«Зорлап, зорлау…»

В нару­ше­ние про­цес­су­аль­ных норм веде­ния судеб­но­го про­цес­са (око­ло 30 постра­дав­ших и сви­де­те­лей еще не дали свои пока­за­ния) суд начал опрос 37 под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков. Шоки­ру­ю­щие рас­сказ Тана­та­ра Кали­е­ва о пыт­ках во вре­мя след­ствия, под­твер­жда­ют и дру­гие неф­тя­ни­ки: «Мы все про­шли через физи­че­ские и мораль­ные уни­же­ния», — заяв­ля­ют они в суде.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

«Зор­лап, зор­лау (изна­си­ло­ва­ние)…», — почти шепо­том, с тру­дом решив­шись на это при­зна­ние, про­из­нес вче­ра отец пяте­рых детей 46-лет­ний под­су­ди­мый Тана­тар Калиев.

Род­ствен­ни­ки Тана­та­ра после засе­да­ния суда сооб­щи­ли жур­на­ли­стам: «Его  раз­де­ва­ли и под­ве­ши­ва­ли голым голо­вой вниз, потом били по голо­ве… Он рас­ска­зал это во вре­мя свиданий…»

Наси­ло­ва­ли, били, запугивали

Рас­сказ Тана­та­ра в залах суда слу­ша­ли в пол­ной тишине. Про­ку­ро­ры зада­ли толь­ко пару вопро­сов, судья мол­чал. Толь­ко перед опро­сом Кали­е­ва он заме­тил: «Гово­ри, пока вклю­че­ны видео­ка­ме­ры. У тебя сей­час есть хоро­шая воз­мож­ность — дру­гой у тебя не будет». «Вы слы­ша­ли, что он ска­зал?», пере­шеп­ты­ва­лись все в залах суда, не пони­мая, что имен­но имел в виду Арал­бай Нагашибаев.

Тана­тар гово­рил с тру­дом. За вре­мя нахож­де­ния в СИЗо под­су­ди­мый дове­ден до край­не­го состо­я­ния: почти каж­дое сло­во для него было не мень­шей мукой, чем те пыт­ки, кото­рым он подвергался.

— Мы с 20 мая сто­я­ли на пло­ща­ди. За это вре­мя не было ни одно­го погро­ма, хули­ган­ских дей­ствий, рас­пи­тия спирт­ных напит­ков, — начал свой рас­сказ Кали­ев.-  Поло­же­ние ста­но­ви­лось для неф­тя­ни­ков тяже­лым. В семьях уже не хва­та­ло денег, мно­гие пар­ни даже пыта­лись нало­жить на себе руки. За семь меся­цев на нас никто не обра­щал вни­ма­ния. Но как бы ни было тяже­ло, ребя­та наде­я­лись на спра­вед­ли­вость. Но вот насту­пи­ло 16 декаб­ря. И никто из ребят, кото­рых я знаю, не устра­и­вал мас­со­вых бес­по­ряд­ков. Я все семь меся­цев был с ними, я их под­дер­жи­вал? как мог. Если гово­рить о 16 декаб­ря, то никто из здесь сидя­щих ребят нико­гда не высту­пал про­тив госу­дар­ства.  16 декаб­ря я был до обе­да на алане, потом ушел домой, вер­нул­ся туда, когда все уже нача­лось. А 17 ‑го меня забра­ли в ИВС, там все было в кро­ви. Два дня я отка­зы­вал­ся  брать на себя лож­ное обви­не­ние ребят. После это­го меня увез­ли в ДКНБ, там нача­ли бить по голо­ве. Из-за этих побо­ев я до сих пор стра­даю голов­ны­ми боля­ми, нер­вы так рас­ша­та­ны, что даже когда воз­ни­ка­ет неболь­шой шум здесь в зале, я начи­на­ют весь дро­жать, еле-еле сижу. Били табу­рет­кой по голо­ве, но я все рав­но не хотел ого­ва­ри­вать людей. Тогда нача­ли меня обма­ны­вать, ста­ли гово­рить, что пере­ве­дут в сви­де­те­ли, я все рав­но отка­зал­ся, тогда они нача­ли пугать детьми…  Я не выдер­жал и дал пока­за­ния про­тив ребят. Я был исто­щен, весь изби­тый, из-за того что били по голо­ве, я даже не пом­нил име­на сво­их ребят. Я решил дать пока­за­ния, а потом всю прав­ду рас­ска­зать на суде. Теперь я наде­юсь толь­ко на спра­вед­ли­вость судьи… Если бы я отка­зал­ся, они  уби­ли бы меня. Поэто­му, судья, я еще раз гово­рю: эти ребя­та не винов­ные, и сей­час я кля­нусь в этом.

