Монголия оказалась единственным государством, которому удалось удачно провести перестройку – трансформацию советской системы управления в парламентскую и трансформацию коммунистической партии в партию парламентского типа. И сделать это в сложнейших геополитических обстоятельствах.
Монголия превратилась в ролевую модель для сетевых граждан Казахстана, не скованных границами цензуры. Поводом для восхищения стало обращение президента Монголии Халтмаагийна Баттулга, который в июле 2017 года потребовал от госслужащих, политиков и их многочисленных родственников вернуть в страну размещенные в офшорах деньги. Этот призыв широко разошелся по широким кругам Казнета и нашел там полное понимание.
СПРАВКА ВИКИПЕДИИ. Халтмаагийн Баттулга – президент Монголии с 10 июля 2017 года. Художник по образованию. Чемпион мира по самбо (1983). После избрания он обратился к госслужащим, политикам и связанным с ними сторонам с призывом вернуть деньги из офшорной зоны на родину, а точнее в банк Монголии “МонголБанк”. “Есть информация, что 49 граждан Монголии имеют офшорные счета, среди них госслужащие, политики и связанные с ними стороны, подозреваемые в “отмывании” криминальных денег, государственной коррупции и мошеннических операциях. Если вышеупомянутые личности не откликнутся на этот призыв, речь может идти о раскрытии информации об их счетах и о привлечении этих лиц к ответственности в соответствии с законодательством”, — цитировали СМИ Баттулга.
По идее этот повод должен был породить широкую дискуссию в стране о том, «что все-таки пошло не так» и почему страна, которая в начале 90‑х годов представляла для граждан Казахстана «кусок пустыни», спустя четверть века превратилась в «ролевую модель». Однако этого не произошло. Поэтому мы хотим инициировать дискуссию о «монгольских перспективах Казахстана» в рамках проекта «Казахстан 2.0» по изучению опыта транзита.
Парламентаризм в пустыне
Заявленного Халтмаагийном Баттулгом чуда, конечно же, не произошло. По истечении срока ультиматума Главное управление Монголии по борьбе с коррупцией отчиталось о возвращении в страну… 4 миллионов долларов США. Похоже, никто не воспринял всерьез требование президента Монголии и даже не пытался изобразить этой серьезности.
Произошло это по той же самой причине, по которой в Чехии никто не принимает всерьез громкие заявления местного президента Милоша Земана. Дело в том, что в Монголии вся власть контролируется не президентом, играющим роль лидера нации, а премьер-министром и парламентом, в котором правящая партия или коалиция таковых избирает премьер-министра. А президент может играть любую роль. В этом и состоит его функция – быть «ролевиком».
СПРАВКА ВИКИПЕДИИ. Монголия сегодня — парламентская республика смешанного типа. Глава государства не является единоличным главой исполнительной власти, но осуществляет командование вооружёнными силами и имеет право вето на принятые парламентом законы. Избирается на альтернативной основе путём всеобщего прямого и тайного голосования сроком на 4 года. Может переизбираться ещё на один срок.
То есть Монголия — парламентская республика. А сам факт ее существования в центре пустыни опровергает целый букет стереотипов о невозможности создания такой системы в странах, в которых не было «вековых» традиций парламентской демократии, гражданского общества и верховенства закона. Другими словами, историческое наследие указывало на Чингизхана, а политическая реальность породила настоящий парламент.
Удачный опыт перестройки
Парламентская республика появилась в Монголии в результате перестройки и успешной трансформации Монгольской народно-революционной партии (МНРП), правившей страной на протяжении советского периода ее существования. Как и в других странах советского блока, в 1990 году МНРП рассталась с марксистско-ленинской идеологией, но (в отличие от других стран) сохранила власть, которую удерживала до 1996 года.
Партийные «скрепы» стали мощным ограничителем на пути формирования режима личной власти. Сейчас это выглядит странным, но в постсталинский период механизм принятия решений в советских партиях был относительно демократическим (по сравнению с теми «картонными» партиями, которые создавались «сильными лидерами» в президентских республиках).
СПРАВКА ВИКИПЕДИИ. На прошедших в июне 1992 года выборах в Великий Государственный Хурал МНРП получила 70 мест и начала осуществлять рыночные реформы, в частности, приватизацию — в 1993 году частный сектор произвел 60 % ВВП страны. Однако в кризисе оказалась перерабатывающая промышленность. Вскоре экономическое положение резко ухудшилось, и в начале 1993 года в Улан-Баторе была введена карточная система. На парламентских выборах 1996 года победу одержал оппозиционный Демократический союз (50 мест), а МНРП получила только 25 мест.
