Не жалуется и не сдается. Диссиденту Арону Атабеку — 65 лет

Нахо­дя­ще­му­ся 12‑й год в тюрь­ме поэту и дис­си­ден­ту Аро­ну Ата­бе­ку испол­ня­ет­ся 65 лет. Посе­щав­шие его в заклю­че­нии пра­во­за­щит­ни­ки гово­рят, что он не соби­ра­ет­ся про­сить об услов­но-досроч­ном осво­бож­де­нии либо замене неот­бы­то­го сро­ка более мяг­ким нака­за­ни­ем. Дру­зья и зна­ко­мые гово­рят о мно­го­гран­но­сти лич­но­сти Ата­бе­ка, пра­во­за­щит­ни­ки отме­ча­ют его стойкость.

ОТЕЦ И ПОЭТ

Млад­ший ребе­нок Аро­на Ата­бе­ка (Еди­ге­е­ва) — это дочь Айда­на Айдар­хан (запи­са­на на фами­лию мате­ри). Сего­дня ей 25 лет. Если до Шаны­рак­ских собы­тий из-за поли­ти­че­ской актив­но­сти отца семья вела нелег­кий «полу­осед­лый» образ жиз­ни, то после его аре­ста в июле 2006 года семья «осе­ла» в Алма­ты, где в тече­ние мно­гих лет бук­валь­но боро­лась за физи­че­ское выживание.

— Когда в июле 2006 года про­изо­шли собы­тия в Шаны­ра­ке, мне было 14 лет. Будучи лишь под­рост­ком, я не очень-то пони­ма­ла, какая опас­ность окру­жа­ла его. Ока­за­лось, что быть голо­сом наро­да — опас­но. Даже когда в день Шаны­ра­ка он вер­нул­ся домой с окро­вав­лен­ной голо­вой, я не вполне дава­ла себе отчет, что имен­но про­ис­хо­дит. Мы с мамой, как мог­ли, пыта­лись зале­чить его раны: боль­ни­цы «участ­ни­ков Шаны­ра­ка» не при­ни­ма­ли. А потом его вызва­ли. Конеч­но же, в каче­стве сви­де­те­ля. Он надел свой синий зам­ше­вый пиджак и стал про­щать­ся со мной. Тогда я всё осо­зна­ла. Он ска­зал, что не вер­нёт­ся домой. Я, есте­ствен­но, запла­ка­ла, а сей­час жалею — не надо было, ему и так было тяже­ло, — вспо­ми­на­ет Айда­на Айдар­хан послед­нюю встре­чу с отцом в семье.

После это­го толь­ко на суде в Алма­ты уда­лось, по ее сло­вам, сви­деть­ся с отцом на рас­сто­я­нии, пома­хать друг дру­гу и улыбнуться.

— После при­го­во­ра в октяб­ре 2007 года я его не виде­ла. При­ез­жать на сви­да­ния — он запре­тил. Пишет, что не хочет, что­бы нас исполь­зо­ва­ли как инстру­мент дав­ле­ния на него. И я так думаю, что видеть нас ему было бы слиш­ком тяже­ло. Слё­зы люби­мых людей — порой, кажет­ся, страш­нее любой пыт­ки. А я, конеч­но же, запла­ка­ла бы, уви­дев его, как гово­рят уже седо­го, поте­ряв­ше­го зубы и с негну­щей­ся ногой — резуль­тат мно­гих лет в кар­це­ре на холод­ном бетоне, в тес­ной каме­ре без солн­ца, — гово­рит Айда­на Айдархан.

Граж­дан­ская пози­ция и поэ­зия Аро­на Ата­бе­ка были заме­че­ны в мире. Ему, про­дол­жив­ше­му писать и в тюрь­ме, в 2010 году была при­суж­де­на меж­ду­на­род­ная пре­мия «Сво­бо­да сози­дать» в номи­на­ции «Тво­рец в заклю­че­нии». Он не смог сам при­сут­ство­вать на вру­че­нии — пре­мию полу­чи­ли его род­ные. Его дочь вспо­ми­на­ет, что Арон Ата­бек все­гда очень мно­го писал — ноча­ми напролет.