- Вы на вось­ми листах дали точ­ные пока­за­ния, ука­зав места. Ска­жи­те, вы это сами гово­ри­ли или вам под­ска­зы­ва­ли? — спро­си­ли адвокаты.

— Меня заста­ви­ли дать эти показания…

— В пока­за­ни­ях вы гово­ри­ли: 15 декаб­ря под­су­ди­мые Сак­та­га­нов, Дос­ма­га­б­ме­тов орга­ни­зо­ва­ли шум, что­бы поме­шать ста­вить юрты, там был Сактаганов?

— Нет, Сак­та­га­но­ва не было.

- Жуси­б­па­ев Канат давал вам зада­ние гото­вить зажи­га­тель­ные смеси?

— Нет.

- Вы отво­зи­ли в гара­жи бен­зин для заго­тов­ки зажи­га­тель­ной смеси?

- Нет, не отвозил.

- Когда нача­лись бес­по­ряд­ки и поли­цей­ские вышли со сто­ро­ны род­до­ма, как они вели себя?

- Я видел, как поли­цей­ские воз­ле аки­ма­та стре­ля­ли из авто­ма­тов, сре­ди них был началь­ник поли­ции по име­ни Абдрасул.

-Вы виде­ли погиб­ших и ранен­ных людей?

- Да, видел.

— Где вы были в этот момент?

- Я бегал сре­ди людей, ста­рал­ся помочь ране­ным вме­сте с дру­ги­ми людь­ми. Про­сил, кри­чал: «Не стреляйте!».

Тана­тар Кали­ев про­дол­жа­ет под­вер­гать­ся  дав­ле­нию  с нача­ла судеб­но­го про­цес­са.   В про­шед­шее вос­кре­се­нье оди­ноч­ную каме­ру, где он содер­жит­ся, посе­тил под­пол­ков­ник Кыдыралиев.

- Он ска­зал: если отка­жешь­ся от сво­их пока­за­ний на суде, то мы свер­ху на тебя наве­сим еще 164 ста­тью. Под­пол­ков­ник Кыды­ра­ли­ев брал у меня пока­за­ния еще в самом  нача­ле допро­сов… — ска­зал Танатар.

В про­цес­се опро­са выяс­ни­лось: в адво­ка­те под­су­ди­мо­му отка­зы­ва­ли. Эту воз­мож­ность он полу­чил толь­ко после того, как под­пи­сал при­зна­тель­ные пока­за­ния: «Сле­до­ва­те­ли в ДКНБ гово­ри­ли: что адво­ка­ты им не указ, что они не игра­ют ника­кой роли и вооб­ще их КНБ не пус­ка­ет…». Его пока­за­ния на видео перед запи­сью репе­ти­ро­ва­ли   неделю.

- Мне адво­ка­та дали толь­ко перед запи­сью видео. Перед этим гото­ви­ли, учи­ли: что я дол­жен гово­рить, куда идти, на кого указывать.

- Кем вы работали?

- Маши­ни­стом.

- Вам пла­ти­ли еже­ме­сяч­но зарплату?

