На актуальные вопросы газеты, как всегда, честно и откровенно отвечает известный журналист и общественный деятель Гульжан ЕРГАЛИЕВА.
— Спикер мажилиса Нурлан НИГМАТУЛИН заявил, что парламент начнет сотрудничество с представителями гражданского общества, партиями, не прошедшими в парламент, объявил об открытости законодательного органа. Верите ли вы в искренность НИГМАТУЛИНА? Чем он запомнился в бытность руководителем администрации президента?
— Все в Казахстане стало относительным, в том числе государственные программы, обещания чиновников, как и заявление спикера мажилиса парламента. Относительно чего? Относительно приоритетов и интересов действующей власти. Если НИГМАТУЛИН сказал, что парламент начнет сотрудничество с обществом, значит, придумают очередной спектакль сотрудничества и подберут для этого соответствующие темы и исполнителей. Думаете, власти зря создавали ручные профсоюзы, творческие союзы, НПО, университеты, предприятия, банки и прочее? Не зря, а затем, чтобы они в нужное время и в нужном месте проявили «гражданскую сознательность» и сделали все как надо — например, на выборах.
Так же и здесь. Какие так называемые партии у нас есть, чтобы с ними депутаты могли дискутировать? Те, которых фактически нет (действительно, где они, когда вокруг происходит столько болезненных событий?), есть только названия партий и с десяток руководящего состава. Вот они и будут создавать очередную иллюзию демократизации в стране. Я совершенно не верю тому, что этот парламент может и будет разговаривать с тем народом и его представителями, кому действительно есть что сказать. С теми, кто по-настоящему принимает на себя все тяготы жизни и является жертвой бездарного управления страной, в том числе теми же депутатами. Но кто их слышит?
Жизнь сама дает множество тем для диалога. Однако власть предпочитает прятаться за спиной елбасы. Мы ведь все прекрасно видели, как члены парламента реагировали на вопросы журналистов во время острых земельных митингов — они убегали! Почему ни один политический деятель ни одной партии в Казахстане не отреагировал на такие архи- и экстраординарные события, как земельные митинги, террористическая атака в Актобе или налет одиночки-убийцы на полицейских в Алматы? Ни у кого из них не родилась ни одна здравая или компетентная мысль, чтобы сделать хотя бы соответствующее заявление. Власти постоянно плохо справляются со своими обязанностями и ставят под угрозу жизнь граждан и национальную безопасность! Нет сегодня в Казахстане ни одной крупной политической или общественной силы, которая была бы самостоятельной, независимой и имела собственное поле деятельности.
О каком честном диалоге можно говорить, если те же правозащитные организации, в том числе по защите СМИ и прав человека, уже более 20 лет доказывают тому же парламенту, что он принимает сплошь карательные законы, в результате чего произошло резкое ухудшение положения с правами человека в Казахстане и полное уничтожение независимых СМИ? И вот вам куча реакционных законов, по которым закрывают прессу и сажают гражданских активистов в тюрьму, например, одиозная статья 174 УК — за разжигание… Мы ведь видели, как все случаи осуждения по этой статье превращались в фарс: сначала привлекут, осудят, а потом пересматривают на условный срок. Наверное, самим неудобно становится.
Поэтому я бы ответила на ваш вопрос вопросом: а с кем народу разговаривать в этой власти? Я имею в виду тот народ, который выходил на митинги все эти 25 лет — в Жанаозене, в Атырау, в Алматы… Вот кто ставит настоящие вопросы реальной жизни! Но президент высоко, а остальные даже от журналистов убегают! И потом, есть ли во власти такие люди, с которыми гражданская элита хотела бы разговаривать? В обществе таких переговорщиков много найдется, а во власти… вряд ли. Я, например, не вижу ни одной влиятельной фигуры в верхах, чтобы сказать, что эта личность имеет народный авторитет. Те, которые были, уже далече, а другие просто растеряли политический вес. И чего стоят слова и обещания наших чиновников? Взять хотя бы акима Атырауской области НОГАЕВА, который при всем народе на митинге обещал, что никого не накажут, а в результате сегодня шесть человек ожидают суда по обвинениям в тяжких правонарушениях. Наш народ обманывали всегда и во всем. Наконец убедили, что власти верить нельзя!
