«Это чей-то бизнес-проект, никакого развития туризма там нет», – жестко заявил глава экологического общества «Зеленое спасение» Сергей Куратов в прямом эфире «R‑студии», рассказывая о ситуации на горнолыжном курорте. По просьбе читателей публикуем расшифровку этого разговора, опубликованного в газете “Ассанди-Таймс” 4 октября.
По его словам, несмотря на то, что силы неравны: на одной стороне вся государственная машина, а на другой — небольшая группа общественников, защитники урочища продолжают свою борьбу с чиновниками всеми доступными способами.
- Сергей Георгиевич, мы знаем, что вы один из противников горнолыжного курорта в урочище Кок-Жайляу. Можете об этом подробнее рассказать?
- Я бы хотел расставить некоторые акценты. Мы не противники горнолыжного спорта, горнолыжного туризма и курортов вообще. Мы говорим о том, что горнолыжный спорт должен развиваться там, где он не наносит вреда природе. И с правовой точки зрения национальные парки не предназначены для развития горнолыжных курортов, они предназначены именно для сохранения биологических ресурсов.
- Тем не менее, строительство курорта уже одобрено?
- Не одобрено. Многие средства массовой информации очень небрежно трактуют сложившуюся ситуацию. Сделана пока только предварительная оценка воздействия на окружающую среду. Но даже на этой первой предварительной стадии мы наблюдаем целый ряд мелких и крупных нарушений законодательства.
Мы везде говорим, что у нас красивая природа, что это буквально наша Швейцария, уникальные места, которые приводят в восхищение многих иностранцев. Но тогда зачем все это разрушать?
- Недавно на Кок-Жайляу возник конфликт между защитниками природы и геодезистами. Означает ли это, что борьба за ущелье проиграна? Если уж геодезисты там начали вести работы?
- Давайте сразу расставим точки над «i». Движение «Кок-Жайляу» включает в себя разных людей, разные объединения, в том числе и наше — «Зеленое спасение». Наши главные принципы — вести любую кампанию в рамках закона. За действие каких-то сторонников, субъектов, мы не несем никакой ответственности.
Но я хотел бы обратить внимание на другое. Несколько лет тому назад было совершено буквально варварское убийство в Аксайском ущелье. Перед этим неоднократно проходила информация о нападениях на туристов. Постоянно происходят то незаконные порубки леса, то самовольные захваты земли. О чем это говорит в целом? О том, что национальные парки в большинстве своем находятся в очень бедственном состоянии.
Мы много лет говорим о том, что необходимо создать рейнджерские службы, чтобы они постоянно патрулировали все ущелья, чтобы не было самовольной стрельбы, поджогов, нападений, что нужна экстренная связь, что должны быть определенные спасательные службы, которые всегда могли бы сообщить, где и что произошло.
На примере западных национальных парков очень хорошо видно, в каком бедственном состоянии находятся наши.
- В чьем, согласно законодательству, ведении находятся национальные парки? Муниципальных органов?
- Нет. Национальные парки и заповедники — республиканские учреждения. Они подчиняются только Министерству по охране окружающей среды и конкретно Комитету лесного хозяйства. И здесь идет постоянная борьба между противоречивыми тенденциями в законодательстве. Я могу привести просто блестящий, наглядный пример из нашей судебной практики. Огромная свалка мусора — на территории Иле-Алатауского национального парка. Мы подаем в суд. Дело доходит до анекдота. В суде представитель национального парка и представитель предприятия-нарушителя буквально сваливают вину друг на друга, заявляя, что «это не наша земля».
- Как обычно… Как мусор убирать, так это не наша земля, а когда распоряжаться…
- Судья оказался на высоте и назначил земельную экспертизу на предмет, кому принадлежит земля. Мы просто сидели в недоумении. Это значит, что ни администрация парка, ни городские власти, ни предприниматель не знают, чья эта земля.
- И что же выяснилось?
- Выяснилось, что это земля национального парка. Это яркий пример нарушения законодательства, причем грубого нарушения. Примеров таких нарушений можно привести сотни, мы ведем их мониторинг. И это еще одна из причин, почему мы выступаем против строительства.
Если бы освоение этих парков шло на таком же высоком уровне, как это делается, допустим, в Швейцарии или во Франции… Но этого не будет. Блестящий пример того, что этого не будет, — ситуация на Шымбулаке. Весь естественный склон уничтожен. Последний сель, который прошел в июле, привел к тому, что там сотни тонн грязи было смыто с огромной площади, которая полностью была лишена растительности. Промоины образовались глубиной метра два-три. Это там, где этих промоин вообще не было. Вот вам уровень строительства.
