Комментирует итоги прошедших протестных событий и дает расклад на будущее известный политолог и публицист, интеллектуал Дастан КАДЫРЖАНОВ.
— Каким станет Казахстан после 21 мая? В своих постах в социальной сети Фейсбук вы выразили предположение, что в случае силового разгона митинга начнется развал административно-силовой системы. Однако 21 числа народ Казахстана столкнулся с неким новым явлением, когда главной целью стал не разгон, а вообще недопущение того, чтобы митинг состоялся. Изменилось ли ваше видение ситуации в связи с этим?
— Сейчас, несмотря на то что эмоции перехлестывают через край, все же необходимо снова вернуться к тому, что все произошедшее нужно подвергнуть трезвому и хладнокровному анализу. Не только для того, чтобы расставить по полочкам сложившуюся ситуацию. Нужно понять и попытаться увидеть, что же будет происходить дальше.
Главным содержанием той моей публикации было утверждение, что уровень постановки целей и последующего принятия политических решений чрезвычайно низок. В связи с этим Акорда, гоняясь за фантомными целями, стремительно ухудшает ситуацию не только для себя — это народ уж как-нибудь стерпит. На деле она ведет ситуацию в стране к социальному коллапсу, причиной которого станут бескомпромиссные столкновения власти и народа. И эти столкновения не в интересах ни того, ни другого.
Давайте попробуем разложить произошедшую ситуацию по полочкам: кто что приобрел или потерял в результате реализации той тактики, которую выбрала власть?
Начнем с «победы» власти.
Судя по текстам в официальной прессе, где было объявлено, что «несанкционированный митинг не состоялся», это и было тактической целью Акорды. Объяснить ее достаточно просто: чем в мире появится информация, что митинг был разогнан силовым способом, лучше уж сделать так, чтобы его вообще не допустить. Чтобы вроде как сам предмет конфликта не состоялся. И поэтому нет темы, вокруг которой стоило бы ломать копья.
Что ж, возможно, авторы этой идеи и пьют шампанское, что провернули этот гешефт удачно, но на самом деле мы опять сталкиваемся не с политикой, имеющей дело со смыслами, а с политикой на уровне бессознательных рефлексов. Потому что во главу угла нужно ставить не ситуативную победу, а победу в стратегической перспективе. Если бы политики Акорды смогли бы видеть, из чего она состоит, я думаю, они не были бы столь радостны сейчас.
Так что единственный «пункт победы» власти не только остается единственным, но является еще и сомнительным. Почему?
Просто потому, что у народа этих пунктов много больше. Давайте их перечислим.
Прежде всего, полностью начал оправдываться мой прогноз по поводу начала быстрого развала административно-силовой вертикали государства. Вот его основные признаки.
Во‑первых, с первых же минут своего существования рухнуло до самого дна политическое значение нового министерства информации и коммуникаций. Беззаконное задержание именно его подопечных — журналистов — и робкие попытки министра заверить общество, что «их отпустят» и «что этого больше не повторится», нанесли сокрушающий удар по ведомству. Этот удар окончательно показал, что министерство и его руководитель не являются полноценными политическими субъектами, играя роль лишь обслуживающего персонала совсем других кругов. Например, силовых.
Задумайтесь, в мире даже во время военных действий прямо в горниле горячих точек журналист является неприкосновенной фигурой. Это не просто этика, а одна из непреложных международных общечеловеческих цивилизационных ценностей, которую в Казахстане легко растоптали. А министр только при сем присутствовал.
И раньше-то официальный информационный блок был предметом насмешек, но теперь дело вышло далеко за пределы шуток. Обрушить в сложный момент целую отрасль, тем более призванную играть роль важнейшего политического инструмента, — это стратегический провал.
Более молниеносного крушения ведомства и его руководителя я в истории Казахстана не припомню. А ведь НАЗАРБАЕВ, судя по всему, возлагал на них большие надежды. Ну что ж, ему остается поблагодарить тех, кто эти надежды развеял навсегда. А новое министерство… Как говорится, заприте дверь, оставьте ключ соседям и можете уходить по домам. Нет на вас ни денег, ни эмоций.
Во‑вторых, за один день политики власти сделали так, что практически вся силовая система оказалась ни много ни мало вне закона.
Полицейский, охраняющий правопорядок, ведущий непримиримую борьбу с преступным миром, спешащий на помощь молодым и старым в деле защиты законности — в этот образ в Казахстане окончательно вбит похоронный гвоздь. И раньше-то рейтинги полиции оставляли желать лучшего, но провести незаконную акцию, которая состояла из систематического нарушения Конституции, да еще в общенациональном масштабе — это уж слишком.
Разрушительным по своему характеру является даже не то, как полицию выставили в первые ряды козлов отпущения. Главный вопрос в том, что сами полицейские все чаще станут задавать себе вопрос: как мы допустили, что мундир — наш предмет гордости — вдруг превратился в ливрею, еще и на глазах у всего народа, мира?
