В последнем слове глава Союза журналистов Казахстана Сейтказы МАТАЕВ назвал имена заказчиков уголовного преследования.
«Среди них (преследователей МАТАЕВЫХ — КазТАГ) есть инициаторы преследования журналистской семьи. Это бывший руководитель администрации президента НИГМАТУЛИН, один из руководителей Нацбюро по противодействию коррупции ТАТУБАЕВ, полуолигарх и полумедиамагнат КЛЕБАНОВ, в свое время получивший израильское гражданство. Мы не раз об этом открыто писали. С их подачи началось уголовное преследование моей семьи, с их подачи разрушено здание пресс-клуба в Алматы, с их подачи парализована деятельность Союза журналистов Казахстана, с их подачи арестовано наше имущество, с их подачи мы с сыном содержимся под арестом длительное время», — заявил С. МАТАЕВ в последнем слове на суде во вторник.
При этом он отметил, что мотивами заказа является рейдерский захват активов и имущества Национального пресс-клуба: «В чем заключаются мотивы уголовного преследования семьи МАТАЕВЫХ? Это ограничение профессиональной деятельности, противодействие защите свободы слова в Казахстане и гражданской активности журналистов. Инициаторы преследования прямо об этом заявить не решились, поэтому избрали другой путь. Найти экономические нарушения, заставить признаться в этой вине, а затем рейдерским способом захватить активы и имущество Национального пресс-клуба».
По его словам, Н. НИГМАТУЛИН открыто требовал отдать ему КазТАГ.
«Мне НИГМАТУЛИН на одной из встреч в администрации президента прямо заявил: “Отдай КазТАГ, и все остановим. Прекратим дело и освободим от уголовной ответственности. Но при этом сообщил, что конфискуют здания в Алматы и Дом журналистов в Астане. Он говорил: “Подумай о детях, подумай о внучках. С чем ты оставишь их со своей несговорчивостью?” Теперь прокуратура и суд пытаются отобрать это имущество через обвинительный приговор», — сообщил С. МАТАЕВ.
Как сообщил С. МАТАЕВ, Н. НИГМАТУЛИН выдвинул ему ультиматум.
«Я несколько раз встречался с НИГМАТУЛИНЫМ в присутствии главного финполовца КОЖАМЖАРОВА. НИГМАТУЛИН выставил мне ультиматум: признать вину и пойти на сделку со следствием, подписать заявление по 65‑й статье; возместить якобы нанесенный ущерб в 600 млн тенге и провести брифинг для прессы, где я должен был признать полностью свою вину. Я отверг ультиматум, заявив, что это значит подписать не только себе приговор, но и всей казахстанской журналистике, поставить под удар все журналистское сообщество и поставить крест на независимой журналистике», — сказал С. МАТАЕВ.
По словам С. МАТАЕВА, преследование и давление начались в январе 2016 года.
«Весь январь и февраль они требовали одного — пойти на сделку со следствием в обмен на освобождение от уголовной ответственности, но наша семья отвергла все эти предложения, потому как мы посчитали, что сделка со следствием — это сделка с совестью. Тогда инициаторы моего преследования пошли на крайний шаг, задержав меня и поместив в изолятор временного содержания. После этого допросы продолжались по 17 часов в день. На мою защиту встала пресса, в основном зарубежная, за что я очень благодарен», — заявил он.
После первых публикаций в зарубежных СМИ, как сообщил С. МАТАЕВ, в Национальном бюро по противодействию коррупции началась паника.
«В Алматы срочно прилетел испуганный зампред нацбюро ТАТУБАЕВ. Этого они не ожидали и слезно просили прекратить публикации в прессе. Я отказался, потому как это было бы профессиональное вмешательство в деятельность моих коллег и самая настоящая цензура, которая запрещена Конституцией», — отметил он.
Кроме того, С. МАТАЕВ был подвергнут пыткам.
«Чтобы ограничить мое общение с родными, меня, а затем и моего сына взяли под арест. Со мной случился гипертонический криз, и я остался без квалифицированной медицинской помощи. Следствие, прокуратура и суды намеренно ухудшали мое здоровье. Был случай, когда следователь ТАУБАЛДЫ ворвался ко мне домой и запретил работающей скорой помощи экстренную госпитализацию в кардиологический центр, куда за последние девять месяцев меня доставляли несколько раз, и там не давали возможности лечиться, требовали срочной выписки, оказывали давление на врачей. Мне предстояло пройти две серьезные операции, что подтвердила судебно-медицинская экспертиза, которая была проведена по инициативе финансовой полиции. Но на мое лечение наложила табу антикоррупционная служба. В квалифицированной помощи отказал и председательствующий судья Акболат КУРМАНТАЕВ, сославшись, что нет оснований. Представители ОБСЕ назвали его решение пыткой, которая по конвенции ООН строго запрещена. В том числе и в Казахстане», — сказал С. МАТАЕВ.
По словам С. МАТАЕВА, чиновники, ставшие главными свидетелями обвинения после подписания признания по 65‑й статье, давали противоречивые показания.
«По уголовному делу было опрошено порядка 300 свидетелей, и только чиновники под давлением следствия дали противоречивые показания. Это экс-руководители Комитета информации БЕРСЕБАЕВ, КАЛЬЯНБЕКОВ, АРПАБАЕВ, КАЗАНГАП и БАЙБОСЫНОВ, а также менеджер Казахтелекома МАХАНБЕТАЖИЕВ. КАЛЬЯНБЕКОВА вывели из игры, мотивируя тем, что он болен. Он по-прежнему, как мы узнали, ходит на работу, и причина здесь в другом. Сейчас он является руководителем департамента информационного обеспечения Верховного суда», — сообщил С. МАТАЕВ.
При этом он подчеркнул, что эти люди пошли на сделку с совестью: «Все обвинения против нас построены на их показаниях, по которым они пошли на сделку со следствием, но я считаю, что они пошли на сделку со своей совестью, они оговорили меня с сыном, они оговорили своих коллег, спасая свои шкуры. Они предатели, и они поставили крест на своей репутации. Пусть об этом знает весь Казахстан».
С. МАТАЕВ в очередной раз подчеркнул, что не собирается признавать вину в преступлениях, которые он не совершал.
Оригинал статьи: Трибуна — Республиканская общественно-политическая газета / tribunakz.com