Это касается и вашего вопроса об искренности спикера мажилиса НИГМАТУЛИНА. Просто хотела добавить: если человек на более высокой должности руководителя администрации президента наломал столько дров: серия скандальных политических судебных процессов, не менее скандальные уничтожения СМИ, в том числе двух наших проектов журнала АДАМ, преследования семьи журналистов МАТАЕВЫХ, обострение межклановых войн, спровоцированные властями земельные митинги и возбуждение народного недовольства в стране, целый ряд заявлений международных организаций с осуждением и возмущением, низкие рейтинги страны, резкое падение социального уровня жизни и т.д. — то каких эффективных новаций можно от такого чиновника ожидать? Напротив, новой администрации Акорды сегодня приходится зачищать все провалы предыдущей.
— О необходимости диалога власти с обществом говорят многие. Насколько возможен реальный общенациональный диалог Акорды с народом? Как бы вы оценили работу Земельной комиссии — был ли там реальный диалог с властью?
— Диалог власти с обществом при таком положении власти и общества априори невозможен и бесполезен, считаю. Исторический момент упущен — общество развалилось, а власть стала некоммуникабельной. Такая необходимость назревала в стране несколько раз: в начале суверенитета, когда начиналось формирование политической системы и была еще хоть какая-то конкуренция, а потом в середине 2000‑х, когда вызрела сильная оппозиция, которая могла существенно повлиять на власть изнутри посредством выборов. Однако конкуренция уничтожена, а идеи забыты. Чтобы обществу всерьез говорить с властью, необходим соответственный политический, идеологический, лидерский потенциал. Плюс 25–30% убежденных и организованных сторонников в народе. То есть крупные партии с множеством сильных и популярных лидеров. Либо, по польскому примеру, такие же профсоюзы. Правда, сегодня появилась еще одна версия — это союз нескольких мегаолигархов, которые все это создадут по более быстрому сценарию. Если говорить о Казахстане, то для нас наиболее реалистичен последний вариант. Вот, собственно, к чему сегодня стремятся (или должны стремиться) отечественные олигархи, да еще в союзе с коллегами из других стран, которых сильно интересует будущее влияние на казахстанскую экономику и бизнес.
Так что реального диалога со всеми атрибутами «Общественного договора» между властью и обществом в Казахстане в этой ситуации не будет. Опять-таки — некому и не с кем говорить! Однако имитация процесса была и, скорее всего, продолжится, так как ситуация в стране и мире неблагоприятная во всех отношениях. И чтобы сдерживать всякого рода угрозы, прежде всего социальные взрывы протеста и подобные актюбинскому или алматинскому ЧП, Акорде придется немного поиграть в демократию, в то же время держать наготове Уголовный кодекс. То есть все те же кнут и пряник.
Если говорить о Земельной комиссии и о том, можно ли ее работу считать диалогом, то прежде надо понять природу появления этой комиссии. Земельная комиссия появилась как спасительная соломинка в той накаляющейся ситуации, которая разгорелась на почве земли — в прямом и переносном смысле. И то эту идею подсказали мы, из общественности, когда решили поддержать митинги на западе страны. Лично я написала в Фейсбуке пост «Елбасы не прав, прав Атырау» 26 апреля, через день после митинга в Атырау, так как в этот день президент НАЗАРБАЕВ дал прямое указание прокуратуре «наказать провокаторов». А мы знаем, что это значит. Тогда в качестве альтернативы я написала о том, что в стране нужно организовать Курултай по земле вместо преследований и наложить мораторий на новые поправки в Земельном кодексе. Благо не в первый раз приходилось выступать против земельной политики власти — в 1999 году, в 2007‑м… И дальше наша инициативная группа в Алматы выдвинула эти идеи акимату, который все пытался нас засадить за «попытку организации несанкционированного митинга», а наши предложения о проведении круглого стола по земле в Алматы назвал на своем сайте провокацией ЕРГАЛИЕВОЙ. Однако через неделю президент поступил ровно по нашим предложениям.
