В прошлом номере мы начали обсуждение темы, что делать дальше демократическим силам Казахстана в условиях, когда оппозиционных активистов начали сажать по сфальсифицированным обвинениям в совершении тяжких преступлений, а внутриполитический процесс все более и более приобретает немирный характер. Сегодняшняя статья – в продолжение. Начать ее мы хотим с вопроса: а что вообще представители гражданского общества могут сделать сегодня?
Автор: Мухамеджан АДИЛОВ
Ответить на него тем более важно, что некритическое отношение и явный субъективизм в данном случае проявляют все без исключения. Причем логика подобного поведения представителей Акорды и ее пропагандистов понятна — утверждая, что демократическая оппозиция малочисленна, бессильна, является марионеткой Вашингтона или Мухтара Аблязова, не пользуется поддержкой населения и так далее и тому подобное, они пытаются морально раздавить своих оппонентов. Но почему лидеры и активисты демократических сил пытаются выдать желаемое за действительное, непонятно.
С фактами не поспоришь
Факты — вещь упрямая, и если на публичные мероприятия в полуторамиллионном Алматы собирается максимум одна-две тысячи протестующих, то есть в них участвует приблизительно только один из тысячи горожан, а в областных центрах — и того меньше, это означает, что поддержки со стороны населения у оппозиции нет. Причин тому множество, включая жесткий административный прессинг, который чем дальше в провинцию, тем плотнее. Но главное, думается, все-таки в другом.
Начнем с того, что в Казахстане, как, впрочем, и других центральноазиатских государствах, нет опыта и навыков демократии. Правда, наши ура-патриоты частенько вспоминают о степной демократии, когда ханов и биев выбирали, но забывают, что происходило это давно, когда подавляющая часть населения вела кочевой образ жизни, и что между теми временами и сегодняшним днем лежат сотни лет авторитаризма, за которые в наших степях «буйных» стало значительно меньше.
Демократия — это форма реализации политической активности значительных масс граждан, без нее она невозможна в принципе. Но политическая активность рождается на основе социальной активности, как ее развитие в результате осознания взаимосвязи между социальными проблемами и политическими процессами. Или в результате иных общенациональных процессов вроде развала политической системы, борьбы за национальный суверенитет или против оккупантов, поражения в войне.
Увы, в Казахстане мы общими усилиями и по общей вине не смогли использовать период повышенной политической активности масс сразу после развала СССР для демократизации политической системы и построения демократического государства. А после массового исхода русскоязычных граждан в 90‑х годах прошлого века, двух разгонов парламента и зачистки независимых телеканалов страна уверенно встала на рельсы авторитаризма и не сходит с них до сих пор.
Мы уже писали про роль среднего класса, сравнивая ситуацию в Казахстане и России, поэтому здесь только повторимся — судя по всему, без массового среднего класса демократия как политическая система, как механизм функционирования государства невозможна. С этой точки зрения Казахстану требуется время, чтобы рынок перемолол наше полуфеодальное общество с его клановыми «родимыми пятнами».Однако проблема в том, что мы крепко сидим на нефтегазовой игле, а государственная власть узурпирована узкой группой лиц, которые эксплуатируют ее как бизнес в частных интересах, что может затянуть этот процесс на десятилетия.
Свято место пусто не бывает
Со мной могут не согласиться, но я считаю, что социальная база демократических сил и идей в нашей стране сужается, что находит выражение через понижающийся уровень поддержки их населением. И это приводит к двум неизбежным результатам.
Во-первых, протестные настроения вместе с их носителями уходят в подполье и все больше начинают выражаться через немирный протест, как правило, радикально-экстремистский с исламским оттенком. Я специально говорю «оттенком», так как в данном случае исходной точкой является не сам ислам как религия, а то, что он служит поводом для объединения людей, ищущих в нем убежища от проблем или путь в светлое будущее.
Поскольку в таких неофициальных группах неизбежно происходит естественный процесс выделения лидеров, как правило, самых харизматичных и энергичных участников, то именно от них зависит, куда эта группа «двинется». Ну а поскольку такие неформальные объединения в основном формируются из людей, так или иначе загнанных на социальное дно, не нашедших себя в рынке и потерявшихся в нынешнем обществе, неудивительно, что они радикализируются.
Удивительно скорее то, что таких радикалов еще относительно мало, но действия полиции и спецслужб против них, исключительно репрессивные, а в последние годы — откровенно террористические, очень быстро ускорят созревание радикально-террористического подполья в нашей стране.
Во-вторых, политическое пространство Казахстана начинает уподобляться Синайской пустыне. Теперь там, подобно соляному столбу, торчит НДП «Нур Отан», от которого несет мертвым духом формализма, идейной пустоты и чиноугодничества, рядом с ним болтаются две проназарбаевские партии псевдокоммунистов и псевдопредпринимателей, а дальше — пустота. Эту пустоту пытались заполнить многие, в том числе кораниты, партии исламского толка, националисты, демократы, но никому это не удалось.
Можно предсказать, что как только прессинг властей ослабнет, а это неизбежно, так как после эскалации вооруженного противостояния с радикальными группами Акорде придется тем или иным способом выходить из этого конфликта, ведущего прямо к гражданской войне и распаду страны, вот тогда в политической пустыне неизбежно появятся исламские и националистические партии как отражение двух главных процессов в социальной сфере — исламизации и роста численности казахскоязычных казахов в общей численности населения.
