В Алматы 11 февраля прошел круглый стол, посвященный 10-летию трагедии – убийства видного государственного и общественного деятеля Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ и его помощников.
В круглом столе участвовали видные общественные деятели, политики, экономисты и эксперты, такие как Мухтар ШАХАНОВ, Серикболсын АБДИЛЬДИН, Кабдеш ЖУМАДИЛОВ, Даулет СЕМБАЕВ, Ораз ЖАНДОСОВ, Евгений ЖОВТИС, Тамара КАЛЕЕВА, Гульжан ЕРГАЛИЕВА, Рыспек САРСЕНБАЙУЛЫ, Маржан АСПАНДИЯРОВА, Амиржан КОСАНОВ, Айдос САРЫМ и другие. Модерировал собрание известный общественный деятель Толеген ЖУКЕЕВ.
Из-за ограниченности газетной площади мы не смогли предложить вашему вниманию тексты выступления всех спикеров мероприятия, однако решили в нескольких номерах публиковать основные доклады, зачитанные на круглом столе памяти Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ.
Сегодня предлагаем текст доклада известного политолога, ученика Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ Айдоса САРЫМА.
Айдос САРЫМ
10 лет со дня национальной трагедии и год 25-летия независимости Казахстана: актуальность политического и духовного наследия Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ
В американской историографии и политической науке есть такой богатый термин: «отцы-основатели». Этим термином обычно обозначается огромная плеяда деятелей американской революции, участников, авторов первых основополагающих документов американской государственности. Причем читающие, знающие люди хорошо понимают, что речь идет не только и не столько о Джордже ВАШИНГТОНЕ, но и об огромном количестве выдающихся государственных деятелей, политиков, публицистов, военных, которые в жесточайших интеллектуальных дискуссиях и даже в ходе боевых действий основали нынешние США.
Если воспользоваться этим же термином, то уже в скором времени наши дети, школьники и студенты, будут изучать историю современной возрожденной государственности не только по трудам и выступлениям первого президента страны, но и по делам многих тех, кто в первые годы независимости без устали честно трудился во имя созидания институтов и традиций нового государства. Ведь если разобраться, речь идет о широком круге общественных и государственных деятелей, в том числе и критиков действующего режима. Алтынбеку САРСЕНБАЙУЛЫ, в силу его характера, знаний, опыта, было суждено и довелось действовать и боротьсяза собственные убеждения и идеалы как во власти, так и в оппозиции.
Я знаю, что уже сегодня многие молодые ребята, студенты, докторанты изучают его политическое наследие, внимательно вчитываются в его труды и интервью последних лет жизни. С открытием архивов, с внедрением в публичную сферу многих документов, в том числе пока еще носящих закрытый характер, уверен, что его образ, его роль именно как одного из отцов-основателей современной государственности, активных политических акторов раскроются еще больше, а многие сумеют по-настоящему оценить его талант стратега, государственного мыслителя, не боявшегося брать на себя ответственность за процессы в сфере внутренней политики, партийно-политического строительства, формирования медиапространства Казахстана и т.д.
Будем объективны: были ли у него ошибки на этом пути? Да, были. И он сам имел смелость в этом признаваться и горько сожалеть. Мы все, сидящие в этом зале, его родные, друзья, коллеги, соратники, были свидетелями этого. Он всегда понимал свою личную ответственность за происходившее, и именно эта ответственность заставляла его сделать свой нравственный и политический выбор при уходе из государственной службы. Поверьте, он не был сторонником импульсивных шагов и действий. Напротив, каждый его шаг, каждое его действие были результатом серьезного осмысления, глубокого понимания внутреннего и внешнего контекстов. Именно эти два слова: «ответственность» и «выбор» — были ключевыми в его политическом лексиконе. Именно эти два слова, считаю, предопределили его жизненный путь, его выступления, его политические ходы, решения.
И в этом году, в котором наша страна будет отмечать 25-летие своей независимости, мы вынуждены с горечью и тоской отмечать и десятилетие той черной, трагической даты, национальной трагедии, которая разделила жизнь многих из нас на «до» и «после». Печально, что на 25-летие нашей независимости с нами нет одного из ярких сынов казахской нации, одного из отцов-основателей обновленной государственности, одного из виднейших политиков двадцатилетия, ознаменовавшего конец и начало двух веков и тысячелетий. Мы видим, что место, которое занимал Алтеке, зияет до сих пор. Мы видим, что на политической сцене, на демократическом поле страны пока еще не появилась фигура, равная по масштабу и влиянию АлтынбекуСАРСЕНБАЙУЛЫ.
