О ПРЕЗИДЕНТСКИХ ИНИЦИАТИВАХ И НАЗНАЧЕНИЯХ
Азаттык: В обществе недавно бурно обсуждали новые агентства и совет, созданные по инициативе президента. Последний эпизод, вызвавший неоднозначную реакцию, — назначение Кайрата Келимбетова руководителем одного из новых агентств — по стратегическому планированию и реформам. Многие удивились его приходу в это ведомство, на которое, заявляют в Акорде, ляжет основная задача по разработке экономических реформ. Как вы воспринимаете это назначение?
Айман Турсынкан: Я нейтрально отношусь к любому человеку, какие бы моральные устои он ни демонстрировал, когда наши орбиты не пересекаются. Однако назначение на исполнительный участок во всех ветвях власти в Казахстане — дело каждого гражданина с голубым паспортом-беркутом. Прошу не воспринимать это как переход на личности. Напомню лишь о «колоссальном» вкладе Келимбетова в Казахстан:
- Создание Национального фонда — благая идея, легально прикрывавшая перераспределение солидной лет пять назад «нефтяной ренты» в пользу конкретных бенефициаров, местами с двойным гражданством и офшорными счетами. Результат — уровень безопасных активов, по международным требованиям к национальным фондам благосостояния, стремительно подошел к неснижаемому остатку 30 процентов уже в первом полугодии 2020 года (цитируем [нынешнего председателя Нацбанка] Ерболата Досаева);
- Руководство Национальным банком с разработкой и принятием Программы посткризисного восстановления. Под жестким административным прессингом финансовый рынок зарегулирован для сгона всех активов в руки трех олигопольных групп, максимальная концентрация в одних руках достигла уровня, характерного для откровенных диктатур — создан суперконгломерат с контролем 70 процентов всего кредитного рынка страны. Уничтожены альтернативные финансовые инструменты. Убит свободный рынок капитала, исламского финансирования, инвестиционных управляющих, небанковских финансовых инструментов, выхолощен и подмят под банки страховой рынок. Результат — три волны девальвации, накопленный дефицит бюджета, съевший все активы даже внебюджетных фондов.
- Создание Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына» — все реформы по развитию массового предпринимательства пошли коту под хвост из-за тотальной монополизации на всех рынках во всех секторах.
- План совместных действий правительства и Нацбанка по созданию МФЦА (Международного финансового центра «Астана») с внедрением английского права ради защиты от люстрации капитала олигополий.
В результате всех предпринятых действий завершена полная поляризация общества в Казахстане. На истоке 1990‑х годов мы имели разницу в доходах между самыми бедными и самыми богатыми слоями населения на уровне современной Европы — менее девятикратного показателя. В результате социальный разрыв стал абсолютно полярным: 99,9 процента всего национального валового дохода и активов концентрируется в руках 0,3 процента населения Казахстана. Даже собственность рядовых граждан (жилье, земля, транспорт, мебель, техника и зарплата) обременена банками — закредитованность составляет 70 процентов всего населения от 18 лет и старше, что в международных оценках является абсолютным кредитным рабством.
Ну и, как вы думаете, чьи интересы всегда защищал такой доверенный последние 25 лет? Явно не на своего доверителя — народа Казахстана.
Теперь же создание агентства по стратегии и реформам. Скорее всего, [оно] будет занято завершением процедур защиты капиталов определенных кругов, а также полной передачей земли сельхозназначения в собственность тех же кругов и их иностранных партнеров.
Азаттык: У нас есть еще новый высший президентский совет по реформам. Входят в него премьер Мамин, председатель Нацбанка Досаев, председатель агентства по развитию и регулированию финрынка Абылкасымова, помощник президента — секретарь Совета безопасности Исекешев, председатель президиума нацпалаты предпринимателей «Атамекен» Тимур Кулибаев, тот же Келимбетов. Что вы можете сказать по поводу этих новых институтов? Зачем нужны сразу два — агентство и совет?
Айман Турсынкан: Состав совета по реформам ясно показывает, что реформ не будет. Напомним, чем отличились данные «реформаторы»:
- Государственная программа форсированного инновационного индустриального развития на 2010–2014 годы — программный документ, легализовавший перекачку средств из Нацфонда в карманы определенных кругов с «исекешевскими заводами».
- Самый высокий уровень коррупции и внешний долг КТЖ, погашаемый из средств республиканского бюджета через прямые вливания в уставный капитал «Самрук-Казына».
- Полный провал антиковидной программы и растрата 20 миллиардов долларов США только за первое полугодие 2020 года.
- Налог на бедных и отказ в доступе к минимальным обязательным бесплатным государственным услугам (среднее образование, общественное здравоохранение, социальная защита и пенсии) для так называемых самозанятых, а реально безработных.
- Двухлетняя война многодетных матерей и власти.
- Закабаление 70 процентов всех заемщиков в бизнес-секторе и рядовых граждан с выводом из бюджета средств на «спасение системообразующих» банков.
- Поднятие до 12 процентов базовой ставки и третья девальвация в марте 2020 года.
В целом такие резкие телодвижения связаны со спешкой. Час икс уже на пороге, им надо успеть последние обмылки собрать в чемодан и получить коридор безопасности за сдачу стратегических активов внешним кураторам. Два органа нужны для того, чтобы совет советовал, а агентство исполняло. Роли они свои просто легализовали. Так было всегда — ТК заявляет свои пожелания, КК исполняет. А в помощь им всем нужны «ассенизаторы», не брезгующие ничем. Ведь когда настанет час икс, нужно ведь толпе бросить на растерзание кого-то? Ну вот, их бросят на кокпар, а прочие встанут на крыло.
О ПЕНСИОННЫХ НАКОПЛЕНИЯХ
Азаттык: Со следующего года казахстанцы смогут досрочно изъять часть своих пенсионных накоплений. Токаев об этом заговорил в 2019 году, и утверди недавно. Но эта идея обсуждается уже с 2016 года. Почему такое решение, по-вашему, было утверждено именно сейчас?
Айман Турсынкан: Разрешение частичных изъятий — для отвода глаз от растраты средств ЕНПФ (Единого накопительного пенсионного фонда). Будут, конечно, частичные изъятия, но не они истощили ЕНПФ. Обществу надо уметь считать. Простая арифметика.
Представим себе Древний Египет. Фараон должен по закону в период голода из-за засухи поручить жрецам открыть закрома и отдать зерно крестьянам, которое те собирали туда последние пять урожайных лет. Но жрецы, сидя как крысы в амбаре, большую часть зерна-то уже растаскали. Что делать? Тогда верховный жрец заблаговременно (примерно за пару недель до оглашения приказа фараона) говорит, что, мол, некоторым свободным крестьянам и крупным плантаторам с рабами совсем тяжело. Они могут отделиться от империи либо учинить бунт. Давайте им в виде исключения разрешим брать зерно — на посевную, на сохранение лояльности к абсолютизму. Фараон в первую очередь думает о собственной безопасности и разрешает. Жрецы делают всё уже по легитимному приказу. А потом, когда фараон делает популистский жест и хочет накормить реально голодный народ, обнаруживается, что зерна нет. Скандал. Гнев. Кто виноват? Объявляют, что виноваты те, кому первым дали зерна, — самозанятые и массовые предприниматели. Народ рвет тех, кто взял свое по праву первым. Гражданское противостояние, фараон — спаситель и оплот в качающемся мире. При всем этом сценарий изначально знают и фараон, и жрецы, и иностранные послы с курсирующим неподалеку как бы в прогулочном режиме флотом римлян…
О ПОСЛЕДСТВИЯХ ПАНДЕМИИ
Азаттык: Есть ли расчеты и прогнозные оценки, насколько существенно два карантина — весенний и летний — скажутся на экономике, которая уже показала сжатие в первом полугодии (по официальным данным, на три процента)? Как карантинные ограничения повлияли на сектор малого и среднего бизнеса? Как коронавирусный кризис скажется на ситуации с безработицей?
Айман Турсынкан: Легче всего о состоянии экономики судить по фактическим поступлениям налогов в бюджет за отчетный период. Налоги — индикатор здоровья бизнеса и доходов населения. 17 августа на своей странице в Facebook’е эксперт Ekonomist.kz Сергей Домнин, бывший ведущий эксперт ИМЭП (Институт мировой экономики и политики) фонда первого президента, вытащил аналитику по фактическим поступлениям налогов за первое полугодие 2020 по сравнению в прошлым годом за тот же период. Вот его текст:
«Ситуация в экономике Казахстана из окопа налоговиков (итоги января-июля 2020):
- совокупный оборот по реализации товаров и услуг: ‑12,4%;
- обороты крупных налогоплательщиков: ‑20,2%;
- выручка онлайн-ККМ: ‑32,5%;
- поступления от НДС (внутреннее производство): ‑20,7%;
- поступления от НДС на импорт из третьих стран (кроме ЕАЭС): ‑7,8%;
- поступления от КПН: ‑31,8%».
