ГАЗЕТА — Есть такая профессия – родину зачищать

«Сила все­гда в силе. И ни в чем дру­гом. В Древ­них Филь­мах гово­ри­ли: «сила там, где прав­да». Так и есть, они все­гда рядом. Но не пото­му, что сила при­хо­дит туда, где прав­да. Это прав­да при­пол­за­ет туда, где сила. Когда люди пыта­ют­ся понять, где прав­да, они в дей­стви­тель­но­сти при­ки­ды­ва­ют, где сила. А когда ухо­дит сила, все друж­но заме­ча­ют – ушла прав­да. Чело­век чует это не умом, а серд­цем. А серд­це хочет глав­ным обра­зом выжить». Вик­тор ПЕЛЕВИН 

 

Автор: Вадим БОРЕЙКО

 

К зару­беж­ным поезд­кам я все­гда при­вык гото­вить­ся. Перед тем, как отпра­вить­ся в незна­ко­мую стра­ну, непре­мен­но про­во­жу инфор­ма­ци­он­ный налет на Интер­нет. Фик­си­рую все: что там почем (для чего выучи­ваю счет, чтоб тор­го­вать­ся, а так­же лек­си­че­ский мини­мум типа «здрас­ь­те — спа­си­бо — досви­дос»), какие досто­при­ме­ча­тель­но­сти и кли­мат, что при­ня­то — что нет, во что оде­вать­ся и т. д.

Но не толь­ко. Гораз­до боль­ше цен на шмот­ки меня инте­ре­су­ют госу­дар­ствен­ное устрой­ство стра­ны назна­че­ния и ее лиде­ры, быв­шие и дей­ству­ю­щие. Ибо есть на све­те угол­ки, где топ-мана­гер тво­рит «автор­скую» исто­рию сво­ей нации, слов­но ста­вит пье­су в теат­ре одно­го акте­ра, где он сце­на­рист, режис­сер и глав­ное (оно же един­ствен­ное) дей­ству­ю­щее лицо.

Вот поче­му, когда в про­шлом году на гори­зон­те зама­я­чил ост­ров Ява, я и запал на жиз­не­опи­са­ние Хаджи Мухам­ма­да Сухар­то, кото­рый пра­вил Индо­не­зи­ей боль­ше 30 лет.

Без­услов­но, судь­ба каж­дой стра­ны уни­каль­на, но схож­де­ния быва­ют про­сто потрясающие.

Залож­ник соб­ствен­но­го имени

Появил­ся Сухар­то на свет Божий для вели­ких свер­ше­ний 91 год назад в при­го­ро­де Джо­кья­кар­ты (куль­тур­ная сто­ли­ца стра­ны, где я и про­вел несколь­ко дней). Роди­те­ли выбра­ли ему пра­виль­ное имя (в пере­во­де — «отлич­ное иму­ще­ство»), лиш­ний раз, как потом выяс­ни­лось, под­твер­див исти­ну: «Как вы лод­ку назо­ве­те — так она и поплывет».

Впро­чем, выбо­ром име­ни и огра­ни­чи­лись, предо­ста­вив вос­пи­та­ние ребен­ка бабуш­ке и дяде, а сами бес­ко­неч­но схо­ди­лись-раз­бе­га­лись. Да и вооб­ще это был меза­льянс: матуш­ка — про­дукт мор­га­на­ти­че­ской свя­зи сул­та­на и пля­су­ньи из двор­ца Кара­тон, папа­ша — и вовсе не голу­бых кро­вей. Плюс еще слу­хи, что маль­чик не от него, а от таин­ствен­но­го ари­сто­кра­та. Како­вые, конеч­но, дости­га­ли ушей юно­го Сухар­то, будя надеж­ды на экс­клю­зив­ную судьбу.

Когда они испол­ни­лись, под­опеч­ный народ, боль­шой люби­тель патер­на­лиз­ма и твер­дой руки, при­ду­мал ему ник Пак­хар­то (Папа Хар­то), тем самым деле­ги­ро­вав люби­мо­му руко­во­ди­те­лю ответ­ствен­ность за свою пла­ни­ду. Но до это­го было еще дале­ко, а пока 18-лет­ний Сухар­то, убе­гая нуж­ды, устро­ил­ся мел­ким клер­ком в Народ­ный банк (Volksbank). Там с ним и стряс­лось про­ис­ше­ствие, опре­де­лив­шее его будущее.

