«При фашизме таких пыток не было!»

«Фаши­сты не дела­ли со сво­и­ми жерт­ва­ми того, что при­шлось пере­жить нам», – гово­рят под­су­ди­мые во вре­мя опро­са в суде Актау. При­зна­тель­ные пока­за­ния выши­ба­ли из них, изби­вая до полусмерти.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

Все, что рас­ска­зы­ва­ют неф­тя­ни­ки, похо­же на страш­ный сон, гово­рят те, кто наблю­да­ет за скан­даль­ным судеб­ным про­цес­сом. После каж­до­го засе­да­ния суда люди выхо­дят потря­сен­ны­ми: «И это про­ис­хо­дит в нашей стране!»

Аки­мат гото­вил провокацию?

У под­су­ди­мо­го Шаб­да­лы Утки­ло­ва пяте­ро детей. В неф­тя­ной отрас­ли он рабо­та­ет 17 лет. На суде он так же, как и дру­гие, заявил: нор­маль­ных усло­вий рабо­ты не было, люди мылись из бакла­жек, зар­пла­ты зани­же­ны, на заба­стов­ку вышли, что­бы при­влечь вни­ма­ние госу­дар­ства к сво­им проблемам.

- Вы когда-нибудь виде­ли, что­бы люди мылись из баклаж­ки? У нас все доро­го. Порой дома не было денег, что­бы купить хле­ба… Поче­му госу­дар­ство не обра­ща­ло на нас вни­ма­ния? Мы ведь писа­ли пись­ма, обра­ща­лись к руко­вод­ству госу­дар­ства. Нас толь­ко под­дер­жи­ва­ли неко­то­рые СМИ, их теперь тоже обви­ня­ют в орга­ни­за­ции мас­со­вых бес­по­ряд­ков, — обра­щал­ся к суду Шаб­да­лы Уткилов.

- В Узене не было тако­го кон­цер­та, кото­рый про­хо­дил бы в оцеп­ле­нии сол­дат и воен­ных, — вспо­ми­нал декабрь­ские собы­тия Шаб­да­лы. — Реши­ли устро­ить парад детей, потом пусти­ли кон­ни­цу пря­мо на людей. Дина­ми­ки ора­ли на всю мощ­ность… Воен­ные на нас напа­да­ли с дубин­ка­ми, с авто­ма­та­ми. Как вы дума­е­те, как нам нуж­но было реа­ги­ро­вать, когда ты сто­ишь без ору­жия, а на тебя идут воору­жен­ные люди? Нам оста­ва­лось толь­ко взять в руки кам­ни и защи­щать­ся. 15 декаб­ря апаш­ки не хоте­ли ста­вить юрты на пло­ща­ди. Они про­си­ли аки­ма Сар­бо­пе­е­ва поста­вить их в дру­гом месте. Но когда они хоте­ли уехать с пло­ща­ди, их дого­ня­ли на поли­цей­ских маши­нах, а дру­гим не раз­ре­ша­ли выехать с пло­ща­ди. Их всех обя­за­ли ста­вить юрты, слов­но спе­ци­аль­но гото­ви­ли про­во­ка­цию. Я сожа­лею, что погиб­ло мно­го людей, но не сожа­лею, что сто­ял на пло­ща­ди, отста­и­вая свои тру­до­вые пра­ва. Полу­ча­ет­ся, мы здесь пото­му, что тре­бо­ва­ли соблю­дать наши пра­ва? Ната­ша Ажи­га­ли­е­ва, Роза Туле­та­е­ва пыта­лись помочь решить наши вопро­сы пра­во­вым путем…

- Какой у вас был оклад? — ста­ли зада­вать вопро­сы адвокаты.

- 150 000 тысяч тенге.

- В СМИ гово­ри­ли, что вы полу­ча­е­те 260 000 тысяч тен­ге. Это правда?

- Про нас гово­ри­ли, что мы тут полу­ча­ем по пол­мил­ли­о­на. На бума­гах так и было. Но на руки выда­ва­ли толь­ко часть сум­мы. Поэто­му мы вышли на забастовку.

- Вас били во вре­мя следствия?

- Это было что-то очень страш­ное, нево­об­ра­зи­мое для обыч­но­го чело­ве­че­ско­го созна­ния. Там было мно­го сле­до­ва­те­лей… На нас наде­ва­ли цел­ло­фа­но­вые паке­ты и души­ли. Один из них, Кулу­ба­ев Рашид, твер­дил мне: «Ты ска­жешь, что гото­вил зажи­га­тель­ные сме­си». Он на шею наде­вал гал­стук и под­ве­ши­вал. Потом брал цел­ло­фа­но­вый пакет, кото­рым душил меня, засо­вы­вал мне его в рот, закры­вал нос и гово­рил, что заду­шит, если я не возь­му на себя все их обви­не­ния. Навер­ное, во вре­ме­на фашиз­ма таких пыток не было. Я себя чув­ство­вал тер­ро­ри­стом: угнал само­лет или взял в залож­ни­ки людей. О таких изде­ва­тель­ствах, через кото­рые мы все про­шли, я нико­гда не слы­шал. Эти люди вытво­ря­ли с нами что хотели.

Шаб­да­лы Утки­лов рас­ска­зал суду, что во вре­мя пыток адво­ка­тов к ним не пус­ка­ли: «Он при­шел тогда, когда из меня выби­ли все, что им нуж­но. Сами сле­до­ва­те­ли что-то дописывали».

- Но на каж­дом листе ваша под­пись, — сомне­ва­лись прокуроры.

- Все писа­ли сле­до­ва­те­ли из Аста­ны, нам не дава­ли читать эти пока­за­ния. Мне ска­за­ли: «Под­пи­ши это все». Я мно­го­го из этих пока­за­ний даже не знаю.

- Поче­му вы пошли про­тив аки­ма­та, людей, про­тив детей, кото­рые при­шли на празд­ник? — про­дол­жа­ли про­ку­ро­ры, буд­то это, если бы и было так, мог­ло слу­жить оправ­да­ни­ем зверств «стра­жей порядка».

- Никто не напа­дал на детей, — отве­тил Шаб­да­лы. — Аки­мат сам спро­во­ци­ро­вал все это. Согнал на пло­щадь поли­цей­ских. Где вы виде­ли, что­бы народ­ный празд­ник и кон­церт про­хо­дил под оцеп­ле­ни­ем воору­жен­ных дубин­ка­ми, кас­ка­ми и бро­не­жи­ле­та­ми полицейских?

- Но ведь вы зна­е­те, что это было сде­ла­но для соблю­де­ния обще­ствен­но­го порядка?

- Про­во­ка­ция была со сто­ро­ны аки­ма­та, — сто­ял на сво­ем Шабдалы.

«Пар­ням было по 18—19»

Под­су­ди­мый Канат Жусу­п­ба­ев так­же пол­но­стью отка­зал­ся от сво­их пока­за­ний, дан­ных во вре­мя след­ствия, и рас­ска­зал, чему стал сви­де­те­лем 16 декаб­ря 2011 года.

- Мы сто­я­ли с ребя­та­ми, потом нача­ли соби­рать­ся воз­ле нас ОПО­Нов­цы, потом при­шла тол­па пар­ней. Нача­лись крики…

- Что за пар­ни, сколь­ко им было лет?

- При­мер­но 18—19 лет. Но нико­го из них я не знаю. У них лица были закры­ты, были вид­ны толь­ко глаза

- Вы дава­ли Кала­е­ву (одно­му из 37 под­су­ди­мых) 10 тысяч тенге?

- Это боль­шие день­ги. Если бы они у меня были, я бы их отдал жене. Вы что дума­е­те, я бы ото­рвал эти день­ги от сво­их детей и отдал бы на какие-то действия?

- Вы гово­ри­те: нас пре­ду­пре­жда­ли, что будет про­во­ка­ция. Кто вам это сказал?

- В послед­нее вре­мя об этом гово­ри­ли все. И это ста­ло оче­вид­ным, когда 15 декаб­ря на пло­ща­ди нача­ли ста­вить юрты.

