«Где такое видано?», или Общественная бездеятельность

9 янва­ря Ауэ­зов­ский рай­он­ный суд Алма­ты при­го­во­рил граж­дан­скую акти­вист­ку Диль­нар Инсе­но­ву к двум годам огра­ни­че­ния сво­бо­ды и запре­тил ей в тече­ние тако­го же сро­ка зани­мать­ся обще­ствен­ной дея­тель­но­стью. Суд заклю­чил, что Инсе­но­ва, руко­во­дя Цен­тром меди­ко-соци­аль­ной защи­ты насе­ле­ния, похи­ти­ла око­ло двух мил­ли­о­нов тен­ге, выде­лен­ных из бюд­же­та по линии обес­пе­че­ния заня­то­сти насе­ле­ния. День­ги госу­дар­ству она вер­ну­ла до выне­се­ния при­го­во­ра, кото­рый пока не всту­пил в силу.

Инсе­но­ва, быв­ший бан­ков­ский работ­ник, кри­ти­ко­ва­ла власть, руко­вод­ство бан­ков и защи­ща­ла пра­ва заем­щи­ков, доль­щи­ков и ипо­теч­ни­ков, орга­ни­зо­вы­ва­ла несанк­ци­о­ни­ро­ван­ные акции про­те­ста в Алма­ты и Астане и участ­во­ва­ла в них. В тече­ние послед­них несколь­ких лет пыта­лась заре­ги­стри­ро­вать обще­ствен­ную организацию.

Судеб­ный запрет на обще­ствен­ную дея­тель­ность, по всей види­мо­сти, не стал для нее неожи­дан­но­стью. «Ради это­го всё и мути­лось», — корот­ко про­ком­мен­ти­ро­ва­ла она Азатты­ку при­го­вор и сооб­щи­ла, что наме­ре­на его обжаловать.

Азаттык попро­сил cудью Ауэ­зов­ско­го рай­он­но­го суда Алма­ты Ерха­на Тоты­бая разъ­яс­нить при­го­вор, выне­сен­ный им Инсе­но­вой, в том чис­ле при­чи­ны, по кото­рым он запре­тил ей зани­мать­ся обще­ствен­ной деятельностью.

— Что­бы не давать ей воз­мож­но­сти даль­ше воро­вать. Она воз­глав­ля­ла обще­ствен­ный фонд, инва­ли­дов обво­ро­ва­ла, поэто­му запрет нало­жен по зако­ну. Уго­лов­ный кодекс преду­смат­ри­ва­ет, что в таких слу­ча­ях мож­но при­ме­нять нака­за­ние по ста­тье «Запрет зани­мать опре­де­лен­ные долж­но­сти или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью». Если бы она гос­слу­жа­щим была, то был бы запрет зани­мать госдолж­но­сти, — сооб­щил по теле­фо­ну судья.

НА КОГО БЫЛ НАЛОЖЕН ЗАПРЕТ

Граж­дан­ский акти­вист Ермек Нарым­ба­ев летом 2016 года уехал в Укра­и­ну и полу­чил там поли­ти­че­ское убе­жи­ще. В Казах­стане ему назна­ча­ли несколь­ко тюрем­ных сро­ков за поли­ти­че­скую и обще­ствен­ную дея­тель­ность и адми­ни­стра­тив­ные аре­сты за несанк­ци­о­ни­ро­ван­ные акции, а так­же запрет «на уча­стие в дея­тель­но­сти обще­ствен­ных объединений».

— В слу­чае с при­го­во­ром Диль­нар Инсе­но­вой воз­ни­ка­ет юри­ди­че­ский казус. Если ее осу­ди­ли за эко­но­ми­че­ское пре­ступ­ле­ние, при­чем тут запрет на обще­ствен­ную дея­тель­ность? — спра­ши­ва­ет акти­вист. — Обыч­но допол­ни­тель­ное нака­за­ние напря­мую свя­за­но с пред­ме­том уго­лов­но­го дела.