Поражение на выборах заставило МНРП принять новую программу, и уже в 2000‑м году она вернула себе власть, после чего в стране возникла обычная для парламентских республик политическая динамика. Правда, парламентский характер республики не привел к росту числа политических партий. Фактически в стране сформировалась двухпартийная система, состоящая из МНП (все та же МНРП, которая избавилась от революционной составляющей в своем названии) и Демократической партии. Соответственно, позицию премьер-министра, ответственного за принятие административных решений в стране, последовательно занимают представители этих двух партий.
СПРАВКА ВИКИПЕДИИ. В 2016 году прошли очередные выборы в Великий Государственный Хурал, по результатам которых Монгольская Народная партия получила 65 мест, а Демократическая партия — 9. На президентских выборах 2017 года победу одержал представитель Демократической партии Халтмаагийн Баттулга.
Частые выборы, формирование всевозможных коалиций, закулисные переговоры, постоянные обвинения политических противников в коррупции, стали непременными атрибутами Монголии. Как будто это были берега Темзы, а не пески пустыни Гоби. Такие системы часто оказываются в состоянии кризиса, но каждый раз оказываются способными адаптироваться к новым условиям и генерировать новые политические силы, которые выводят эту систему из кризиса.
Геополитика транзита
Демократическая трансформация Монголия происходила в спокойной обстановке. С нашей точки зрения, это связанные процессы: вероятность построения системы коллективного обсуждения и принятия решений гораздо выше в обществе, где нет страхов и истерик. Чаще всего такие страхи нагнетаются за счет внешних, настоящих и раздуваемых угроз. Доказать эту теорию сложно, но взглянуть под этим углом на монгольский транзит нам представляется полезным.
Рассмотрим для начала геополитическое измерение. Геополитический анализ принято проводить в трех измерениях:
- Внутреннее региональное разделение;
- Отношения с соседями;
- Участие в «большом концерте» супердержав.
Несмотря на огромную территорию, Монголия представляет собой классическое «северное государство», в котором коренная национальность (монголы) составляет 90% населения, а большая часть населения живет в городах. Несмотря на агарный стереотип, в Монголии городское население страны составляет более 73% населения. В столице Улан-Баторе проживает около 1,5 миллионов человек, и это почти половина от общей численности населения страны. Население следующего по численности населения города Архангай не дотягивает и до 100 тысяч человек.
Чаще всего у каждой страны есть своя столица. Но в некоторых случаях связка обратная – у столицы есть своя страна. Монголия попадает именно в эту категорию. Монголию можно считать страной «одного города», в котором сконцентрирована вся политическая жизнь. Это означает радикальное снижение роли региональных интересов и элит в общеполитической жизни страны.
Основной конфликт носит социальный характер, и он также локализован в границах столицы. Более 60 процентов населения города проживает в условиях, которые эксперты Всемирного банка мягко называют «неформальными полугородскими поселениями». На самом деле речь идет о самых настоящих трущобах, которые буквально окружили столицу со всех сторон.
По данным специального доклада Всемирного банка, сеть этих «неформальных поселений» образовалась за последние десятилетия, в результате чего административная территория Улан-Батора увеличилась в тридцать (!) раз, а население – на 70%. В этих поселениях отсутствуют коммунальные услуги (канализация, трубопровод, не говоря уже об общественном транспорте), а социальная система просто игнорирует существование этих территорий.
По мнению авторитетной организации Amnesty Intenational, нарушение прав диких переселенцев в Улан-Батор – основная проблема в области прав человека в этой стране. Такому раскладу могла бы позавидовать любая даже самая развитая демократия. Риск оказаться в квартире при температуре минус 30 градусов по Цельсию, конечно, может испугать, но все-таки свободу людей покинуть эту квартиру никто не ограничивает. В отличие от оказавшихся в похожих условиях, но за решеткой людей, арестованных за так называемые политические преступления.
УРБАНИЗАЦИЯ МОНГОЛИИ
В 1960‑м году доля городских жителей составляла в Монголии чуть больше трети от всего населения страны (35,7%), в Казахстане доля горожан была существенно выше (44,2%). В последующие десятилетия их число росло в обеих странах, но в Монголии урбанизация протекала более динамично. В результате к 1987 году этот показатель в двух странах сравнялся на отметке 56,2%, после чего наступила стагнация, которая продолжалась вплоть до начала 2000‑х, а затем цивилизационные пути Казахстана и Монголии разошлись. И если в Казахстане доля горожан продолжала стагнировать и даже уменьшилась (до 53,2%), то в Монголии она выросла к 2016 году до 72,8%.
Монголия превратилась в достаточно крупное по количеству населения государство, львиная доля которого тянется в мегаполис. Это классическая история, которая повторяется во всех государствах, оказавшихся на пути индустриализации и модернизации, начиная с Англии, в которой эти процессы активно происходили несколько столетий назад. Неизменившаяся структура Казахстана говорит о том, что никакой индустриализации и социальной модернизации в стране не происходило. И если торможение 1990‑х годов можно было списать на масштабную эмиграцию, затронувшую прежде всего город, то 2000‑е оказались просто потерянным десятилетием, когда высокие темпы экономического роста прошли мимо большей части населения, не затронув его.
Монголия часто описывается в западной литературе как страна фавел, которые облепили столицу. Действительно, по статистике более 64% населения страны проживает в столице. В Казахстане в крупнейшем городе страны проживает лишь 16,2%. И это означает, что аналогичные процессы для Казахстана еще впереди.
Парадоксальной выглядит и матрица отношений Монголии со своими соседями. Богатая на события и очень неоднозначная история этих связей, похоже, не имеет никакого отношения к существующей реальности. Современная Монголия не родилась, а была «вырезана» из состава Китая в 1911 году. Несколько позже, уже в разгар гражданской войны в бывшей Российской империи, ее независимость в противостоянии с Китаем сумели отстояли войска белогвардейского барона Унгерна.
СПРАВКА ВИКИПЕДИИ. В 1921 году дивизия русского генерала Р. Ф. фон Унгерн-Штернберга совместно с монголами выбила китайцев из столицы Монголии — Урги. Летом 1921 года войска РСФСР, Дальневосточной республики и красных монголов нанесли ряд поражений Унгерну. В Урге было создано Народное правительство, а в 1924 году Монголия была объявлена народной республикой. Вплоть до окончания Второй мировой войны единственным государством, признавшим независимость Монголии, был СССР.
Несмотря на то, что после прихода к власти коммунистов, КНР установила дипломатические отношения с дружественной по социалистическому лагерю МНРП, там никогда всерьез не воспринимали это государство. Более того, до 1961 года успешно блокировались все попытки вступления МНРП в ряды ООН. В самом Китае перепись 2000-го года зафиксировала почти 6 миллионов человек этнических монголов (в несколько раз больше, чем в самой Монголии), около 4 миллионов из которых проживает во Внутренней Монголии – огромном автономном районе, расположенном в северной части КНР. Власти Монгольской республики, кстати, считают эту территорию аннексированной Китаем.
Но китайские, равно как и монгольские эмоции не имеют никакого отношения к экономическим реалиям. КНР сделало ставку на развитие торговых связей с Монголией, и 90% экспортных поставок Монголии уходит в Китай.
Номенклатура экспортных поставок очевидна — это сырьевые товары. Месторождения меди, золота, угля, молибдена, урана, чей экспорт сегодня составляет около 40% ВВП, радикально изменили экономику Монголии. Из сельскохозяйственной и кочевой она превратилась в сырьевую. Но, как видим, это не стало основанием для политической трансформации Монголии в полуколониальную державу с авторитарной политической системой. По мнению политических экспертов, коррупция представляет собой органичный элемент монгольской политической системы, но она остается частью теневой, а не публичной системы принятия решений.
Особые отношения сложились у Монголии с Россией. В свое время страна не стала частью СССР только потому, что Москва хотела избежать обвинений в аннексии со стороны Китая. Де-факто же Монгольская Народная Республика была частью Советского Союза. Но после крушения СССР здесь не стали воевать с прошлым. В стране сохранилась кириллица, а подавляющее большинство населения Улан-Батора знает русский язык. И у страны нет никаких проблем с Россией, которая обеспечивает примерно 90% национального спроса на электроэнергию.
Несмотря на близкие отношения и критическую зависимость от России (электроэнергия) и Китая (монопсония на импорт), Монголия сумела отстоять свой нейтралитет и, несмотря на все уговоры России и Китая, сумела отказаться от настойчивого приглашения обоих соседей войти в состав Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), в которой она обладает статусом страны-наблюдателя, придуманным членами организации специально для нее.
О том, что этот статус помогает Монголии выстраивать свои отношения с США, стало известно после публикации Джулианом Ассанжем коллекции депеш, которые отправлялись сотрудниками посольств из разных стран в Вашингтон. В одной из них, датированной июнем 2006 года, рассказывается о встрече советника президента Монголии по внешней политике с дипломатом из США.
Советник президента сам организовал эту встречу для того, чтобы рассказать о повестке очередного саммита ШОС и об интересах президента Монголии, который отправлялся на эту встречу. Суть этих интересов, подчеркнул советник, состоит в продвижении идей свободной от ядерного оружия зоны и обвинении (пусть и косвенного) Северной Кореи и Ирана в нарушении взятых на себя обязательствах. Советник заверил своего американского собеседника, что президент не собирался задерживаться на саммите, так как его больше интересует встреча с принцем из Голландии, и даже не будет присутствовать на общих заседаниях, ограничившись двусторонними встречам с лидерами стран-участников ШОС. Советник подчеркнул, что Монголия ни в коем случае не собирается вступать в ШОС, хотя ее пытаются затащить туда всеми силами, посылая красноречивые сигналы через государства Центральной Азии (скорее всего, речь идет о Казахстане, так как одна из запланированных двусторонних встреч была именно с Нурсултаном Назарбаевым).
