Зачем приезжал в Астану Бердымухамедов?

18–19 апре­ля т.г. состо­ял­ся госу­дар­ствен­ный визит пре­зи­ден­та Турк­ме­ни­ста­на в Казах­стан. Весь­ма при­ме­ча­тель­но и пока­за­тель­но, что свою первую офи­ци­аль­ную поезд­ку после «пере­из­бра­ния» в фев­ра­ле 2017 года Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­дов совер­шил имен­но в Астану.

Тем самым, как отме­ти­ли офи­ци­аль­ные СМИ обо­их госу­дарств, было под­черк­ну­ты и под­твер­жде­ны осно­вы дву­сто­рон­них отно­ше­ний – дру­же­лю­бие, доб­ро­со­сед­ство и вза­им­ное ува­же­ние. Так что награж­де­ние Бер­ды­му­хам­ме­до­ва казах­стан­ским пре­зи­ден­том Орде­ном «Друж­бы» I сте­пе­ни, воз­мож­но, не толь­ко дипло­ма­ти­че­ский жест.

Но настоль­ко ли иде­аль­ны­ми явля­ют­ся казах­стан­ско-турк­мен­ские отно­ше­ния, как выгля­дят они, судя по офи­ци­аль­ной хро­ни­ке про­го­су­дар­ствен­ных СМИ?

Что­бы понять это, необ­хо­ди­мо вер­нуть­ся несколь­ко назад, к момен­ту обре­те­ния неза­ви­си­мо­сти, и рас­спро­сить лиц, ранее поки­нув­ших Турк­ме­ни­стан, но сохра­нив­ших связь с родиной.

***

Дипло­ма­ти­че­ские отно­ше­ния меж­ду дву­мя стра­на­ми были уста­нов­ле­ны 5 октяб­ря 1992 года, и к нача­лу выше­упо­мя­ну­то­го визи­та дого­вор­но-пра­во­вая база состав­ля­ла более 60 доку­мен­тов, вклю­чая Дого­вор о дру­же­ствен­ных отно­ше­ни­ях и сотруд­ни­че­стве от 19 мая 1993 года.

В пери­од прав­ле­ния пер­во­го пре­зи­ден­та Турк­ме­ни­ста­на (до декаб­ря 2006 года) меж­ду Сапар­му­ра­том Ния­зо­вым и Нур­сул­та­ном Назар­ба­е­вым сло­жи­лись доста­точ­но непло­хие отно­ше­ния. Одна­ко в боль­шей сте­пе­ни они каса­лись вза­и­мо­дей­ствия в раз­лич­ных меж­го­су­дар­ствен­ных про­грам­мах, напри­мер, в рам­ках ЭКО, и схо­жей заин­те­ре­со­ван­но­сти в уча­стии в про­грам­мах ЕЭС и ЭСКАТО (ООН), СПЕКА, чем на дву­сто­рон­нем уровне.

Каких-либо види­мых, реаль­ных успе­хов рав­но­прав­но­го, вза­и­мо­вы­год­но­го казах­стан­ско-турк­мен­ско­го сотруд­ни­че­ства в тот пери­од при­ве­сти в каче­стве при­ме­ра слож­но. При­чи­на заклю­ча­лась, как в объ­ек­тив­ных, так и субъ­ек­тив­ных факторах.

К объ­ек­тив­ным отно­сит­ся то, что Казах­стан и Турк­ме­ни­стан явля­ют­ся экс­пор­те­ра­ми угле­во­до­ро­дов, соот­вет­ствен­но транс­порт­но-логи­сти­че­ское сотруд­ни­че­ство меж­ду ними опре­де­ля­ет­ся зна­чи­тель­но боль­шей зави­си­мо­стью Турк­ме­ни­ста­на от тран­зи­та экс­пор­ти­ру­е­мо­го  при­род­но­го газа через тер­ри­то­рию Казах­ста­на, чем зави­си­мо­стью Казах­ста­на от тран­зи­та через тер­ри­то­рию Турк­ме­ни­ста­на казах­стан­ской неф­ти. Так про­изо­шло, пото­му что про­ек­ты транс­пор­ти­ров­ки казах­стан­ской неф­ти через Турк­ме­ни­стан так и не реализовались.