Поэт-бард Жанат Есен­та­ев изве­стен сво­и­ми кри­ти­че­ски­ми пес­ня­ми в адрес вла­стей. С 2000‑х годов он высту­пал на оппо­зи­ци­он­ных митин­гах и во вре­мя про­те­стов неф­тя­ни­ков в Жана­о­зене и Актау в 2011 году. Летом 2016 года Ураль­ский город­ской суд при­знал его винов­ным в воз­буж­де­нии меж­на­ци­о­наль­ной роз­ни в Facebook’е и при­го­во­рил к двум с поло­ви­ной годам огра­ни­че­ния сво­бо­ды после постов, в кото­рых он кри­ти­ко­вал внеш­нюю поли­ти­ку пре­зи­ден­та Рос­сии Вла­ди­ми­ра Пути­на и пред­ло­жен­ную пра­ви­тель­ством Казах­ста­на земель­ную рефор­му, поз­во­ля­ю­щую сда­вать зем­ли в дол­го­сроч­ную арен­ду иностранцам.

Соглас­но при­го­во­ру, акти­ви­сту запре­ща­лось участ­во­вать в акци­ях про­те­ста, митин­гах, флеш­мо­бах, шестви­ях и пике­тах, при­сут­ство­вать на семи­на­рах и тре­нин­гах с уча­сти­ем меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций, про­во­дить кон­цер­ты и пуб­ли­ко­вать посты на обще­ствен­но-поли­ти­че­ские и соци­аль­но-эко­ло­ги­че­ские темы.

— Я ниче­го из все­го пере­чис­лен­но­го не нару­шал. Но уве­рен, что чело­век, име­ю­щий актив­ную граж­дан­скую пози­цию [по отно­ше­нию] к про­ис­хо­дя­ще­му в стране, навсе­гда оста­ет­ся с такой пози­ци­ей, — гово­рит Есентаев.

У пра­во­за­щит­ни­ка и акти­ви­ста Болат­бе­ка Бля­ло­ва из Аста­ны, осуж­дён­но­го в янва­ре 2016 года по ста­тье «раз­жи­га­ние наци­о­наль­ной роз­ни» на три года огра­ни­че­ния сво­бо­ды за пуб­ли­ка­ции в Сети «анти­крем­лев­ских» видео, тоже был запрет на заня­тие обще­ствен­ной дея­тель­но­стью на пери­од сро­ка основ­но­го наказания.

— Я не мог посе­щать места скоп­ле­ния людей. Вплоть до того, что запре­ща­лось посе­щать мага­зи­ны после деся­ти вече­ра, кафе, кино­те­ат­ры вме­сте с детьми и участ­во­вать в любых пуб­лич­ных меро­при­я­ти­ях, — гово­рит Блялов.

По его сло­вам, с деся­ти вече­ра до шести утра он дол­жен был нахо­дить­ся дома. Служ­ба про­ба­ции это посто­ян­но про­ве­ря­ла. Нару­ше­ние режи­ма гро­зи­ло уже­сто­че­ни­ем меры или уве­ли­че­ни­ем сро­ка наказания.

— Запрет на обще­ствен­ную дея­тель­ность хоть и трак­ту­ет­ся как допол­ни­тель­ное нака­за­ние, но фак­ти­че­ски явля­ет­ся основ­ным нака­за­ни­ем. Имен­но этим меня и дер­жа­ли. И сей­час вижу, что подоб­ный запрет нала­га­ет­ся на любо­го, кто берет на себя граж­дан­скую ини­ци­а­ти­ву, — счи­та­ет Болат­бек Блялов.

Граж­дан­ские акти­ви­сты и обще­ствен­ные лиде­ры, гово­рит Бля­лов, явля­ют­ся выра­зи­те­ля­ми мне­ния соци­у­ма. Когда это­го голо­са в нуж­ный момент не ока­зы­ва­ет­ся, по его мне­нию, «любые про­яв­ле­ния соци­аль­ной напря­жен­но­сти будут про­ис­хо­дить спон­тан­но, с непред­ска­зу­е­мым резуль­та­том». В каче­стве при­ме­ра он при­во­дит собы­тия после убий­ства в резуль­та­те мас­со­вой дра­ки в Караганде.