Поэтому я хотел бы сегодня выступить перед вами с небольшой ретроспективой по политическому наследию Алтеке, которая, быть может, поможет нам всем лучше понять нашу действительность, осознать свою ответственность, сделать правильные выводы, а может быть, и правильный политический и исторический выбор.
Политическое и духовное наследие Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ богато и многосторонне. Но я сегодня хотел бы заострить ваше внимание на трех важных, с моей точки зрения, моментах, на трех выборах, которые важны для нашего общества.
Первое: выбор и выборы.
Уход Алтеке с госслужбы и его переход на сторону демократической оппозиции состоялись накануне больших электоральных кампаний 2004–2005 годов. Это было результатом осознанного, осмысленного выбора, который сделал лично Алтынбек САРСЕНБАЙУЛЫ еще весной 2003 года. Окончательно это решение было оформлено избранием его сопредседателем тогда еще единой, сильной партии «Ак жол» в ноябре 2003-го.
Это были, как вы все помните, очень непростые годы в жизни страны. Надежды общества на дальнейшую демократизацию общества, демонополизацию и модернизацию экономики уперлись в знаменитую триаду, как ее удачно назвал Алтеке. Под триадой он понимал фактор Семьи, фактор бюрократического аппарата, который стал вещью в себе, а также сформировавшийся олигархический, коррумпированный характер экономики.
И если в тяжелые для экономики, социальной жизни страны годы власти еще могли мириться с проводимыми реформами, проводить их хотя бы в сфере экономики, то с началом нулевых, с ростом цен на основные экспортные продукты, в первую очередь на нефть и металлы, уверенность и самомнение консервативной части бюрократии стали непоколебимыми. Сначала это привело к созданию движения «Демократический выбор Казахстана», одним из теневых лидеров которого был Алтынбек САРСЕНБАЙУЛЫ, и противостоянию со всемогущим тогда зятем президента Рахатом АЛИЕВЫМ. По сути, если разобраться, действия заклейменных тогда позором «младотурков» спасли не только страну, но и самого президента Нурсултана НАЗАРБАЕВА. Не об этом ли говорят пункты гособвинения, которые впоследствии наши суды предъявили Рахату АЛИЕВУ?!
Попытки реформаторского крыла внутри власти, сохраняя свое влияние на принимаемые политические решения в стране, усилить его внутри общества для широкой пропаганды своих программных задач и целей путем создания действенной, мобильной, широко разветвленной политической партии сначала вроде имели успех. Была создана партия «Ак жол», которая впоследствии была фактически разгромлена. Прежде всего из-за внутреннего раскола и предательства соглашателей в лице Алихана БАЙМЕНОВА.
Но если вдуматься, то тогда, в 2003–2004 годах, страна была еще в состоянии преодолеть внутриэлитный раскол, сформировать полноценную парламентскую оппозицию, возможно даже 2–3‑партийную политическую систему европейского типа, продолжить политические реформы. Жаль, конечно, что история не имеет сослагательного наклонения. А ведь именно это тогда планировал и проектировал Алтеке.
Вспомним, что он тогда говорил.
Выступая на четвертом съезде «Ак жола», он заявлял: «Я считаю, что настало время серьезных политических реформ в Казахстане. И когда нам говорят, что экономика первична, я всегда задаю встречный вопрос: “Что еще надо делать с нашей экономикой, чтобы наконец-то начать политические реформы?” Ответа нет! Более того, я склонен считать, что многое из того, что уже сделано в экономике, и является главной преградой для начала политических реформ в стране».
И продолжал: «Демократия – это не только борьба с властью, это работа с народом. Каждый человек по-своему осмысливает демократические принципы, приоритеты нашего общества. Мы имеем свое видение демократических реформ, которые отражены в политической программе и за которые нам надо бороться. Когда общество поднимается, когда общество борется, мы в состоянии победить реакционную часть власти! Я помню, что в конце 1980‑х — начале 1990‑х годов в райкомах, обкомах работали консерваторы и конформисты. И они тогда тоже уходили в глухую оборону и пытались из обкомов, райкомов, школ и больниц соорудить доты и дзоты. И их деятельность тогда привела к развалу не только системы, но и к развалу государства! И если наше государство созидает долгосрочную государственность, то все мы должны задуматься над тем, что существует угроза того, что вместе с системой может рухнуть и государственная независимость, которую мы добились через 500 лет. На всех нас лежит огромная историческая ответственность. А чтобы система не рухнула, есть только один выход – это политические реформы. У президента есть возможность самому возглавлять политические реформы. Если он упустит этот шанс, то он может упустить свой исторический шанс».
Это Алтеке говорил в августе 2004 года.
На днях, разбирая архивы, я нашел текст его выступления на третьем съезде Демократической партии Казахстана летом 1998 года. Будучи ее сопредседателем вместе с Толегеном Жукеевым, он, оказывается, говорил обо всем этом еще тогда.
Цитирую: «Демократия – это не комплекс раз и навсегда открытых неизменных истин, но механизм, с помощью которого через столкновения идей и компромиссы люди и институты, народ в целом может, пусть не идеально, достигнуть истины. Наша страна, вступившая на путь коренного посттоталитарного преобразования всей системы общественных отношений, делает свои очень трудные, но все более уверенные шаги по созданию таких демократических механизмов организации собственной жизни, благодаря которым, уверен, истина обязательно откроется ее взору, устремленному в будущее. И помочь ей в этом – историческая миссия и нашей с вами Демократической партии Казахстана».
На мой взгляд, до сегодняшнего днястрана имела как минимум два хороших шанса на демократическое обновление общества и модернизацию экономики. Сначала — в 1998–1999 годах, а потом — в 2004–2005. К сожалению, оба эти шанса не были реализованы. Сегодня же, когда даже нет ни одной реальной оппозиционной партии, когда свобода слова скукожилась, словно шагреневая кожа, до уровня кухонных разговоров, шансов, кажется, нет вовсе. Но надо ли быть пессимистами? Разве улучшит нашу жизнь пессимизм? Чтобы делал сегодня Алтеке?
Я часто думаю об этом. Мне лично кажется, что он бы не стал складывать оружие, заточать себя в интеллектуальные замки из слоновой кости. Я, как и многие наши коллеги, помню непростые дни, которые случились после выборов 2004–2005 годов. Да, был чудовищный раскол. Да, была победа «Ак жола» по партийным спискам, но был проигрыш в коридорах власти и судах. Да, были очень сложные президентские выборы, где против демократической оппозиции были использованы всевозможные грязные и преступные технологии. Мы все были свидетелями этого, мы все это помним. Но одновременно я помню, каким воодушевленным и одухотворенным был Алтеке накануне своей трагической гибели. Мы все помним памятные слова его интервью, которое он успел дать газетам «Жас Алаш», «Время» и «Эпоха» буквально за несколько часов до казни.
Ведь он снова и снова говорил даже не о выборах, а о выборе. Выборе, который предстоит сделать всем слоям и группам общества, вместе и в отдельности.
Он говорил в своем «фактическом политическом завещании»: «Если достаточно прилежно проанализировать историю, то можно сделать вполне простые и логичные выводы. Основной причиной успешности или неуспешности стран с сырьевой экономикой явилось то, какая политическая система ими выбиралась. Те страны, которые выбирали общественно-политическое устройство, в котором общественные институты оказались в жестком подчинении и услужении режимам, монополизировавшим всю власть в одних руках, неизменно приходили к одному и тому же результату — упадку экономики и деградации общества. “Легкие” деньги, которые как манна небесная сыплются из нефтяного “рога изобилия”, оказывают плохую услугу народам этих стран. Злая шутка судьбы заключается в том, что, увеличивая на первый взгляд ВВП этих стран, нефтедоллары тормозят полноценное развитие обществ. Мнимое материальное благополучие, основанное на экспорте, снижает значение и роль человеческого капитала, отрицательно сказывается на его качестве по наиболее значимым показателям, которые, собственно, и определяют успешность и конкурентоспособность государств в третьем тысячелетии. Можно сколько угодно восторгаться суперотелями и небоскребами, которые воздвигаются шейхами, но они не смогли развить у себя высокотехнологичные, инновационные отрасли экономики. А почему? Потому что в тех обществах отсутствует реальная конкуренция, сначала в экономике и как следствие — во всех остальных сферах общественной жизни».
