Болату Атабаеву помешали вылететь в Казахстан

Болат Ата­ба­ев, про­хо­дя­щий сви­де­те­лем по «делу Коз­ло­ва», не смог выле­теть из Гер­ма­нии в Казах­стан: вче­ра утром по доро­ге в аэро­порт у него укра­ли сум­ку с доку­мен­та­ми и день­га­ми. А нака­нуне режис­сер обна­ру­жил за собой «хвост» — слеж­ку вели два чело­ве­ка раз­ной национальности.

 

Автор: Татья­на ТРУБАЧЕВА

 

Казах­стан­ский режис­сер Болат Ата­ба­ев, кото­рый ранее про­хо­дил по «делу Коз­ло­ва» обви­ня­е­мым, но поз­же был пере­ве­ден в сви­де­те­ли по ста­тье 65 УК РК (за дея­тель­ное рас­ка­я­ние), сей­час нахо­дит­ся в Кельне. В Гер­ма­нию он уехал, что­бы полу­чить медаль Гете за заслу­ги в раз­ви­тии гер­ма­но-казах­стан­ских отно­ше­ний в обла­сти куль­ту­ры (цере­мо­ния вру­че­ния про­шла на про­шлой неделе).

Режис­сер соби­рал­ся вер­нуть­ся в Казах­стан 6 сен­тяб­ря, но поме­нял  пла­ны, когда узнал о «сво­их» пока­за­ни­ях, зачи­тан­ных на про­шлой неде­ле в суде по «делу Коз­ло­ва». Одна­ко вылет был сорван. Мы попро­си­ли Бола­та Мана­ше­ви­ча про­ком­мен­ти­ро­вать ситу­а­цию и позво­ни­ли ему на мобиль­ный. Ока­за­лось, наш зво­нок застал его на почте в Кельне, отку­да он отправ­лял факс в суд, кото­рый судит Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва и дру­гих поли­ти­че­ских активистов.

- Вче­ра я дол­жен был уле­теть в Казах­стан, — начал с «предыс­то­рии» Болат Ата­ба­ев. — Рано утром я вышел из гости­ни­цы Кель­на, сел в меж­ду­на­род­ный ско­рый поезд ICE, что­бы поехать во Франк­фурт-на-Майне, уле­теть отту­да в Казах­стан и сего­дня попасть в суд. В поез­де было немно­го­люд­но: утром в вос­кре­се­нье  мало кто ездит. Я поло­жил свою сум­ку рядом с собой, открыл ком­пью­тер и начал читать один доку­мент. Я даже не заме­тил, как у меня укра­ли сум­ку, в кото­рой были доку­мен­ты и деньги.

Режис­сер спро­сил у людей напро­тив — про­хо­дил ли кто-нибудь? Они ска­за­ли, что рядом с ним на какое-то вре­мя оста­нав­ли­ва­лись двое пар­ней. После это­го Ата­ба­ев пошел в поли­цию и дал пока­за­ния. В поли­ции ска­за­ли, что подоб­ные кра­жи для меж­ду­на­род­ных поез­дов — это экс­тра­ор­ди­нар­ный слу­чай. Сей­час поли­ция про­смат­ри­ва­ет запи­си на каме­рах наблю­де­ния. Воз­мож­но, пре­ступ­ни­ков вычис­лят в бли­жай­шее время.

Слу­чив­ше­е­ся режис­сер свя­зы­ва­ет исклю­чи­тель­но с тем, что он хотел поехать в суд и дать пока­за­ния, соот­вет­ству­ю­щие тем, что он давал след­ствию. На эту мысль его навел еще и факт слеж­ки — по сло­вам Бола­та Ата­ба­е­ва, в Кельне за ним был «хвост», но гово­рить подроб­нее об этом он пока не хочет. Зато режис­сер рас­ска­зал нам, что имен­но не так в зачи­тан­ных обви­не­ни­ем показаниях.

- Я пока­за­ния давал на казах­ском язы­ке, а они пере­ве­ли на рус­ский язык не так. Ока­зы­ва­ет­ся, пере­вод тоже надо под­пи­сы­вать само­му, — объ­яс­нил Болат Атабаев.

О «сво­их» зачи­тан­ных пока­за­ни­ях Ата­ба­ев зна­ет из твит-транс­ля­ции, кото­рую из зала суда ведут жур­на­ли­сты «Рес­пуб­ли­ки». Как при­знал­ся режис­сер, в пока­за­ни­ях нет ниче­го про­тив Коз­ло­ва, но трак­тов­ка самой заба­стов­ки и оцен­ка того, что про­изо­шло с неф­тя­ни­ка­ми, не соот­вет­ству­ют его словам.

- Я пишу в пись­ме судье, что не могу согла­сить­ся с пись­мен­ны­ми пока­за­ни­я­ми, зачи­тан­ны­ми от мое­го име­ни в суде на про­шлой неде­ле, и счи­таю, что они были иска­же­ны, — рас­ска­зал о содер­жа­нии фак­са в суд режис­сер. — Я соби­рал­ся при­ле­теть в Казах­стан и высту­пить сего­дня лич­но с опро­вер­же­ни­ем, одна­ко не могу это­го физи­че­ски  сде­лать в свя­зи с кра­жей  доку­мен­тов, удо­сто­ве­ря­ю­щих лич­ность. Под­твер­жде­ние дан­но­го фак­та со сто­ро­ны поли­ции при­ла­га­ет­ся. Я готов отве­тить на вопро­сы сто­ро­ны защи­ты и обви­не­ния в пись­мен­ном виде. На дан­ный момент я решаю вопрос о выез­де в Казахстан».

Извест­ный обще­ствен­ный дея­тель абсо­лют­но уве­рен, что судья не пой­дет ему навстре­чу. «Судья зави­си­мый, его же назна­чил Назар­ба­ев. Он (судья) будет делать то, что ему ска­жут», — убеж­ден режис­сер. Тем не менее Ата­ба­ев наме­рен доби­вать­ся все­ми воз­мож­ны­ми спо­со­ба­ми, что­бы его в суде услышали.