Детдомовцы Мангистау снова зовут на помощь

Выпуск­ни­ца жана­о­зен­ско­го дет­ско­го дома Еле­на Трас­ков­ская про­сит помочь отсто­ять пра­во на соб­ствен­ное жилье. С 2004 года она не может заре­ги­стри­ро­вать­ся в квар­ти­ре покой­ных роди­те­лей. Чинов­ни­ки, ответ­ствен­ные за сохран­ность сирот­ско­го жилья до момен­та пере­да­чи его закон­но­му вла­дель­цу, куда-то заде­ва­ли все доку­мен­ты на квар­ти­ру, пред­ла­гая решить все спо­ры в суде.

 

Автор: Шари­па ИСКАКОВА

 

Эта исто­рия нача­лась в 2004 году. Еле­на Трас­ков­ская, вос­пи­тан­ни­ца дет­ско­го дома, вый­дя из стен при­ю­та, полу­чи­ла на руки поста­нов­ле­ние о том, что она с 1993 года жила в дет­до­ме, но за ней чис­лит­ся квар­ти­ра роди­те­лей. Одна­ко в ней ока­за­лись заре­ги­стри­ро­ва­ны некие Гиза­тул­ли­ны в коли­че­стве 8 чело­век. При этом чет­ве­ро из них в тече­ние дол­го­го пери­о­да про­жи­ва­ли там, а мать Еле­ны была изгна­на из дома и в ито­ге замерз­ла в подвале.

- Мало того, что в нашей квар­ти­ре про­пи­са­ли каких-то людей, но какое пра­во они име­ли выго­нять маму из ее соб­ствен­но­го дома? Она в нем была про­пи­са­на, но в ито­ге умер­ла в под­ва­ле. Да, она пила, меня прак­ти­че­ски вос­пи­тал боль­ной раком отец. В кон­це, когда ему ста­ло хуже, в дет­дом меня опре­де­ли­ла моя крест­ная. Пом­ню, как одна­жды при­шла домой вме­сте с крест­ной, пото­му что отец дол­гое вре­мя не наве­щал меня, и нашли его уже мерт­вым, — рас­ска­за­ла Елена.

Вый­дя из дет­до­ма, девуш­ка пыта­лась при­ва­ти­зи­ро­вать квар­ти­ру роди­те­лей, но из-за отсут­ствия доку­мен­тов на жилье у нее ниче­го не полу­чи­лось. А незва­ные жиль­цы Гиза­тул­ли­ны не соби­ра­лись поки­дать квар­ти­ру и выпи­сы­вать­ся из нее. Еле­на рас­ска­за­ла нам, как квар­ти­ран­ты откро­вен­но ей гово­ри­ли, что у нее не полу­чит­ся выпи­сать и выгнать их, пото­му что у них есть вли­я­тель­ная род­ствен­ни­ца в аки­ма­те Жанаозена.

- Пом­ню, эти Гиза­тул­ли­ны еще посме­и­ва­лись надо мной: «Ты ходи, ходи, если сде­ла­ешь доку­мен­ты, то мы высе­лим­ся. Но у тебя все рав­но ниче­го не полу­чит­ся, у нас род­ствен­ник сидит в аки­ма­те», — вспо­ми­на­ет девушка.

Род­ствен­ни­цу, кото­рая может про­вер­нуть подоб­ное мошен­ни­че­ство с сирот­ской квар­ти­рой, зовут Иль­меш, у нее на руках, по идее, долж­ны были быть доку­мен­ты на недви­жи­мость Еле­ны. Одна­ко на прось­бы Еле­ны отдать ей доку­мен­ты она лишь в недо­уме­нии раз­во­ди­ла руками.

- Иль­меш мне ска­за­ла: «Я не знаю, где сей­час твои доку­мен­ты. Я не знаю, какие нуж­ны доку­мен­ты на при­ва­ти­за­цию», — рас­ска­за­ла Елена.

Не сумев ниче­го добить­ся, девуш­ка уеха­ла в Актау — тем дет­до­мов­цам, кто хоро­шо учил­ся, «Озен­му­най­газ» взял­ся опла­чи­вать уче­бу в Акта­ус­ком госу­дар­ствен­ном уни­вер­си­те­те име­ни Есе­но­ва. Уда­ча улыб­ну­лась, навер­ня­ка дума­лось сиро­те. Но через два года Еле­ну вызвал рек­тор. Он сооб­щил, что «ОМГ» отка­зал­ся опла­чи­вать выпуск­ни­кам дет­до­мов учебу.

- Рек­тор ска­зал, что, мол, выпуск­ни­ков очень мно­го, поэто­му «ОМГ» за нас боль­ше пла­тить не хочет. А нас все­го было пять чело­век. Меня поста­ви­ли перед выбо­ром: или самой пла­тить 100 000 тен­ге в год, или ухо­дить из уни­вер­си­те­та. Такую сум­му я потя­нуть не мог­ла, конеч­но: под­ра­ба­ты­ва­ла после уче­бы кух­ра­бо­чей, а сти­пен­дию и вовсе не полу­ча­ла, — с горе­чью вспо­ми­на­ет Елена.

Девуш­ке при­шлось поки­нуть сте­ны уни­вер­си­те­та недо­уч­кой. Что даль­ше? В квар­ти­ру свою она не мог­ла вер­нуть­ся, в ней жили Гиза­тул­ли­ны. Семей­ная жизнь не сло­жи­лась. И она вынуж­де­на была ски­тать­ся по съем­ным квар­ти­рам, не имея реги­стра­ции в пас­пор­те, с одним ребен­ком на руках и нося вто­ро­го под сердцем.

Весь мир казал­ся чер­ным. Но погиб­нуть ей не поз­во­ли­ли быв­шие выпуск­ни­ки дет­до­ма. Ее при­ютил Вик­тор Божен­ко, брат уби­то­го Алек­сандра Божен­ко. Так она, бере­мен­ная и с ребен­ком на руках, посе­ли­лась в кро­хот­ной квар­ти­ре, где жил Вик­тор с дру­ги­ми выпускниками.

- Жили вше­сте­ром, в тес­но­те, но не в оби­де, дели­ли каж­дый кусок хле­ба. Потом Вик­тор вышел на жур­на­ли­ста газе­ты «Лада» Лан­гу Череш­кай­те. Она сде­ла­ла мате­ри­ал обо мне, о том, как чинов­ни­ки обо­шлись с моей квар­ти­рой и мной. После пуб­ли­ка­ции в газе­те аки­мат Актау позво­нил в аки­мат Жана­о­зе­на, затем мне позво­нил тогда еще аким горо­да Сар­бо­пе­ев. Он мне ска­зал, что я могу воз­вра­щать­ся в Жана­о­зен, мне помо­гут все­лить­ся в мою квар­ти­ру, — рас­ска­зал Елена.

Аким сдер­жал сло­во. Девуш­ка дей­стви­тель­но смог­ла все­лить­ся в квар­ти­ру в авгу­сте 2010 года. А заме­сти­тель аки­ма Айнаш Тлек­ка­бы­ло­ва пообе­ща­ла ей, что ее вос­ста­но­вят в уни­вер­си­те­те, устро­ят детей в дет­ский сад, сде­ла­ют ремонт в квар­ти­ре, опла­тят дол­ги за ком­му­наль­ные услу­ги, кото­рые оста­ви­ли в наслед­ство преж­ние жильцы.

- В квар­ти­ре в окнах были такие огром­ные щели! Пом­ню, мы с Витей закры­ва­ли их паке­та­ми. Квар­ти­ра была, по сути, раз­гром­ле­на, зимой снег почти дома лежал, — вспо­ми­на­ет Елена.

Моло­дая мама неко­то­рое вре­мя тер­пе­ли­во жда­ла обе­щан­но­го ремон­та, но зама­ки­ма про­па­ла. Толь­ко когда зимой забо­ле­ли дети Еле­ны, она при­е­ха­ла снова.