— Если бы госу­дар­ство не вело такую репрес­сив­ную поли­ти­ку, то собы­тия в Кара­ган­де были бы про­зрач­ны­ми, понят­ны­ми и име­ли шанс на поло­жи­тель­ный исход. Вы виде­ли, как люди жест­ко обща­лись с поли­ци­ей? Когда не дают наро­ду пар выпу­стить, то это может при­ве­сти к некон­тро­ли­ру­е­мым про­яв­ле­ни­ям народ­но­го недо­воль­ства, — счи­та­ет он.

Запрет на обще­ствен­ную дея­тель­ность в каче­стве допол­ни­тель­но­го нака­за­ния в свое вре­мя суды назна­ча­ли граж­дан­ским акти­ви­стам Мак­су Бока­е­ву и Тал­га­ту Аяну, осуж­дён­ным в 2016 году на пять лет по обви­не­нию в «воз­буж­де­нии роз­ни», «рас­про­стра­не­нии заве­до­мо лож­ной инфор­ма­ции» и «нару­ше­нии поряд­ка про­ве­де­ния митин­га» после несанк­ци­о­ни­ро­ван­ной мас­штаб­ной акции про­тив ини­ци­и­ро­ван­ной пра­ви­тель­ством земель­ной рефор­мы. Такой же запрет накла­ды­ва­ли на лиде­ра неза­ви­си­мой проф­со­юз­ной орга­ни­за­ции неф­тя­ни­ков Ами­на Еле­уси­но­ва и инспек­то­ра по тру­ду это­го проф­со­ю­за Нур­бе­ка Кушак­ба­е­ва, кото­рых при­го­во­ри­ли к тюрем­ным сро­кам после дли­тель­ной акции голо­дов­ки неф­тя­ни­ков в 2017 году.

О ДВОЯКОСТИ ТРАКТОВОК И ПРИНЦИПАХ

В уго­лов­ном кодек­се Казах­ста­на дан­ный вид нака­за­ния регу­ли­ру­ет ста­тья 50 («Лише­ние пра­ва зани­мать опре­де­лен­ную долж­ность или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью»). В ней про­пи­сан запрет на заня­тие «опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью». Кон­крет­но обще­ствен­ная дея­тель­ность в ста­тье не упоминается.

По сло­вам Аман­гель­ды Шор­ман­ба­е­ва, дирек­то­ра про­ек­тов обще­ствен­но­го фон­да «Меж­ду­на­род­ная пра­во­вая ини­ци­а­ти­ва», соглас­но меж­ду­на­род­ным стан­дар­там, в уго­лов­ном пра­ве не долж­но быть дво­я­ко­сти: оно обя­за­но чет­ко опре­де­лять пре­ступ­ле­ние и назна­ча­е­мое наказание.

— Необ­хо­ди­мо про­пи­сать в уго­лов­ном кодек­се запре­ты на кон­крет­ные виды дея­тель­но­сти, что­бы чет­ко было вид­но. А сей­час судья при­ду­мы­ва­ет нака­за­ние. Где такое вида­но? — гово­рит Аман­гель­ды Шорманбаев.

Шор­ман­ба­ев участ­во­вал в раз­ра­бот­ке про­ек­та послед­не­го уго­лов­но­го кодек­са. Гово­рит, что неод­но­крат­но ука­зы­вал на противоречия.

— Им тыся­че­крат­но гово­ри­лось, что не может кодекс в таком состо­я­нии при­ни­мать­ся, не гово­ря уже о том, что УК суще­ству­ет на двух язы­ках и есть в них тер­ми­ны, кото­рые не соот­вет­ству­ют друг дру­гу. Если тща­тель­но про­ана­ли­зи­ро­вать то, как сей­час при­ме­ня­ет­ся этот кодекс, — это пол­ное без­за­ко­ние и непро­пор­ци­о­наль­ное при­ме­не­ние несо­раз­мер­но­го пре­ступ­ле­нию нака­за­ния, — утвер­жда­ет Аман­гель­ды Шорманбаев.