Способно ли что-то сегодня переубедить их, что их сомнения напрасны, что они действительно защищают законность в стране? Нет. Сила приказа — это не инструмент убеждения. Она не в состоянии и переделать убеждения.
Что представляет собой ситуация, когда полиция становится вне закона? Самое катастрофичное то, что и ее саму перестает защищать закон. Если и останется корпоративный рефлекс, то это тоже ненадолго. Ведь полицейские — это не люди с другой планеты. Они тоже придут домой, в гости — и что себе думают люди из Акорды, что им родители и родственники скажут: «Ой, молодец, балам, ты правильно разгоняешь свой народ. Так ему и надо. Там же сплошные американцы»?!
В‑третьих, полностью дискредитирована правовая система в Казахстане. Обычно правящая группа устанавливает в стране законы, которые преподносит обществу в виде некоторых общепринятых политических правил игры. Теперь в правовой системе воцарился абсурд: мы знаем, что наша власть создала Конституцию и разные кодексы исключительно под себя и при этом… сама же не исполняет своих собственных установок. Что может твориться в стране, в которой полностью отсутствуют правила политической жизни, уже прекрасно видим — мы не на острове живем, чтобы не понять, что происходит с такими нациями. Призраки ярлыка «несостоявшегося государства» опасно веют над нашей национальной безопасностью.
В‑четвертых, полностью провалилась настырная пропагандистская линия, талдычащая, что все волнения в Казахстане — это происки неких внешних сил. На улицах страны этих сил… просто не обнаружилось. Ни долларов, ни западных «джеймсбондов», ни американцев, раскачивающих толпу. Власти все сделали так, что можно очень четко констатировать: никакого внешнего влияния за спиной апашек с пакетами нет. Это пропагандистское направление можно смело выбросить в мусор вместе с телеканалами, его исповедующими.
Самое плохое — внешний мир-то не стал белым и пушистым. И если внешняя рука с Севера, с Юга или с Востока все-таки появится, мы окажемся в позиции мальчика, который бездарно орал: «Волк! Волк!» не по делу.
В‑пятых, антизадачу тому, о чем просил президент — «чтобы не опозориться» на международной арене, образцово выполнил его же собственный офис. Теперь мы заурядная азиатская диктатура с панамскими скандалами и тонтон-макутами. Я думаю, международная реакция не заставит себя ждать. Причем ударит по самому любимому президентскому направлению — по входящему потоку инвестиций.
Это вообще очень яркая иллюстрация провала. Глава этой власти — НАЗАРБАЕВ — просил, призывал именно «не опозориться». И именно это ему подарили его клевреты — международный позор.
В‑шестых, рухнул и миф о крайней агрессивности тех, кто «раскачивает ситуацию» в стране. Ощетинившаяся спецсредствами целая армия, набрасывающаяся на мирных людей, — это и есть лучшая иллюстрация того, кто в этой стране экстремист. Тут вообще комментарии излишни.
В итоге сегодня в административно-силовую систему уже заброшен микроб саморазрушения, потому что внутри нее люди умеют и думать, и сопоставлять. (Ну, не все, конечно… Но надо уже перестать себя не уважать и начинать размышлять.) Очень быстро станет понятно, что не стоит уж чересчур бездумно подчиняться приказам в стиле Арнольда АМАЛЬРИКА, заявившего: «Убивайте всех, Господь узнает своих». Ведь завтра легко можно оказаться в ситуации, что тебя не признают за своего и…
И наконец, в‑седьмых. Мы уже много лет наблюдаем, как одним из главных инструментов власти во внутренней политике является страх, управление страхом. 21‑е число наглядно продемонстрировало: в основном этот фактор живет в рядах самой власти, государственной структуры в целом. Страх пронизывает ее сверху донизу, парализующий и липкий.
А это один из самых разрушительных факторов, которые только можно себе вообразить. Пытаясь поселить его в сердца общества, власть тяжело заболела им сама. И все это очень четко смогли увидеть невооруженным глазом.
Страх — это правильная, логичная для власти предержащей эмоция. Главное, чтобы она не переросла в истерику, а, наоборот, повернула ход мыслей на Левом берегу в сторону реального, исторического понимания безопасности, а не мнимого.
Так что, как видим, итоговый баланс уже в первые часы после 21‑го числа показал свою очевидность — он не в пользу власти. История не имеет строгих законов, но с некоторыми из них шутить и вольно обращаться опасно, а игнорировать их — значит просто подписывать себе приговор.
— Судя по массовым репрессиям, власть не собирается вести диалог с обществом. К чему в итоге могут привести репрессивные шаги Акорды? Удастся ли власти запугать народ и сломить дух граждан? Пойдет ли Акорда на дальнейшее закручивание гаек и не превратимся ли мы в страну наподобие Туркменистана или Северной Кореи?
— 21‑е число выявило гораздо худшую проблему в диалоге власти с обществом. Власть не просто не хочет — выяснилось, что она и не умеет — вести профессиональную политику. Отставьте в сторону насилие, запугивание, аресты, игнорирование общественного мнения, рейдерство, судебные преследования, всякие «спецоперации» и лицемерное чинопочитание — и вы увидите: политическое умение практически равно нулю.
Исчезла вся харизма, все умения убеждать, переубеждать, вести плебисцит, служить примером и звать за собой.
Не помню другого времени, когда любая поддержка политики власти воспринималась бы в обществе просто за отсутствие ума.
Про дух граждан… Вы, наверное, обратили внимание, что я употребляю это чересчур общее понятие «народ», и вам может показаться, что это обобщение чрезмерно. Да, с точки зрения политологической или социологической науки, это обобщение неприемлемо. Но не сейчас.
Сейчас самое интересное в Казахстане то, что общество объединено чрезвычайно быстро растущим общим протестным настроением (именно в этом оно вполне может быть объединено в единое понятие «народ»), но при этом лишено каких-либо внятных организующих сил. Я уже говорил раньше, что идет процесс самоорганизации, и он идет быстрее, нежели хотелось бы власти.
Политика же Акорды а) консервативна — она хочет сохранить существующее доминирование в экономике и политике; б) реакционна — поскольку, на ее взгляд, любая модернизация равносильна потере этого доминирования. Власть разрушает любые попытки модернизации и, следовательно, тянет общество назад, от прогресса к деградации.
И эти два процесса — самоорганизация общества и реакционный консерватизм — все быстрее вступают в непримиримый конфликт.
Очень трудно сейчас оценить, как будет выстраиваться баланс в каждой критической точке. Скорее всего, казахстанским властям не удастся сохранить такой уровень консерватизма, как в Туркмении или Северной Корее. Слишком уж быстро пошли необратимые процессы.
Пока баланс склоняется в сторону власти — у нее несоизмеримо больше финансовых, административных и силовых ресурсов. Но это совсем не значит, что она способна правильно распорядиться этим преимуществом, потому что сама в свою очередь проигрывает законам развития революционной ситуации.
То есть повернуть все закономерности вспять или даже просто сохранять в текущем положении власть не в состоянии. И чем быстрее она это поймет, тем меньше ее представителей окажется на суде будущего.
Дело еще в том, что процессы складывания властной группы прошли так, что именно в самый тяжелый «боевой» период в ее рядах не осталось тех, кто мог бы соответствовать этим сложным временам, когда необходимы подчас резкие и нестандартные шаги в политике. В основном на Левом берегу собрались политики… даже не политики — деятели, годные действовать только в периоды тихого мирного расхищения и тайных коридорных интриг.
Но это ведь тоже не рок какой-то, а закономерность кадровой политики.
В итоге административный ресурс, всегда в политтехнологиях считающийся ключевым преимуществом, сегодня является неповоротливой, медленной и реакционной машиной, неспособной сверху донизу генерировать эффективную realpolitik.
В определенном смысле то, что произошло в минувшую субботу, — это некий максимум внутриполитического креатива, который способна лихорадочно выдать Акорда вниманию всего белого света. Браво! Повесьте сюда какую-нибудь фотоиллюстрацию, наиболее уродливо показывающую их «мастерство».
— Власть неустанно пугает граждан украинскими событиями, революцией. А отчего случаются революции? Почему к ним устойчивы демократические государства, а авторитарные так боятся революционных ситуаций? Насколько вероятен казахский майдан?
Чем должно закончиться нынешнее противостояние общества и власти? Каким должен быть выход из этой ситуации?
— Почему я все время подчеркиваю, что именно сейчас, в эти дни, нужно срочно выстраивать новые принципы ведения внутренней политики в стране? Прежде всего потому, что доминирующим настроением в обществе является стремление миновать открытые конфликты.
То же самое и в интересах власти — провести модернизацию общества как можно в более мирном ключе, чтобы целенаправленно уменьшать фактор своей отложенной политической ответственности.
А наличие общей платформы всегда является основой для того, чтобы кардинальные изменения провести мирным путем, сохраняя жизни и судьбы конкретных, а не абстрактных людей.
Другой вопрос, что в определенный момент даже цена стабильности, мирного исхода, даже цена отданной жизни покажется широким слоям общества приемлемой для того, чтобы просто принципиально снести эту власть. Это и есть момент открытых революционных войн.
Что можно добавить? Пусть нас уберегут от этого Аллах и те, в чьих руках эта возможность находится. Это смогут те, кто не прячет голову в песок, а открыто идет навстречу сложной ситуации.
В принципе, на любом этапе можно разработать ряд реальных политических шагов, чтобы привести ситуацию хотя бы к временному оздоровлению. Так сказать, задать процессам позитивный тонус, вселить в людей надежду, отказавшись от политики того, чтобы вселять в них отчаяние. Но есть и определенные «точки невозврата», которые лучше не оставлять позади.
Оригинал статьи: Трибуна — Республиканская общественно-политическая газета / tribunakz.com