- При­вез­ла лекар­ства, я напом­ни­ла об обе­ща­ни­ях. Тогда она мне ска­за­ла: «Ты ска­жи этим жур­на­ли­стам, что у тебя все хоро­шо, что мы у тебя сде­ла­ли ремонт. А то они от меня не отста­ют. И не пере­жи­вай, мы тебе сде­ла­ем ремонт, опла­тим долг преж­них жиль­цов». Я ей опять пове­ри­ла, согла­си­лась. Айнаш Тлек­ка­бы­ло­ва ска­за­ла, что при­шлет ко мне жур­на­ли­ста, кото­рый возь­мет интер­вью. Но ко мне никто не при­хо­дил, не обра­щал­ся, не зво­нил. Ста­тья в Интер­не­те вышла о том, что аки­мат сде­лал ремонт, меня вос­ста­но­ви­ли в уни­вер­си­те­те, дети ходят в дет­ский сад. Мне об этом рас­ска­зал Вик­тор и дру­гие зна­ко­мые. Хоте­ла ска­чать мате­ри­ал, его уже не было, уда­ли­ли. Я нача­ла искать Лан­гу, но мне ска­за­ли, что после того как она напи­са­ла ста­тью о моих про­бле­мах, ей угро­жа­ли, и она уво­ли­лась, — о тех собы­ти­ях моло­дая жен­щи­на до сих пор вспо­ми­на­ет с волнением.

Она утвер­жда­ет, что выяс­ни­ла: при Сар­бо­пе­е­ве день­ги на ремонт ее жилья, на выпла­ту дол­гов за ком­му­наль­ные услу­ги были выде­ле­ны. Поче­му не дошли? Навер­ное, были раз­во­ро­ва­ны, пред­по­ла­га­ет Елена.

Квар­ти­ра дей­стви­тель­но в ава­рий­ном состо­я­нии. Еле­на попро­си­ла сфо­то­гра­фи­ро­вать поме­ще­ние, что­бы дока­зать, что ника­ко­го ремон­та от аки­ма­та не было.

Долг по ком­му­наль­ным услу­гам 200 тыс. тен­ге. Изба­вить­ся от него слож­но, так как у нее в квар­ти­ре до сих пор заре­ги­стри­ро­ва­ны 8 чело­век тех самых Гиза­тул­ли­ных. Выпи­сать сама она их не может, пото­му что квар­ти­ру так никто из аки­ма­та и не помог ей офор­мить в собственность.

То есть сей­час у моло­дой жен­щи­ны на руках из доку­мен­тов на жилье есть толь­ко ордер. Отыс­кать сле­ды осталь­но­го паке­та не уда­ет­ся. По сло­вам Еле­ны, началь­ник ЦОН гово­рит ей, что у них нет доку­мен­тов, отправ­ля­ет в аки­мат, а в аки­ма­те чинов­ни­ца, зани­ма­ю­ща­я­ся жилищ­ны­ми вопро­са­ми, пред­ла­га­ет ей подать на аки­мат в суд — мол, пусть там реша­ет­ся вопрос о приватизации.

Но как обра­щать­ся в суд, имея на руках толь­ко ордер, полу­чен­ный когда-то роди­те­ля­ми? Еле­на опа­са­ет­ся, и, судя по раз­ви­тию собы­тий, небез­осно­ва­тель­но, что вопрос может решить­ся не в ее поль­зу, и она вовсе оста­нет­ся без кры­ши над голо­вой. Имен­но поэто­му она обра­ти­лась к нам. Елене нуж­на помощь, и в первую оче­редь юридическая.

Если вам небез­раз­лич­на судь­ба моло­дой мамы и вы може­те помочь Елене Трас­ков­ской бес­плат­ной юри­ди­че­ской кон­суль­та­ци­ей, про­сим позво­нить ей. Номер ее теле­фо­на 8—778—110–92–77.