При том, что здесь еще не отражена ситуация по сырьевому сектору с платежами в Нацфонд. Мы знаем теперь, что до конца года ситуация не выправится, лишь усугубится. И недобор несырьевых налогов в 60 процентов станет страшным фактом, более того — идут отрицательные потоки через возврат недропользователям ранее оплаченных взысканий и налогов.
Я давала прогнозы: при условии сохранения нормального ритма работы всех субъектов бизнеса по принятым Токаевым налоговым льготам — недобор в 25 процентов в тенговом выражении. По итогам карантина с 16 марта по 25 мая 2020 года экономические потери были недооценены — общее падение ВВП методом производства в Казахстане в 2020 году прогнозировалось мною на уровне 34–36 процентов, снижение собираемости налогов 51–52 процента к показателям 2019 года. Доля населения, живущего за чертой бедности (с доходом ниже величины прожиточного минимума), по стране даже официально должна была достигнуть 13,8 процента (в 2018 и 2019 году стоит цифра 4,6 процента), а реально 25 процентов. Решать проблемы дефицита госбюджета должна была еще одна девальвация.
Но реальность уже по первому полугодию показала, что я недооценила размер потерь. В силу ввода летнего локдауна общий дефицит, несырьевой, бюджета приблизился к 70 процентам.
Добавлю, что в мае 2020 года я давала следующий прогноз по структуре и размеру ВВП Казахстана методом производства, который по факту даже по бравурным отчетам комстата в тенговом выражении о чудо-росте оказался мной также недооценен на 0,3 процента размера реальных потерь при пересчете в долларовый эквивалент всех секторов. Падение ВВП в сфере услуг составит 44–50 процентов, в АПК (агропромышленный комплекс) 18,7 процента, в промышленности обрабатывающей 21,8 процента, в сырьевом секторе 49,7–60 процентов, соответственно, как обслуживающие промышленность секторы, упадут в выработке и продаже отрасли электроснабжения, водоснабжения и газораспределения в корпоративном сегменте и ЖКХ на 37–40 процентов по энергетике и на 9–10 процентов по воде. Рынок строительства должен был реально просесть на 67–70 процентов, особенно коммерческое и жилищное строительство. Рапорты об успехе этой отрасли построены на привлеченных займах в 200 миллиардов тенге акиматами на брусчатку и дорожное строительство. А это не реальный рост ВВП в ответ рыночному спросу, а привлечение займов под залог будущих налогов. C каких доходов брусчатка вернет свои инвестиции? То же самое и по дорогущим больницам, построенным BI Group.
О ПОМОЩИ ГОСУДАРСТВА И БЕДНОСТИ
Азаттык: Всемирный банк прогнозирует, что уровень бедности в этом году возрастет с 8,3 процента до 12,7 процента. Что вы думаете по этому поводу?
Айман Турсынкан: По инициативе НПП (Национальная палата предпринимателей) проводилось исследование силами аудиторской компании KPMG, оно было обнародовано в начале лета. По итогам опроса, на рабочие места не могли вернуться 60 процентов всех наемных работников, вышедших вынужденно в отпуск без содержания в период карантина. То есть за период многократных локдаунов было утрачено 60 процентов всего рынка труда — двое из трех работодателей были вынуждены свернуть производство. Правительство не приняло адекватных мер для поддержки новых безработных, их работодателей, также утративших доходы. Хотя все резервы, при условии надлежащего сохранения и управления, у страны имелись. В Казахстане существует четыре внебюджетных фонда с совокупными активами более 92 миллиардов долларов США. Нацфонд на начало апреля весил 59 миллиардов долларов США и должен являться источником инвестиций в экономику. На прочие три фонда приходится 33 миллиарда долларов активов, и они сформированы исключительно из денег граждан:
- ЕНПФ собрал уже 11 659 миллиардов тенге пенсионных отчислений;
- в ГФСС (Государственный фонд социального страхования) за весь период существования, по отчетам в dfo.kz, зашло 1 439 миллиардов тенге;
- ФМС (Фонд медицинского страхования) собрал 972 миллиарда тенге активов из отчислений с наших заработных плат и платежей ИП (индивидуальных предпринимателей).
Тем не менее государство отказывает большинству обратившихся граждан даже в выплате 42 500 тенге в период карантина. Хотя и карантин, и многократные девальвации — классические страховые случаи, по которым выплата страховых вознаграждений при наличии страховых взносов обязательна.
Естественно, с одной стороны, локдауны принудительно ограничили потребление. Оставаясь дома, люди перестали тратиться на бытовые нужды, кроме пропитания, связи, коммунальных платежей и выплат кредитов. Но при всем этом полностью утратили какие-либо доходы. Помня о минимальном для городов уровне порога бедности в 2,5 доллара по методике Всемирного банка для Казахстана (32 000 тенге в месяц на одного человека от новорожденного до старца), мы видим, что назначенная не всем поддержка в 42 500 тенге при средней численности на одно домохозяйство в 3,5 человека в городах и 4,5 человека в селах на 62 процента ниже черты бедности и на 30 процентов ниже остроты нищеты.
Азаттык: Почему государство сейчас стало с куда меньшей охотой расходовать деньги на пособия и помощь?
Айман Турсынкан: Государство не хочет тратить бюджет на помощь рядовым гражданам, поскольку все средства помощи уже истрачены на крупных «налогоплательщиков» из числа недропользователей, банков, квазигосударственных структур и нацкомпаний, а также торгово-развлекательных центров. Это отражает радикальное отличие нашей системы олигопольно-кланового государственного капитализма от нормальной рыночной экономики развитых стран. Там правительства тратят бюджет на рядовых граждан — обычных потребителей. Поскольку классика рынка в том, что расход одного (потребителя) — это доход другого (производителя). И все взаимосвязаны. Если у потребителей не будет средств на пропитание и бытовые нужды, то все поставщики продовольствия, бытовых товаров и услуг разорятся. А в Казахстане система построена так: массовый предприниматель и потребители выживают как могут, платят налоги. А потом на эти налоги живут бюджетные прихлебатели в лице нацкомпаний, банков и прочих не естественных монополистов.
Азаттык: Доходы населения, как мы уже обсуждали, снизились за последние месяцы. Учитывая, что в предыдущие годы росли объемы потребительского кредитования, это уже сказалось на обслуживании кредитов? Выросли ли объемы кредитов с просрочкой платежей? Как текущая ситуация сказывается на состоянии банковского сектора в целом?
Айман Турсынкан: Насколько мне известно, по различным оценкам экспертов, по итогам первого полугодия 2020 года просроченные займы (нереструктурированные) превысили 1 триллион тенге из 14 триллионов общей ссудной задолженности корпоративного и розничного сегмента в совокупности. И это еще не шторм — катастрофа по кризису всей кредиторской и дебиторской задолженности всех хозяйствующих субъектов, работодателей перед работниками. Реальная картина показывает, что наша страна в состоянии тотального делевериджа (неспособности обслуживать кредиты). Мы видели такое состояние в малых формах в Казахской ССР при развале Союза.
Текущий кризис на фоне одновременно пандемии и краха рынка углеводородов по масштабам системных последствий превышает Великую депрессию 20‑х годов прошлого столетия, поскольку теперь вся выстроенная за 100 лет финансовая система рушится. Глобализму пришел конец. Процесс необратим. Способы производства и цепочки поставок, обеспечивавшие успех неоколониализму через мировое разделение труда, пандемия разрушила. Техническое развитие позволяет локализовать вновь целые системы через кластеризацию. В Казахстане есть все ресурсы, включая мозги, чтобы стать экономикой замкнутого цикла по производству, предлагая миру качественную продукцию с высокой добавленной стоимостью. Поэтому в этот исторический момент нам надо не промахнутся с выбором пути. Откуда народ разбогатеет, если мы будем оставаться сырьевой базой?
О «НЕВМЕНЯЕМОЙ» ЦЕНЕ ДЕНЕГ
Азаттык: Власти не исключают возможности двузначной инфляции в этом году. Каково ваше мнение?
Айман Турсынкан: Правительство планирует очередную девальвацию для преодоления технического дефолта. Но мы-то знаем, что по всем товарам народного потребления, комплектующим и средствам производства наша экономика и внутренний рынок на более чем 60 процентов зависят от импорта из долларовой и евровой зоны. Соответственно, говоря о двузначной инфляции, правительство проговаривается о двузначной девальвации. Мировые цены остаются прежними или идут на понижение в связи с падением потребления из-за пандемии. Допустим, импортировали мы помидор по доллару за килограмм при курсе 380 тенге в декабре 2019 года. А сегодня мы его импортируем пусть по 0,95 доллара за килограмм, но при курсе 465 тенге (пик в марте 2020 года). Какова цена в тенге на помидор? 460 тенге за килограмм без учета транспорта (семь процентов), таможенной пошлины (15 процентов), НДС 14 (процентов) и маржи импортера. А сколько стоил помидор при тех же параметрах всего полгода? 380 тенге. Какова инфляция потребительской цены? 16,25 процента. Двузначная инфляция потребительской цены. А какова девальвация? 22,23 процента — тоже двузначная. Это же элементарная арифметика.