Американский дипломат выразил просьбу США воспрепятствовать принятию декларации, направленной против военного присутствия армии США в странах Центральной Азии. И доверительный характер этой беседы и наличие подобного рода просьб подтверждает, что, несмотря на всю дружбу с соседями, Монголия всячески стремилась к стратегическому союзу с США, который позволял ей выстроить свой собственный баланс сил и отношений в регионе.
На самом деле Монголии удалось добиться невозможного – привлечь внимание могущественной державы. До этого США не проявляли никакого интереса к этой стране. Как показывает, проведенное нами исследование рассекреченных материалов ЦРУ, там нет никаких значимых исследовательских материалов по этой стране.
В одном из посланий ЦРУ признает, что не владеет никакой информацией о стране, так как у них нет своих представителей в ней, а дипломаты, работающие в Москве, посещают Улан-Батор лишь «время от времени». Записка имела гриф «совершенно секретно» и была датирована 1970‑м годом. Это был разгар холодной войны и конфликта СССР с Китаем. Но даже эти обстоятельства не смогли заставить США создать свой аванпост в центре пустыни Гоби. Тем более, эти интересы не могли появиться в новую эпоху. Как откровенно признает посол США в 2005 году в одной из депеш из коллекции Викиликс: «Монголия не имеет стратегического значения для США».
В реальности это отношение как раз очень устраивало Улан-Батор, который хотел дружить со всеми, но на безопасном расстоянии. Удивительно, но эта стратегия сработала. И дело не в каком-то случайном сочетании геополитических факторов, как раз наоборот: все эти факторы говорили об обратном. Соседство с Китаем и Россией, начало разработки большого количества месторождений природных ископаемых, предполагаемое прохождение по территории страны одной из основных артерий создаваемого Шелкового пути – все эти обстоятельства давали основание для прогноза о том, что страну в покое не оставят. Но все сложилось совершенно иначе.
Причиной такого удачного для Монголии расклада, по нашему мнению, стала… парламентская демократия. Вопреки традиционному в Евразии представлению, она стала не следствием, а причиной стратегических преимуществ. Прежде всего потому, что парламентская система существенно осложняет возможность давления на государство. Даже хорошо известная проблема «партийной коррупции» в стране не облегчает, а скорее осложняет возможность такого давления. Все заняты решением куда более «насущных» и приземленных проблем, которые бесконечно далеки от «геополитических шахмат», и создавать для этого коалицию интересов никто не будет.
В свою очередь, наличие такой системы (хорошо понятной для любого дипломата) позволяет Госдепу с легким сердцем делать заявления о дружбе, сотрудничестве и даже стратегическом партнерстве, понимая всю пустоту этих фраз. Ведь главное в этой истории – не оказаться случайно застигнутым врасплох каким-нибудь кульбитом со стороны очередного авторитарного «сукина сына», который вообразил себя другом и соратником американского президента. И тем более не нужно пытаться каким-то образом повлиять на эту позицию.
Отсюда заявления, вроде того, которое Джордж Буш-младший сделал накануне своего визита в Монголию в ноябре 2005 года. В интервью монгольскому телевидению он торжественно пообещал, что США не допустят «никаких военных действий со стороны других государств по отношению к Монголии», а «если подобное произойдёт, Америка обязательно окажет помощь Монголии».
Все понимают, что этого не произойдет, так как у Монголии просто нет врагов, и здесь всегда рады видеть всех соседей. Время от времени. И вряд ли кто-то захочет нарушить этот баланс. А через некоторое время можно будет говорить уже и о феномене «пустынной Швейцарии».
ОТ РЕДАКЦИИ. Это очередная статья цикла, в котором мы обещали рассказать о том, как происходил транзит верховной власти в других государствах мира, схожих с Казахстаном по характеру политической системы и практики. О транзите власти в Испании, Португалии, Бразилии, Турции и Чили читайте в наших исследованиях: Как испанцы избавились от диктатуры Франко, Последняя революция на Западе, Транзит власти в Бразилии. Путь к демократии, Транзит в Бразилии. Попытка номер два , Турецкий транзит: от диктатуры к демократии.Ч.I, Турецкий транзит: от диктатуры к демократии. Ч.II , Чилийский транзит: диктатор, выйди вон!
Оригинал статьи: The expert communication channel of Central Asia region Kazakhstan 2.0