- Пла­ти­ли, но мы рабо­та­ли за дво­их, по две сме­ны, а пла­ти­ли нам толь­ко за одну рабо­ту. Мы гово­ри­ли об этом наше­му началь­ству, попро­си­ли: запла­ти­те хоть 30% за вто­рую рабо­ту. Но нам при­гро­зи­ли: если буде­те выра­жать свое недо­воль­ство, пони­зим по кате­го­рии. Напри­мер, у меня пятая кате­го­рия. Но так не мог­ло про­дол­жать­ся. Мы все-таки люди, а не бара­ны, и мы реши­ли тре­бо­вать наши закон­но зара­бот­ные день­ги: объ­яви­ли голо­дов­ку, потом забастовку.

- А вы зна­е­те, что вы име­ли пра­во подать в суд на работодателя?

- Нет. Может, так и есть. Мы ведь юри­ди­че­ски негра­мот­ные люди. Таких нюан­сов никто не знал. Там было око­ло 5 тысяч людей, и мы все вме­сте при­ня­ли такое  решение.

- Поче­му у вас про­зви­ще «до кон­ца». Что это озна­ча­ет, до кон­ца чего?

- Меня так про­зва­ли сре­ди наро­да. Я про­сто часто повто­ряю эту фра­зу: «до кон­ца» Ниче­го осо­бен­но­го это не озна­ча­ет. Про­сто когда я ухо­дил с собра­ний, кото­рые мы про­во­ди­ли на пло­ща­ди, люди в шут­ку кри­чать мне вслед «Эй, до кон­ца, до конца!».

Из каби­ны для под­су­ди­мых попро­си­ли дать сло­во: «Судья, мы хотим заявить:   Кали­ев на видео­за­пи­си воз­ле заправ­ки гово­рит, что поку­пал 80‑й бен­зин, но у нас в то вре­мя по горо­ду вооб­ще не было 80-го бен­зи­на. Про­да­вал­ся толь­ко 95‑й. Есть еще один, неточ­ный момент в пока­за­ни­ях Кали­е­ва. Он гово­рит, что бен­зин, ему нали­ли в баклаж­ки. У нас в горо­де запре­ще­но раз­ли­вать бен­зин в  баклажки.

Тана­тар Кали­ев под­твер­дил: на каме­ру сле­до­ва­те­лей гово­рил он это наме­ре­но. Это   были неболь­шие улов­ки, что­бы на суде было понят­но: сам он неф­тя­ни­ков не ого­ва­ри­вал, а сле­до­ва­те­ли таки­ми тон­ко­стя­ми, как мар­ка бен­зи­на, не утруждались.

Адво­кат Вене­ра Сар­сем­би­на обра­ти­ла вни­ма­ние судьи: во вре­мя про­смот­ра видео­ма­те­ри­а­ла с пока­за­ни­я­ми Кали­е­ва в одном из кад­ров под­пол­ков­ник Кыды­ра­ли­ев,  ведя съем­ку, гово­рит ему в гру­бой фор­ме: «Ну, давай быст­рее рас­ска­зы­вай.… Че мол­чишь, пока­зы­вай! Иди  перед… откры­вай дверь!..». В одном из кад­ров он сам выхо­дит перед каме­рой и заяв­ля­ет: «Я под­пол­ков­ник Кыды­ра­ли­ев, давай­те, все, закан­чи­ва­ем запись.….».

-Это под­твер­жда­ет сло­ва под­су­ди­мо­го: на него ока­зы­ва­лось силь­ное дав­ле­ние при про­ве­де­нии след­ствен­ных меро­при­я­тий. Поэто­му мы заяв­ля­ем о необ­хо­ди­мо­сти анну­ли­ро­вать все пока­за­ния Кали­е­ва и при­знать про­ве­ден­ные след­ствен­ные меро­при­я­тия неза­кон­ны­ми, — заяви­ла адво­кат Сарсембина.