В те дни настроение президента было довольно нервозным и противоречивым: он то требовал всех наказать, то признавал правоту митингующих, пока наконец через 10 дней после первого митинга в Атырау не объявил мораторий и не поручил кабмину создать Земельную комиссию. Это было единственным здравым решением, чтобы снять напряженность в обществе и получить повод остановить протесты. Но суть не в том, что власть испугалась митингов или решила пойти навстречу воле народа. Не такие митинги по масштабам и остроте проходили раньше, однако власть так не реагировала болезненно, как на этот раз. Почему? Потому что, на мой взгляд, апрельские митинги вполне могли перерасти в реальный майдан, про который говорил в те дни сам НАЗАРБАЕВ. Кто-то просто мастерски разыграл земельную карту, хотя нам, оппозиции, в свое время не удавалось так глубоко задеть народ за душу, хотя мы тоже проводили митинги против «прихватизации» месторождений, спекуляции землей и передачи Китаю в аренду миллиона гектаров земли.
Власть сильно нервничала, потому что почувствовала реальную угрозу государственного переворота посредством массовых митингов по стране, исходящую от кого-то из своих, ближних. Это же не интеллигентная, мирная и безоружная оппозиция или кучка бессребреников‑правозащитников, которые всего лишь требуют соблюдения конституционных прав трудящихся и протесты которых все СМИ игнорируют. Весной этого года было нечто другое, темное, обладающее большим организационным и идеологическим потенциалом, способным поднять десятки тысяч на протесты, при этом умело манипулирующим общественным сознанием и пользующимся нынешним кризисным положением в стране. А все начиналось со скромных одиночных пикетов в разных регионах, на которые многие и не обратили бы внимания, если бы не умелая пропаганда сначала в соцсетях, а потом на кое-каких сайтах, пока не сформировалась острая патриотическая тема, особенно в части угрозы нашествия Китая на казахскую землю. Об этом уже стали говорить открыто, теперь уже и не поймешь, кто первый. Определенную возбуждающую общество роль сыграли намеренно скандальные репортажи телеканалов «Евразия» (филиал российского Первого канала) и КТК, что считаю частью сценария по дестабилизации. Инициатива же атырауских правозащитников провести пикет в защиту земли — в общем-то, рядовое событие по аналогии акций «Антигептил» — была кем-то искусно использована. Кто-то сумел очень грамотно воспользоваться заявкой в акимат гражданских активистов провести очередной пикет малыми силами, как обычно. И в назначенный день и час поднять настроение рабочих близлежащих добывающих предприятий Атырау так, чтобы направить прямиком несколько тысяч человек на центральную площадь города. Главное, что тема митинга оказалась действительно народной и повод для возмущения — антинациональные поправки в Земельный кодекс был оправдан. Очень все сошлось!
Так что причин у власти сильно нервничать было много, Земельная комиссия появилась как политический маневр, чтобы остановить план переворота. А возможно, это был еще не план, а только пробный шар или просто намек на то, чтобы те, кто принимает решения, учитывали амбиции и других кланов, а не только избранных. Последующее кровопролитие в Актобе и Алматы тоже можно отнести к звеньям одной цепи этого плана. Кто-то хотел продемонстрировать Акорде свои мускулы. Поэтому сценарий с попыткой захвата власти южным «пивным бароном» ТУЛЕШОВЫМ, представленный спецслужбами, хоть и мультяшный получился, но все же вполне реалистичный, если говорить о гораздо более серьезных силах и масштабах, чем шымкентский.
— Президент объявил мораторий на спорные нормы Земельного кодекса на 5 лет. Поставлена ли на этом точка в земельном вопросе? Чего бы вы требовали у власти, если бы были в составе Земельной комиссии?
— Продление моратория на 5 лет — это вынужденная консервация обострившейся темы, которая кроме чисто земельного содержания имеет политическую составляющую, и власть в этом убедилась во время протестной волны этой весной. Земля — это не только средство производства и объект собственности, но еще широкий конгломерат политических, этнических, духовных ценностей народа. Можно сказать, земля — это последнее, что он считает историческим наследием для себя и своих потомков на века. Это соль понятий Государство, Суверенитет, Нация. И когда произошел конфликт исторического, производственного и философского понимания этих значений для власти и общества благодаря циничным поправкам министра ДОСАЕВА, власть всерьез ощутила то самое минное поле, которое не сможет пройти обычными декларациями сверху. Вот где оказалось тонкое место, чтобы взорвать весь Казахстан. Поэтому мораторий — это тактический ход отступления на срок, пока не минует экономический кризис, о котором предупреждал сам елбасы и установил время — тоже 5 лет.
