«Дело Козлова»: с «вещдоками» конфузы

Вче­ра, 18 сен­тяб­ря, в суде Актау про­дол­жи­ли озна­ком­ле­ние с мате­ри­а­ла­ми уго­лов­но­го дела про­тив Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва, Сери­ка Сапар­га­ли и Акжа­на­та Ами­но­ва. На скан­даль­ном про­цес­се в каче­стве вещ­до­ков сто­ро­на обви­не­ния пред­ста­ви­ла око­ло 20 аудио- и видео­за­пи­сей, одну палат­ку (во вре­мя заба­стов­ки палат­ки при­во­зи­ли неф­тя­ни­кам, что­бы они мог­ли греть­ся или спа­сать­ся от нещад­но­го солн­ца, но их сра­зу кон­фис­ко­ва­ла поли­ция), две кни­ги и обра­ще­ния Мух­та­ра Абля­зо­ва. С демон­стра­ци­ей послед­не­го «вещ­до­ка» слу­чил­ся боль­шой конфуз… 

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА

 

Засе­да­ние нача­лось с ауди­о­за­пи­си «про­слуш­ки» двух корот­ких теле­фон­ных раз­го­во­ров Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва и Розы Туле­та­е­вой, сде­лан­ных в июне 2011 года. В пер­вом жен­щи­на гово­рит, что с лиде­ром «Алги» хотят встре­тить­ся жен­щи­ны из Жана­о­зе­на, на что Коз­лов пред­ла­га­ет ей обра­тить­ся к нахо­дя­щей­ся в горо­де Ами­ро­вой. Во вто­ром Вла­ди­мир Коз­лов инте­ре­су­ет­ся, когда состо­ят­ся пере­го­во­ры неф­тя­ни­ков и вла­сти. Туле­та­е­ва отве­ча­ет: «Пока мы про­сто пись­ма направили».

- Четы­ре дня назад вашим ман­ги­ста­ус­ким депу­та­там отпра­ви­ли пись­мо. Потре­бо­ва­ли, что­бы они что-то тоже пред­при­ни­ма­ли, а не отмал­чи­ва­лись, — Вла­ди­мир Коз­лов рас­ска­зы­вал жен­щине о той помо­щи, кото­рую пар­тия пыта­ет­ся ока­зать неф­тя­ни­кам. — 28-го к вам при­е­дет евро­де­пу­тат. Сей­час боль­шой инте­рес к этим собы­ти­ям, мы все-таки сдви­ну­ли ситу­а­цию (име­ет­ся в виду — инфор­ма­ци­он­ную бло­ка­ду тру­до­во­го кон­флик­та — авт.).

Назар­ба­ев — как Мубарак?

Про­ку­рор объ­явил о про­смот­ре видео­за­пи­си выступ­ле­ния Акжа­на­та Ами­но­ва перед рабо­чи­ми УОС‑5 25 июня 2011 года. Вме­сто «выступ­ле­ния перед рабо­чи­ми» суду про­де­мон­стри­ро­ва­ли раз­го­вор рабо­чих. На экране появи­лись кад­ры, сня­тые на тер­ри­то­рии пред­при­я­тия, где собра­лись неф­тя­ни­ки, сре­ди них — и Ами­нов. Рабо­чие что-то меж­ду собой обсуж­да­ли. Экран погас, пере­вод­чи­ца быст­ро зачи­та­ла текст: речь шла о заба­стов­ке, зар­пла­те. В изло­же­нии состо­ял­ся при­мер­но такой диалог:

- Гово­рят Ната­ша (Ажи­га­ли­е­ва) за три меся­ца полу­чи­ла миллион!

- Наша Ната­ша? Она три меся­ца будет рабо­тать — не полу­чит миллион…

- Народ будет думать: полу­ча­ют такие день­ги — зачем ругаются?

- Да. Они же не гово­рят, кто у нас (на самом деле) полу­ча­ет миллионы…

«Сле­ду­ю­щее веще­ствен­ное дока­за­тель­ство: раз­го­вор 27 янва­ря 2011 меж­ду Ами­но­вым и Аджи­ба­е­вым», — объ­явил прокурор.

После про­слу­ши­ва­ния пере­вод­чик зачи­та­ла при­мер­но такой диалог:

«Ами­нов: «Какие ново­сти?» Аджи­ба­ев: «Не знаю, гово­рят, нор­маль­но». Ами­нов: «Что там нор­маль­но? Как люди решат без заба­стов­ки? Все настро­е­ние упа­ло, что заба­стов­ки не будет». Аджи­ба­ев: «Вот те на! А что гово­рят?» Ами­нов: «Что зар­пла­та у нас нор­маль­ная…» Аджи­ба­ев: «С ума сошли!»

Раз­го­вор пере­шел на меж­ду­на­род­ную тему — о вол­не­ни­ях в Египте.