В част­но­сти, в июле 1999 года актив­но обсуж­дал­ся про­ект транс­пор­ти­ров­ки север­ной казах­стан­ской неф­ти к пор­ту Турк­мен­ба­ши. Отту­да она мог­ла бы тан­ке­ра­ми направ­лять­ся к кас­пий­ско­му побе­ре­жью Ира­на. В этих целях пла­ни­ро­ва­лось задей­ство­вать суще­ство­вав­ший неф­те­про­вод Пав­ло­дар-Чим­кент (Казах­стан) — Сей­ди (Турк­ме­ни­стан). При этом Казах­стан был готов транс­пор­ти­ро­вать по нему до 50 тысяч тонн неф­ти в месяц. Но дого­во­рить­ся об этом в ито­ге так и не получилось.

Про­ект тран­зи­та казах­стан­ской неф­ти через порт Турк­мен­ба­ши был не един­ствен­ным. В июне 2002 года посол Ира­на в РК Мар­та­за Саф­фа­ри после встре­чи с пре­мьер-мини­стром РК Иман­га­ли Тас­ма­гам­бе­то­вым заявил жур­на­ли­стам о том, что Иран готов начать пере­го­во­ры о стро­и­тель­стве неф­те­про­во­да из Казах­ста­на через Турк­ме­ни­стан к Пер­сид­ско­му заливу.

Фран­ко-бель­гий­ская ком­па­ния Total-fina Elf гото­ви­ла тех­ни­ко-эко­но­ми­че­ское обос­но­ва­ние это­го про­ек­та с выхо­дом к пер­сид­ско­му зали­ву и с ответв­ле­ни­ем в запад­ный Паки­стан. Постро­ить неф­те­про­вод пла­ни­ро­ва­лось к 2008–2012 годам. Одна­ко и этот про­ект остал­ся толь­ко на бума­ге. При этом зави­си­мость Турк­ме­ни­ста­на от тран­зи­та при­род­но­го газа через Казах­стан не толь­ко нику­да не исчез­ла, но и с нача­лом стро­и­тель­ства газо­про­во­да в Китай еще более ста­ла ощу­ти­мой. Поэто­му «рав­но­прав­ных» отно­ше­ний меж­ду Турк­ме­ни­ста­ном и Казах­ста­ном не мог­ло полу­чить­ся в прин­ци­пе. Что пре­крас­но пони­ма­ли в обо­их столицах.

Тем не менее, Турк­ме­ни­стан оста­вал­ся важ­ным парт­не­ром Казах­ста­на в энер­ге­ти­че­ской сфе­ре. В част­но­сти это под­чер­ки­вал в октяб­ре 1998 года и Чрез­вы­чай­ный и Пол­но­моч­ный посол Рес­пуб­ли­ки Казах­стан в Турк­ме­ни­стане Вале­рий Темир­ба­ев. Турк­ме­ни­стан являл­ся одним из основ­ных постав­щи­ков при­род­но­го газа (и газо­во­го кон­ден­са­та) в южные обла­сти Казах­ста­на и на 25% удо­вле­тво­рял их потреб­ность в электроэнергии.

Одна­ко уже к кон­цу 2000-го года в рам­ках это­го сотруд­ни­че­ства нако­пи­лось мно­же­ство про­ти­во­ре­чий, в резуль­та­те кото­рых 1 мар­та 2001 года пер­вый вице-пре­мьер Казах­ста­на Дани­ал Ахме­тов на встре­че с С.Ниязовым при­знал долг Казах­ста­на за постав­лен­ную в про­шлые годы элек­тро­энер­гию, а так­же часть задол­жен­но­сти за турк­мен­ский газ. В соот­вет­ствии с про­то­ко­лом меж­пра­ви­тель­ствен­ных пере­го­во­ров, состо­яв­ших­ся в Ашха­ба­де в мар­те 2001 года, долг Казах­ста­на соста­вил более $55 млн., из кото­рых свы­ше $21 млн. при­хо­ди­лось на опла­ту турк­мен­ско­го газа, постав­лен­но­го в нача­ле 90‑х годов. Таким обра­зом, несмот­ря на декла­ри­ру­е­мую важ­ность выше­ука­зан­но­го эко­но­ми­че­ско­го сотруд­ни­че­ства, его нель­зя было назвать безоблачным.

