой, кос­вен­ной или про­сто мораль­ной) и тра­ги­че­ски­ми собы­ти­я­ми в Жанаозене.

— Те, кто писал обви­ни­тель­ное заклю­че­ние, про такое поня­тие, как меж­ду­на­род­ная соли­дар­ность тру­дя­щих­ся вооб­ще слы­ша­ли? — недо­уме­ва­ет Евге­ний Жовтис. — Ника­кой при­чин­но-след­ствен­ной свя­зи меж­ду тем, что кто-то кого-то под­дер­жал и собы­ти­я­ми 16 декаб­ря, куда актив­но пыта­ет­ся под­тя­нуть под­су­ди­мых сто­ро­на обви­не­ния, нет. Про­ку­рор вче­ра на суде ска­зал неве­ро­ят­ную вещь: «Обви­ни­тель­ное заклю­че­ние — это твор­че­ский вывод след­ствия». Вот вам и весь ответ.

Если гово­рить серьез­но, то обви­ни­тель­ное заклю­че­ние пред­по­ла­га­ет, как мини­мум, три прин­ци­пи­аль­ные вещи, напом­нил юрист.

— Пер­вое: уста­нов­ле­ние фак­тов, обсто­я­тельств того, что про­изо­шло. Пока мы наблю­да­ем толь­ко пред­по­ло­же­ния и очень боль­шой род­ной степ­ной узын-кулак. Вто­рое: нуж­но уста­но­вить при­чин­но-след­ствен­ные свя­зи, что в этих обсто­я­тель­ствах дея­тель­ность вот этих лиц при­ве­ла к таким послед­стви­ям. Это нуж­но чет­ко дока­зы­вать. И тре­тье: то, что назы­ва­ет­ся субъ­ек­тив­ной сто­ро­ной пре­ступ­ле­ния или виной, умыс­лом. То, что под­су­ди­мые име­ли цель, что все закон­чит­ся имен­но так, как закон­чи­лось. Ниче­го из это­го мы не услы­ша­ли. Кро­ме «очень твор­че­ско­го под­хо­да» сто­ро­ны обвинения.