Одна­жды по доро­ге на рабо­ту Сухар­то был сбит вело­рик­шей, как Бен­дер лоша­дью. Един­ствен­ный и непо­вто­ри­мый костюм при­шел в непо­пра­ви­мую негод­ность. Появить­ся в таком виде на служ­бе? Немыс­ли­мо! И моло­дой чело­век, оста­вив банк, пошел искать прав­ду там, где сила. В армию.

Казен­ный кошт обес­пе­чил ему бес­плат­ное про­пи­та­ние, обмун­ди­ро­ва­ние и уве­рен­ность в зав­траш­нем дне. Линия жиз­ни выпря­ми­лась, как направ­ле­ние глав­но­го уда­ра. Слу­жил в коло­ни­аль­ных вой­сках, затем поли­ца­ем в япон­скую окку­па­цию, лелея при этом меч­ту о неза­ви­си­мо­сти Индо­не­зии, а когда в авгу­сте 1945-го она насту­пи­ла — в наци­о­наль­ной армии. Слу­жа­ка он был изряд­ный, и лет за шесть вырос от сер­жан­та до полковника.

Впро­чем, дета­ли его мили­та­рист­ской карье­ры нам тут не очень важ­ны. Кро­ме одной. В кон­це 1950‑х годов Сухар­то, став­ший уже ком­ди­вом, заду­мал­ся о том, что смыч­ка армии и биз­не­са весь­ма умест­на для про­спе­ри­ти. И вме­сте с дву­мя китай­ски­ми умель­ца­ми — Хаса­ном и Сали­мом — учре­дил пару воен­ных фон­дов. На мест­ный МСБ они пове­си­ли налог — яко­бы для нужд регу­ляр­ных войск и созна­тель­но­го, но мало­иму­ще­го кре­стьян­ства. С парт­не­ра­ми и сослу­жив­ца­ми Сухар­то делил­ся, но и себя не забы­вал. И к рубе­жу деся­ти­ле­тий под­нял без мало­го мил­ли­он дол­ла­ров, хоро­шие по тем вре­ме­нам деньги.

Одна­ко на пути к даль­ней­ше­му про­спе­ри­ти воз­ник­ло незва­ное паб­ли­си­ти. Полиц­мей­стер ост­ро­ва Ява дол­го тщил­ся понять, чем дея­тель­ность фон­дов в прин­ци­пе отли­ча­ет­ся от обыч­но­го рэке­та, и, так и не разо­брав­шись, насту­чал на Сухар­то глав­ко­му армии. Наше­го героя сня­ли с ком­ди­вов и… отпра­ви­ли учить­ся в ака­де­мию ген­шта­ба. Види­те, не у нас одних форс-мажо­ры по служ­бе идут рука об руку с при­ят­ны­ми бонусами.

Покро­ви­те­ля — под домаш­ний арест

Я не упо­мя­нул, что пер­вым пре­зи­ден­том неза­ви­си­мой Индо­не­зии стал чело­век по име­ни Сукар­но. Нема­ло соби­рал он в лич­ные жит­ни­цы из госу­дар­ствен­ной каз­ны, но это увле­ка­тель­ное заня­тие не поме­ша­ло ему запри­ме­тить моло­до­го и реши­тель­но­го военачальника.

В 1961‑м 40-лет­ний Сухар­то уже в чине гене­рал-май­о­ра воз­гла­вил армей­ский стра­те­ги­че­ский резерв. А спу­стя четы­ре года пода­вил мятеж про­тив Сукар­но, под­ня­тый пре­зи­дент­ской охра­ной. По одной из вер­сий, сам Сухар­то этот бунт и устро­ил, одна­ко край­ни­ми назна­чи­ли ком­му­ни­стов и под это дело поде­ли­ли на ноль то ли пол­мил­ли­о­на, то ли два мил­ли­о­на чело­век: дан­ные разнятся.