— Я не пом­ню тако­го, что­бы вокруг него не сто­я­ло бы кипы бумаг с его замет­ка­ми. Дет­ство мое про­шло в посто­ян­ных пере­ез­дах. Мы ски­та­лись по съем­ным квар­ти­рам или юти­лись на дачах у дру­зей. Одна­ко ничто ему не мог­ло поме­шать тво­рить, он все­гда пре­бы­вал в твор­че­ском пото­ке — пере­стать писать для него подоб­но смер­ти, — гово­рит Айда­на Айдархан.

Арон Ата­бек вос­при­ни­мал как пыт­ку, по сло­вам его доче­ри, когда тюрем­ная адми­ни­стра­ция не поз­во­ля­ла ему писать или чини­ла пре­пят­ствия для пере­сыл­ки его руко­пи­сей на волю, где их мог­ли бы издать, а ино­гда его руко­пи­си объ­яв­ля­лись уте­рян­ны­ми. Это­му спо­соб­ство­ва­ли и то, он два­жды направ­лял­ся в кры­тую тюрь­му в Арка­лы­ке Коста­най­ской обла­сти, где содер­жал­ся в оди­ноч­ке — в тюрь­ме «внут­ри тюрь­мы». Потом был обрат­ный пере­вод в Кара­жал, в Кара­ган­ду, и с 2014 года он нахо­дит­ся в СИЗО Пав­ло­да­ра, где тоже нахо­дит­ся в изо­ля­ции, гово­рит его дочь. Она сожа­ле­ет, что имя ее отца в послед­нее вре­мя ста­ло зву­чать всё реже, лишь недав­но оно про­мельк­ну­ло в обра­ще­нии депу­та­тов ПАСЕ к вла­стям Казах­ста­на.

ПОЭТ-ДИССИДЕНТ В ТЮРЬМЕ

Насто­я­ще­му твор­цу тюрь­ма не поме­ха для твор­че­ства, утвер­жда­ет жур­на­лист и исто­рик прес­сы Андрей Сви­ри­дов, хотя и при­зна­ёт, что в казах­ских тюрь­мах не то что зани­мать­ся твор­че­ством, про­сто физи­че­ски выжить — боль­шая про­бле­ма. С дру­гой сто­ро­ны, тако­му поэту-дис­си­ден­ту, как Арон Ата­бек, зацик­лен­но­му на сво­их мыс­лях, посто­ян­ная духов­ная рабо­та поз­во­ля­ет и физи­че­ски выжи­вать, посколь­ку вся эта тюрем­ная мер­зость и серость как бы не затра­ги­ва­ют его душу, пола­га­ет Свиридов.

Друг Аро­на Ата­бе­ка и ком­по­зи­тор Бах­ти­яр Аман­жол гово­рит Азатты­ку о мно­го­гран­но­сти поэта. Арон Ата­бек мог бы стать уче­ным, но поэ­зия вытол­ка­ла его из угла, где он мог сидеть как уче­ный. Мог бы быть воен­ным, но поэ­зия его вытол­ка­ла из воен­ной шине­ли. Мог бы быть спортс­ме­ном, но поэ­зия его вытал­ки­ва­ет из спор­тив­но­го поля. Эта поэ­зия его при­ве­ла в декаб­ре 1986 года на глав­ную пло­щадь Алма­ты, а в июле 2006 года — в Шаны­рак, она же при­ве­ла его в тюрь­му, где Арон про­дол­жа­ет демон­стри­ро­вать пре­дан­ность поэ­зии, гово­рит Азатты­ку Бах­ти­яр Аманжол.

— Ещё до всех этих собы­тий он про­сил, что­бы я запи­сал его пес­ни под гита­ру. Он же сам сочи­ня­ет и пес­ни и сти­хи и сам поет. И вот он напел боль­ше два­дца­ти песен, и для неко­то­рых из них я сде­лал обра­бот­ку. Напри­мер, пес­ня «Гурии» — это пес­ня о его духов­ном пути. Пес­ня «Жеру­ик» на казах­ском язы­ке — очень силь­ная пес­ня, на нее клип потом был сде­лан, в Интер­не­те выло­жен — кто-то сде­лал клип. И пес­ня «Девоч­ка и щенок» — это пес­ня о его доч­ке, как она игра­ет со щен­ком, такая свет­лая пес­ня, — гово­рит Бах­ти­яр Аманжол.

