Казахских школ в стране – как капля в море

Обще­ствен­ный дея­тель Дос Кошим был актив­ным ора­то­ром мно­го­чис­лен­ных митин­гов и собра­ний еще со вре­мен пере­строй­ки, без него не обхо­ди­лись прак­ти­че­ски все самые замет­ные поли­ти­че­ские дви­же­ния и пар­тии. В послед­ние годы он создал обще­ствен­но-поли­ти­че­скую орга­ни­за­цию «Улт Таг­ды­ры» и высту­па­ет за реше­ние наци­о­наль­ных про­блем в Казах­стане. Наш раз­го­вор с ним был о том, чем сей­час зани­ма­ют­ся наци­о­нал-пат­ри­о­ты в Казах­стане и поче­му они реши­ли отме­же­вать­ся от поли­ти­че­ских лиде­ров оппозиции. 

 

Автор: Дос КУШИМ

 

- Вы зани­ма­лись поли­ти­кой еще в годы совет­ской пере­строй­ки, а потом вдруг осты­ли, ото­шли от сво­их сорат­ни­ков, не вошли в дви­же­ние «Демо­кра­ти­че­ский выбор Казах­ста­на». Почему?

- К тому вре­ме­ни я уже пять лет рабо­тал рес­пуб­ли­кан­ским неза­ви­си­мым наблю­да­те­лем, поста­вил на ноги НПО, в кото­рое вошли евро­пей­ские неза­ви­си­мые наблю­да­те­ли как парт­не­ры, а потом мне ста­ло скуч­но. Я могу в этом при­знать­ся вам по-дружески.

В 2001 году, когда созда­ва­лось ДВК, у нас была встре­ча, на кото­рой при­сут­ство­ва­ли граж­дане 30 наци­о­наль­но­стей. Тогда был откры­тый раз­го­вор меж­ду наци­о­на­ли­ста­ми и оппо­зи­ци­он­ны­ми демо­кра­та­ми. И мы тогда спро­си­ли: есть ли у вас про­грамм­ные заяв­ле­ния по язы­ку, по куль­ту­ре, по наци­о­наль­но­му вопро­су, отлич­ные от про­грам­мы Назар­ба­е­ва? Ника­кой прин­ци­пи­аль­ной раз­ни­цы пред­став­ле­но не было.

Мы дол­го раз­го­ва­ри­ва­ли, но не убе­ди­ли друг дру­га, и поэто­му мы ото­шли от них. Чест­но ска­жу, боль­ше ни один из после­ду­ю­щих поли­ти­че­ских лиде­ров тако­го раз­го­во­ра не орга­ни­зо­вы­вал, и нас уже нику­да не при­гла­ша­ли. А жаль…

- А как Вы сей­час отно­си­тесь к оппозиции?

- Оппо­зи­ция долж­на быть, но, по-мое­му, народ не слиш­ком хоро­шо пони­ма­ет сло­во «оппо­зи­ция», осо­бен­но каза­хи. Они дума­ют, что оппо­зи­ция — это те, кто борет­ся за спра­вед­ли­вость, за обще­ство, за народ. Я пояс­няю, что оппо­зи­ция — это вто­рая поли­ти­че­ская сила, кото­рая хочет взять власть.

Для того что­бы у них была власть, нуж­на под­держ­ка насе­ле­ния, поэто­му они гово­рят о кор­руп­ции, спра­вед­ли­во­сти, даже о меж­на­ци­о­наль­ных про­бле­мах, но неиз­вест­но, смо­гут ли они изме­нить то, о чем гово­рят. У меня глав­ный кри­те­рий — наци­о­наль­ный вопрос, кото­рый никто из поли­ти­ков не соби­ра­ет­ся кар­ди­наль­но менять и вно­сить в программу.

- Зна­чит ли это, что Вы оце­ни­ва­е­те поли­ти­ков по зада­чам в обла­сти наци­о­наль­ных проблем?

- Вот имен­но, я все­гда про­шу дать про­грам­му, а они все толь­ко на сло­вах. Вот ино­гда Жар­ма­хан хоро­шо гово­рит, Аби­лов немнож­ко коря­во, но тоже гово­рит о казах­ской про­бле­ме, Мух­тар Шаха­нов их тас­ка­ет при­це­пом в тележ­ке. Но если про­грам­мы нет, то это про­сто слова.

- А какие про­бле­мы вол­ну­ют Вас как национал-патриота?