Таким образом, чем стремительнее девальвация, тем выше инфляция. Например, мы всё производим сами, сами потребляем и курс валют нам не страшен. Что происходит в этом случае? Нацбанк заявляет, что якорем его монетарной политики является сдерживание цен (борьба с инфляцией). Мол, инфляция порождается чрезмерным потреблением. А чрезмерное потребление стимулируется дешевым кредитованием. Народ не соображает и берет в кредит всё что попало. Вот мы сейчас неразумного потребителя прижучим и задерем цену денег — поднимем базовую ставку так, чтобы сто раз думали, прежде чем брать кредит, глупые обыватели.
Такой бредовой концепции Нацбанк с подачи монетаристов придерживается с 2007 года, чтобы на любой кризис отвечать — мы не виноваты, это «народ виноват в инфляции!» (прямая цитата Ерболата Досаева 2019 года). В итоге базовую ставку задирают от 9,5 до 24 процентов. Цена денег невменяемая — 36–50 процентов в год по кредитам ставка. Доля обслуживания займа в себестоимости производимых товаров, работ и услуг подскакивает до 16–20 процентов. То есть вся маржа любого предпринимателя уже принадлежит банкам. Но предприятия закрываются. Рабочие места исчезают, народ нищает, перестает обслуживать займы, теряет жилье, а инфляция как росла гигантскими темпами, так и растет.
Рабочие места исчезают, народ нищает, перестает обслуживать займы, теряет жилье, а инфляция как росла гигантскими темпами, так и растет.
А что надо сделать? Базовая ставка Нацбанка должна быть приведена к трем процентам, введен закон о ростовщичестве и ограничении потребительского кредитования.
Должна быть проведена кредитная реабилитация бизнеса и населения, полная либерализация финансового сектора с ограничением монополии банков на операции по финансированию. Необходима отмена субсидирования ставки вознаграждения по займам для бизнеса в ДКБ-2025 (Дорожная карта бизнеса). Это высвободит 47 процентов от всего бюджета программ ДКБ-2025 и экономики простых вещей от нецелевого расхода — а это не менее 500 миллиардов тенге экономии в год.
О ЦЕНАХ НА НЕФТЬ И (НЕ)ИЗВЛЕЧЕННЫХ УРОКАХ
Азаттык: Цены на нефть — основной экспортный товар Казахстана — снизились в апреле, и вслед мы увидели существенное ослабление тенге. Сейчас цены после некоторого роста опять снижаются, тенге слабеет. Почему? Что влияет? Только ли нефть?
Айман Турсынкан: Цены на нефть не играют ключевой роли в формировании курса нацвалюты, поскольку выручка от продажи сырой нефти сегодня составляет менее 17 процентов от вклада в ВВП и менее 12 процентов от вклада в общую собираемость налогов через платежи в Нацфонд. На курс, как и цену любого другого товара, влияет спрос и предложение. Это простое уравнение:
- Соотношение притока и оттока твердой валюты по внешней торговле — торговое сальдо.
- Соотношение притока и оттока валюты по внешним обязательствам и инвестициям — приток иностранных инвестиций и займов, отток по платежам на обязательства и вывод капитала из страны.
- Соотношение притока и оттока твердой валюты по операциям юридических и физических лиц, вплоть до простых денежных переводов граждан. Вам покажется странным, но у соседних стран с экспортом рабочих мигрантов тут баланс получше, чем в Казахстане.
У нас же нерыночным влиянием на курс валюты являются операции самого Нацбанка по интервенциям на валютном рынке, а также массовая продажа валюты при конвертации целевых трансфертов в госбюджет из Нацфонда.
Азаттык: Насколько глубоким и затяжным в Казахстане может быть кризис, вызванный пандемией?
Айман Турсынкан: По рыночным законам, делеверидж занимает не менее трех-пяти лет. Без радикальных реформ до 1 марта 2021 года последствия станут необратимыми. Но чтобы реализовать реформы до весны 2021 года, нам нужны немедленные перемены сейчас.
Азаттык: Какие уроки, по-вашему, правительство и население должно извлечь из нынешней ситуации?
Айман Турсынкан: Правительство никаких уроков не извлечет. Зачем? Их приучили думать на короткие дистанции. Они сквозь амбразуру своей функциональной обязанности ничего не видят. Они искренне уверены, что всё делают правильно. У них же супермозг один на всё человечество есть, а они лишь конечности, получающие нервные импульсы из центра, не реагирующие ни на какие внешние раздражители.
Народ, боюсь, при текущей пассивности и шукуризме тоже никаких выводов не извлечет. Что же, безропотно и бездумно идущий на заклание, видно, не заслуживает спасения.
Оригинал статьи: Казахстан — Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода»