«Кто они, эти писатели, что мы должны позволять им формировать мышление целого народа», – говорил Василий Розанов, возмущенный традицией литературоцентристской страны, где «властители дум», как принято называть писателей в соседней России, позволяют себе при каждом удобном случае говорить о том, в чем они ничего не понимают или понимают на уровне обычного обывателя.
Действительно, кто они такие? Писатели, поэты и примкнувшие к ним композиторы, домбристы, артисты типа Рымбаевой или Ашимова? Покойный Сакен Жунусов, который в любой компании брал на себя роль лидера, всех поучал, хотя был не умнее многих присутствующих, — кто он такой? Кто такой Марат Бисенгалиев, который дает советы о желательном варианте политического устройства Казахстана? Просвещенная монархия, видите ли, его идеал! Хочет нас отправить во времена Вольтера, Екатерины Второй и Салтычихи. На три столетия назад.
Разве способность складно и образно писать или мастерски играть на скрипке гарантирует всезнайство? Почему опыт и мудрость не становятся основанием для политиков давать советы поэтам по проблемам стихотворчества? Или по искусству игры на скрипке? Не поучает же Серикболсын Абдильдин никого по части игры на баяне или выпечки настоящего казахского хлеба. А Жасарал Куанышалин не учит акушеров принимать роды. Об этом я подумал, когда в газете «Дат» (№ 13) прочитал интервью с писателем Дулатом Исабековым.
Поводом для интервью стала встреча, как сказали бы в российских традициях, «великого писателя земли казахской» с самим президентом. Исабеков, насколько мне известно, с ним встречается достаточно часто. Можно сказать, что он допущен к телу Самого. Поэтому не будет преувеличением, если мы назовем его писателем При дворе. Это независимо от того, о чем он пишет в своих произведениях и как пишет. Любит Исабеков беседовать с президентом, а затем выкладывать материал беседы на страницах СМИ. Чтобы все знали. С подтекстом: «Читайте и завидуйте».
Кажется, по интенсивности встреч с САМИМ он, действительно, самый великий из современных казахских писателей. Можно ли то же самое сказать о качестве его художественных текстов — это особый и сложный вопрос. Знаю, что его произведения инсценируют в Санкт-Петербурге. Это большой показатель. Хотя… Впрочем, не буду углубляться в эту тему — пусть лучше расскажут об этом специалисты. А мы поговорим о другом.
Начнем, например, с того, почему президент все время встречается с Д. Исабековым? Почему бы ему не встретиться с С. Абдильдиным, Г. Алдамжаровым или Ж. Куанышалиным? Настоящими государственными мужами. Или почему бы не встретиться с писателем Софы Сматаевым, который в том же номере «Дата» выражает сожаление по поводу того, что президент не хочет его видеть в собеседниках уже два года, отдавая предпочтение таким, как Д. Исабеков?
Ответ очень простой: президент встречается только с теми, кто не портит ему настроение. Кто ему поддакивает, а еще лучше задает только те вопросы, которые он ждет и на которые у него есть удовлетворяющие многих судьбоносные ответы. И, конечно, славит его мудрую политику. В идеале же — целует его руку, как Абиш Кекильбаев. В фильме Ф. Копполы в знак преданности целуют руку крестному отцу члены коза ностра. Поэтому превзойти Абиша-целовальщика трудно. Разве что поцеловав президента в другое место.
Д. Исабеков, судя по всему, еще не освоил искусство целования — современные формы выражения любви и преданности тяжело доходят до потомков кочевников. Но в искусстве восхвалять президента и обходить скользкие темы в беседе с ним превзошел других современных казахских писателей. По советским меркам Исабеков это наш Сергей Михалков, автор дяди Степы и текста российского гимна. Или, может быть, даже сам Константин Федин!
О чем же говорил с президентом этот «властитель» дум? После Олжаса Сулейменова советской поры кто из наших художников слова, включая того же Олжаса, на эту роль может претендовать сейчас? Оказывается, он, Исабеков, на мой взгляд, властитель разве что только сердца президента, спросил его смело и открыто о том, как же так получилось, что поссорились два неразлучных соседа и друга Иван Иваныч и Иван Никифорович? В смысле, как поссорились Украина и Россия.
Властитель сердца елбасы не знал, видимо, что они, два Ивана, всегда были в большой ссоре. Если, конечно, не судить об украинцах по тем обрусевшим представителям этого народа, которые живут в Казахстане и почти всегда на стороне России. Бывшему коммунисту-интернационалисту такие пробелы в знаниях простительны.
Писатель спросил, оказывается, президента: не может ли этот сценарий быть разыгран в Казахстане? Проще говоря, не заберет ли Россия у нас северные регионы, если у самого близкого по крови народа она аннексировала Крым. На что, естественно, он получил мудрые и успокаивающие его душу ответы: меры принимаются, переговоры с кем надо ведутся, гарантии от сильных государств получены, кто о чем думает и что замышляет — отслеживается, границы определены, пограничные столбы врыты прочно и навечно (Мангилык ел!), успехи следуют за успехами.