Как нам сообщили, комиссия приняла 10 положений, по которым следует работать дальше, чтобы решить весь комплекс проблем по земле. Однако это еще не факт, что все они будут добросовестно исполнены парламентом или отраслевыми министерствами. Когда у нас что-нибудь исполнялось без обмана и коррупции? Вот, например, победоносно заявили, что закон о бесплатных 10 сотках каждому казахстанцу будет возобновлен, однако в крупных городах местные власти тут же заявили, что свободных земель нет. Почему нет? Потому что землей до сих пор спекулируют те, кто присвоил ее в процессе анархии акиматов, которым народ якобы доверил землю в распоряжение. Например, я знаю, что, невзирая на митинги и мораторий, в окрестностях Алматы кое-кто и сейчас продает землю под ИЖС за 12–20 тысяч долларов за сотку! Вы можете такое представить — народную землю, голую и без ничего, продавать в свой карман?! Ну как можно верить законам, заверениям, обещаниям власть имущих в этой стране? В том числе благим намерениям Земельной комиссии — на словах и бумаге все правильно и красиво, а на деле — полная противоположность!
Если конкретно, то у нас некому довериться, нет таких институтов, которые честно исполняли бы обязанности государства. Разве аким Алматы не должен был после моратория президента остановить частную продажу земель и вернуть их в собственность государства, чтобы в порядке очереди предоставить гражданам бесплатные 10 соток для строительства жилья? Смотрите, как существенно можно было бы решить извечную проблему нехватки жилья, люди сами готовы строить себе дома на собственные средства, а не дожидаться огромных очередей, чтобы получить квартиры по госпрограмме в жутких муравейниках-многоэтажках в необустроенных районах. Нет же, случилось так, что земля для определенного класса паразитов стала легкой кормушкой, предметом спекуляции, просто каким-то Клондайком на миллионы долларов! А земля-то чья? Она государственная, и все доходы от продажи земли под строительство должны идти в бюджет, а не в карман отдельных «собственников земельных участков». Как они оказались собственниками общенародного достояния? Поэтому земля под строительство жилья должна продаваться только государством и доходы идти в бюджет, а под предприятия и сельскохозяйственные нужды сдаваться только в аренду в объеме реального производства и под систематическим контролем эффективного использования. А действующий Земельный кодекс создан для обогащения только определенного контингента агашек и их протеже. Поэтому нужен принципиально новый закон о земле, чтобы исправить и исключить несправедливость и злоупотребления, а также создать прозрачную и эффективную систему эксплуатации таких стратегических ресурсов страны, как земля и ее недра.
Я не попала в состав Земельной комиссии, потому что власти хорошо помнят историю наших требований, как, например, «Земля и недра принадлежат народу, а не власти!» или «Запретить аренду миллиона гектар Китаю!» Все это мы уже говорили много лет назад на митингах, голодовках, круглых столах, в своих публикациях. То есть вопрос земли, как и всей экономики, лежит в плоскости проведения политических реформ в стране. А это, как вы понимаете, недосягаемая задача для нынешнего режима.
— С чем вы связываете медиаактивность премьер-министра Карима МАСИМОВА? Как относитесь к его громким заявлениям о возврате головы Кенесары-хана на родину?
— Я тоже смеялась со всеми вместе над разного цвета носками премьера (хотя это сегодня модно), над его экипировкой профессиональных велогонщиков и прочим. Хотя с точки зрения современного пиара это грамотный ход — представить неформальный образ премьер-министра, даже ценой насмешек и осуждения, главное, привлечь внимание публики и создать поток разговоров, чтобы залезть в подсознание «пипла». Я сама когда-то прибегала к таким шокирующим методам пиара — якобы раздевалась догола, чтобы натурально показать, что «лучше голая правда, чем нарядная ложь!» И знаете, сработало! Наш новый сайт Guljan.org после этого ролика быстро раскрутился. Особенно народ мучил вопрос, я это или не я оказалась обнаженной. Эта интрига долго держалась, пока я не призналась, когда сайт стал популярным благодаря своей работе, что самый ответственный момент ролика взяла на себя дублерша — профессиональная модель вдвое младше меня. Так и здесь — премьер МАСИМОВ решил показаться тоже человеком с, так сказать, обнаженными увлечениями. Но смысл не в этом.
Карим МАСИМОВ относится к той категории госкадров, которые не имеют абсолютно никаких политических и даже карьерных амбиций, они просто рождены быть исполнителями сильных мира сего, их тенями. Без них сами фигуры просто не могут обходиться. МАСИМОВ не просто тень — он талантливая тень! Готовая пойти на любые задания, хорошо изучившая правила игры и максимально преданная. Преданность таких приближенных — это гарантия их собственноговыживания. Поскольку значение правительства в существующей системе сведено к минимуму и не играет никакой самостоятельной и стратегической роли в управлении экономикой и всей исполнительной власти, то от главы кабмина требуется только беспрекословное и преданное исполнение воли тех, кто принимает реальные решения. Никто из премьер-министров не обладал таким талантом, как МАСИМОВ, все они пытались либо быть самостоятельными, либо пользовались своими полномочиями в узких интересах. Поэтому нынешний премьер дольше всех занимает эту должность, и его настоящая миссия, возможно, будет вскоре осуществлена.
Как известно, цыплят по осени считают. Пока власти удается сдерживать сокрушительные последствия неизбежного финансово‑экономического кризиса — используется нацфонд, пенсионные деньги, кое-где добываются инвестиции. Но если нефтяной рынок не улучшится, то рано или поздно наша экономика так просядет, а инфляция и безработица так ударят, что каждый второй житель страны окажется на грани нищеты. И тогда начнутся серьезные претензии к власти на разных уровнях, вплоть до голодных бунтов и массовой деморализации в обществе. Власть наверняка готовится и к таким возможным вариантам последствий кризиса. А поскольку за материальную жизнь страны отвечает правительство, то с него и начнутся «действенные меры по стабилизации». И тогда голова МАСИМОВА ляжет на плаху кризиса. Она, конечно, не такая незаменимая, как представляется президенту, иначе мы не скатились бы в такую экономическую яму и правительство не превратилось бы в ломбард для олигархов. Но после такого пиара — разноцветных носков и глубокомысленных поездок по регионам — народ якобы должен сконцентрировать внимание на персоне премьер-министра как лично ответственного за счастливую жизнь народа. А раз нет счастья — значит, долой правительство! МАСИМОВ сегодня с усердием готовится к этой закланной роли.
И прежде чем российский премьер МЕДВЕДЕВ добудет голову нашего Кенесары-хана из какой-нибудь кунсткамеры, голова МАСИМОВА будет отдана на съедение прессе, международным аналитикам и политически активной массе казахстанцев. Понятно, чтобы вывести из-под критики главные фигуры государства. Вот в чем, видимо, сакральная роль нынешнего премьера.
— Как стало известно, в соседнем государстве Узбекистан могут произойти серьезные перемены в связи с тяжелой болезнью президента Ислама КАРИМОВА. Узбекская оппозиция утверждает, что КАРИМОВ уже назначил себе преемника — свою младшую дочь Лолу и предупредил об этом свое окружение. Если эти прогнозы сбудутся, то может ли это отразиться на формате транзита власти в Казахстане?
— Вообще-то, это не такая уж большая новость, то есть вероятность передачи власти по семейной линии в Узбекистане была предсказуема. Как и в Таджикистане, Туркмении и Казахстане.
Кроме Кыргызстана, где худо-бедно прошли две революции, которые сломали и психологически, и политически такую обреченность смены власти. Там, во всяком случае, мирным путем через выборы сменились уже два президента. И народ постепенно привыкает к демократии.
Долгая авторитарная власть предполагает свое продолжение по семейной либо персональной линии. В этом ее закон сохранения и гарантии личной безопасности — жизни и богатства. Если бы среднеазиатские автократы советского типа, изрядно постаревшие, передали власть лет 5–6 назад своим детям и племянникам, когда были большие деньги от продажи природных ресурсов и народ был более-менее сыт, а окружающий мир находился в состоянии равновесия, тогда еще такие вариации имели больше шансов на успех, чем теперь. Сейчас в странах ЦА складывается неблагоприятная ситуация во всех отношениях — везде кризис из-за падения цен на ресурсы и всем грозит социальная нестабильность, переходящая в политическую, внешний мир тоже взирает на эти страны с определенными ожиданиями и еще неизвестно, какие геополитические изменения их коснутся. Поэтому в случае с Узбекистаном можно ожидать совершенно неожиданные варианты. Продолжение политики КАРИМОВА через дочь-преемницу может не устраивать и сами правящие кланы, и крупных инвесторов, и активную часть общества, и влиятельные державы, которые были опорой этой страны. Не говоря уже о том, что сама просоветская политическая система и изрядно обогатившиеся семьи и их психология ни с кем не делиться в бурно развивающемся мире становятся слишком консервативными и технологично-ментально отсталыми. Тем более что местные олигархи так и не смогли сформировать мощный отечественный производственный и финансовый базис, чтобы получить моральное право в глазах народа говорить о заслуженном контроле над властью в стране. Ну и что, что дочь КАРИМОВА или сын РАХМОНОВА? А кто они сами по себе? В чем их таланты, вклад в страну, какие выдающиеся заслуги их отличают? Никакие! Потому что в такой системе легкого потребления государственных ресурсов и их присвоения никаких талантов не нужно. И я еще не встречала ни одного авторитетного мнения, чтобы передача власти по семейной линии в этих странах характеризовалась как экономически грамотная и политически дальновидная модель. Не говоря уже о том, что миллионы простых людей живут сплошным раздражением от любого упоминания о потомках президентов по простой причине — несправедливости.
Есть еще ряд серьезных угроз, чтобы провести операцию «Преемник» мимо Конституции и воли народа. Семейная передача власти при условии множества разбогатевших кланов и конкурирующих во власти сил больше всего подвергает страну дестабилизации, политической нестабильности и гражданской войне. Вот еще почему единоличные правители-долгожители боятся хоть на мгновение выпустить власть из своих рук — потому что знают, что их наследники передерутся и пустят в прах все их наследие. Так они становятся заложниками собственной неограниченной власти. Кстати, большая часть европейских постсоветских государств уже прошла через эти этапы, а мы — азиатская — только отрываемся от совковых основ. Кыргызстан, как я сказала, уже в пути. На очереди Узбекистан. Увидим, как современные исторические и геополитические процессы проявятся в этой стране.
— Неожиданно свободу по УДО получил общественный деятель Владимир КОЗЛОВ. Ранее была освобождена Гузяль БАЙДАЛИНОВА. По некоторым данным, может выйти на свободу Мухтар ДЖАКИШЕВ. Все они — люди, так или иначе связанные с опальным банкиром АБЛЯЗОВЫМ. Республика — портал, принадлежащий ближайшим людям олигарха, прекратил свою работу. Притих и сам Мухтар АБЛЯЗОВ, ранее активно писавший письма из французского заточения. Допускаете ли вы, что АБЛЯЗОВ начал переговоры с властью?
— Это было всегда в стиле Мухтара — договариваться с властью. Начиная еще со времен образования ДВК, когда младотюрки сильно устали от произвола старшего зятя президента. Сначала было заявление, потом создание движения, затем раскол в его рядах и наконец осуждение АБЛЯЗОВА и ЖАКИЯНОВА на большие сроки. Такова была динамика, пока обе стороны — новая оппозиция и власть — не поняли момента договоренностей. В конце концов, всякая война заканчивается переговорами и неким перемирием. Перемирием стал акт помилования АБЛЯЗОВА президентом, затем условием его возвращения в бизнес и получения контроля над своим бывшим банком стало закрытие партии ДВК. После конфликта по попытке переписать долю его банка на другие лица и бегства АБЛЯЗОВА за рубеж с деньгами банка начался новый виток войны. В данном случае оружием этой войны была политика, АБЛЯЗОВ создал партию «Алга» и открыл серию СМИ, резко критиковавших президента и компрометирующих членов его семьи и приближенных лиц. Власть ответила преследованием АБЛЯЗОВА по всему миру и конфискацией найденных средств, а также закрытием всех СМИ в Казахстане и посадкой в тюрьму его ближайших соратников М. ДЖАКИШЕВА и В. КОЗЛОВА. Пока сам АБЛЯЗОВ не угодил во французскую тюрьму опять-таки не без вмешательства большой политики.
И вот снова ничья. На этот раз перемирие проходит в русле большого тренда выпускания пара на фоне внешнего давления, рычагом которого послужило противостояние России и Запада, а Казахстану приходится маневрировать между этими полюсами и принимать определенные условия обеих сторон. Также некая оттепель наступила по причине необходимого смягчения напряженности в стране в связи с ухудшающимся социальным положением. Запад, по новой стратегии, не желает оставлять наш регион под полным военно-политическим контролем России и финансово‑экономическим Китая. Есть солидные предложения, прежде всего экономического характера, от ЕС и США, от которых Казахстану было бы глупо отказываться. Но в качестве проявления доброй воли Запад требует от нашей власти показать свою приверженность таким демократическим ценностям, как соблюдение гражданских и политических прав в стране. А поскольку ресурсы АБЛЯЗОВА и их преследование на родине сильно политизировались, то одним из условий западного вектора стали все сказанные вами факты послабления в отношении людей и СМИ, приближенных к опальному олигарху. Но, разумеется, не без встречных предложений — чтобы портал Республика затих, сам АБЛЯЗОВ замолчал, а выпущенный на волю КОЗЛОВ не занимался политикой.
Система переговорной политики в РК касается не только АБЛЯЗОВА. Это относится ко всему. Потому что в стране, где нет справедливого правосудия и где политическая власть довлеет над всей остальной, другого инструмента решения проблем, кроме партизанского, просто нет.
— Активистов Макса БОКАЕВА и Талгата АЯНА пытаются привязать к делу Тохтара ТУЛЕШОВА. Мол, якобы «пивной барон» финансировал атырауские и алматинские митинги. Насколько эта версия будет продаваться на Западе и в Казахстане? Зачем власть сочиняет такие сказки?
— Я думаю, что власть сама понимает абсурдность таких обвинений. И надеюсь, что до суда или во время процесса эта часть обвинения будет снята прокурорами как необоснованная. Во‑первых, никаких доказательств связи атырауских ребят с миллионером ТУЛЕШОВЫМ из Шымкента у следствия нет и быть не может. Никаких денег не было у БОКАЕВА и АЯНА на «организацию митингов». Чтобы это доказать, все 4 тысячи участников атырауского митинга должны подтвердить факт получения пресловутых 150–200 долларов. Либо следствие должно располагать видеозаписью с денежными операциями между людьми шымкентского олигарха и активистами Атырау. Другие доказательства лишь слова, возможно, добытые принудительным путем, и такие свидетельские показания ни один уважающий себя суд не должен принимать к сведению. Такие методы сталинской системы НКВД и КГБ — попросту говоря, клевета, добытая под пытками, — осуждены всем цивилизованным миром. И даже правдивые показания, не подкрепленные вещественными доказательствами, в независимых судах не признаются. Вот печальный пример для нас — суд Вены оправдал подельников Рахата АЛИЕВА по убийству сотрудников Нурбанка, потому что следствие не предоставило ни одного отпечатка пальцев, орудие убийства, других улик. Понятно, что следы этого преступления сначала сами органы тщательно уничтожали, поэтому остались лишь слова жертв и свидетелей. Но не помогло. Да, суд суров, но справедлив! Нет доказательств — до свидания! Так должно быть и здесь. Это с чисто процессуальной стороны.
С других позиций обвинение Макса БОКАЕВА, Талгата АЯНА и еще четверых в Атырау вызывает только недоумение. Что такого преступного совершили эти граждане, выступив на митинге против волюнтаристских решений правительства, если факт ошибочных поправок в Земельный кодекс был признан самим президентом страны? В результате власть создала комиссию, которая в конце концов пришла к единому мнению по продлению моратория на ряд положений кодекса на целых 5 лет как вредных и пересмотру многих позиций по земельной политике в стране как недоработанных. Кому президент должен сказать спасибо, что остановили кошмарный аукцион ДОСАЕВА по продаже земли, да еще по сниженным ценам? Народу, который был возмущен, и в частности — активистам Атырау! Но их арестовали и хотят судить. Где логика, где справедливость, где правила взаимоотношений между субъектами государства, прописанные в нашей Конституции и законах, где элементарное приличие, мырзалар?!
Думаю, ответы на эти вопросы мы увидим и услышим во время суда в Атырау над гражданскими активистами. И будем просить Всевышнего, чтобы он не допустил повторения позорных процессов в 2012 году над жертвами жанаозенской трагедии!
— Благодарим за интересную беседу!
Подготовила Инга ИМАНБАЙ
Оригинал статьи: Трибуна — Республиканская общественно-политическая газета / tribunakz.com