- Тем не менее, работы по подготовке к строительству идут весьма активно. Вы изучали, действительно ли этот курорт привлечет миллионы туристов и будет работать целый год?
- Специальные исследования мы не проводили. Но я бы здесь поставил вопрос немного по-другому. Опять же, возвращаясь к работе национальных парков. Для того чтобы национальный парк функционировал на таком же уровне, как в Швеции или во Франции, нужен очень высокий уровень сервиса.
Один из самых популярных маршрутов, допустим, советского периода — туристический маршрут из Алматы на Иссык-Куль. Это был очень популярный маршрут. Он не очень сложный, ходили даже пожилые люди. Великолепный маршрут через два горных хребта, реки, ледники.
- Сейчас этот маршрут закрыт?
- С одной стороны, — погранзастава, с другой — нападения на туристов как на нашей, так и на киргизской стороне. Плюс визовые проблемы. И о каком туризме можно говорить в таких условиях?
И очень важный момент: все эти строительные действия на территориях национальных парков ведут не просто к созданию незаконных, малопривлекательных туристических объектов, они уничтожают природные памятники. А многие едут сюда посмотреть на ту нетронутую природу, которой нет в Европе.
- Насколько мы знаем, «Зеленое спасение» вместе с защитниками Кок-Жайляу отправляло запросы в правительство. Вам пришел какой-нибудь ответ?
- Да, ответы были. Но, к сожалению, такие, как мы и ожидали, то есть что все будет сделано в рамках закона, все будет учтено. Однако, как мы уже убедились на протяжении нескольких последних месяцев нашей работы, далеко не все делается в рамках закона, далеко не все учтено.
- Сейчас борьба за Кок-Жайляу находится на какой стадии? Или вы, может быть, планируете что-то? Проводить какие-то еще мероприятия?
- В мае этого года инициативная группа граждан Алматы подала обращение в комитет Орхусской конвенции в связи с тем, что ее положения, касающиеся таких планов развития туризма, были нарушены. То есть мы обратились в международный орган.
В июне это заявление было рассмотрено, и в настоящий момент заявлено, что Казахстан должен до декабря ответить на наши претензии: почему данные планы и программы по развитию туризма не были обсуждены с общественностью, что является нарушением статьи 7 Орхусской конвенции.
Кроме того, мы подали исковое заявление о бездействии Министерства по охране окружающей среды, поскольку то, что сейчас происходит на территории Иле-Алатауского национального парка, во многом является результатом бездействия именно этого министерства, так как это его подведомственное учреждение.
- У вас есть какие-то версии, кто, зачем и почему так активно продвигает этот проект?
- Судя по тому, как происходят изменения в законодательстве, это какие-то группы, которые заинтересованы в конкретных выгодах от узких конкретных проектов. Допустим, в том же законе об особо охраняемых территориях вдруг появляется статья, в которой говорится, что в целях развития туризма можно строить крупные объекты на территориях национального парка или можно брать землю на 49 лет в аренду. Такого вы не найдете ни в одном законодательстве западных стран. Там это все жестко регламентировано.
У нас очень хорошо видно, когда какая-то группа вдруг внезапно заинтересовалась в развитии, допустим, туризма — значит, будем развивать туризм. Заинтересовалась горнолыжным спортом — значит, будем развивать его.
Так было и в 2000 году, когда была кампания против захоронения радиоактивных отходов на территории Казахстана. Явно была группа, заинтересованная в том, чтобы получить деньги за счет импорта радиоактивных отходов. Тогда поднялась мощная волна, в которой мы тоже участвовали. Тогда министерство поддержало общественную кампанию, и ряд парламентариев поддержал, и вопрос сам по себе растаял, исчез.
- Вы считаете, что общественность еще может как-то повлиять?
- Может, хотя шансы невелики, потому что законодательство плохое и единой политики, как я уже сказал, нет.
Беседовала Назира ДАРИМБЕТ
Полную видеозапись прямого эфира смотрите на YouTube http://youtu.be/7Hs9DwhaxdU:
ОТ РЕДАКЦИИ: тем, у кого не получается смотреть видеосюжеты у нас на портале, мы советуем нажать на гиперссылку, чтобы посмотреть сюжет в YouTube, или скопировать ссылку, вставить ее в браузер, чтобы открыть напрямую страницу в YouTube с заинтересовавшим вас сюжетом.
Источник: Газета «Ассанди-Таймс» от 4 октября 2013 года
Читать оригинал статьи: