Традиции классической музыки Афганистана находятся под угрозой из-за запрета «Талибана» петь или играть на музыкальных инструментах. Однако число групп, исполняющих одобренные «Талибаном» «песни без музыки», быстро растет.
25-летний афганский музыкант Ахмад Голами посвятил свою жизнь освоению искусства игры на танбуре — национальном струнном инструменте, внешне похожем на лютню.
У Ахмада ушло десять лет, чтобы достичь уровня, который позволял бы ему зарабатывать на жизнь как профессиональному музыканту. Но теперь «Талибан» запретил музыку в соответствии со своим племенным толкованием исламского права.
Голами и других знакомых ему музыкантов фактически заставили прекратить их творческую деятельность после выхода распоряжения назначенного «Талибаном» главы полиции центральной провинции Бамиан, который заявил, что в его юрисдикции запрещено петь или играть на музыкальных инструментах.
— Я не мог продолжать заниматься музыкой с того дня, как «Талибан» вернулся в Бамиан. Это было делом моей жизни. Не думаю, что смогу обойтись без музыки. Я в замешательстве. Я ощущаю себя дохлой рыбой на суше. Если я буду делать то, что говорит «Талибан», моя жизнь утратит смысл, — сказал Голами журналистам Афганской службы Азаттыка.
После того как 15 августа талибы захватили столицу провинции Бамиан, Голами вернулся в свое село в районе Яхуланг, где он зарабатывал на скудное пропитание сельскохозяйственными работами.
— Я вернулся сюда из-за «Талибана». Я работаю здесь как дехканин, — говорит Голами.
Боевики «Талибана», запретившие музыку во время своего репрессивного правления с 1996 по 2001 год, в августе вновь вернулись к власти. Они попытались распространить представления о себе как более умеренных, чтобы убедить афганцев и международное сообщество в том, что они изменились с 1990‑х годов.
Но позиция боевиков относительно музыки была непоследовательной, и до сих пор нет какого-либо четкого распоряжения, кроме публичного заявления представителя «Талибана» Забихуллы Муджахида, который назвал музыку «неисламской».
Руководствуясь этой позицией, в некоторых районах боевики «Талибана» избивали музыкантов, сжигали инструменты и запрещали музыку. Это заставило сотни музыкантов покинуть страну, опасаясь за свою жизнь.
ВОЗРОЖДЕНИЕ ПРЕКРАЩЕНО
До возвращения «Талибана» к власти Голами был членом бурно набирающего обороты движения, популяризировавшего в народе традиционную афганскую музыку.
На протяжении предыдущих 20 лет исполнение на улицах мужчинами традиционного национального танца Атан‑и Милли под аккомпанемент барабанов и тростниковых флейт было обычным явлением.
В провинции Бамиан проводились концерты, например фестиваль «Танбур», который собирал любителей музыки со всей страны и способствовал духовному возрождению измученных войной афганцев.
Голами и другие музыканты также имели возможность зарабатывать, выступая на свадебных вечеринках или на небольших частных концертах в ресторанах и частных домах.
Теперь министерство информации и культуры «Талибана» заявляет, что музыка «запрещена» в соответствии с его строгим ханафитским толкованием исламского права.
Когда боевики «Талибана» захватили в августе контроль над Джелалабадом, столицей провинции Нангархар, в числе их первых действий был разгром музыкальной студии, которую использовали известные афганские музыканты.
Боевики вытащили на улицу фисгармонию, лютни, барабаны и прочие инструменты, облили их бензином и подожгли. Номан Хан и другие музыканты, которые использовали студию, спешно покинули страну, опасаясь за свою жизнь.
Теперь они находятся в соседнем Пакистане в полной неопределенности в числе 11 тысяч недавно прибывших туда афганских беженцев.
Тем временем местные власти «Талибана» в Афганистане продолжают издавать указы, запрещающие музыку в Кабуле и других крупных городах, таких как Кандагар, Герат и Мазари-Шариф.
Сиддикулла, назначенный талибами начальник полиции в Бамиане, оправдывает запреты и уничтожение инструментов тем, что никому не разрешается играть музыку.
— Мы обучаем артистов в соответствии с принципами шариата и исламского эмирата. Музыка запрещена по всему Бамиану. Пение запрещено шариатом, — заявил недавно Сиддикулла журналистам Афганской службы Азаттыка.
ТРАДИЦИИ ПОД УГРОЗОЙ
Правивший Афганистаном с 1996 по 2001 год режим «Талибана» также поставил музыку под запрет в соответствии со своим строгим толкованием исламских законов.
Большинство музыкантов, находившихся в то время в Афганистане, либо тайно играли в своих домах, либо прятали музыкальные инструменты — некоторые буквально зарывали их в землю.
Традиции классической музыки Афганистана сохранились благодаря музыкантам, бежавшим в Пакистан или Иран, где они могли свободно играть и передавать свои знания молодому поколению.
После 2001 года, когда предыдущий режим «Талибана» был свергнут возглавляемым США вторжением, афганские беженцы вернули на родину музыкальные традиции.
Тем не менее попытки возродить афганскую музыку подвергались критике со стороны консервативных исламских священнослужителей — в частности, финансируемая Организацией Объединенных Наций школа для женщин-музыкантов в Галерее изящных искусств Нагашанд в северном городе Мазари-Шариф.
Афганские музыканты, как мужчины, так и женщины, становились жертвами нападений боевиков.
Тем не менее возрождение национальной музыки стало расцветать пышным цветом, когда афганские исполнители вдохнули новую жизнь в свое наследие после десятилетий войны и репрессий.
Эти традиции представляют собой смесь афганских народных мелодий и поэзии бывших афганских королевских дворов, объединенных со структурами классической музыки из северной Индии.
Этот уникальный синтез, считающийся учеными родственником северной индийской классической музыки, датируется 1860-ми годами, когда афганский правитель Амир Шер Али Хан привез мастеров хиндустани в Кабул в качестве придворных музыкантов.
Как и классическая индийская музыка, афганская музыка — это устная традиция. Молодые музыканты годами обучаются под руководством одного мастера — устада. Студенты учатся озвучивать ритмы и мелодии, проговаривая музыкальные фразы в виде словесных паттернов — пропуская музыку через себя перед тем, как сыграть сложную мелодию на инструменте. Таким образом, изучающие музыку афганцы могут проследить через своих учителей истоки получаемых ими знаний от старых мастеров.
Но запрет «Талибана», по сути, положил конец такому обучению в Афганистане и поставил под угрозу будущее этих многовековых традиций.
— Упразднение музыки — это уничтожение значительной части культурной общины Афганистана. В Кандагаре запретили музыку, и [контролируемые «Талибаном»] афганские СМИ прекратили транслировать музыку, которая питает человеческую душу, — говорит афганский музыкант Джавед Таше, бежавший от режима «Талибана».
«ПЕСНИ БЕЗ МУЗЫКИ»
До того как в начале августа боевики «Талибана» вторглись в Герат, около 50 музыкальных коллективов регулярно выступали на свадьбах и частных концертах в этом западном афганском городе.
Большинство этих групп больше не существуют.
Официальный представитель свадебного зала в Герате на условиях анонимности сообщил Афганской службе Азаттыка, что эти группы исчезли после того, как власти «Талибана» предупредили, что музыкантам нельзя выступать на свадьбах.
Несмотря на такие запреты, некоторые афганские музыканты продолжают работать, исполняя одобренную талибами форму «песни без музыки».
Эти недавно созданные группы получили одобрение «Талибана» и теперь процветают, декламируя на свадьбах Коран, а также произнося речи и разыгрывая театральные представления, восхваляющие режим талибов.
Одна такая группа, получившая название «Исламская группа мира», была основана в Герате Рахимом Фарахмандом.
— Прошел месяц с момента создания «Исламской группы мира». Нас шестеро в этой группе, и у нас есть различные [одобренные «Талибаном»] программы на свадьбах, включая декламацию священного Корана, — говорит Фарахманд.
35-летний Султан Ахмад Мохаммади, член одобренного «Талибаном» коллектива, сообщил, что «у людей нет иного выбора, кроме как приглашать на свои свадьбы исламские ансамбли».
— С того дня, как «Талибан» вернулся к власти, музыка была полностью запрещена. Они даже не позволяют никаким группам выступать с музыкальными инструментами в свадебных залах. Исламских групп становится больше, потому что люди вынуждены приглашать на свои торжества — говорит Мохаммади, отмечая, что частью одобренных «Талибаном» свадебных программ являются выступления ученых-исламистов.
Критики характеризуют эти выступления как «исламскую пропаганду», заявляя, что они похожи на трансляции шариатского радио «Талибана» и художественную декламацию, разрешенные режимом в конце 1990‑х годов.
В северной провинции Джаузджан популярный местный певец Таджуддин Андхой продолжает выступать на свадебных мероприятиях без сопровождения музыкальных инструментов.
На распространенном в социальных сетях видеоролике можно увидеть, как Андхой исполняет традиционную узбекскую песню под названием «Най Най». Но певец заменил слова в песне восхвалениями «Талибана».
«Да здравствуют мои моджахеды. Большое вам спасибо», — поет Андхой, используя обращение «святые воины», которым «Талибан» называет своих боевиков.
Выступление Андхоя подверглось критике в социальных сетях со стороны афганской диаспоры.
Афганские пользователи Facebook считают неуместным восхваление «Талибана» на свадьбах. Они обвинили певца в том, что он поступает так из-за опасений, что ему больше не разрешат выступать.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
Оригинал статьи: Казахстан — Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода»