Ужасающие цифры и беспощадные выводы из статьи известного российского режиссера Андрея Кончаловского «Куда мы катимся», опубликованной некоторое время назад на портале, стали для многих откровением. Если так безнадежно все в России, на которую, что ни говори, Казахстан привык во многом ориентироваться, то что творится у нас дома?..
Статью Кончаловского можно прочитать по этой ссылке.
Если верить официозу, идем мы в «тридцатку» самых конкурентоспособных стран мира. А почему бы и нет, ведь в «пятидесятку» Казахстан уже, по заявлению елбасы, вошел. Правда, похоже, в это верит только сам заявитель. Ну и еще Агентство РК по статистике, убежденное, что средний казахстанец способен прокормиться на 8000 тенге и при этом живет дольше 70 лет в полном здравии.
Не убьют, так сам повесишься
Рейтингов, показывающих, в каком именно месте мировой табели о рангах находится Казахстан, хватает. Тут главное — найти нужный рейтинг. И проигнорировать другие.
По рейтингу НИИ «Легатум» Казахстан на 47 месте в мире. По Индексу коррупции — на 177‑м, рядом с Гондурасом и Лаосом. По читательской грамотности мы заняли 63 место из 65-ти, то есть второе с конца. Зато по количеству самоубийств среди подростков — тоже второе, но с начала.
По Индексу свободы прессы Казахстан на 160 месте из 179, по политической обстановке — 81 из 100. Занимаем лидирующую позицию в регионе по уровню преступности и высокое 35 место в мире по количеству тюремного населения. Хорошо еще, что нет рейтингов по независимости судов…
Дошло до того, что когда все рейтинги не складывались не в пользу Казахстана, как, например, в финансовом секторе, то у нас предлагали создать собственные рейтинговые агентства, чтобы чужие не «клеветали» на нашу действительность.
Возьмем, например, потребительское кредитование, ставшее для населения настоящим наркотиком. У Казахстана первое место в мире по невозвратным кредитам — их ровно треть (31%). «Стон народный» стоит на сайтах, где можно пожаловаться на банки-«грабители».
Первый попавшийся случай: «Не знаю, что делать с этим кредитом, — жалуется Асыл. — Уже вся зарплата уходит на кредит, а результата нет. Не бегу от кредита, но просто так оплачивать по 30 000 тенге чисто проценты, не в моих силах. Кредит не уменьшается, а растет».
«Я плачу уже 7 лет, — рассказывает Алмагуль, — и еще лет 10 в кабале, по их системе выходит 150%, сумму ту, что брала, уже погасила два раза, а переплачиваю в 3,5 раза. Только на них и работаем, как рабы, отказывая себе и детям во всем. И все время угрозы…»
«Я тоже взяла кредит в банке в 2012 году. Теперь в декрете, лишних денег нет, двое детей, пособие 11400 тенге, алименты 9200, больше доходов нет. Я не знаю, что делать, я не знаю, как расплатиться, — сетует Бота, — на работу не берут, ребенок маленький, помогите, это замкнутый круг».
Ответьте себе сами на вопрос: может ли быть в числе лучших государство, в котором мать двух малолетних детей живет на 150 долларов в месяц? Или государство, в котором из 2000 родившихся младенцев 25 не доживают до года?
«Зелено-гептиловая» экономика
Со здравоохранением вообще картина едва ли не хуже, чем с образованием. Согласно исследованию журнала «Ньюсуик», проведенному в 2010 году, Казахстан по уровню развития этой отрасли занимал 82 место из 100 стран, по рейтингу ВОЗ — 89 место из 180.
В наших больницах мало что не вылечат — хорошо если не заразят чем-то страшным. В 2006 году более сотни детей были инфицированы ВИЧ в стационарах Южно-Казахстанской области. С 2010 года длится история с заражением гепатитом С детей, больных лейкемией. Летом прошлого года в Алматы был выявлен случай заражения гепатитом С роженицы, которой потребовалось переливание крови.
Вроде бы на здоровье народа в Казахстане тратится относительно много. Минздрав рапортует: на 2012—2015 годы расходы составят 1 трлн 640 млрд тенге. Но, во-первых, это 3,8% ВВП, тогда как в тех самых развитых странах, куда мы стремимся, на здравоохранение используют 10—15%, самый минимум — 8%. Во-вторых, куда идут эти триллионы?
Совсем недавно — на дорогущее оборудование, на котором никто не умеет работать, зато при закупе можно взять откат. Потом — на строительство ста больниц, в которых некому работать, потому что дефицит врачей только в Астане — 1200 специалистов. Теперь заговорили о приватизации больниц, государственно-частном партнерстве и солидарной ответственности за свое здоровье. Все эти красивые слова в переводе на простой язык означают: заплатили за лечение налогами — заплатите еще раз уже из кармана.
Но если гражданин должен отвечать за свое самочувствие, то пусть государство отвечает за те факторы здоровья, которые от человека не зависят. Пусть в Усть-Каменогорске во время выбросов с металлургических комбинатов жители не получают ожог дыхательных путей. Пусть в Кызылординской области на головы людям не падают части ракет и не льется гептил, который в шесть раз ядовитее цианида. Пусть в Семипалатинской области исчезнет радиация и перестанут рождаться дети с уродствами.