- Там народ воюет…

- Ну и что, что там?

- Их пре­зи­дент уже сбежал…

- Поче­му?

- Кор­руп­ци­о­нер…

- Как у нас, да?

- Ага…

Про­ку­рор объ­явил еще о двух «вещ­до­ках» — «про­слуш­ке» раз­го­во­ра Ами­но­ва и Бай­бу­си­но­ва в янва­ре 2011 года и Ами­но­ва и Уми­ро­ва. Из-за пло­хо­го зву­ка разо­брать и эти раз­го­во­ры было труд­но. Пере­вод­чи­ца вновь зачи­та­ла пере­вод диа­ло­га (еще раз под­черк­нем: все диа­ло­ги дают­ся в изложении).

- Какие ново­сти? — спра­ши­ва­ет Аминов.

- Пока все заняты…

- Нуж­но все взять в свои руки, нуж­но гото­вить уже…

- Да, давай…

Слу­шать все!

В сле­ду­ю­щем раз­го­во­ре Уми­ров гово­рит о кол­лек­тив­ном дого­во­ре, потом идет нецен­зур­ная лек­си­ка Ами­но­ва, затем фра­зы о зар­пла­те, о без­ра­бо­ти­це, о необ­хо­ди­мо­сти объ­явить голо­дов­ку: «Сами же дово­дят людей до дра­ки. Люди детей не могут устро­ить на работу…»

- Кийк­бая (быв­ше­го руко­во­ди­те­ля ОМГ Ешма­но­ва) мы сами сде­ла­ем. Он мест­ный, сам вышел про­тив нас. Он не тот, кто дума­ет о нас и наших про­бле­мах, — гово­рит Аминов.

- Они дела­ют все что хотят: устра­и­ва­ют сво­их род­ствен­ни­ков (…). Дела­ют боль­но наро­ду. А что мы можем? Даже не можем устро­ить сво­их детей! Понял, да?

Суд про­слу­шал запи­си теле­фон­ных раз­го­во­ров меж­ду Ами­но­вым и Кара­жа­но­вым, Ами­но­вым и Ажи­га­ли­е­вой, три раз­го­во­ра меж­ду Ами­но­вым и Ерма­гам­бе­то­вым, меж­ду Ами­но­вым и Сак­та­га­но­вым. Речь шла о необ­хо­ди­мо­сти пуб­ли­ка­ций ста­тей в газе­тах, о слу­хах, кото­рые рас­про­стра­ня­ют­ся в Жана­о­зене, о Ешма­но­ве и ком­про­ма­те на него, о голо­дов­ке: рабо­чие пыта­ют­ся най­ти выход из создав­шей­ся ситу­а­ции, при­влечь вни­ма­ние властей.

- Перед выбо­ра­ми нуж­но устро­ить заба­стов­ку, тогда они выпол­нят наши тре­бо­ва­ния, а так будут посто­ян­но отка­зы­вать­ся, — заявил в одной из теле­фон­ных бесед Аминов.

- Они запи­са­ли твой раз­го­вор на дик­то­фон, — заме­ча­ет Ермагамбетов.

- Пусть пишут…

Пере­вод­чик бук­валь­но про­та­ра­то­рил текст сте­но­грам­мы запи­сей разговора.

Когда суд про­слу­шал еще одну запись — меж­ду Ами­но­вым и Ерма­гам­бе­то­вым (там речь шла о необ­хо­ди­мо­сти соста­вить спис­ки тех, кого вызы­ва­ли в ДКНБ), адво­кат Ами­но­ва Ардак Бати­е­ва пред­ло­жи­ла: «Может, сто­ит слу­шать толь­ко то, что отно­сит­ся к делу?»

Судья адво­ка­та не под­дер­жал, и пере­вод­чик про­дол­жил зачи­ты­вать стенограмму.

- Он чита­ет дру­гое что-то, — опять вста­ла Бати­е­ва. — Вот, смот­ри­те: в ори­ги­на­ле начи­на­ет­ся с одних слов, а в пере­во­де с других.

На это отве­тил про­ку­рор: «Мы пере­ве­ли толь­ко то, что име­ет отно­ше­ние к делу».

Пере­вод­чик про­дол­жил цити­ро­вать сло­ва Ами­но­ва: «Ребят изби­ва­ют. Это все Ешма­нов делает».

Затем настал черед сле­ду­ю­щей «про­слуш­ки» — раз­го­во­ра Ами­но­ва и Сактаганова:

- Перед выбо­ра­ми надо делать… надо, что­бы народ созрел, — гово­рил Аминов.

-… Они из воз­ду­ха рас­че­ты берут! Окла­ды непра­виль­ные, тариф­ные сет­ки непра­виль­ные… Вот, напи­са­но же в кол­до­го­во­ре: зар­пла­та вырас­тет на 26%. Где этот рост?