Да, он тоже, как мы сегодня, констатировал, что «казахстанцы не готовы активно бороться против несправедливости. За все годы независимости они не научились отстаивать свой выбор, добиваться правильного подсчета голосов. В этом тоже есть вина демократических сил. И именно поэтому нам, демократическим силам, надо ломать ошибочные представления и стереотипы о том, что судьба страны, общества зависит только от судьбы правящего режима. Мы должны отдавать себе отчет в том, что все неправильные шаги и действия, которые осуществляются сегодня нынешней властью в сфере государственного строительства, завтра будут негативно отражаться на стране и ее жителях».
Да, сегодня страна подошла к очередным псевдодемократическим выборам. Но есть ли шанс у страны? У демократической общественности? Мне кажется, что исторический шанс может появиться только тогда, когда мы сделаем свой выбор. Шанс появится только тогда, когда мы перестанем измерять будущность страны прогнозами или итогами выборов, а станем измерять глубиной своей веры, убежденности в собственной исторической правоте, осознанностью своего выбора, верности своим взглядам и принципам. Сегодня надо быть историческими оптимистами и идеалистами. И это самое прагматичное из всего веера сценариев. Мне лично кажется, Алтеке имел в виду именно это. Истинные политики не ищут шансы, они их создают сами.
Второе: выбор вектора.
Истинные политики, как сказал в свое время Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ, измеряют политическое будущее страны не выборами, а поколениями. Алтеке всегда был сторонником созидания национального государства, ориентированного на европейский вектор.
Еще на съезде сторонников в 2003 году он вслед за Оразом ЖАНДОСОВЫМ и другими коллегами прямо говорил: «Вектор развития Казахстана — это европейский вектор. Если мы хотим, чтобы наши дети и внуки жили в толерантном демократическом государстве, то это вектор в сторону Европы. Я рад, что наконец появилась такая партия, которая об этом публично заявила. Я горд тем, что состою в этой партии!»
Спустя два года в своем последнем интервью он более широко расшифровал эти слова:
« — Казахстанцам надо думать сейчас, а не тогда, когда наступит время мучительных дилемм. Поэтому в ближайшие годы судьба нашего государства должна решаться не в тесных коридорах и кабинетах, а внутри самого общества! В этой связи историческая ответственность лежит на наиболее мобильной и активной части общества: бизнесменах, научной и творческой интеллигенции, государственных служащих, представителях общественных объединений, НПО и других. Причем я далек от того, чтобы призывать их на баррикады, принимать чью-то сторону, поголовно становиться членами оппозиционных партий. Достаточно будет того, если каждый, делая свою работу, занимаясь тем делом, которое он любит, обратит внимание на общество, начнет в меру своих сил поддерживать общественные инициативы и неправительственный сектор, публично высказываться и артикулировать внимание общества на правильные вещи и ценности. С тем, чтобы все клетки и поры общества смогли вздохнуть и задышать полной грудью. Демократическим силам нужно возглавить эту работу, инициируя инфраструктурные проекты для общественного развития. И мы должны стать инициаторами длительного и обстоятельного диалога.
— С кем именно? С властью?
— Не только. Я имею в виду диалог внутри самого общества. Например, о том, куда мы идем, насколько правильно мы выбрали свои ориентиры и что будет с нами завтра, когда этот самый режим закончит свой путь, отмеренный Конституцией. О том, каким должен быть переходный период. Одним словом, нельзя сбрасывать со счетов никого, ни одной возможности для развития общественной инициативы и проявления гражданской позиции. Если власть пойдет навстречу по пути создания устойчивого общества, то можно пойти с нею на заинтересованный диалог, отбрасывая при этом всяческие идеи и проекты о “преемниках”.
Будем ли мы строить государство, ориентированное на стандарты стран Европейского союза, либо нацелимся на возрождение византийства, продавая его как “особый путь” развития страны? А еще есть пример наших более южных соседей с теократическими формами правления».
