- 02.03.2017
- Сергей ЗЕЛЕПУХИН, КазТАГ
Проблемы банковского сектора Казахстана, похоже, приближаются к своему апогею, раз спасательный круг банкам вновь вынуждено бросать государство. Однако выбранный чиновниками путь санации проблемных банков второго уровня (БВУ) обходится слишком дорого и, в конечном счете, имеет все шансы оказаться неэффективным.
Сразу стоит подчеркнуть, что приведенный ниже анализ не следует рассматривать как истину в последней инстанции и попытку создать негативный имидж кому-либо из участников банковского рынка, а стоит относиться к нему только как к одной из версий, истинность которой должно подтвердить или опровергнуть время.
Триллионы на санацию
На то, что трудности в казахстанской банковской системе достигли своего пика или, по крайней мере, близки к этому, указывает и лишение в конце прошлого года лицензии «Казинвестбанка», и дефолт, допустивший на позапрошлой неделе Delta Bank, и намерение третьего по величине активов «Цеснабанка» приобрести крупный пакет акций «Банка ЦентрКредит». И, наконец, на это указывают переговоры между двумя крупнейшими банками Казахстана – «Народным банком» и «Казкомом». И хотя суть этих переговоров не разглашается, но мало кто, в том числе и международные рейтинговые агентства, сомневается, что речь идет о возможном слиянии этих двух банковских институтов.
Более того, на то, что ситуация в банковском секторе может выйти из-под контроля без экстренного вмешательства государства, указывает и решение властей о выделении новых средств Фонду проблемных кредитов (ФПК) для последующей покупки у банков стрессовых активов. Как заявил еще 13 февраля зампред Национального банка Казахстана Олег Смоляков, на эти цели понадобится Т2 трлн!
Много это или мало? Во-первых, в национальной валюте размер господдержки банков в этом году примерно на Т600 млрд больше размера средств, выделенных на все (подчеркиваем – на все) антикризисные меры правительства в 2009‑м! Причем на стабилизацию финансового сектора было направлено только $4 млрд из всей суммы в $10 млрд, или Т600 млрд по курсу на тот момент. Тем самым в этот раз только на оздоровление банковского сектора планируется выделить на Т1,5 трлн, то есть в 3,5 раза, больше средств в тенге, чем на пике кризиса в 2009‑м!
Не это ли говорит о масштабе и глубине проблем банковского сектора, тем более что сумма господдержки БВУ в этом году оказалась почти в 10 раз больше, чем размер средств, направленных на технологическую модернизацию экономики?
В приоритете «Казком»?
Однако если с основным источником выделения средств для Фонда проблемных кредитов все понятно, то по-прежнему нет внятных официальных ответов на вопросы, почему на поддержку банковского сектора направляется именно Т2,1 трлн и для каких банков предназначается эта сумма?
Впрочем, судя по официальным заявлениям на высшем уровне и даже по информации из открытых источников, столь масштабная господдержка пойдет в первую очередь на оздоровление «Казкома». По крайней мере, все указывает на то, что основным получателем очередной порции финансовой поддержки от государства будет именно этот банк.
Еще в ноябре прошлого года в интервью агентству Bloomberg Нурсултан Назарбаев пообещал оказать помощь «Казкоммерцбанку» (ККБ). «Мы должны вывести его в рабочее состояние. Мы упасть этому банку не дадим. Сейчас речь идет о его санации, об оздоровлении этого банка. Мы сейчас очень плотно над этим работаем», – заверил президент.
По словам главы государства, правительство рассматривает два варианта поддержки: либо акционеры найдут средства, чтобы увеличить его активы, либо банк обратится за господдержкой. Судя по всему, государство пошло на реализацию второго сценария. Однако пока нет информации о том, обращался ли с просьбой о помощи к правительству ККБ или нет. Более того, еще 26 декабря прошлого года банк сообщил, что не ведет никаких переговоров с Национальным банком и правительством о получении Т1,5 трлн.
Напомним, заявление «Казкома» стало реакцией на информацию агентства Bloomberg о том, что банк получил экстренный заем, как начало специальной государственной программы по спасению банка. В то же время банк подтвердил, что
14 декабря он «привлек краткосрочный заем Национального банка в размере Т400,8 млрд в рамках стандартных во всем мире процедур по предоставлению краткосрочной ликвидности банкам второго уровня».