- Коэф­фи­ци­ент 1,7 вхо­дит в оклад, они гово­рят, поэто­му его не вид­но, — отве­чал Сак­та­га­нов. — Да, перед выбо­ра­ми надо, я ска­зал ребя­там то же.

Адво­кат Бати­е­ва все еще наста­и­ва­ла на пре­кра­ще­нии про­слу­ши­ва­ния раз­го­во­ров сво­е­го под­за­щит­но­го: «Мы пол­но­стью озна­ко­ми­лись с веще­ствен­ны­ми дока­за­тель­ства­ми Ами­но­ва. Он вину при­зна­ет. Со сте­но­грам­ма­ми мы озна­ко­ми­лись, поэто­му про­шу про­пу­стить их заслушивание».

- У нас толь­ко одна запись оста­лась, — успо­ко­ил адво­ка­та про­ку­рор и вклю­чил запись от 20 октяб­ря 2011 года «Ами­но­ва и груп­пы лиц» — нефтяников.

Дока­за­тель­ства рушат­ся на глазах

Нако­нец, про­ку­ро­ры объ­яви­ли: ауди­о­за­пи­си «про­слу­шек» закончились:

- Пере­хо­дим к изъ­ятым в ходе след­ствия вещдокам.

Про­ку­рор доста­вал пакет за паке­том, зачи­ты­вая пере­чень содер­жи­мо­го: «Тут листов­ки Абля­зо­ва, кото­рые были обра­ще­ны к ман­ги­стаус­цам. Они были изъ­яты в квар­ти­ре № 34 дома № 5».

Листы пере­да­ли для озна­ком­ле­ния адво­ка­там и подсудимым.

- Про­шу обра­тить вни­ма­ние, — обра­тил­ся к судье адво­кат Алек­сей Плу­гов, — эти обра­ще­ния отпе­ча­та­ны не на ризо­гра­фе, они раз­мно­же­ны на принтере.

Зал при­тих: заяв­ле­ние адво­ка­та обе­ща­ло скан­дал. То, что про­ис­хо­ди­ло даль­ше, кажет­ся, при­ве­ло в рас­те­рян­ность даже судью Мыр­за­бе­ко­ва. Про­ку­ро­ры пред­по­чли отмолчаться.

- Это вид­но даже визу­аль­но — по каче­ству, — про­дол­жил адво­кат. — В мате­ри­а­лах уго­лов­но­го дела гово­рит­ся, что пуб­лич­ное обра­ще­ние Мух­та­ра Абля­зо­ва «Встань с колен, казах», «Бор­цы свя­щен­но­го Ман­гы­стау» было раз­мно­же­но толь­ко на ризо­гра­фе. На всех экзем­пля­рах, кото­рые я вижу, есть дефект, кото­рый воз­мо­жен толь­ко после (рабо­ты) вала прин­те­ра. На ризо­гра­фе таких эффек­тов не может быть!

Сле­дом встал Серик Сапар­га­ли и пока­зал судье листы с текстами:

- Это куп­ле­ты напи­са­ны в 2009 году. Нигде я не рас­про­стра­нял их. Они не пуб­ли­ко­ва­лись. Они были в моем ком­пью­те­ре. Как они ока­за­лись у Ами­ро­вой? Это­го никак понять не могу! Я не слиш­ком ей дове­рял и ниче­го не передавал…

Сапар­га­ли пока­зал еще один текст-вещ­док, пред­став­лен­ный про­ку­ро­ра­ми: «И его тоже я нигде не рас­про­стра­нял и не пере­да­вал Ами­ро­вой. Ни один сви­де­тель по дан­но­му делу не гово­рил, что видел эти тек­сты. Про­шу это суд учесть».

- Вло­жи­те все обрат­но в кон­вер­ты, — обра­тил­ся судья к прокурорам.

Про­ку­рор достал сле­ду­ю­щий пакет — фраг­мент листов­ки, кото­рая была при­кле­е­на к стол­бу на пло­ща­ди Жанаозена.

При­став отнес его адво­ка­там. Вла­ди­мир Коз­лов тоже вни­ма­тель­но про­смот­рел обры­вок бумаги.

- На этом клоч­ке блек­лые бук­вы — через одну, что при печа­та­нии на ризо­гра­фе не про­ис­хо­дит, — с воз­му­ще­ни­ем ска­зал Плу­гов. — Мои сло­ва под­твер­жда­ют­ся экс­пер­ти­зой, кото­рая есть в деле: обра­ще­ние печа­та­лось не на ризо­гра­фе Козлова!

Про­ку­рор мол­ча достал еще один пакет: «Здесь листов­ки, изъ­ятые у Мурин­ба­е­ва на его квар­ти­ре, тут и газе­та «Рес­пуб­ли­ка». Так­же есть палатка».