Спустя пару лет власть была вынуждена принять на вооружение лозунги оппозиции и провозгласить «Путь в Европу». Были приняты очень серьезные обязательства перед Западом и Европейским союзом. Очевидно, что для власти все это было частью политического маневра в условиях ухудшающегося экономического положения и кризиса 2008 года. Но ведь потуги были! К сожалению, тогда демократические силы, интеллектуальные круги не смогли или, вернее, не захотели перехватить лозунги самой власти. Как это было бы кстати накануне вступления Казахстана в т.н. Таможенный союз!
Сегодня власть снова говорит о планах по модернизации, Плане нации и тому подобном. И сегодня, если приложить усилия, есть неплохие шансы снова актуализировать тему европейского вектора, о котором говорил Алтеке. Но теперь уже в прочной связке с вопросами созидания казахской национальной государственности. Почему я считаю это важным?
Здесь необходим небольшой экскурс в историю. Итак, в 1990 году Казахстан провозгласил государственный суверенитет. В 1991 году Казахстан провозгласил государственную независимость. Оба документа провозглашали идеи казахского национального государства. Однако обе даты и оба документа не были реализуемы безусловно в силу многих причин. Хотя бы потому, что на момент провозглашения стране надо было выживать, строить свою государственность, укреплять институты. Надо вспомнить, что на момент обретения независимости казахи составляли не более 40% всего населения. И если многие современные постсоветские нации столкнулись с крупными этническими и внутренними социальными конфликтами уже в ходе или после провозглашения своего суверенитета, в Казахстане это произошла ранее, в 1986 году. Это обстоятельство на долгие годы отодвинуло ротацию правящих элит, не привело к приходу к власти представителей национально-освободительного движения.
Власть предпочла всячески сохранять существующий внутриполитический статус-кво, по сути, в идейном плане подменив постколониальный дискурс постсоветским, но теперь уже казахско-постсоветским. Казахстан сам по себе стал напоминать мини-СССР, мини-империю. И такой статус-кво многими стал восприниматься как должное. Казахи должны были удовлетвориться тем, что власть, по сути, реализует их программу в долгую, руские – тем, что их никто не трогает, не заставляет делать какой-либо выбор, а оставшиеся этнические меньшинства – тем, что казахи и русские сохраняют мир и обеспечивают им сохранение их советского и постсоветского статус-кво.
Первое десятилетие независимости такой подход не вызывал никаких особых вопросов. Властям вообще не было дела до метафизических, экзистенциальных устремлений и мечтаний своих граждан. Люди же попросту выживали и приспосабливались к рыночной экономике. Это, безусловно, имело и имеет свои негативные последствия.
Второе десятилетие независимости наше общество в полной мере начало сталкиваться с последствиями десятилетия бездуховности, наложенного на период советского застоя, который был главным университетом безыдейности, бездуховности и разложения (в этом плане сегодняшняя коррупция не новое явление, а продолжение советской коррупции). Главным и основным стало отсутствие того, что мы называем ценностями, моралью общества. Отсутствие ценностей развратило и элиту, и общество, это уже имело следствием и коррупцию, и воровство, и разложение, и суициды. Вторым следствием, которое сегодня пугает элиту, стал рост религиозного радикализма и экстремизма. В условиях культурного и духовного вакуума люди попросту стали искать альтернативы: богатые и состоятельные уезжали, а небогатые и бедные стали уходить в миграцию духовную.
Человеческое сообщество, любой человеческий коллектив — это организм, который вообще не может терпеть вакуум, не приемлет вакуума. Если длительный вакуум середины XIXвека привел на историческую арену АБАЯ и поколение Алашорды, то вакуум начала 2000‑х привел к аналогичным исканиям. Собственно, отсюда берет начало и новый рост казахского национализма начала нулевых. Альтернативы же, которые предлагала власть, уже не могли и не могут в полной мере удовлетворять все население. И все идеологические концепции власти последнего времени имеют два существенных изьяна: первый – они не содержат ценностей, морали, второй – они не удовлетворяют либо казахов, либо русских.