Сухар­то стал окон­ча­тель­ным фаво­ри­том пре­зи­ден­та. Сукар­но назна­чил его глав­но­ко­ман­ду­ю­щим арми­ей, затем мини­стром обо­ро­ны, нако­нец, даро­вал ему пра­во дей­ство­вать от име­ни гла­вы госу­дар­ства. Но не учел эле­мен­тар­ной вещи: в поли­ти­ке веч­ная пре­дан­ность покро­ви­те­лю — нечастая гостья, и двух пре­зи­ден­тов не быва­ет, а быва­ют соб­ствен­ные амбиции.

Его про­тек­цию Сухар­то оце­нил по досто­ин­ству: в 1967 году бла­го­де­те­ля Сукар­но взя­ли под домаш­ний арест. А через год само­го Сухар­то избра­ли пре­зи­ден­том. Как гово­рил Соло­мон, так было, и так будет. Хоть бы что новое придумали.

Нан­оборь­ба с коррупцией

Став новым аль­фа-доком, Сухар­то взял­ся за раз­нуз­дан­ную гипе­рин­фля­цию и обуз­дал ее. Зару­чил­ся финан­со­вой помо­щью Все­мир­но­го бан­ка и USAID. Пустил в стра­ну круп­ных ино­стран­ных инве­сто­ров, бла­го в Индо­не­зии есть чем пожи­вить­ся: нефть, газ, желез­ная руда, оло­во, никель, бокситы.

И они таки пожи­ви­лись. Если пол­ве­ка назад леса покры­ва­ли 80% поли­не­зий­ских ост­ро­вов, то сего­дня, после без­огляд­ной хищ­ни­че­ской выруб­ки — лишь 19%. Тем не менее, в миро­вом полит­бо­мон­де Папу Хар­то без иро­нии назы­ва­ли вид­ным либе­раль­ным реформатором.

Ему это­го было мало, и он решил стать дея­те­лем меж­ду­на­род­но­го мас­шта­ба. В этих видах пред­при­нял ряд инте­гра­ци­он­ных шагов. В 1967 году Индо­не­зия ста­ла одним из осно­ва­те­лей ASEAN (Association of South-East Asian Nations — Ассо­ци­а­ция стран Юго-Восточ­ной Азии), в 1988‑м — соучре­ди­те­лем АТЭС (орга­ни­за­ция Ази­ат­ско-Тихо­оке­ан­ско­го эко­но­ми­че­ско­го сотруд­ни­че­ства). Сам же Сухар­то в 1992—1995 годах был ген­се­ком Дви­же­ния непри­со­еди­не­ния, объ­еди­ня­ю­ще­го, меж­ду про­чим, 119 стран на прин­ци­пах неуча­стия в воен­ных блоках.

Такое рено­ме тре­бо­ва­ло солид­ной мате­ри­аль­ной базы, и Сухар­то трях­нул моло­до­стью, вспом­нил о воен­ных фон­дах, на кото­рых так удач­но спа­лил­ся, и вме­сте с нераз­луч­ны­ми китай­ски­ми «кошель­ка­ми» заму­тил фонд Darma Putra для под­держ­ки шта­нов воен­но­слу­жа­щих. Напу­стить на него реви­зию по извест­ным при­чи­нам было уже неко­му, и вско­ре у «Улыб­чи­во­го Гене­ра­ла» (так про­зва­ли его аме­ри­кан­цы) в соб­ствен­но­сти обра­зо­ва­лись наци­о­наль­ная авиа­ком­па­ния и круп­ней­ший банк.

По ходу дела яясан (фон­ды) пло­ди­лись и раз­мно­жа­лись и со вре­ме­нем взя­ли под кон­троль едва ли не всю эко­но­ми­ку. А финан­со­вые пото­ки от их дея­тель­но­сти шли стро­го опре­де­лен­ным кур­сом — на австрий­ские сче­та Папа­ши Хар­то. Есть такая про­фес­сия — роди­ну зачищать.