Про­ку­ро­ры высту­пи­ли с про­те­стом и уве­ре­но заяви­ли: «След­ствен­ные меро­при­я­тия про­хо­ди­ли законно!».

Судья вопрос оста­вил откры­тым: «Реше­ние по это­му хода­тай­ству огла­сим зав­тра». И обра­тил­ся к Килиеву:

— Назо­ви­те име­на и фами­лии сле­до­ва­те­лей, кото­рые вас изби­ва­ли во вре­мя след­ствия. И напи­ши­те заяв­ле­ние, мы его пере­да­дим в прокуратуру.

— Когда меня допра­ши­ва­ли в КНБ, там было мно­го наро­ду, — отве­тил Тана­тар. — Сле­до­ва­те­лей было пять или шесть чело­век. Я их име­на не пом­ню, пото­му что все они были при­ез­жие. Если бы они были мест­ные, я бы их знал. Меня каж­дый день допра­ши­ва­ло мно­го людей, и каж­дый бил, изде­вал­ся. Один табу­рет­кой бил по голо­ве, дру­гой по лицу, тре­тий по животу…

— Но ведь вы заяв­ля­е­те, что вас изби­ва­ли, из вас пока­за­ния выби­ва­ли, а как мы можем это про­ве­рить, если вы не хоти­те назы­вать име­на и фами­лии этих сле­до­ва­те­лей? — допы­ты­ва­лись прокуроры.

- Навер­ное, в деле и в дру­гих доку­мен­тах их име­на есть. Сей­час я их не пом­ню, — отве­тил под­су­ди­мый. — Я даже име­на сво­их дру­зей после того, как меня били по голо­ве, не пом­ню. И даже если я их сей­час назо­ву, то нач­нет­ся дав­ле­ния на мою семью. Я даже уве­рен, что после того как вер­нусь в каме­ру, сно­ва будет дав­ле­ние на меня. Поэто­му я про­шу суд, пере­ве­сти меня к ребя­там в общую камеру.

Адво­ка­ты под­дер­жа­ли эту прось­бу и высту­пи­ли с хода­тай­ством пере­ве­сти Кали­е­ва в общую каме­ру. Судья отве­тил: таких пол­но­мо­чий у него нет, но пообе­щал решить этот вопрос.

Про­ку­ро­ры попро­си­ли рас­ска­зать: что имен­но гово­ри­ли сле­до­ва­те­ли, запу­ги­вая  под­су­ди­мо­го его детьми.

-У меня пяте­ро детей. Один из них инва­лид. Стар­ше­го сына, я ино­гда брал на пло­щадь. Вот про него они и гово­ри­ли.… Они ска­за­ли: «Если ты не дашь пока­за­ния про­тив неф­тя­ни­ков, мы поса­дим его в тюрь­му и там «кое-что» с ним сде­ла­ем…». Они это дела­ли (зор­лап, зор­лау).., — голос Тана­та­ра задро­жал и совсем стал неслы­шен. — Я не хочу об этом рас­ска­зы­вать.., не надо, не спра­ши­вай­те меня об этом…   После это­го я сло­мал­ся… Тогда я согла­сил­ся ого­во­рить сво­их друзей.

Тана­тар попро­сил судью закон­чить опрос: «Мне тяже­ло… У меня силь­но болит голо­ва, я весь дрожу…».

Под­су­ди­мо­го уве­ли в каби­ну: каж­дый из опра­ши­ва­е­мых неф­тя­ни­ков выхо­дит отту­да в зал — к мик­ро­фо­ну, но лица их по мони­то­рам (как и лица опро­шен­ных преж­де поли­цей­ских)  не показывают.

«Бес­по­ряд­ки гото­ви­ла власть!

Сле­ду­ю­щим к мик­ро­фо­ну вышел под­су­ди­мый Нарын Жары­л­га­сы­нов. Он при­знал: с его сто­ро­ны были непра­во­вые дей­ствия, но не те, кото­рые дал Тана­тар Кали­ев во вре­мя следствия.