Не знаем, было ли после этого обращение ККБ к правительству с просьбой об оказании финансовой помощи или нет, но факт остается фактом. Еще в конце июня 2015 года «Казком» сообщил, что предоставляет кредитную линию БТА на сумму Т630 млрд под 9% годовых и $5,6 млрд под 8% до 30 июня 2024 года для выплаты задолженности последнего перед «Казкомом» по договору об одновременной передаче активов и обязательств между ККБ и БТА в рамках их деконсолидации. На тот момент процентное соотношение суммы сделки к общей стоимости активов «Казкоммерцбанка» составляло 49,8%.
Стоит ли игра свеч?
Так вот, если перевести в тенге по нынешнему курсу кредит в долларах, выданный «Казкомом» БТА, и прибавить к нему размер тенгового займа, то получится более Т2,3 трлн, что на Т200 млрд больше, чем средства, выделяемые Фонду проблемных кредитов.
При этом надо учитывать, что займы, предоставленные БТА «Казкоммерцбанком», составляют более половины кредитного портфеля последнего. А согласно оценкам инвестиционной компании «Халык Финанс», БТА в первом полугодии 2016 года «не выплачивал проценты или выплатил незначительную часть процентов по кредитной линии, на что указывает низкая собираемость процентных доходов наличными при высокой доле процентных доходов от БТА во всех процентных доходах начисленных». Об этом говорится в анализе «Халык Финанс» долговых инструментов от 21 октября 2016 года.
Если это так, то львиная доля займов «Казкома» БТА попадают в категорию неработающих кредитов, под которые необходимо создавать соответствующие провизии, тем более что с нового года в группу неработающих займов банки обязаны включать и реструктуризированные кредиты.
Поэтому не исключено, что в том числе и по этой причине был выбран вариант поддержки «Казкома» через покупку Фондом проблемных кредитов стрессовых активов банка. Теперь весь вопрос заключается в цене, по которой ККБ будет готов их продать, а ФПК – купить.
Справедливо возникает вопрос: а стоит ли игра свеч? Если исходить из международного опыта, то ответ с точки зрения интересов стабилизации всей банковской системы будет утвердительным. Однако с учетом накопленного в Казахстане как негативного, так и позитивного опыта господдержки отдельных БВУ нет никакой гарантии, что в этот раз государственная помощь окажется эффективной. И тем более нет никакой гарантии, что выделяемые средства когда-либо вернутся, а они составляют почти половину расходной части бюджета на 2017 год.
Что позволяет тенге укрепляться против доллара США?
Вопросами, что происходит и почему с курсом доллара в паре с казахстанской валютой, сегодня не задается только ленивый. И неспроста: за неполные два месяца нового года – с 31 декабря 2016-го по 26 февраля 2017-го – номинальный официальный курс доллара к тенге уже снизился на Т21,8 – с Т333,29 до Т311,49.
Происходящие процессы на валютном рынке Казахстана (и не только) заметно идут в диссонанс тому, что было в первые два месяца прошлого года. Напомним, что с 31 декабря 2015-го по 29 февраля 2016-го официальный курс доллара к тенге вырос на Т10,35 – с Т339,47 до Т349,82. Причем на пике падения курса нацвалюты 22 января прошлого года официально доллар стоил Т383,91, а в отдельных обменных пунктах – более Т390.
Мало кто сейчас помнит в деталях, почему это произошло. А все потому, что накануне, 21 января, цена нефти марки Brent достигла своих минимальных значений за последние (на тот момент) 12 лет – менее $28 за баррель. Именно падение нефтяных котировок до многолетних минимумов стало главной причиной максимального по глубине обвала курса нацвалюты к доллару с момента ее введения в 1993 году и отпуска в свободное плавание 20 августа 2015-го.
Но с тех пор нефтяные цены выросли в два раза, и сегодня нефть торгуется в диапазоне $54 – 57 за баррель, благодаря, в первую очередь, соглашению стран ОПЕК и государств – экспортеров нефти, не входящих в эту организацию, о снижении объемов нефтедобычи на полгода, начиная с 1 января 2017-го. А поскольку здоровье казахстанской экономики и курс нацвалюты (тем более в условиях относительно свободно плавающего обменного курса) объективно продолжают почти тотально зависеть от экспорта сырья и мировых цен на него (в первую очередь на нефть), то ответ на вопрос, почему укрепляется тенге, относится к категории риторических.
Поддержка для тенге
Однако если причина укрепления нацвалюты вполне очевидна, то со скоростью и глубиной роста курса тенге против доллара не все так просто. Все дело в том, что эти параметры в сырьевой экономике Казахстана определяет не только рост нефтяных цен на мировых рынках (хотя он и остается основным), но и субъективные факторы. В первую очередь в пользу дальнейшего укрепления тенге выступает обещанная финансовая господдержка банковского сектора в размере почти T2,1 трлн, а это более $6,3 млрд по курсу Т330 за $1, заложенному в пересмотренном бюджете на 2017 – 2019 годы.
Причем значительная часть этой суммы будет обеспечена целевым трансфертом из Нацфонда, который, согласно уже утвержденным президентом бюджетным поправкам, увеличен на Т1,093 трлн – до Т1,534 трлн. При этом гарантированный трансферт из Национального фонда сохранен в ранее утвержденном размере – $2,88 трлн. А поскольку эти средства поступают из Нацфонда в долларах, то их конвертация будет играть в пользу роста обменного курса тенге.
Во-вторых, за дальнейшее укрепление нацвалюты выступают пересмотренные правительством прогнозы макроэкономических показателей Казахстана на этот год. В первую очередь речь идет об улучшении прогнозных оценок среднегодовой цены на нефть с $35 до $50 за баррель и роста ВВП с 1,9% до 2,5%, в то время как по итогам 2016 года этот показатель, напомним, вырос всего на 1%. Плюс к этому надо прибавить и улучшение прогнозов по нефтедобыче в этом году, за счет главным образом Кашаганского месторождения.
В‑третьих, в пользу тенге играет улучшение макроэкономических прогнозов правительством основного торгового партнера Казахстана в рамках ЕАЭС – России. Как недавно заявил министр экономического развития РФ Максим Орешкин, рост российского ВВП в 2017‑м достигнет 2%, и среднегодовая цена на нефть составит $48 за баррель.
Оптимистичные прогнозы российского правительства выступают положительным сигналом для инвесторов, которые готовы и дальше вливать средства в рублевые активы, пользуясь разницей в процентных ставках в различных странах. Напомним, что сейчас, например, ставки по облигациям федерального займа России значительно выше, чем ставки по гособлигациям в развитых странах, что только способствует притоку краткосрочного спекулятивного иностранного капитала на российский рынок. А это в ближайшей перспективе играет в пользу роста курса рубля, от динамики которого по-прежнему сильно зависит движение обменного курса тенге из-за высокой доли российского импорта на казахстанском рынке.
В‑четвертых, умеренно позитивное влияние на тенге оказывают хотя и постепенно падающие, но все еще высокие темпы роста китайской экономики. По ожиданиям большинства аналитиков, в этом году ВВП Китая увеличится в пределах 6,5–6,7%, то есть станет либо ниже на 0,2%, либо останется на уровне 2016 года.
В‑пятых, существенно в пользу тенге играет новый прогноз Европейской комиссии (ЕК) по росту ВВП Евросоюза, который по-прежнему остается самым крупным внешнеторговым партнером Казахстана. Как ожидают в ЕК, экономический рост ЕС в 2017‑м составит 1,8%, а не 1,6%, как прогнозировалось ранее.
В‑шестых, поддержку тенге против доллара оказывают ожидания более высокого роста мировой экономики в этом году. Например, в МВФ прогнозируют, что он составит 3,4% против 3,1% по итогам 2016 года. А это приведет к увеличению глобального спроса на сырьевые ресурсы и окажет положительный эффект на нефтяные цены.
Плюс ко всему поддержку тенге в феврале оказал налоговый период, когда крупные компании конвертировали часть валютной выручки для уплаты налогов, нивелировав возможное отрицательное влияние на курс нацвалюты от снижения Национальным банком 20 февраля базовой ставки с 12% до 11%.
Не исключено, что уже в ближайшей перспективе цена доллара подойдет к рубежу в Т300, но только при условии сохранения цен на нефть в текущем диапазоне и дальнейшего укрепления рубля.
Однако следует помнить, что структурный кризис казахстанской экономики никуда не делся. Поэтому в случае падения нефтяных цен с нынешних уровней вниз устремится и курс тенге. И этот риск будет висеть над Казахстаном дамокловым мечом до тех пор, пока республика не слезет с «нефтяной иглы».
Но посмеем предположить, что смена тенденции на укрепление нацвалюты пока выглядит маловероятной, по крайней мере, в перспективе 2 – 4 месяцев. И основания так считать вполне существенные, особенно пока действует и выполняется соглашение между странами ОПЕК и государствами – экспортерами нефти, не входящими в эту организацию, в то время как добыча сланцевой нефти, хотя и продолжает расти, но еще очень далека от своих максимальных значений.
Оригинал статьи: Новая Газета Казахстан