Кста­ти, в 1970 году вспых­ну­ли сту­ден­че­ские вол­не­ния на пред­мет нали­чия отсут­ствия борь­бы с кор­руп­ци­ей в стране. Акти­ви­стов репрес­си­ро­ва­ли, как водит­ся, но рас­сле­до­ва­ние зло­упо­треб­ле­ний воз­бу­ди­ли. По его ито­гам пре­зи­дент офи­ци­аль­но при­знал целых 2 (два!) кор­руп­ци­он­ных фак­та. И тем поло­жил нача­ло нан­оборь­бе с кор­руп­ци­ей, кото­рую сего­дня актив­но ведут неко­то­рые стра­ны Ази­ат­ско­го континента.

Внут­ри­по­ли­ти­че­ская жизнь тоже про­ис­те­ка­ла свое­об­раз­но. Нач­нем с того, что пар­ла­мент в Индо­не­зии име­ну­ет­ся Народ­ный кон­суль­та­тив­ный кон­гресс. Оце­ни­те пря­мо­ту сол­да­та, кото­рый не зна­ет слов люб­ви и лице­ме­рия: не зако­но­да­тель­ный орган, каким тут неко­то­рые при­ки­ды­ва­ют­ся, а имен­но что консультативный!

Рас­клад сил в НКК был при Сухар­то плю­ра­ли­стич­ным: там засе­да­ло целых 3 (три!) пар­тии: Пар­тия един­ства и раз­ви­тия ислам­ской ори­ен­та­ции, Индо­не­зий­ская демо­кра­ти­че­ская (хри­сти­ане и нац­па­ты) и про­пре­зи­дент­ский блок «Гол­кар», кото­рый, как нетруд­но дога­дать­ся, сво­их сосе­дей по кон­грес­су и тан­це­вал, и ужинал.

В 1983‑м НКК при­сво­ил пре­зи­ден­ту зва­ние Bapak Penbangunan — отец раз­ви­тия. А всю эту полит­эко­но­мию Сухар­то назвал Orde Baru — новый порядок.

Люби­мая забава

Одной из люби­мых забав Smiling General’а было кро­во­пус­ка­ние. Воен­ная косточ­ка, ниче­го не попи­шешь. После подав­ле­ния мяте­жа в 1965‑м с мил­ли­он­ны­ми жерт­ва­ми он повто­рял прой­ден­ное еще не раз.

1991 год. В Дили, сто­ли­це про­вин­ции Восточ­ный Тимор, воен­ные выре­за­ли более тыся­чи мест­ных. Все­го за вре­мя окку­па­ции Тимо­ра Индо­не­зи­ей в 1975—1999 годах там погиб­ло от 90 до 200 тысяч.

1996 год. В ходе мас­со­вых демон­стра­ций застре­ле­но несколь­ко человек.

1998 год, май. В столк­но­ве­ни­ях с поли­ци­ей погиб­ло свы­ше тыся­чи митингующих.

Что любо­пыт­но, та дав­няя рез­ня в Тимо­ре вызва­ла на Запа­де гром­кие сте­на­ния о нару­ше­ни­ях прав чело­ве­ка. Но до эко­но­ми­че­ских санк­ций как-то не дошло, а евро­пей­ские и аме­ри­кан­ские ком­па­нии и не поду­ма­ли выво­дить акти­вы из Индо­не­зии. Кровь люд­ская — она, конеч­но, не води­ца. Зато кровь эко­но­ми­ки — это нефть, как вы пони­ма­е­те. Без нее никуда.

Аудит «отлич­но­го имущества»

После кро­ва­вой рас­пра­вы с демон­стран­та­ми в мае 98-го Сухар­то ушел в отстав­ку. Спу­стя два года по сло­жив­шей­ся тра­ди­ции был поме­щен под домаш­ний арест. С тех пор ему пыта­лись три­жды — в 2000, 2002 и 2007 годах — устро­ить «кор­руп­ци­он­ный нюрн­берг». Но как-то не срос­лось. Пожа­ле­ли, вид­но, ста­ри­ка, болел он сильно.

Гово­рят, чело­век уми­ра­ет, когда его душа выпол­ни­ла свое пред­на­зна­че­ние. Папа Хар­то ухо­дил дол­го, тяже­ло и неохот­но: что-то, навер­ное, недо­де­лал на этом све­те. А послед­ний его месяц в боль­ни­це был и вовсе рас­ти­тель­ным суще­ство­ва­ни­ем. 27 янва­ря 2008-го быв­ше­го индо­не­зий­ско­го вла­сти­те­ля отклю­чи­ли от систе­мы жиз­не­обес­пе­че­ния. Все­го-то четы­ре года назад.

Посмерт­ный аудит «отлич­но­го иму­ще­ства» Сухар­то уста­но­вил, что ему при­над­ле­жа­ло 36 тыс. кв. кило­мет­ров зем­ли, в том чис­ле 40% тер­ри­то­рии Восточ­но­го Тимо­ра (поче­му он так исто­во бодал­ся за эту про­вин­цию), а так­же 100 тысяч квад­ра­тов недви­жи­мо­сти в Джа­кар­те. Все состо­я­ние гене­ра­ла жур­нал Times оце­нил в $15 млрд, Amnesty International — в $15—35 млрд.

Да, вот как оно все пово­ра­чи­ва­ет­ся, когда чело­век ста­но­вит­ся залож­ни­ком соб­ствен­но­го имени.

Сказ­ка про трех богатырей

Когда летел из Джо­кья­кар­ты, зада­вал­ся един­ствен­ным вопро­сом: их что, на одной фаб­ри­ке выпус­ка­ют? Нет, ока­за­лось, раз­ные быва­ют фаб­ри­ки. В ту поезд­ку, кро­ме Индо­не­зии, я наве­дал­ся еще и к ее сосе­дям по реги­о­ну — в Малай­зию и Сингапур.

У трех стран до удив­ле­ния мно­го схо­же­го: общее коло­ни­аль­ное про­шлое; оди­на­ко­вая доре­фор­мен­ная ситу­а­ция — нище­та и мер­зость запу­сте­ния; жест­кие лиде­ры-рефор­ма­то­ры — Сухар­то, Махатхир Мохам­мад, Ли Куан Ю, рулив­шие по 30 с лиш­ним лет. Но с каки­ми же раз­ны­ми резуль­та­та­ми они при­шли к про­ме­жу­точ­но­му финишу!

В 2008 году в Син­га­пу­ре ВВП на душу насе­ле­ния соста­вил $52900, в Малай­зии — $15700, в Индо­не­зии — $3900. Син­га­пур (в боль­шей сте­пе­ни) и Малай­зия (в мень­шей) — саб­ле­зу­бые эко­но­ми­че­ские «тиг­ры», в Индо­не­зии еще десять лет назад чет­ве­ро из пяти жите­лей про­зя­ба­ли на дол­лар в день.

В рей­тин­ге вос­при­я­тия биз­не­сме­на­ми и экс­пер­та­ми кор­руп­ции сре­ди поли­ти­че­ских дея­те­лей и гос­слу­жа­щих 182 стран за 2011 год (10 бал­лов — кор­руп­ции в госу­дар­стве нет, ниже 3 бал­лов — зона чрез­вы­чай­ной кор­руп­ции), опуб­ли­ко­ван­ном Transparency International, Син­га­пур зани­ма­ет 5 место с 9,2 бал­ла (в 2010‑м был пер­вым), Малай­зия — 60‑ю строч­ку (4,3 бал­ла), Индо­не­зия — 100‑ю пози­цию с 3 бал­ла­ми (если кому инте­рес­но, Казах­стан с 2,7 бал­ла на 120 месте). Вам тут не мере­щит­ся пря­мая связь: чем выше кор­руп­ция — тем бед­нее люди, и наоборот?

Но как же Ли Куан Ю эту самую кор­руп­цию одо­лел? Ответ очень про­стой — поли­ти­че­ская воля.

И вы мне еще буде­те рас­ска­зы­вать, что исто­рию пишет народ.

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №12 (234) от 30 мар­та 2012 года