По при­чи­нам эко­но­ми­че­ских про­ти­во­ре­чий в апре­ле 2001 года был даже пере­не­сен офи­ци­аль­ный визит  Ния­зо­ва в Казах­стан, в ходе кото­ро­го пла­ни­ро­ва­лось под­пи­сать Дого­вор о дели­ми­та­ции и демар­ка­ции казах­стан­ско-турк­мен­ской госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы (при­ме­ча­тель­но, что этот дого­вор впо­след­ствии неод­но­крат­но пере­смат­ри­вал­ся и был под­пи­сан уже в дру­гой редак­ции в ходе послед­не­го визи­та Г.Бердымухамедова), а так­же Согла­ше­ние о сотруд­ни­че­стве в охране казах­стан­ско-турк­мен­ской госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы и Дого­вор о пере­да­че лиц, осуж­ден­ных к лише­нию сво­бо­ды для даль­ней­ше­го отбы­ва­ния наказания.

При­ме­ча­тель­но, что и на конец 2005 года дол­го­вые обя­за­тель­ства Казах­ста­на перед Турк­ме­ни­ста­ном так и не были уре­гу­ли­ро­ва­ны и про­дол­жа­ли оста­вать­ся пред­ме­том обсуж­де­ния спе­ци­аль­но создан­ной для это­го казах­стан­ско-турк­мен­ской рабо­чей груп­пы, кото­рую на тот пери­од с казах­стан­ской сто­ро­ны воз­глав­лял вице-министр энер­ге­ти­ки и мине­раль­ных ресур­сов Быр­лык Оразбаев.

К субъ­ек­тив­ным фак­то­рам отно­си­тель­но непро­стых вза­и­мо­от­но­ше­ний Турк­ме­ни­ста­на ния­зов­ской эпо­хи и Казах­ста­на опро­шен­ные экс­пер­ты отнес­ли некую «схо­жесть харак­те­ров»  обо­их пре­зи­ден­тов. Их в боль­шей сте­пе­ни забо­ти­ли не инте­ре­сы нации, а их соб­ствен­ная судь­ба, что выра­жа­лось в кад­ро­вой поли­ти­ке – толь­ко угро­за эко­но­ми­че­ской ката­стро­фы мог­ли побу­дить их при­влечь (и то толь­ко вре­мен­но и при усло­вии их оче­вид­ной лояль­но­сти) спо­соб­ных, неза­ви­си­мо мыс­ля­щих людей. Оба лиде­ра были склон­ны «метать­ся» меж­ду США и Рос­си­ей, оба с нескры­ва­е­мым раз­дра­же­ни­ем и опа­се­ни­ем вос­при­ня­ли при­ход к вла­сти в  2000 году пре­зи­ден­та Вла­ди­ми­ра Путина.

В фев­ра­ле 1999 года С.Ниязов и Н.Назарбаев актив­но вза­и­мо­дей­ство­ва­ли в рам­ках под­го­тов­ки встре­чи в апре­ле того года в Ашха­ба­де лиде­ров Казах­ста­на, Кыр­гыз­ста­на, Турк­ме­ни­ста­на и Узбе­ки­ста­на (без Таджи­ки­ста­на) с целью обсуж­де­ния вопро­сов реги­о­наль­но­го раз­ви­тия и выра­бот­ки еди­ной пози­ции по выстра­и­ва­нию кон­со­ли­ди­ро­ван­ных отно­ше­ний с РФ. Прав­да, выра­бо­тать еди­ную пози­цию так и  не уда­лось в силу вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щих амби­ций на реги­о­наль­ное лидерство.