Между тем надо понимать, что попытки России в том или ином виде воссоздать или сохранить свое влияние на постсовке также стали катализатором многих дискуссий. Идея создания Таможенного, а потом Евразийского союзов, как мы и говорили, были и есть проектами политическими, неоимперскими. Россия из гаранта безопасности региона превратилась в главную угрозу безопасности региона, в одного из главных потенциальных дестабилизаторов ситуации. Это уже испугало сами властные элиты, которые сегодня ищут всевозможные пути как сохранения режима, так и укрепления государственных институтов. Оказалось, что нельзя расти и развиваться, не отвечая на сущностные, смысловые вопросы. Даже идеологема «Сначала экономика, а потом политика» оказалась малопригодной. Даже чтобы реализовать новый слоган власти, который сводится к формуле «Сначала сильное государство и экономика, а потом политика», политика необходима. Ибо вопросы «Кто мы?», «Куда мы идем?» являются априори вопросами политическими. Сильное государство нельзя создать без сильного общества! Сильное государство нельзя создать на базе страха! Сильное государство нельзя создать в условиях, когда значительная часть общества нелояльна и даже не разделяет идеи независимого государства! Политика, как правило, идет в информационном или символическом пространствах. И все события, все холивары, все вбросы последнего времени подтверждают правоту данного тезиса.
Сегодня Казахстан вступает в уникальный период своей истории, который я и другие мои коллеги называем вторым этапом борьбы за национальную независимость и государственность. Заканчивается этап начального накопления капиталов, после которого должны устояться нормальные капиталистические правила игры, появятся национальный капитал и буржуазия нового типа. Самые большие состояния делались и делаются во время развала и строительства государства. Развал СССР завершается, завершается и первый постсоветский этап строительства независимого государства. Совпадение этих фаз, их сочетание могут породить как новые проблемы, так и новые возможности. Задача в том, чтобы умножить плюсы и возможности, минимизировать минусы и угрозы.
До сих пор же в Казахстане осуществлялась «политика страха», «политика, порожденная страхом». Прежде всего страхом 1986 года. Вспомним, что даже закон о языках в стране принят еще в советское время. И это один из немногих советских законов, пролонгированных и работающих в настоящее время. После недавних событий, терактов государство пошло на беспрецедентный апгрейд религиозного законодательства. Но государство все еще боится заикнуться о том, что языковое законодательство нуждается в полном пересмотре и обновлении.
По сути, то, что делалось в межэтнической, языковой сфере, – это не политика, а порядок, который сформировался после 1986 года. Некогда существовавший еще советский порядок дал тогда сбой, что породило некоторое пространство для политики, была срочно пересмотрена инженерия, машинерия в этой сфере. И до сегодняшнего дня власть вела только косметический ремонт, небольшой апгрейд той еще машинерии и инженерии. Ничего существенно нового не было. Даже пресловутая политика «трехъязычия» для казахов и русских, а по сути «четырехъязычия» для других этнических групп, — это не новация, это паллиатив. И этот порядок девальвировался и стагнировал все 20 лет независимости. Как статус-кво он уже не устраивает казахское большинство, которое уже устало верить в обещанное и готово отстаивать и самостоятельно строить свою обретенную государственную мечту. Он еще устраивает славянские группы и диаспоры, но ровно до тех пор, пока кто-нибудь не начнет реализовывать эту самую «политику трехъязычия» на деле. Остальные этнические группы скорее заложники этих дуальности и амбивалентности.
Но чем опасна нынешняя ситуация? Она вместо реальной дискуссии, то есть реальной политики, может породить не новый порядок, не новое качество политики, а новую «политику страха». Теперь уже «постукраинский порядок» или «евразийский порядок». Как бы ни относились и ни оценивали события в Украине, сегодня мы, реальные сторонники государства Казахстан, сторонники сохранения независимости страны, должны признать: такой «новый языковой порядок» опасен самой природе государства. Такой порядок не завершает транзит, а затягивает его, лонгирует неопределенность, а значит, не способствует выработке общего словаря, общего правового, идейного и морального глоссария. Ведь язык – это не только инструмент, но и обиталище народной души, жилище духовности и сакральности любой нации, любого народа. Мы не можем выработать общие ценности и мораль, столь необходимые для борьбы с коррупцией, для обеспечения стабильности, если мы говорим на разных ментальных языках. Если на коррупцию или ту же несправедливость мы смотрим через вселенные разных языков!