- Это про­бле­ма госу­дар­ствен­но­го язы­ка, кото­рую забол­та­ли наши чинов­ни­ки и пре­вра­ти­ли в боло­то по добы­че денег. Вто­рая про­бле­ма — тупи­ко­вая ситу­а­ция с орал­ма­на­ми. Вме­сто того что­бы создать внят­ное зако­но­да­тель­ство, сопо­ста­вить опыт Изра­и­ля и Гер­ма­нии по воз­вра­ще­нию сво­их сооте­че­ствен­ни­ков на роди­ну, послед­ние 3—4 меся­ца у нас вооб­ще кво­ту на воз­вра­ще­ние приостановили.

За пре­де­ла­ми Казах­ста­на про­жи­ва­ет 5 мил­ли­о­нов каза­хов. Пока они есть, про­грам­ма долж­на рабо­тать и мате­ри­аль­ная, соци­аль­ная под­держ­ка долж­на улуч­шать­ся. Стра­на долж­на зани­мать­ся демо­гра­фи­че­ски­ми про­бле­ма­ми, и в част­но­сти — по воз­вра­ще­нию сво­их зем­ля­ков на роди­ну. На заре неза­ви­си­мо­сти все пони­ма­ли, что долж­ны собрать каза­хов, кото­рые раз­бе­жа­лись по миру от голо­да и репрес­сий, а теперь власть реши­ла, что народ ей не очень нужен.

Тре­тья про­бле­ма — земель­ный вопрос, кото­рый остал­ся откры­тым. Жите­ли Казах­ста­на так и не полу­чи­ли зем­лю, а чинов­ни­ки, кото­рые смог­ли при­ва­ти­зи­ро­вать основ­ные наде­лы, поз­во­ля­ют себе тор­го­вать ею и раз­да­вать в бес­сроч­ную арен­ду. Опять без воли и раз­ре­ше­ния наро­да и во вред его интересам.

Про­бле­ма куль­ту­ры, запо­ло­не­ние рус­ско­языч­ным веща­ни­ем сосед­ней стра­ны и мно­гое дру­гое. Вез­де есть так назы­ва­е­мая казах­ская про­бле­ма. Даже про­бле­мы слиш­ком боль­шо­го пото­ка мис­си­о­не­ров в рели­ги­оз­ном направ­ле­нии для каза­хов состав­ля­ют боль­шую угро­зу, пото­му что нару­ша­ют тра­ди­ции и мен­та­ли­тет. И кто-то дол­жен этим зани­мать­ся, но госу­дар­ству некогда.

- Вы счи­та­е­те, что в стране мало наци­о­наль­ных пат­ри­о­тов, кото­рые зани­ма­ют­ся подоб­ны­ми проблемами?

- Я бы ска­зал, их почти нет. Я решил зани­мать­ся про­грамм­ной рабо­той на бла­го Казах­ста­на, най­ти себе нишу в подъ­еме наци­о­наль­ных и пат­ри­о­ти­че­ских про­блем. В пяти обла­стях мы име­ем дис­кус­си­он­ные клу­бы, что­бы люди мог­ли пого­во­рить. Дис­кус­си­он­ные клу­бы дают колос­саль­ный штурм моз­гов, люди начи­на­ют думать об этом. Но посе­ща­ют эти меро­при­я­тия зре­лые и пожи­лые люди. У нас почти нет сто­рон­ни­ков сре­ди молодежи.

- А кто Вас под­дер­жи­ва­ет, государство?

- Нет. Когда мы созда­ли рес­пуб­ли­кан­ское обще­ствен­но-поли­ти­че­ское дви­же­ние, то реши­ли счет не откры­вать, гран­ты не полу­чать от зару­беж­ных доноров.

- И Вы про­сто на аль­тру­из­ме рабо­та­е­те? Или на пожертвованиях?

- Когда я рабо­тал в граж­дан­ском дви­же­нии «Азат» в девя­но­стых годах, то толь­ко в Кызы­лор­дин­ской обла­сти у нас было 37 000 акти­ви­стов, а все­го было око­ло 500 000 чле­нов в обла­стях в 1991 году. Мы свя­за­лись с эти­ми людь­ми и напра­ви­ли их энер­гию и энту­зи­азм на реше­ние наци­о­наль­ных обще­ствен­ных про­блем. Поэто­му мы кру­тим­ся сами и свои ресур­сы созда­ем сами. Боль­ше года мы рабо­та­ем над про­ек­том «Отда­вай­те детей в казах­ские школы».

- Вы веде­те про­па­ган­дист­скую деятельность?