В июне 1999 года Чрез­вы­чай­ный и Пол­но­моч­ный посол Турк­ме­ни­ста­на Хал­на­зар Ага­ха­нов, вру­чая в Астане вери­тель­ные гра­мо­ты пре­зи­ден­ту  Назар­ба­е­ву, под­черк­нул, что пре­зи­дент  Ния­зов  пред­ла­га­ет выра­бо­тать дву­сто­рон­нюю кон­со­ли­ди­ро­ван­ную пози­цию по пово­ду раз­ви­тия транс­порт­ной инфра­струк­ту­ры, исполь­зо­ва­ния желез­но­до­рож­но­го кори­до­ра Север-Юг, опре­де­ле­ния ста­ту­са Кас­пий­ско­го моря и дей­ствий по выво­ду энер­го­но­си­те­лей на миро­вые рын­ки, в част­но­сти, стро­и­тель­ство неф­те- и газо­про­во­дов в Евро­пу, Китай и к Пер­сид­ско­му зали­ву. Но тогда достичь кон­сен­су­са в силу отсут­ствия насто­я­ще­го дове­рия меж­ду дву­мя лиде­ра­ми так и не удалось.

***

С момен­та при­хо­да к вла­сти Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­до­ва казах­стан­ский пре­зи­дент четы­ре раза посе­щал Турк­ме­ни­стан с офи­ци­аль­ны­ми и рабо­чи­ми визи­та­ми. Одна­ко сле­ду­ет отме­тить, что два из четы­рех визи­тов были при­уро­че­ны к мно­го­сто­рон­ним меж­ду­на­род­ным пере­го­во­рам в Турк­ме­ни­стане. В этот же пери­од  Бер­ды­му­хам­ме­дов в свою оче­редь несколь­ко раз посе­тил Казах­стан, в част­но­сти пер­вый госу­дар­ствен­ный визит состо­ял­ся в мае 2007 года.

Но несмот­ря на часто­ту вза­им­ных визи­тов, нель­зя кон­ста­ти­ро­вать, что за послед­ние годы про­изо­шел какой-либо замет­ный про­рыв в казах­стан­ско-турк­мен­ских отношениях.

В Астане 18 апре­ля 2017 года  Бер­ды­му­ха­ме­до­вым и  Назар­ба­е­вым был под­пи­сан ряд доку­мен­тов, наи­бо­лее важ­ны­ми сре­ди кото­рых явля­ют­ся Дого­вор о стра­те­ги­че­ском парт­нер­стве меж­ду Рес­пуб­ли­кой Казах­стан и Турк­ме­ни­ста­ном и Согла­ше­ние меж­ду Рес­пуб­ли­кой Казах­стан и Турк­ме­ни­стан о демар­ка­ции казах­стан­ско-турк­мен­ской госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы и Согла­ше­ние меж­ду пра­ви­тель­ством Рес­пуб­ли­ки Казах­стан и пра­ви­тель­ством Турк­ме­ни­ста­на о казах­стан­ско-турк­мен­ской Меж­пра­ви­тель­ствен­ной комиссии.

Под­во­дя ито­ги визи­та, важ­но под­черк­нуть, что Казах­стан и Турк­ме­ни­стан ста­ли пер­вы­ми стра­на­ми в реги­оне, кото­рые сня­ли про­ти­во­ре­чия, свя­зан­ные с общей госу­дар­ствен­ной гра­ни­цей, тем самым опе­ре­див Узбе­ки­стан, новый пре­зи­дент кото­ро­го наме­ре­ва­ет­ся уско­рить ана­ло­гич­ные про­цес­сы с государствами-соседями.