Один из главных вопросов, который сегодня вызывает наибольшие споры: кто мы? Мы казахская нация или казахстанская нация?Я считаю, что само понятие «казахстанская нация» является попыткой заретушировать понятие «постсоветско-казахская нация». Является ли эта попытка удачной? Для меня и многих моих коллег – явно нет. Хотя бы потому, что она сущностно неверна и вызывает ожесточенные споры, сама по себе ведет к конфликту. Мы должны, обязаны строить «казахскую нацию», созидать «казахское национальное государство». Это правильно не только с точки зрения филологии, но и с точки зрения истории. Это правильно с точки зрения закона — основополагающих документов страны: Декларации о государственном суверенитете и закона о государственной независимости.
Эти вот ожесточенные споры сегодня тормозят наше общество. Они мешают выработать позитивную программу казахского национализма, поскольку эти споры отнимают много сил и энергии. Между тем уже сегодня необходимо самым серьезным образом задуматься и сделать апгрейд казахского дискурса. Это не означает пересмотра или отказа от базовых ценностей. Это означает разворот в сторону будущего, это означает модернизацию казахского дискурса, это означает больший учет мнений запросов этнических диаспор и меньшинств. Идея «Мәңгілік ел» хороша, но ее надо наполнить подлинно казахским содержанием. И до тех пор пока мы не будем иметь перед собой не только развернутую карту легендарного прошлого, но и приемлемого для всех будущего, содержательные аспекты будут писаться всеми, но только не гражданами Казахстана.
Надо строить государство с самых его начал и оснований, по общим, доказавшим свою успешность, стандартам и технологиям. По сути, в ближайшие годы мы будем переживать «переучреждение государства». Два несоприкасающихся и малосообщающихся между собой мира для одного государства – это очень много. Есть очень много исторических и иных водоразделов. Власти, конечно, пытаются ограничить исторические просторы и горизонты последним двадцатилетием, которое, по мнению чиновников, менее конфликтно. Но даже это двадцатилетие небеспроблемно. Уже само отрицание исторического пути вызывает недовольство в казахской среде. А если идти в глубины истории, то там мы увидим гораздо более «проблемные участки», которые мало способствуют укреплению «межнационального согласия» в трактовке власти. Казахи – очень молодая нация, которая только-только начинает ощупывать и ощущать свои границы. Процесс исторических метаний и блужданий в потемках близится к завершению. В таких условиях надо вести речь о пересмотре парадигматических и идейных основ государственной политики, а не о введении очередного мертворожденного школьного предмета. И такой пересмотр происходит, пусть медленно, но происходит. Колесо истории вращается медленно, но верно.
Алтеке сам долгие годы реально занимался вопросами внутренней политики, межэтнических и межконфессиональных отношений. Он владел реальной повесткой дня. С другой стороны, будучи серьезным аналитиком и стратегом, он много и основательно думал о необходимости выхода из советской колеи. И именно это заставляло его говорить о синтезе идей казахской национальной государственности с идеями европейского вектора как своего рода консолидирующей идеи для будущего. Мне, как и некоторым коллегам, приходилось обсуждать с ним эти вопросы. Он искренне считал, что модернизация казахского дискурса, его европейскость смогут стать гораздо более лучшими гарантами гражданского мира, согласия и стабильности, чем сегрегация и раздельное проживание не совсем во всем согласных между собой миров с разными уровнями пассионарности и адаптивности. Причем, говоря о европейском векторе, он понимал под ним не только европейские либеральные принципы в политике и экономике, но и европейские стандарты качества жизни.
Уверен, что именно эта тема, тема такого синтеза, могла бы стать одним из перспективных направлений для политических и интеллектуальных дискуссий ближайших лет. Обсуждение, углубление данной тематики было бы, безусловно, важным шагом в развитии политического наследия Алтынбека САРСЕНБАЙУЛЫ.
Третье: выбор пространства борьбы.
В силу многих причин сегодня наше общество ушло из пространства политики. Оно отдано на откуп чиновничеству. Между тем участие гражданского общества в политике не ограничивается представительством. Важно именно политическое, моральное, идейное лидерство. И в этом смысле за последние годы общество, если не считать отдельных вбросов и всплесков активности в соцсетях, не смогло навязать власти ни одну идею, ни один законопроект, ни одну повестку дня.
Для меня как аналитика очевидно, что нынешние выборы в парламент имеют больше технологическое значение. Задача — максимально быстро, в условиях большей социально-экономической предсказуемости сформировать законодательный орган, которому предстоит принять серьезный пакет конституционных изменений. Сам пакет этих изменений может быть таким, что это потребует новых выборов, некоторого усложнения контекста. А это означает еще один шанс, еще одну возможность для гражданского общества.
Понятно, что авторитарные власти всегда пытаются контролировать свои общества. Инструменты этого контроля общеизвестны: внедрение цензуры и самоцензуры, ограничение и дискредитация публичных институтов, аннигиляция и сегментация гражданского общества, плохое образование и качество научных знаний. Когда в стране за 25 лет меняется 15 министров образования и науки, это не случайность, а сознательная политика, направленная на недопущение реформ в образовании. Ну и все остальные методы контроля мы видим и ощущаем.
Но опять же означает ли такая ситуация, что выхода нет вообще? Полагаю, что нет. Уверен, что и Алтынбек САРСЕНБАЙУЛЫ думал аналогичным образом. Часть его видения и понимания я уже даже процитировал.
Важным направлением работы всех групп и слоев гражданского общества я считаю борьбу за пространство политики и сохранение ее смысла.
Например, став на период выборов 2004 года министром информации, 12 июля Алтеке сделал публичное заявление, в котором прямо заявил: «Сегодня крайне важно заложить правильные традиции уважительных и ответственных взаимоотношений между прессой и властью. Для этого необходимо разработать принципиально новый законопроект о СМИ, отвечающий общедемократическим стандартам и международным обязательствам Казахстана. Данный законопроект должен быть разработан с привлечением журналистского сообщества и общественно-политических сил страны и представлен в парламент. Также считаю своим долгом принять меры, направленные на установление терпимости к инакомыслию; создание сбалансированной системы ответственных взаимоотношений между обществом, средствами массовой информации и властью; создание реальной конкурентной среды на медиа-рынке; устранение конфликтных ситуаций между властью и прессой».
Причем он особо подчеркивал: «Успешность моей работы в качестве министра, равно как и других реформистских сил на государственной службе, будет напрямую зависеть отрезультатов наших усилий по продвижению политических реформ в стране, а также оценки нашей партией итогов предстоящих выборов в мажилис парламента Республики Казахстан, которые должны пройти в строгом соответствии с Конституцией Республики Казахстан и демократическими стандартами ОБСЕ и цивилизованных стран».
Спустя месяц, 18 августа 2014 года,АлтынбекСАРСЕНБАЙУЛЫна пресс-конференции в Астане представил разработанный законопроект «О гарантиях свободы слова в РК». Проектом закона была предусмотрена отмена учетной регистрации СМИ. Кроме того, «необходимо жесткое антимонопольное регулирование, поскольку у нас республика небольшая», сказал А. Сарсенбайулы: «Мы предлагаем в области телерадиовещания следующий порядок: одно юридическое или физическое лицо имеет право владеть контрольными пакетами акций только одной компании, вещающей по всей республике». При этом лицо, владеющее контрольным пакетом акций одной компании, не должно иметь больше 25% акций других телекомпаний.
Также законопроектом предлагалось уменьшение влияния государства на информационном рынке. «Государство и исполнительные органы власти не имеют права владеть контрольными пакетами акций в СМИ, кроме собственных веб-сайтов и специализированных изданий, и одной телерадиокомпании», — сказал глава министерства. Ряд мер в новом законопроекте былнаправлен на защиту журналистов. В частности, за воспрепятствование деятельности журналиста при исполнении служебных обязанностей предлагалось наказание в виде денежных штрафов. Предусмотрено также уголовное наказание. Предлагалось отменить уголовное преследование журналистов и СМИ за клевету. Кроме того, он предлагал определить максимальный размер суммы за причинение морального ущерба, которую требуют со СМИ в судебном порядке. Законопроектом предусматривается порядок, когда в случае, если в течение года суд признает виновным журналиста либо СМИ в клевете, размер штрафа не должен превышать сумму, равную одному месячному доходу редакции либо трехмесячной заработной плате журналиста. Если в течение года иски повторяются и суд признает СМИ или журналиста виновным в клевете, то суммы повышаются. И только после трех решений суда в течение года, признающих виновным одно С