Тра­ге­дия в Шаны­ра­ке. Фото­га­ле­рея Азаттыка:

Не так дав­но Арон Ата­бек при­слал Бах­ти­я­ру Аман­жо­лу руко­пись сво­ей новой кни­ги «Казах ария».

— Я ее набрал. Очень силь­ная кни­га, — гово­рит Бах­ти­яр Аманжол.

АРОН КАК СИМВОЛ ЭПОХИ В КАЗАХСТАНЕ

Нахо­дя­щий­ся в тюрь­ме почти 12 лет поэт и дис­си­дент Арон Ата­бек — сим­вол нынеш­ней казах­ской эпо­хи, утвер­жда­ет дирек­тор Казах­стан­ско­го бюро по пра­вам чело­ве­ка Евге­ний Жовтис, сам за это вре­мя успев­ший отбыть тюрем­ный срок. При этом гово­рит, что с рядом поли­ти­че­ских пуб­ли­ка­ций и воз­зре­ний Аро­на Ата­бе­ка он прин­ци­пи­аль­но не согла­сен. С Ата­бе­ком мож­но согла­шать­ся или не согла­шать­ся, но сво­им прин­ци­пи­аль­ным после­до­ва­тель­ным бун­тар­ством про­тив суще­ству­ю­щей неспра­вед­ли­во­сти — будь это на воле или в тюрь­ме — он без­услов­но и бес­спор­но заслу­жи­ва­ет ува­же­ния, гово­рит Евге­ний Жовтис. 

Сам факт появ­ле­ния Аро­на Ата­бе­ка в Шаны­ра­ке, неза­ви­си­мо от собы­тий, кото­рые там раз­вер­ну­лись, свя­зан, по сло­вам Жовти­са, с тем, что он насто­я­щий гражданин.

— Он посчи­тал себя нуж­ным, он посчи­тал для себя обя­за­тель­ным туда при­е­хать и под­дер­жать тех, кто борол­ся за своё жильё, под­дер­жать этих людей, эту казах­скую моло­дежь, казах­ские семьи в Шаны­ра­ке, — гово­рит правозащитник.

Судя по тому, как Аро­на Ата­бе­ка поме­ща­ли и в стро­гие усло­вия содер­жа­ния (СУС), и в штраф­ные изо­ля­то­ры (ШИЗО), а так­же взыс­ка­ния ему «впа­ри­ва­ли», как он борол­ся в раз­лич­ное вре­мя с раз­лич­ны­ми тяго­та­ми, он, по сло­вам Жовти­са, вне вся­ко­го сомне­ния, очень стой­кий чело­век: дер­жит удар и сохра­ня­ет чув­ство соб­ствен­но­го достоинства.

ДЕЛО АРОНА АТАБЕКА И ПОЛИТИКА

Ряд пра­во­за­щит­ных орга­ни­за­ций при­зна­ли Аро­на Ата­бе­ка поли­ти­че­ским заклю­чен­ным. Но вла­сти пред­став­ля­ют «дело Ата­бе­ка» лишь толь­ко как уго­лов­ное: мол, он 14 июля 2006 года орга­ни­зо­вал и воз­гла­вил мас­со­вые бес­по­ряд­ки в мик­ро­рай­оне Шаны­рак горо­да Алма­ты, в резуль­та­те чего погиб поли­цей­ский. Мно­гие — неза­ви­си­мо от отно­ше­ния к лич­но­сти Аро­на Ата­бе­ка — счи­та­ют иначе.

Так, пред­се­да­тель пре­зи­ди­у­ма полит­со­ве­та пози­ци­о­ни­ру­ю­щей себя оппо­зи­ци­он­ной Обще­на­ци­о­наль­ной соци­ал-демо­кра­ти­че­ской пар­тии Зауреш Бат­та­ло­ва утвер­жда­ет, что «дело Ата­бе­ка» изна­чаль­но было поли­ти­че­ски моти­ви­ро­ва­но. Сама жилищ­ная про­бле­ма начи­на­лась с поли­ти­че­ских вопро­сов — с исто­ков жилищ­ных про­блем, кото­рые и при­ве­ли к кон­флик­ту в Шаныраке.