- Конеч­но. Рабо­ту мы про­во­дим в рус­ско­языч­ных реги­о­нах: север­ных, восточ­ных и цен­траль­ных обла­стях Казах­ста­на, пото­му что имен­но отту­да мы полу­ча­ем очень мно­го тре­вож­ной инфор­ма­ции о том, что там не хва­та­ет казах­ских школ, что под казах­ские шко­лы дают непри­спо­соб­лен­ные поме­ще­ния быв­ших поли­кли­ник, бассейнов.

Я видел клас­сы, где нет окон. В тюрь­ме такие поме­ще­ния назы­ва­ют «ста­кан» и исполь­зу­ют их для нака­за­ния. Нахож­де­ние в поме­ще­нии без окон счи­та­ет­ся пыт­кой, а у нас в таких поме­ще­ни­ях быв­ше­го бас­сей­на сидят дети целый день. Такое отно­ше­ние к орга­ни­за­ции казах­ских школ в рус­ско­языч­ных реги­о­нах вызы­ва­ет у нас протест.

- Вы хоти­те ска­зать, что ост­ро сто­ит про­бле­ма суще­ство­ва­ния казах­ских школ?

- В Рид­де­ре (быв­ший Лени­но­горск) есть 16 школ. Одна из них — казах­ская шко­ла «Шаны­рак», кото­рая откры­лась в 1997 году. Сна­ча­ла в ней было все­го 30 уче­ни­ков, а сей­час учит­ся более 600 уче­ни­ков. В казах­ской шко­ле мест уже не хва­та­ет, госу­дар­ство поста­ви­ло зада­чу постро­ить еще одну казах­скую школу.

А я сде­лал ана­лиз 15 рус­ско­языч­ных школ, посчи­тал коли­че­ство мест и уча­щих­ся и выяс­нил, что 5 школ, не напря­га­ясь, мож­но отдать под казах­ские. Про­ве­сти опти­ми­за­цию и пере­рас­пре­де­лить детей в дру­гие шко­лы, что­бы все рус­ско­языч­ные шко­лы име­ли напол­не­ние клас­сов в соот­вет­ствии с мощ­но­стью зда­ния. Но уче­ни­ки рус­ских школ и их роди­те­ли не хотят уве­ли­чи­вать путь в шко­лу на две ули­цы и тре­бу­ют от госу­дар­ства стро­и­тель­ства новых казах­ских школ. Вот такое мест­ное недопонимание.

В про­шлом году был суд в Темир­тау. Две шко­лы под­ня­ли бунт про­тив пере­ори­ен­та­ции в казах­ские шко­лы. Хотя в рус­ских шко­лах более 500 сво­бод­ных мест, а в казах­ской шко­ле не хва­та­ло клас­сов и дети учи­лись в три сме­ны по 40—45 чело­век в клас­се. Мы пони­ма­ем, что эго­изм неко­то­рых граж­дан сто­ит выше госу­дар­ствен­ных инте­ре­сов и мест­ные аки­ма­ты им пота­ка­ют. Раз­ве в таких горо­дах не нуж­на разъ­яс­ни­тель­ная работа?

Когда я был в Рид­де­ре, я слы­шал подоб­ные воз­му­ще­ния от азер­бай­джан­ца, от кур­да и при­шел в недо­уме­ние. В 1944 году каза­хи отда­ва­ли свой послед­ний хлеб, поло­ви­ну сво­е­го дома, что­бы при­ютить пере­се­лен­цев, а теперь казах­ские дети ходят по 4 кило­мет­ра в един­ствен­ную в горо­де казах­скую шко­лу, а эти роди­те­ли про­те­сту­ют, что их ребе­нок будет ходить в шко­лу на 100 мет­ров даль­ше. Такое чело­ве­че­ское недопонимание.

Я не счи­таю, что здесь какая-то меж­на­ци­о­наль­ная про­бле­ма, язы­ко­вая. Появи­лось деле­ние обще­ства на рус­ско­языч­ных и казах­ско­языч­ных, при­чем вто­рая груп­па нахо­дит­ся в более дис­кри­ми­на­ци­он­ном положении.

- Эти про­бле­мы про­яв­ля­ют­ся в сель­ской мест­но­сти и малых горо­дах или суще­ству­ют и в боль­ших городах?

- За послед­ние 20 лет в рай­он­ные цен­тры пере­еха­ло очень мно­го каза­хов, а казах­ских школ на целин­ных зем­лях там тра­ди­ци­он­но нет. Пред­став­ля­е­те, их там даже не пла­ни­ру­ют откры­вать! И каза­хи отда­ют сво­их детей в рус­ские шко­лы. Такое я тоже видел. В неко­то­рых местах казах­ские шко­лы закры­ва­ют­ся из-за нехват­ки педа­го­гов: потреб­ность есть, а педа­го­гов нет.

В Шемо­наи­хе за 20 лет откры­лась един­ствен­ная шко­ла, кото­рая теперь закры­ва­ет­ся, пото­му что зда­ние нахо­дит­ся в ава­рий­ном состо­я­нии и тре­бу­ет­ся капи­таль­ный ремонт. В одной обла­сти я взял спи­сок школ, где тре­бу­ет­ся спор­тив­ный зал, сто­ло­вая, нет буфе­тов, нет мед­пунк­тов, а туа­ле­ты — во дво­ре. Ока­за­лось, что это в основ­ном казах­ские школы.

Я пони­маю, есть объ­ек­тив­ные при­чи­ны. И я сам сво­и­ми гла­за­ми видел, что на стан­ции Ель­тай Акмо­лин­ской обла­сти под казах­скую шко­лу отда­ли трех­этаж­ную боль­ни­цу, в кото­рой обу­ча­ет­ся 320 чело­век, а рядом нахо­дит­ся трех­этаж­ная рус­ско­языч­ная шко­ла, в кото­рой учат­ся 130 чело­век. Вот такая неспра­вед­ли­вость, кото­рая может при­ве­сти к соци­аль­но­му взры­ву. Хотя и там, и здесь учат­ся казах­ские дети. Я сам пошел, посмот­рел, сфотографировал.

- Вы докла­ды­ва­е­те собран­ную вами инфор­ма­цию Мини­стер­ству образования?

- Я высту­пал в Мини­стер­стве обра­зо­ва­ния на обще­ствен­ном сове­те. Вме­сте с Айдо­сом Сары­мом и дру­ги­ми заин­те­ре­со­ван­ны­ми людь­ми мы рас­ска­зы­ва­ли о наци­о­наль­ных про­бле­мах, кото­рые изу­чи­ли в реги­о­нах. Сколь­ко потре­бу­ет­ся вре­ме­ни чинов­ни­кам пере­ва­рить полу­чен­ную инфор­ма­цию, не знаю.

- Вы при­зы­ва­е­те обу­чать в казах­ских шко­лах не толь­ко казах­ских детей, но детей дру­гих этносов?

- Да, у нас есть два направ­ле­ния. Одно — для рус­ско­языч­ных. Мы при­зы­ва­ли роди­те­лей: буду­щее ваших детей — в зна­нии госу­дар­ствен­но­го язы­ка. Сна­ча­ла мы хоте­ли вести про­па­ган­ду имен­но сре­ди рус­ско­языч­ных, что­бы через 20 лет их дети не оста­лись за бор­том, мог­ли рабо­тать на гос­служ­бе, в сфе­ре обслу­жи­ва­ния, на пас­са­жир­ских пере­воз­ках и в дру­гих отрас­лях, где тре­бу­ет­ся зна­ние двух языков.

Но при изу­че­нии ситу­а­ции мы столк­ну­лись с про­бле­мой, что казах­ских школ не хва­та­ет казах­ским детям. И мы слег­ка сме­сти­ли свои акцен­ты в тре­бо­ва­ни­ях. За годы неза­ви­си­мо­сти в Алма­ты вме­сто трех казах­ских школ появи­лось 53 новые казах­ские шко­лы, а в Бал­хаш­ском рай­оне за 20 лет ни одной новой — как было две казах­ские шко­лы, так и оста­лось! По ста­ти­сти­ке в Казах­стане 100 000 школ, а казах­ских школ сре­ди них — кап­ля в море.

- И все-таки поче­му Вы реши­ли пой­ти в народ?

- Чем каж­дый год писать Назар­ба­е­ву пись­мо, кото­рое потом валя­ет­ся в каком-нибудь мусор­ном ящи­ке, луч­ше рабо­тать с людь­ми в глу­бин­ке. Я понял, что рабо­та намно­го эффек­тив­нее, когда она менее пуб­лич­на. И я напра­вил свои силы на реги­о­ны. Там я нужнее.

Бесе­до­ва­ли Роз­ла­на ТАУКИНА, Юлия ЛАПТЕВА

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №33 (255) от 7 сен­тяб­ря 2012 года