- Здесь в том же месте тот же дефект вала прин­те­ра. На обрат­ной сто­роне — то же самое.

Вла­ди­мир Коз­лов объ­яс­нил судье: раз­ли­чие меж­ду прин­те­ром и ризо­гра­фом в том, что на послед­нем при печа­та­нии мате­ри­а­ла созда­ет­ся мат­ри­ца, и при печа­та­нии сле­ду­ю­ще­го доку­мен­та эта мат­ри­ца сти­ра­ет­ся. На вале прин­те­ра, если есть дефект, то он будет дуб­ли­ро­вать­ся на все листах.

Судью Бер­ди­бе­ка Мыр­за­бе­ко­ва, было вид­но, ситу­а­ция напряг­ла. Плу­гов пока­зал судье обра­зец: роман, отпе­ча­тан­ный на ризо­гра­фе. Для сравнения.

Про­ку­рор про­дол­жил: «Там же был фраг­мент бума­ги, где ука­за­ны пор­тал «Рес­пуб­ли­ка» и теле­ка­на­лы». Затем достал пакет с вещ­до­ка­ми, изъ­яты­ми из офи­са Ами­ро­вой в Актау, пере­чис­лив: «Кни­га «Прав­да бес­смерт­на» и «Ска­за­ние о зако­ван­ном тиг­ре» авто­ра Кари­ша­ла Асан-аты, обра­ще­ние Мух­та­ра Абля­зо­ва «Встань с колен, казах…» в коли­че­стве 15 экзем­пля­ров. Обра­ще­ние — 21 лист, из них два листа «Встань с колен, казах…». Осталь­ные — «Бор­цы свя­щен­ной зем­ли Мангыстау…».

Тут выяс­ни­лось, что и в этих «вещ­до­ках» есть дефек­ты прин­те­ра. Более того, в веще­ствен­ных дока­за­тель­ствах отку­да-то появил­ся текст одно­го из обра­ще­ний на рус­ском языке.

- Эти мате­ри­а­лы не печа­та­лись и не отправ­ля­лись в Жана­о­зен, — уди­вил­ся Алек­сей Плу­гов. — В мате­ри­а­лах дела не было вари­ан­та на рус­ском язы­ке. Он был предо­став­лен толь­ко после наше­го ходатайства.

- Объ­яс­ни­те, поче­му из одно­го офи­са в раз­ных поряд­ках раз­ло­же­ны листов­ки, — обра­ти­лась к про­ку­ро­рам адво­кат Вене­ра Сар­сем­би­на. — Они что, по квар­ти­ре раз­бро­са­ны были? Давай­те посмот­рим про­то­кол изъ­я­тия: в каких местах они были изъяты?

Про­ку­рор про­дол­жил: «…31 листов­ка «Бор­цы свя­щен­ной зем­ли Мангыстау…»

- Когда текст печа­та­ет­ся на ризо­гра­фе, он идет на обе­их сто­ро­нах листа, а тут — на двух листах, — заме­тил адво­кат Плу­гов. — Отку­да они взя­лись? В газе­ту вкла­ды­ва­ли по одно­му, а не по два лист­ка обращения.

Про­ку­рор, нако­нец, отве­тил: «Хочу обра­тить вни­ма­ние: Ами­ро­ва объ­яс­ни­ла, что элек­трон­ную вер­сию Коз­лов отправ­лял ей, и она их печа­та­ла на прин­те­ре» (к сло­ву, в ходе про­цес­са суд выяс­нил, что Ами­ро­ва сооб­щи­ла Коз­ло­ву: эти обра­ще­ния «неак­ту­аль­ны для неф­тя­ни­ков», и про­сто их выбросила).

- Но у нас есть экс­пер­ти­за, что обра­ще­ния печа­та­лись не на прин­те­ре Ами­ро­вой, — пари­ро­вал Плугов.

Про­ку­рор ниче­го не отве­тил. Мол­чал и судья.

- Это все. Боль­ше вещ­до­ков нет, — объ­явил прокурор.

Суд заслу­шал еще одну видео­за­пись по хода­тай­ству сто­ро­ны защи­ты, судья объ­явил пере­рыв на обед.

Кон­фуз с листов­ка­ми наблю­да­те­ли бур­но обсуж­да­ли уже на ули­це — у зда­ния суда.

- Что-то подоб­ное мы ожи­да­ли уви­деть, — заме­тил адво­кат Алек­сей Плугов.

- Фак­ти­че­ски это мож­но рас­це­ни­вать как фаб­ри­ка­цию дока­за­тельств, — доба­ви­ла адво­кат Вене­ра Сарсембина.

- В дока­за­тель­ной базе — оче­вид­ный про­кол, — согла­си­лись наблюдатели.