— Арон Ата­бек и его това­ри­щи были осуж­де­ны на несо­из­ме­ри­мо дея­нию очень боль­шие сро­ки. Эта мера была уже­сто­че­на для того, что­бы дру­гим было непо­вад­но зав­тра отста­и­вать свои пра­ва на зем­лю, — утвер­жда­ет Зауреш Батталова. 

Шаны­рак­ские собы­тия: десять лет спу­стя (Видео Азатты­ка, 14 июля 2016 года):

Видя, как насе­ле­ние быст­ро объ­еди­ни­лось в защи­те сво­их прав и, более того, очень мно­го поли­ти­че­ских и обще­ствен­ных орга­ни­за­ций ста­ли вовле­кать­ся в этот про­цесс, по сло­вам Бат­та­ло­вой, вла­сти спе­ци­аль­но бро­си­ли Аро­на Ата­бе­ка «в застен­ки с боль­шим сро­ком толь­ко для того, что­бы пока­зать осталь­ным, что­бы они даль­ше не сме­ли при­ни­мать какие-то меры». 

Подоб­ной пози­ции при­дер­жи­ва­ет­ся и граж­дан­ский акти­вист и жур­на­лист Рыс­бек Сар­сен­бай — брат оппо­зи­ци­он­но­го поли­ти­ка Алтын­бе­ка Сар­сен­ба­е­ва, уби­то­го с дву­мя сво­и­ми помощ­ни­ка­ми за пол­го­да до Шаны­рак­ских собы­тий (тела поли­ти­ка, его води­те­ля и тело­хра­ни­те­ля были най­де­ны в горах близ Алма­ты в фев­ра­ле 2006 года). 

Забы­тое за 25 лет неза­ви­си­мо­сти Казах­ста­на — 2006 год:

Рыс­бек Сар­сен­бай, отме­ча­ет, что сотруд­ни­ки КНБ, кото­рые, по мате­ри­а­лам дела, участ­во­ва­ли в пла­ни­ро­ва­нии и орга­ни­за­ции похи­ще­ния и убий­ства Алтын­бе­ка Сар­сен­ба­е­ва, были услов­но-досроч­но осво­бож­де­ны из тюрь­мы, полу­чив перед этим «поло­жи­тель­ные» харак­те­ри­сти­ки в коло­ни­ях; тогда как на осуж­дён­ных по «Шаны­рак­ско­му делу» тюрем­ные вла­сти систе­ма­ти­че­ски накла­ды­ва­ют взыс­ка­ния, лишая тем самым их воз­мож­но­сти услов­но-досроч­но­го освобождения.

— Если рас­суж­дать по-чело­ве­че­ски, по спра­вед­ли­во­сти, то убий­цы мое­го бра­та долж­ны сидеть в тюрь­ме до кон­ца, а Аро­на долж­ны отпу­стить. Тем более, по мое­му лич­но­му мне­нию, вина Аро­на и его това­ри­щей в смер­ти поли­цей­ско­го не была дока­за­на, — гово­рит Рыс­бек Сарсенбай.

РЕДКИЕ ЖАЛОБЫ И ПРОСЬБЫ АРОНА АТАБЕКА

Асхат Мол­дах­ме­тов, началь­ник тюрь­мы (СИЗО в горо­де Пав­ло­да­ре), в кото­рой содер­жит­ся Арон Ата­бек, гово­рит, что заклю­чен­ный Ата­бек чув­ству­ет себя нор­маль­но, «живой ста­ри­чок такой ещё».

— Он содер­жит­ся, как сам хочет, один. 65 лет он встре­ча­ет в доб­ром здра­вии и здо­ро­вом уме. Ника­ких про­блем. О том, что он не хочет УДО и поми­ло­ва­ния, тако­го я не слы­шал. У него в июле выхо­дит две тре­ти сро­ка — мы мате­ри­а­лы на УДО обя­за­ны отпра­вить, а там уже на усмот­ре­ние судьи, — гово­рит репор­те­ру Азатты­ка Асхат Мол­дах­ме­тов, пояс­няя, что Арон Ата­бек любит быть один в каме­ре — что­бы дру­гие не меша­ли ему зани­мать­ся поэ­ти­че­ским творчеством.

Вме­сте с тем, по его сло­вам, у Аро­на Ата­бе­ка есть взыскания.

— Он к нам уже при­е­хал с эти­ми взыс­ка­ни­я­ми. Не сня­лись — у него были нару­ше­ния за послед­ние три меся­ца. Может, к тому вре­ме­ни сни­мет­ся, — инфор­ми­ру­ет началь­ник тюрь­мы Молдахметов.

Все, кто общал­ся с Аро­ном Ата­бе­ком, отме­ча­ют, что он почти не жалу­ет­ся на усло­вия содер­жа­ния, хотя и пре­бы­ва­ет, как пра­ви­ло, в оди­ноч­ной каме­ре. И если что-то и тре­во­жит его, то это судь­ба мно­го­чис­лен­ных руко­пи­сей с его сти­ха­ми. Одно вре­мя было такое, что они про­па­да­ли, одна­ко потом — через доволь­но дли­тель­ное вре­мя — всё же нахо­ди­лись. Потом были про­бле­мы с их достав­кой адре­са­ту — в основ­ном они адре­со­ва­ны пра­во­за­щит­ни­ку Бахыт­жан Торе­го­жи­ной, кото­рая пыта­ет­ся орга­ни­зо­вать их маши­но­пис­ную пере­пе­чат­ку, а затем пуб­ли­ка­цию. Одна­ко в раз­го­во­ре с репор­те­ром Азатты­ка Торе­го­жи­на сооб­щи­ла, что из-за финан­со­вых про­блем она не может это осу­ще­ствить, тем более что за два послед­них года этих руко­пи­сей нако­пи­лось, по ее сло­вам, доста­точ­но мно­го, посколь­ку Арон Ата­бек в тюрь­ме неустан­но тру­дит­ся над ними.

Об обес­по­ко­ен­но­сти Аро­на Ата­бе­ка судь­бой его неиз­дан­ных руко­пи­сей репор­те­ру Азатты­ка гово­рит и пред­се­да­тель обще­ствен­ной наблю­да­тель­ной комис­сии (ОНК) по Пав­ло­дар­ской обла­сти Ната­лья Ков­ля­ги­на. Жалоб на состо­я­ние здо­ро­вья и усло­вия содер­жа­ния Арон Ата­бек не име­ет; хода­тай­ство об УДО пода­вать не соби­ра­ет­ся; заяв­ле­ние на оформ­ле­ние пен­сии по воз­рас­ту (уже два года, как Арон Ата­бек име­ет пра­во на пен­сию) по месту нахож­де­ния пода­вать отка­зал­ся, сооб­ща­ет Ната­лья Ковлягина.

«С 2014 года адми­ни­стра­ция учре­жде­ния АП-162/1 отка­зы­ва­ла ему поль­зо­вать­ся соб­ствен­но­руч­но напи­сан­ны­ми руко­пи­ся­ми, кото­рые были при нем в момент поступ­ле­ния в дан­ное учре­жде­ние, при­чи­ны отка­за — кни­ги не соот­вет­ству­ют тре­бо­ва­ни­ям без­опас­но­сти и не вхо­дят в пере­чень раз­ре­шен­ных пред­ме­тов. Арон Ата­бек обес­по­ко­ен отсут­стви­ем воз­мож­но­сти полу­чать посыл­ки, ему в этом пра­ве отка­за­но, и он не может полу­чить для себя новую одеж­ду (нос­ки, белье, сви­те­ра), так как вся его одеж­да силь­но изно­ше­на», — сооб­щи­ла Ната­лья Ков­ля­ги­на кор­ре­спон­ден­ту Азатты­ка по мессенджеру.