Это говорил человек, о проявленном мужестве которого и преданности его идеям независимости в дни ГКЧП мы, современники, помним хорошо. Человек, который подавлял желтоксановцев в 1986‑м и жанаозенцев в 2012‑м. О прочих заслугах его говорить не будем. Это все знают.
«Затем прошлись по эмпириокритицизму», — так, кажется, говорится в «прениях в предбаннике» О. Сулейменова. Читая эту строку, советский человек прекрасно понимал, о чем идет речь. По эмпириокритицизму можно было только «пройтись», ибо это вредное и ошибочное философское учение Авенариуса раскритиковал на заре ХХ века Владимир Ленин. Следовательно, серьезно об этой научной концепции говорить было нельзя. Кол в могилу учения вбили серьезно и надолго.
Эмпириокритицизмом, т.е. темой дальнейшего разговора, для Дуке (так уважительно, оказывается, называл писателя президент) и его собеседника стали высокие встречи последнего в Гааге. «Я поблагодарил елбасы, — пишет далее писатель. — Авторитет президента — это авторитет страны… Ваши встречи с такими личностями, как президент США Барак Обама, нас глубоко взволновали…»
Видите, как! Меня лично взволновали, например, девальвация тенге или история продажи 50% ГРЭС‑1 «Казахмысом» государству. И еще известие о предстоящем приезде Михаила Жванецкого в Алматы. А Дуке взволновался, оказывается, от того, что его собеседник, Нуреке, встречался с Баке, т.е. с Бараком Обамой в Гааге. Каков Дуке-писмэнник! Так, кажется, называют писателей украинцы.
Далее, как я понял, они говорили о судьбе оралманов и еще о чем-то. Ни слова о пенсионном возрасте или девальвации тенге, ни слова о положении СМИ в стране. Не говоря уже о судьбе политзаключенных и необходимости политических реформ. При таких придворных писателях и при таком пассивном народе нам еще целый век ходить под Даригой и Кулибаевыми. Другими словами — век свободы не видать. Я это понял.
Подведем итоги. Пожилой писатель поехал из Алматы в Астану, чтобы задать дежурные вопросы, на которые получил дежурные ответы. Что предшествовало этому, можно только догадываться. Сколько он добивался аудиенции, можно только представить. Звонил неоднократно в администрацию президента наверняка. Переживал. Говорил, что очень надо, что это важно для судьбы народа. Ему звонили и говорили: Дуке, пока не получается, занят он, и прочее.
А возможно, эта встреча была организована сверху. И приход Дуке является всего лишь поводом для выражения позиции елбасы по некоторым вопросам, волнующим общество. От обеих версии меня, честно говоря, тошнит.
Грустные мысли приходят в голову, когда читаешь такие материалы. Разве можно представить настоящих писателей-правдоискателей в такой жалкой роли, которую отвели Д. Исабекову в Акорде? Например, А. Солженицына в Кремле в беседе с Б. Ельциным поддакивающим президенту, а позже с гордостью рекламирующим свою встречу с Борисом-Боке? Пусть Боке гордится встречей со мной, подумал бы Александр Исаевич.
Можно по-разному относиться к творчеству и идеям Солженицына, но его самостоятельность и гордость за добровольно взятые им перед нацией обязательства отрицать трудно. В 70‑х годах прошлого столетия президент США пригласил всех русских писателей в изгнании в Белый дом. Все приехали, кроме автора «Архипелага ГУЛАГ», который жил тогда в штате Вермонт. Ответом на приглашение главы Белого дома стали слова, вошедшие в историю: «Президента США выбирают на четыре года, а миссия русского писателя пожизненна!»
И эта традиция противостояния власти в русской политической культуре не угасла. Сравнительно недавно целая группа писателей нынешней России отказалась идти на встречу то ли с Путиным, то ли с Медведевым. Я уже не помню точно. Да это и неважно. Важно другое. Так берегут свою самостоятельность и независимость от правителей настоящие писатели, которые опасаются «вляпаться во власть».
А что у нас в литературном и культур-мультурном мире? У нас почти сплошные кекильбаевы и исабековы. И им завидующие и подражающие мыркымбаевы. Горько, конечно, это осознавать и признавать.
Несчастен народ, у которого такие «властители дум»! Тот же Василий Розанов, с высказывания которого мы начинали эту заметку, написал об одном писателе примерно так: «Чего с ним спорить? И зачем его тексты обсуждать? Его надо гнать в шею, как гонят из приличного общества навонявшего конюха». Я думаю, если бы Розанов был нашим современником и был бы казахом, он так же отозвался бы о Дуке, т.е. Дулате Исабекове. На мой взгляд, выполняющем работу конюха при Акорде.