Так или иначе, если даже Акорде не удастся уничтожить демократические силы административным давлением и политическими репрессиями, они окажутся под угрозой если не вымирания, то превращения в редкий вид в силу сокращения своей социальной базы. Поэтому, обсуждая вопрос, что могут сделать демократические силы в настоящих условиях, нужно рассматривать его в комплексе, а именно: на какие группы казахстанцев можно повлиять; есть ли у них мотивы слушать и воспринимать; существуют ли способы достучаться до них; смогут ли они выступить в качестве политической силы или хотя бы поддержать демократические лозунги и действия?
Договариваться можно и нужно
При более подробном изучении темы оказывается не все так плохо, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что по мере того, как политическая и государственная власть концентрировалась в руках Назарбаева и его окружения, этой власти, или точнее ее частичек, лишались несколько групп, которые на первых этапах нашей истории сыграли ключевую роль, поддержав будущего елбасы. Это региональные элиты, корпус государственных служащих и бюджетников, значительная часть элиты, ныне оттесненная от «большого пирога» более сильными конкурентами.
Судя по всему, именно эти группы в силу своей большей информированности, лучшего владения русским и иностранными языками, знания, что такое настоящая демократия и как она реализуется в «нормальных» странах, заинтересованности в том, чтобы были сформулированы и соблюдались правила политической игры, обеспечивалась законность и правопорядок, могут стать сторонниками, а затем, как ни странно это звучит, — проводниками демократии.
Но эти группы в отличие от пролетариата, которому нечего терять кроме своих цепей, и маргиналов, у которых нет даже цепей, весьма уязвимы для репрессивного аппарата. И это обстоятельство сразу определяет форму работы с ними — никаких первичных партийных организаций в министерствах, никаких пропагандистских групп, исключительно Интернет и социальные сети, а также прямые переговоры с отдельными кланами в Акорде.
Другая группа, с которой демократические силы могут работать, что тоже, наверное, звучит сверхреволюционно, это националисты. Дело в том, что эта часть политического спектра страны представляет собой мешанину из множества формальных и неформальных образований и отдельных фигур плюс вавилонской неразберихи идей и лозунгов.
Среди националистов есть люди, проповедующие исключительность казахской нации и казахского языка и вполне готовые при случае начать делить общество по национальному и языковому принципу, даже если это приведет к крови, погромам и гражданской войне.
Но есть, и их, похоже, большинство, те, для кого идеи национализма — это способ реагирования на то, что казахский язык никак не может сравняться с русским как язык межнационального общения и язык экономики, и на то, что именно казахскоязычные казахи оказались в нижней части социальной лестницы и у них практически нет возможностей подняться по ней.
Это гигантский протестный потенциал, и его можно направить в правильное, не радикально-протестное, а политическое русло. Понятно, что Акорда в целях собственной безопасности будет всячески, в том числе законодательно, препятствовать созданию и функционированию националистических партий, но остановить этот процесс она не в силах. Поэтому нужно начинать диалог с националистами, пытаясь найти с ними консенсус в отношении к авторитаризму в частности и Назарбаеву конкретно, предлагать им демократию как систему, в которой будут в обязательном порядке учитываться и находить отражение их позиции.
Третья большая группа — это исламисты. К сожалению, нынешняя политика Акорды — навязывание одного течения ислама, признанного властями традиционным для Казахстана, и преследование других, и особенно сект, сопряженное с массовыми репрессиями и откровенными убийствами радикалов и экстремистов, неизбежно ведет к войне между исламистами и светским государством.
В национальных интересах Казахстана и всех казахстанцев дать возможность исламистам создавать свои политические партии и таким образом перенаправить протест части этих групп, надеемся, большей, в политическую сферу, отвлекая их таким способом от вооруженного противостояния с государством.
Приглашаем к дискуссии
Мы бегло перечислили социальные группы и слои населения, с которыми могут начать работать демократические силы. Ко всему этому следует прибавить традиционные сектора активности — контакты с зарубежной общественностью и прессой, межгосударственными и международными организациями, правозащитными структурами и так далее.
Понятно, что это требует, чтобы демократические силы начали кардинально меняться, в первую очередь переходить массово на казахский язык, использовать современные сети и технологии коммуникации и, самое главное, четко определились, что их главная задача не борьба за политическую власть и Акорду, а противодействие авторитаризму и тем, кто его реализует.
Мы понимаем, что это звучит немного обидно, но исторический факт — после 1997 года демократические силы нашей страны всегда примыкали к другим выходящим на политическую авансцену группам.
Сначала к Акежану Кажегельдину, который, окрепнув как политик на посту премьер-министра страны, стал политическим конкурентом Назарбаева и открыто выступил против него, за что и поплатился изгнанием и заочным судебным приговором.
Затем наступила очередь «Демократического выбора Казахстана» во главе с Мухтаром Аблязовым и Галымжаном Жакияновым, под флагом которого собрались демократически настроенные предприниматели и чиновники.
Теперь, если верить государственным обвинителям на процессе Владимира Козлова, за всей демократической оппозицией стоит Мухтар Кабулович.
Нынешняя попытка Акорды разгромить демократические силы демонстративной расправой над Владимиром Козловым — это в первую очередь стимул для того, чтобы разобраться в своих проблемах и выработать новую тактику действий. Поэтому, понимая, что очень трудно сформулировать то, над чем бьются сотни людей в нашей стране, мы взяли на себя труд сделать этот материал. Мы предлагаем его всем как «запал» для общенациональной дискуссии — что могут и должны делать в нынешних сложных условиях демократические силы Казахстана.
Слово за вами, уважаемые читатели.
Источник: Газета “Голос Республики” №36 (258) от 28 сентября 2012 года
Visit site:
ГАЗЕТА — Что делать народу в условиях прессинга властью?