- У нас тогда в кар­мане не то что деся­ти тысяч, даже деся­ти тен­ге не было. И я никак не мог дать ему день­ги, что­бы он пошел и купил бен­зин (речь шла о, яко­бы, под­го­тов­ке к под­жо­гам 16 декаб­ря басту­ю­щи­ми нефтяниками).

— Вы в тот день ока­зы­ва­ли сопро­тив­ле­ние поли­цей­ским, под­жи­га­ли зда­ния, юрты? — спро­си­ли адвокаты.

- Да я ока­зал сопро­тив­ле­ние поли­цей­ско­му, это есть на видео. Я так­же раз­бил стек­ло авто­бу­са, но это было в горяч­ке. Это я при­знаю. Но я не явля­юсь орга­ни­за­то­ром мас­со­вых бес­по­ряд­ков. Я про­сто попал в этом момент в общую разо­злён­ную тол­пу. Мы  нико­гда не замыш­ля­ли каких-то не пра­во­вых дей­ствий. До это­го мы ведь семь меся­цев сто­я­ли спокойно.

— Кали­ев преж­де пока­зал: 15 декаб­ря было собра­ние на алане и там реша­лось, что вы буде­те делать 16 декаб­ря 2011 года? Такое было?

- Нет. Тако­го собра­ния не было. Мы не соби­ра­лись поку­пать бен­зин и гото­вить взрыв­ча­тые вещества.

— Какое у вас обра­зо­ва­ние? — поин­те­ре­со­ва­лись адво­ка­ты: речь Нары­на была образ­на и гра­мот­на, он точ­но про­во­дил аналогии.

- Я не смог закон­чить шко­лу: нуж­но было помо­гать семье. У мое­го отца забо­лел брат, он стал помо­гать его семье. Я стал помо­гать сво­е­му отцу — что­бы про­кор­мить нашу семью.

- Рас­ска­жи­те, как ока­за­ли  сопро­тив­ле­ние поли­цей­ско­му, что вы с ним сделали?

- Напал на него. Мы в этот момент были воз­ле авто­бу­са. Он под­бе­жал и начал всех нас сни­мать на видео­ка­ме­ру.  Я хотел его пова­лить на зем­лю, но в этот момент нас разняли.

- А что вы ска­же­те по пово­ду ваших пока­за­ний во вре­мя след­ствия в отно­ше­нии Розы Туле­та­е­вой? Вы там гово­ри­те: «Она все это орга­ни­зо­ва­ла». Что скажете?

- Когда про­во­ди­лось след­ствие, рядом не было адво­ка­тов. Эти пока­за­ния выби­ва­ли   силой: били, изде­ва­лись, пси­хо­ло­ги­че­ски дави­ли.  У меня на голо­ве два шра­ма — раз­би­ли голо­ву. Один шрам — спе­ре­ди, вто­рой сза­ди. Сло­ма­ны реб­ра. Все тело  в синя­ках. Гема­то­мы до сих есть, могут вам пока­зать… Что об этом гово­рить.…. Били нас, били.… Кали­ев все уже рас­ска­зал. Мы все про­шли через это.

— Рас­ска­жи­те, как нача­ли стрелять?

- Когда нача­ли стре­лять в людей, мы не поня­ли  — что это? Рядом со мной нача­ли падать люди. Я тогда побе­жал сто­ро­ну поли­цей­ских, кото­рые шли со сто­ро­ны род­до­ма. Под­нял руки и стал кри­чать: «Не стре­ляй­те, не стре­ляй­те!». И этот момент полу­чил удар дубин­кой по голо­ве. Поте­рял мно­го кро­ви — раз­би­ли голову.

- Вы там виде­ли ранен­ных людей?

— Да, воз­ле меня упал дедуш­ка и стал хри­петь, потом видел еще дру­гих пада­ю­щих  от пуль людей. Мы помо­га­ли, как мог­ли. Под­ни­ма­ли их, оста­нав­ли­ва­ли маши­ны и про­си­ли   отве­сти в боль­ни­цу. Никто не отка­зы­вал­ся. Потом я опять побе­жал в сто­ро­ну стре­ля­ю­щих в людей поли­цей­ских, под­нял руки и кри­чал: «Не стре­ляй­те, не стреляйте»!

- А когда вы на пло­ща­ди про­ва­ли цепь, от чего убе­жа­ли полицейские?

-  Не знаю, от чего. Как толь­ко порва­лась цепь, они ста­ли убегать.

- Ска­жи­те, поче­му вы пошли про­тив зако­на? — взя­ли сло­во прокуроры.

- Про­ку­рор, пой­ми­те, мы не выхо­ди­ли про­тив про­ку­ро­ров, поли­цей­ских или про­тив госу­дар­ства. Мы про­сто тре­бо­ва­ли наши чест­но зара­бо­тан­ные день­ги. Это был тру­до­вой спор. Я сто­ял там ради сво­их детей, ради спра­вед­ли­во­сти. Но рабо­то­да­те­ли и аки­мы не обра­ща­ли на нас вни­ма­ния. Но мы все рав­но сто­я­ли: мы наде­я­лись на спра­вед­ли­вость. Мы нико­гда не высту­па­ли про­тив государства.

- Про­ли­лась кровь, были бес­по­ряд­ки. Как вы счи­та­е­те, кто в этом виноват?

- В этом была вино­ва­та мест­ная власть, кото­рая гото­ви­ла эти бес­по­ряд­ки и про­во­ка­ции, пото­му что до это­го мы виде­ли 20—30 моло­дых чело­век. Все они ходи­ли с фото­ап­па­ра­та­ми и сни­ма­ли нас. Это были доволь­но моло­дые ребя­та. Они ходи­ли воз­ле нас, бесе­до­ва­ли с нами, сни­ма­ли… Думаю, им все это было на руку. Они, навер­ное, потом   срав­ни­ва­ли эти фото­гра­фии (наре­зан­ные с видео и пред­став­лен­ные суд — авт.) с теми, преж­ни­ми. Эти бес­по­ряд­ки гото­ви­ла мест­ная власть.

Адво­ка­там сно­ва отказано 

На этом засе­да­нии суда (сре­да, 11 апре­ля) судья вновь отка­зал адво­ка­ту Ардак Бати­е­вой в осво­бож­де­нии под­су­ди­мо­го Тал­га­та Сак­та­га­но­ва из-под стра­жи. Бати­е­ва заяви­ла новое хода­тай­ство и обра­ти­ла вни­ма­ние судьи: ордер на арест ее под­за­щит­но­го выпи­сал сле­до­ва­тель (а не про­ку­рор, как пола­га­ет­ся — авт.) Жанд­ра­бе­ков, кото­рый еще в нача­ле след­ствия стал к тому же и пострадавшим.

Про­ку­ро­ры в ответ заяви­ли:   впи­са­ли не ту фами­лию сле­до­ва­те­ля — в этом нет ниче­го страшного. 

Арал­бай Нага­ши­ба­ев так­же отка­зал адво­ка­ту Досбо­ло­ву в изме­не­нии меры пре­се­че­ния для его под­за­щит­но­го Абр­ха­ма­но­ва, кото­рый болен откры­той фор­мой тубер­ку­ле­за. Судья сослал­ся на заклю­че­ние вра­ча, кото­рый заве­рил суд: Абд­рах­ма­нов пьет таб­лет­ки более 60 дней, поэто­му в его лег­ких пят­но умень­ши­лось, ана­лиз слю­ны пока­зы­ва­ет, что она чистая. «Он не пред­став­ля­ет опас­но­сти для окру­жа­ю­щих и может лечить­ся в мед­ча­сти СИЗО Актау», — ска­зал судья..