Пока же в Алматы, где горожане и так «видят, чем дышат», строят лабораторию для изучения особо опасных инфекций, а вековые сосны в горах — «легкие» города — собираются повырубать ради никому не нужного горнолыжного курорта.
Было бы с чего платить
Да и было бы чем платить за лечение! Минимальная зарплата — 19 966 тенге, минимальная пенсия 20 782 тенге. Прожиточный минимум 18 660 тенге и черта бедности — 40% от него: 50 долларов в месяц. Где еще в мире живут на 1,6 доллара в день, не вспомните?
Громкие непонятные слова вроде «индустриально-инновационного развития» заменяют реальные дела. Завод по производству самолетов только и смог, что открыться с помощью президента. Завод по производству планшетников со своей «инновацией» — разбирать готовые китайские девайсы и вновь их собирать — вошел в золотой фонд анекдотов СНГ. Завод по производству автомобилей «производит» их, наклеивая казахстанские этикетки на готовые узлы…
При этом Казахстан с его бескрайними полями импортирует 30% продовольствия, полностью обеспечивая себя из отечественных продуктов практически только мукой. Риса завозится 50%, сахара — больше 80%, сухого молока — почти 100%, мяса птицы — 60%. Нас кормят Украина, Бразилия, Парагвай… Яблоки в Алматы — из Германии (!), огурцы — из Узбекистана, сыр — из Кыргызстана.
Если на год перекрыть границы, с голоду мы не умрем — протянем на макаронах без масла. Но ходить будем голыми: доля импорта продукции легкой промышленности — 93%. В нашей «развитой» стране не могут наладить производство трусов!
Может, работать на фабриках некому? Ведь безработных в республике всего 5%. Правда, треть трудоспособных — «самозанятые», и по этому показателю Казахстану нет равных. Люди без будущего — у них нет пенсионных накоплений, они не имеют официального стажа работы, впереди у них социальная пенсия, которой едва хватит на хлеб.
Причем это если у государства будут деньги на выплаты социальных пенсий. Судя по увеличению пенсионного возраста для женщин до 63 лет, урезанию декретных и объединению частных пенсионных фондов в один государственный — может и не быть. Вот проведем ЭКСПО-2017 и, не дай бог, Олимпиаду-2022 — и деньги в Национальном фонде закончатся.
Уже сейчас, говорит экономист Мухтар Тайжан, расходная часть бюджета составляет около $27 млрд. На одну треть — $9 млрд — она финансируется за счет прямых трансфертов из Нацфонда. «Получается, наше государство тратит на треть больше, чем собирает в бюджет, — говорит Тайжан. — Недостающую треть мы забираем у фонда будущих поколений».
Пол-Казахстана — в XV веке
Но хуже всего приходится сельчанам. Урбанизация — глобальный процесс, однако у нас он подстегивается самыми низкими заработками на селе, отсутствием медобслуживания, дорог и воды. Хотя в свое время 3 млрд было выделено на программу «Питьевая вода» и 8 млрд — на «Ак булак» (по данным Тайжана), аульчане до сих пор берут воду из колодцев, рек и каналов, носят и возят ее на ослах, как в XV веке.
Цель обеспечить водопроводами города на 100%, а села — на 80%, партия «Нур Отан» поставила себе на 2020 год. Посчитайте сами, насколько это реально, если на 1 января 2011 года чистая вода была в 42,5% сел, а на 31 декабря 2012-го — в 43%.
При этом жители деревень — самый преданный и послушный «электорат». Если не считать вспышек межнациональной розни, никто не слышал о беспорядках или протестах на селе. Да и горожане в последнее время не блещут активностью. Даже немыслимое повышение возраста выхода на пенсию для женщин вызвало минимальную уличную активность. Расстрел ли протестантов в Жанаозене так подействовал, или казахстанцы окончательно разуверились в возможности что-то изменить в свою пользу — не знаем.
В рейтингах свободы и демократии Freedom House Казахстан падает все ниже год за годом, оставаясь в категории «несвободных стран» и «утвердившихся авторитарных режимов». По свободе прессы наша страна за год провалилась на 7 позиций, заняв 160 строчку из 179. И ситуация с правами человека значительно ухудшилась, констатировала Human Rights Watch.
Андрей Кончаловский считает, что изменить ситуацию может нравственное возрождение нации, погрязшей в пьянстве, преступности и аморальности. В своем материале мы не затронули эту сторону — брошенных стариков и детей, алкоголизма и жестокого обращения с детьми. Но согласны с российским режиссером в одном: пока в стране не будет равенства перед законом, говорить о развитии, инновациях, благосостоянии и здоровье народа бесполезно.
…В завершение анекдот в тему: «Как вы собираетесь распорядиться пенсией?» — «Накопительную часть передам на строительство EXPO-2017, а солидарную — на улучшение благосостояния наших чиновников». — «Странный выбор». — «Да меня никто не спрашивал…»