Вме­сте с тем Арон Ата­бек не теря­ет, по сло­вам Ков­ля­ги­ной, бод­ро­сти духа, зани­ма­ет­ся физи­че­ски­ми упраж­не­ни­я­ми, шутит, цити­ру­ет выска­зы­ва­ния извест­ных фило­со­фов, очень рад полу­че­нию писем, откры­ток и тому, что его не забывают.

— Для него все эти радо­сти жиз­ни, какие-то поблаж­ки — это не важ­но вооб­ще. Он даже запре­тил сво­ей жене и сво­ей доче­ри на сви­да­ния к нему про­сить­ся, что­бы не огор­чать их, не под­вер­гать уни­же­ни­ям — не про­хо­дить всё это. Как там при­хо­дит­ся ждать: тол­па наро­ду все­гда, там холод­но — уни­зи­тель­ные и омер­зи­тель­ные усло­вия. Осо­бен­но когда досмотр дела­ют. И осо­бен­но когда жен­щин обыс­ки­ва­ют, — гово­рит пра­во­за­щит­ник Еле­на Семе­но­ва, видев­ша­я­ся с Аро­ном Ата­бе­ком в 2015 году.

В соци­аль­ных сетях юби­лей Аро­на Ата­бе­ка не про­шел неза­ме­чен­ным. Так, извест­ная сво­и­ми побе­да­ми в коми­те­тах ООН защи­той прав казах­стан­ских граж­дан пра­во­за­щит­ник Ана­ста­сия Мил­лер, нахо­дя­ща­я­ся в насто­я­щее вре­мя на уче­бе в США, опуб­ли­ко­ва­ла пост под назва­ни­ем ​«С днем рож­де­ния, Арон!».

“; //parse XFBML, because it is not nativelly working onload if (!fbParse()) { var c = 0, FBParseTimer = window.setInterval(function () { c++; if (fbParse()) clearInterval(FBParseTimer); if (c === 20) { //5s max thisSnippet.innerHTML = “Facebook API failed to initialize.”; clearInterval(FBParseTimer); } }, 250); } } }; thisSnippet.className = “facebookSnippetProcessed”; if (d.readyState === “uninitialized” || d.readyState === “loading”) window.addEventListener(“load”, render); else //liveblog, ajax render(); })(document);

«Я раз­го­ва­ри­ва­ла с Аро­ном несколь­ко раз в ходе мони­то­рин­га тюрь­мы в Арка­лы­ке, где он содер­жал­ся в оди­ноч­ной каме­ре. И зна­е­те, что меня пора­зи­ло — его сила и мощь, кото­рую не сло­ма­ли. Дру­гой бы сдал­ся: в оди­ноч­ке, без свя­зи с внеш­ним миром, толь­ко выбе­лен­ные до сере­ди­ны и покра­шен­ные синей крас­кой сте­ны и малень­кое окно под потол­ком, а он ещё шутил и улы­бал­ся», — пишет Ана­ста­сия Миллер.

Она сооб­ща­ет, что 29 янва­ря была на пре­зен­та­ции от Center for Civil & Human Rights, Notre Dame Law School, где встре­ти­лась с Лар­ри Сим­сом, редак­то­ром кни­ги «Днев­ник Гуан­та­на­мо», кото­рый пере­дал под­пи­сан­ную для Аро­на Ата­бе­ка открыт­ку ко дню рождения.

Поэт и дис­си­дент Арон Ата­бек, при­го­во­рен­ный к 18 годам тюрь­мы по делу о Шаны­рак­ских собы­ти­ях в Алма­ты в июле 2006 года, летом это­го года отбу­дет две тре­ти сро­ка, что фор­маль­но может слу­жить осно­ва­ни­ем для пода­чи хода­тай­ства на услов­но-досроч­ное осво­бож­де­ние. Дочь Аро­на Ата­бе­ка Айда­на Айдар­хан гово­рит, что наде­ет­ся на ско­рое осво­бож­де­ние отца, одна­ко счи­та­ет, что ини­ци­а­ти­ва его осво­бож­де­ния долж­на исхо­дить не от него, а от властей.

Ори­ги­нал ста­тьи: РАДИО АЗАТТЫК – Казах­ская редак­ция Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»