В аста­нин­ской тюрь­ме страшнее?

Ертай Ерму­ха­нов, рабо­чий ТОО «Жон­деу», обви­ня­ет­ся в под­жо­гах юрт. Хотя о том, что про­изо­шло на пло­ща­ди Жана­о­зе­на, он узнал от сво­их домаш­них толь­ко в три часа дня: после ноч­ной сме­ны про­спал полдня.

- Род­ные не раз­ре­ши­ли идти на пло­щадь. Мама ска­за­ла: «Сиди дома, ты не име­ешь отно­ше­ния к неф­тя­ни­кам». Я про­си­дел до 18 декаб­ря. 19-го собрал­ся на рабо­ту. Надел свою спе­цов­ку, подо­шел к оста­нов­ке, сел в авто­бус. Подо­шли трое воен­ных, пока­за­ли свое удо­сто­ве­ре­ние, выта­щи­ли из маши­ны и отвез­ли в ГУВД. Там нача­ли бить. При­ко­ва­ли к бата­рее, пина­ли, били голо­вой об стен­ку. Они хоте­ли, что­бы я взял на себя ограб­ле­ние бан­ко­ма­тов и дру­гих зда­ний. Я не согла­шал­ся. Мне ска­за­ли: «Тогда под­ки­нем в твой дом нар­ко­ти­ки и при­вле­чем всю семью». Поче­му-то пуга­ли, что отве­зут в аста­нин­скую тюрь­му и оста­вят там. При мне сле­до­ва­тель зво­нил сво­е­му началь­ни­ку, и тот его о чем-то спра­ши­вал. Он ему отве­чал: «Нет, не берет». Они про­дол­жи­ли бить. Спра­ши­ва­ли, знаю ли я таких-то неф­тя­ни­ков. Я отве­чал: «Нет». Тогда мне на голо­ву наде­ли цел­ло­фан и нача­ли душить…

- Так вы за что здесь сиди­те? — спро­си­ли адвокаты.

- Думаю, из-за спе­цов­ки. Я видел, когда вышел из дома, поли­цей­ские шли за мной, вид­но, уви­де­ли спецовку.

- Вы име­е­те отно­ше­ние к тру­до­во­му кон­флик­ту нефтяников?

- Нет, я про это даже не слы­шал. У меня есть рабо­та. Пусть там зара­бо­ток неболь­шой, но, сла­ва Алла­ху, хоть какие-то день­ги есть…

- Вы пол­но­стью отка­зы­ва­е­тесь от сво­их показаний?

- Да. Я ниче­го не грабил.

«Я кри­чал — аким хлопал»

Под­су­ди­мо­го неф­тя­ни­ка Мурат­бая Жума­га­ли­е­ва обви­ня­ют в напа­де­нии на поли­цей­ско­го. «Я не напа­дал на него. Я толь­ко кри­чал: «Где закон? Где спра­вед­ли­вость?!»,  — заявил суду Муратбай.

- Ска­жи­те, вы лев­ша или прав­ша? — спро­си­ли адвокаты.

- Лев­ша.

- Поли­цей­ский гово­рит: вы его уда­ри­ли пра­вой рукой…

- Я не могу бить пра­вой рукой.

- В пока­за­ни­ях поли­цей­ских гово­рит­ся: вы с выкри­ка­ми «Где закон, где спра­вед­ли­вость?!» при­зы­ва­ли к мас­со­вым бес­по­ряд­кам. Кому вы их адресовали?

- Я обра­щал­ся к руко­во­ди­те­лям акимата.

- А вас слы­шал аким?

- Нет, он на меня не обра­щал вни­ма­ния. Сто­ял и хло­пал в ладо­ши, смот­рел концерт.

- Вас поли­цей­ские провоцировали?

- Они име­ют отно­ше­ние к про­во­ка­ци­ям. Они напа­да­ли на каж­до­го из нас, они ходи­ли за каж­дым из нас…

- На каком осно­ва­нии вас арестовали?

- Яко­бы на меня при­шло заяв­ле­ние, что я избил поли­цей­ско­го Кызыл­ку­ло­ва. На видео вид­но: поли­цей­ский Кызыл­ку­лов сам на меня напа­да­ет. Я под­нял руки и не тро­нул его даже паль­цем. А он меня тол­ка­ет, дер­га­ет, а я его все рав­но не тро­гаю. Толь­ко кри­чу: «Где закон, где справедливость?!»

- Алан ведь не ваше лич­ное место?

- Нас туда согнал ОПОН, рань­ше мы сто­я­ли на окра­ине, что­бы нико­му не мешать. Нас заста­ви­ли прий­ти на площадь…

«Я не мог понять, как такое мож­но делать!»

У под­су­ди­мо­го Пара­ха­та Дюсем­ба­е­ва 16 декаб­ря был рас­стре­лян отец, тяже­ло ране­на сестра.

-16 чис­ла мы при­шли на пло­щадь. Я уви­дел жен­щи­ну из аки­ма­та. Она кри­ча­ла на детей: «Давай­те иди­те быст­рее!» Дети были напу­га­ны и побе­жа­ли. Впе­ре­ди них шла кон­ни­ца. Она пошла чрез нашу сторону.

Это было слов­но изде­ва­тель­ство над нами… Вдруг на нас вышло оцеп­ле­ние, они начли нас вытал­ки­вать с пло­ща­ди. Поли­цей­ский Уте­шев Абд­рас­ул кри­чал на всех. Меня обма­те­рил. Я в ответ — тоже. Но его паль­цем не тро­нул. Потом со сто­ро­ны род­до­ма вышла поли­ция. Они нача­ли в нас стре­лять, стре­ля­ли во всех людей. Я пытал­ся помочь людям. Вдруг полу­чил удар по голо­ве. Когда очнут­ся, вокруг лежа­ли тру­пы, все было в кро­ви. Я встал, попы­тал­ся прий­ти в себя и помочь дру­гим. Все помо­га­ли как мог­ли: раз­во­зи­ли людей по боль­ни­цам, тащи­ли на себе… Потом я вер­нул­ся домой: мама пла­чет, сест­ра ране­на — пуля попа­ла в ногу. Я поду­мал: «Сла­ва Алла­ху, что оста­лась жива», и упал без созна­ния. Когда очнул­ся, мама уже ушла искать отца. Ходи­ла в ГУВД. Его там не было. Мы его нашли в мор­ге с про­би­той пулей головой.

Дро­жа­щим голо­сом Пара­хат рас­ска­зы­вал: тело отца они пря­та­ли на бал­коне. Им угро­жа­ли: «Про­бол­та­е­тесь, уни­что­жим вас». Во вре­мя похо­рон ОПО­Нов­цы пере­во­ра­чи­ва­ли каза­ны с едой.

- Потом меня вызва­ли в ГУВД, там я встре­тил пол­ков­ни­ка Кыды­ра­ли­е­ва. Он начал кри­чать: «Я тебя урою, на тебя пове­сят под­жо­ги!» Я ему ска­зал: «Ага, пре­кра­ти­те. Я не мог такое делать». В ответ он уда­рил меня голо­вой об сте­ну — мои руки были свя­за­ны сза­ди. Потом снял брю­ки, обмо­тал дубин­ку цел­ло­фа­ном и ска­зал: «Я сей­час засу­ну это тебе в зад­ни­цу». Я ему кри­чал: «Пре­кра­ти­те…» Он меня бил в пах, по бокам. Я начал пла­кать, ска­зал ему, что умер отец, ране­на сест­ра. Когда нас били, то гово­ри­ли: нуж­но сде­лать так, что­бы народ Адая исчез, что­бы у нас не было потом­ков… Потом я попал в боль­ни­цу. Пом­ню, одной рукой был при­ко­ван к бата­рее. За сте­ной пла­ка­ла мама. Меня отпу­сти­ли, но я даже не мог ходить в туа­лет, ходил с кро­вью. Я не мог понять, что они дела­ют, как мож­но вооб­ще делать такие вещи?

Сде­лав пау­зу, Пара­хат Дюсем­ба­ев обра­тил­ся к суду:

- У меня толь­ко один вопрос: поче­му они стре­ля­ли в без­оруж­ных людей? Кто отве­тит за погиб­ших людей? Где этот закон, кото­рый раз­ре­ша­ет стре­лять в без­оруж­ных людей? Мы нико­гда не выхо­ди­ли про­тив госу­дар­ства, про­тив пре­зи­ден­та. У нас был тру­до­вой спор. Я выпла­кал все сле­зы. Что ста­ло с моей семьей? Моя сест­ра сидит здесь иска­ле­чен­ная. Отец погиб. Я на ска­мье под­су­ди­мых. Рядом люди, кото­рые не вино­ва­ты. За что им все это?

Сде­лав еще пау­зу, Пара­хат добавил:

- Я ниче­го не воро­вал, нико­го не уби­вал. Если моя вина толь­ко в том, что я обма­те­рил поли­цей­ско­го, то про­шу про­ще­ния. У меня мама — мать-геро­и­ня, есть жена и ребе­нок. Я силь­но сожа­лею о том, что сделал.

Кто-то из под­су­ди­мых, сидя­щих поза­ди Пара­ха­та, ска­зал ему: «Тебе не за что извиняться».

Били люди в масках

16 декаб­ря Мурын­ба­ев Жанат при­шел на цен­траль­ную пло­щадь Жана­о­зе­на с женой и ребен­ком. Когда нача­лись бес­по­ряд­ки, семья вер­ну­лась домой. Око­ло часа дня, услы­шав зву­ки авто­мат­ной оче­ре­ди, Жанат вышел из дома. Уви­дел убе­га­ю­щих людей.

- Они кри­ча­ли: «Стре­ля­ют! Стре­ля­ют!» Я тоже побе­жал. 17 декаб­ря был на даче. 18-го уехал в Актау на сва­дьбу. 21 чис­ла при­е­хал елба­сы и ска­зал: неф­тя­ни­ки пра­вы. А через несколь­ко дней мне сооб­щи­ли: я в розыс­ке. Я уди­вил­ся, пошел и уви­дел себя на дос­ке ГУВД. Сам пошел туда — узнать, в чем дело. Там меня задер­жа­ли и нача­ли бить по поч­кам, души­ли паке­том. Потом ска­за­ли: «Пове­зем в про­ку­ра­ту­ру, и ты возь­мешь на себя все, что мы ска­жем». Я поду­мал: в про­ку­ра­ту­ре рас­ска­жу, что меня бьют. Но там было еще хуже. Мне пока­за­ли фото­гра­фию Шаб­до­лы и потре­бо­ва­ли, что­бы я дал пока­за­ния про­тив него. Я отка­зал­ся. Они нача­ли бить. Из всех, кто меня бил, я пом­ню толь­ко сле­до­ва­те­ля Ауэ­зо­ва Кал­ды­бая. Он из про­ку­ра­ту­ры. Осталь­ные были в масках.

- В обви­не­нии гово­рит­ся: вы кида­ли в поли­цей­ских кам­ня­ми, напа­да­ли на них…

- Это неправ­да. Я взрос­лый чело­век, у меня есть дети. Дав­но вышел из тако­го возраста…

- Вы зна­е­те Туле­та­е­ву Розу?

- Знаю. Мы жили в Турк­ме­ни­стане в одном ауле. На Алане я не видел, что­бы она что-то орга­ни­зо­вы­ва­ла, соби­ра­ла людей.

- Поче­му вы не ска­за­ли сво­е­му адво­ка­ту, что вас избивали?

- Нас посто­ян­но били. Я хотел напи­сать заяв­ле­ние, но боял­ся. Нас выво­ди­ли на допрос по ночам. Я решил: все ска­жу на суде.

Били с удовольствием

Подроб­но­сти изби­е­ний рас­ска­зал и под­су­ди­мый неф­тя­ник Жарас Бесма­гам­бе­тов. Он так­же отка­зал­ся от сво­их показаний.

- Там был Уте­шев Абд­рас­ул… Били люди в мас­ках. Поли­цей­ские сами запол­ня­ли про­то­ко­лы и тре­бо­ва­ли, что­бы их под­пи­са­ли. Меня заста­ви­ли напи­сать заяв­ле­ние, что я знаю Розу Туле­та­е­ву. Нас заво­ди­ли в ком­на­ту — они ее назы­ва­ли пресс-хата. Там вытво­ря­ли с нами что хоте­ли. На одно­го чело­ве­ка кида­лось несколь­ко чело­век. Били с удо­воль­стви­ем. Ухо­ди­ли доволь­ные, удо­вле­тво­рен­ные. Вы что угод­но под­пи­ше­те, что угод­но на себя возь­ме­те, даже убий­ство, после того что там дела­ли… Нас вызы­ва­ли на допрос ночью. Когда мы про­си­ли вызвать «ско­рую», нам кри­ча­ли: «У нас нет клю­чей от камер». Так мы под­пи­сы­ва­ли свои показания…

Какое осо­бое вни­ма­ние люди в мас­ках уде­ля­ли корен­ным жите­лям Жана­о­зе­на — адай­цам, рас­ска­зал Санат Койшыбаев.

- Меня забра­ли в ГУВД 17 декаб­ря, при­ве­ли в гараж. Там было мно­го моло­дых пар­ней и пожи­лых муж­чин. Всех били. Ко мне подо­шел один в мас­ке и спро­сил: «Ты ада­ец?» Я не успел отве­тить — он уда­рил. Потом меня били посто­ян­но. Я лежал в холод­ной, гряз­ной воде. В боль­ни­це, куда я потом попал, умер­ло мно­го людей, кото­рые были до это­го в ГУВД. Сол­да­ты были из Шым­кен­та. Они спра­ши­ва­ли: «Кто шым­кент­ский?» — и уби­ра­ли их от нас. Адай­цев били со сло­ва­ми: «Адай­цы долж­ны быть уни­что­же­ны!» Наде­ва­ли паке­ты на голо­ву, души­ли, при­став­ляя писто­лет к голо­ве, при­го­ва­ри­вая, что таких, как мы, в совет­ское вре­мя уби­ва­ли и меня тоже убьют. Потом заво­ра­чи­ва­ли в мат­рас, что­бы не было синя­ков, и сно­ва били… Раз­де­ва­ли дого­ла… Вызва­ли маму. Она пла­ка­ла. Я когда уви­дел ее, был согла­сен на все.

Санат рас­ска­зал, что в те дни видел в ГУВД Жана­о­зе­на мно­гих изби­тых до смер­ти пар­ней — у них были изуро­до­ва­ны лица.

- Потом меня нача­ли скло­нять к сотруд­ни­че­ству. Ска­за­ли, зашлют к неф­тя­ни­кам, что­бы я им рас­ска­зы­вал, как меня изби­ва­ли, и узна­вал, что они гово­рят, какие у них пла­ны. Я отка­зал­ся, меня сно­ва били… Я тре­бо­вал адво­ка­та, даже напи­сал заяв­ле­ние. Они на моих гла­зах его порвали.

- Кто вас бил в гара­же ГУВД?

- Рус­лан из УБОП и Нурлан.

- То, что вы гово­ри­те, правда?

- Все это прав­да, я еле сдер­жи­ваю слезы…

После несколь­ких дней опро­са под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков судья Арал­бай Нага­ши­ба­ев сооб­щил: заяв­ле­ния о пыт­ках будут пере­да­ны в про­ку­ра­ту­ру Ман­ги­ста­уской обла­сти. Ответ будет уже через десять дней.

Суд про­дол­жа­ет­ся. Жана­о­зен­цы, сидя­щие на ска­мье под­су­ди­мых, про­дол­жа­ют рас­ска­зы­вать подроб­но­сти адских «след­ствен­ных меро­при­я­тий», в кото­рых, как уже извест­но, при­ни­ма­ли уча­стие сле­до­ва­те­ли чуть ли не со всех реги­о­нов страны.