По сло­вам дирек­то­ра Казах­стан­ско­го бюро по пра­вам чело­ве­ка Евге­ния Жовти­са, запрет на дея­тель­ность как меру нака­за­ния нача­ли при­ме­нять после вве­де­ния ново­го уго­лов­но­го кодек­са в 2014 году. Сна­ча­ла — в отно­ше­нии осуж­дён­ных «веру­ю­щих и рели­ги­оз­ных дея­те­лей» в каче­стве допол­ни­тель­но­го нака­за­ния: запре­та на рели­ги­оз­ную деятельность.

— Это было изна­чаль­но абсурд­но, пото­му что под поня­тие рели­ги­оз­ной дея­тель­но­сти под­па­да­ет всё, вклю­чая то, что чело­век молит­ся. И тогда же нача­ли нала­гать запре­ты на уча­стие в дея­тель­но­сти обще­ствен­ных объ­еди­не­ний, то есть нача­лась юри­ди­че­ская вак­ха­на­лия, — гово­рит Жовтис.

Пра­во­за­щит­ник согла­сен, что подоб­ный запрет нару­ша­ет один из глав­ных прин­ци­пов меж­ду­на­род­но­го уго­лов­но­го пра­ва — о юри­ди­че­ской опре­де­лен­но­сти и пред­ска­зу­е­мо­сти. Соглас­но нему, чело­век дол­жен чет­ко знать, какое нака­за­ние ему гро­зит за преступление.

— Суд не име­ет пра­ва само­воль­но интер­пре­ти­ро­вать поня­тие обще­ствен­ной дея­тель­но­сти, пото­му что оно юри­ди­че­ски не опре­де­ле­но в уго­лов­ном кодек­се. Полу­ча­ет­ся, что судья может накла­ды­вать подоб­ный запрет, исхо­дя из соб­ствен­ных сооб­ра­же­ний, сам опре­де­ляя, что под­ра­зу­ме­ва­ет­ся под обще­ствен­ной дея­тель­но­стью, — гово­рит правозащитник.

Подоб­ный запрет, по сло­вам Жовти­са, лиша­ет чело­век ком­плек­са его граж­дан­ских прав.

— Напри­мер, когда граж­да­ни­ну запре­ща­ет­ся делать пуб­ли­ка­ции в соц­се­тях на опре­де­лен­ные темы, его лиша­ют пра­ва гово­рить и выра­жать свое мне­ние. Когда запре­ща­ют посе­щать обще­ствен­ные меро­при­я­тия, то лиша­ют его пра­ва на сво­бо­ду собра­ний. А когда запре­ща­ют зани­мать­ся обще­ствен­ной дея­тель­но­стью, то лиша­ют пра­ва на объ­еди­не­ние, — разъ­яс­ня­ет правозащитник.

Евге­ний Жовтис гово­рит, что такая прак­ти­ка суще­ству­ет в ряде пост­со­вет­ских стран. Казах­стан, по его мне­нию, поза­им­ство­вал ее из Рос­сии, где актив­но при­ме­ня­ет­ся дан­ное нака­за­ние. Жовтис счи­та­ет, что запрет исполь­зу­ет­ся для борь­бы с поли­ти­че­ской оппо­зи­ци­ей и граж­дан­ской активностью.

Казах­стан­ские вла­сти отвер­га­ют утвер­жде­ния пра­во­за­щит­ни­ков о том, что в стране подав­ля­ет­ся граж­дан­ская актив­ность. В бесе­де с Азатты­ком Дина­ра Оспа­но­ва, руко­во­ди­тель управ­ле­ния экс­перт­ной рабо­ты Наци­о­наль­но­го цен­тра по пра­вам чело­ве­ка, в част­но­сти, заяв­ля­ла, что в Казах­стане про­ис­хо­дят пози­тив­ные пере­ме­ны в обла­сти раз­ви­тия «кон­ку­рен­то­спо­соб­но­го граж­дан­ско­го обще­ства». Вла­сти стра­ны, в том чис­ле пре­зи­дент стра­ны Нур­сул­тан Назар­ба­ев, так­же наста­и­ва­ют, что в Казах­стане нет пре­сле­до­ва­ний по поли­ти­че­ским мотивам.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»