Напом­ним, что турк­ме­но-узбек­ские пере­го­во­ры о дели­ми­та­ции и демар­ка­ции госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы меж­ду дву­мя госу­дар­ства­ми были воз­об­нов­ле­ны лишь после визи­та в Ашха­бад ново­го пре­зи­ден­та Узбе­ки­ста­на Шав­ка­та Мир­зи­ёе­ва в нача­ле мар­та 2017 года. Встре­чи рабо­чих групп Сов­мест­ной турк­ме­но-узбек­ской меж­пра­ви­тель­ствен­ной комис­сии по вопро­сам дели­ми­та­ции и демар­ка­ции турк­ме­но-узбек­ской гра­ни­цы состо­я­лись в Турк­ме­на­ба­де 27–30 марта.

Но, как было ска­за­но выше, Дого­вор о дели­ми­та­ции и про­цес­се демар­ка­ции казах­стан­ско-турк­мен­ской госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы был готов к под­пи­са­нию еще в нача­ле 2001 года.

Вза­и­мо­дей­ствие Аста­ны и Ашха­ба­да, внеш­не­по­ли­ти­че­ские при­о­ри­те­ты кото­рых сов­па­да­ют в таких сфе­рах, как отно­ше­ния с зару­беж­ны­ми стра­на­ми в вопро­сах энер­ге­ти­ки, дивер­си­фи­ка­ция поста­вок угле­во­до­ро­дов, созда­ния надеж­ной и мно­го­ва­ри­ант­ной транс­порт­но-логи­сти­че­ской инфра­струк­ту­ры, объ­ек­тив­но необ­хо­ди­мо и может быть вза­и­мо­вы­год­ным. Одна­ко пока объ­ем вза­им­но­го това­ро­обо­ро­та явля­ет­ся скром­ным – $283,5 млн в 2016 году ($178,25 млн – в 2015).

Без­услов­но, это мож­но объ­яс­нить тем, что в осно­ве эко­но­мик обо­их госу­дарств лежит экс­порт неф­ти и газа. Одна­ко раз­ви­тие тор­гов­ли сдер­жи­ва­ет­ся так­же и из-за некон­вер­ти­ру­е­мо­сти турк­мен­ской наци­о­наль­ной валю­ты (мана­та). Кро­ме того, не сто­ит забы­вать, что Турк­ме­ни­стан не наме­рен в бли­жай­шее вре­мя отме­нять визо­вый режим, в том чис­ле и для граж­дан Казах­ста­на. Это явно не спо­соб­ству­ет раз­ви­тию вза­им­ных тор­гов­ли и туризма.

Смо­жет ли уве­ли­чить вза­им­ный това­ро­обо­рот орга­ни­за­ция при­гра­нич­ной тор­гов­ли, о чем было упо­мя­ну­то в сов­мест­ном заяв­ле­нии двух пре­зи­ден­тов по ито­гам пере­го­во­ров «тет-а-тет», пока неяс­но. Ясно лишь то, что с уче­том общей финан­со­во­го поло­же­ния, реше­ние это­го вопро­са не будет глав­ной зада­чей теку­ще­го года.

В свою оче­редь дипло­ма­ти­че­ские отно­ше­ния двух стран нель­зя назвать без­об­лач­ны­ми. Они осо­бен­но обост­ри­лись в октяб­ре 2015 года после сов­мест­но­го бри­фин­га пре­зи­ден­тов РФ и РК, в ходе кото­ро­го Назар­ба­ев пуб­лич­но выска­зал оза­бо­чен­ность по пово­ду ситу­а­ции с без­опас­но­стью на афга­но-турк­мен­ской гра­ни­це. Кро­ме того c 15 фев­ра­ля 2015 года (ЧПП Маг­тым­гу­лы Акмы­ра­дов был осво­бож­ден от долж­но­сти) Турк­ме­ни­стан не име­ет сво­е­го посла в Астане.

Плюс есть набор мел­ких скан­да­лов, свя­зан­ных с дея­тель­но­стью дипло­ма­тов обо­их госу­дарств, кото­рые мог­ли бы решать­ся в более дру­же­люб­ном фор­ма­те. Да, их не ста­ли пре­да­вать широ­кой оглас­ке, но тем не менее их мож­но счи­тать инди­ка­то­ра­ми реаль­но­го уров­ня меж­го­су­дар­ствен­но­го взаимодействия.

Таким же инди­ка­то­ром явля­ет­ся и инци­дент с 7 граж­да­на­ми Казах­ста­на, про­изо­шед­ший в 2012 году, и свя­зан­ный с непред­на­ме­рен­ным нару­ше­ни­ем госу­дар­ствен­ной гра­ни­цы. В резуль­та­те казах­стан­цы были реаль­но осуж­де­ны, про­ве­ли в заклю­че­нии более трех меся­цев и толь­ко потом были поми­ло­ва­ны и воз­вра­ще­ны на родину.

***

При­ня­то счи­тать, что наи­боль­ший потен­ци­ал вза­им­но­го эко­но­ми­че­ско­го инте­ре­са оста­ет­ся в тран­зит­ных воз­мож­но­стях обо­их сосед­них госу­дарств – по выво­ду казах­стан­ской неф­ти в южном направ­ле­нии к Пер­сид­ско­му зали­ву и турк­мен­ско­го при­род­но­го газа в север­ном направ­ле­нии в РФ, Укра­и­ну, стра­ны ЕС, а так­же в КНР. Но тут так­же име­ют­ся опре­де­лен­ные нюансы.

На дан­ный момент един­ствен­ным поку­па­те­лем турк­мен­ско­го газа остал­ся Китай. С момен­та завер­ше­ния стро­и­тель­ства транс­кон­ти­нен­таль­но­го тру­бо­про­во­да «Цен­траль­ная Азия – КНР», Турк­ме­ни­стан поста­вил в Под­не­бес­ную 127  млрд. м³ при­род­но­го газа (на конец 2016 года). Общая про­пуск­ная спо­соб­ность трех веток газо­про­во­да состав­ля­ет 55 млрд. м³ (А и В – по 15, С – 25 млрд. м³) в год и они про­хо­дят по тер­ри­то­ри­ям Узбе­ки­ста­на и Казах­ста­на, кото­рые сами явля­ют­ся газо­до­бы­ва­ю­щи­ми государствами.

В 2016 году Турк­ме­ни­стан поста­вил поряд­ка 30 млрд. м³, Узбе­ки­стан – око­ло 4,5 млрд м³, Казах­стан – менее 1 млрд. м³.  Узбе­ки­стан и Казах­стан име­ют пра­во постав­лять по 10 млрд. м³ еже­год­но. И в послед­нее вре­мя Казах­стан уже не раз заяв­лял о наме­ре­нии уве­ли­чить постав­ку соб­ствен­но­го газа.

Таким обра­зом доля Турк­ме­ни­ста­на в рам­ках дей­ству­ю­щих мощ­но­стей (кото­рые, кста­ти, пока не выве­де­ны на про­ект­ные пока­за­те­ли) может варьи­ро­вать­ся лишь с нынеш­них 30 до 35 млрд. м³. Это не поз­во­ля­ет Ашха­ба­ду свое­вре­мен­но пога­шать мно­го­мил­ли­ард­ные китай­ские кре­ди­ты, что­бы затем исполь­зо­вать дохо­ды от это­го про­ек­та для сохра­не­ния отно­си­тель­но высо­ко­го (по срав­не­нию с Таджи­ки­ста­ном и Кыр­гыз­ста­ном) уров­ня жиз­ни турк­мен­ских граждан.

В этой свя­зи пози­ция Казах­ста­на по пово­ду пер­спек­тив исполь­зо­ва­ния сов­мест­но­го газо­про­во­да явля­ет­ся весь­ма чув­стви­тель­ной для Турк­ме­ни­ста­на.  То есть в слу­чае уве­ли­че­ния Казах­ста­ном поста­вок сво­е­го газа в Китай может начать­ся скры­тая кон­ку­рен­ция с турк­мен­ским газом.

Хоро­шо, что потен­ци­ал транс­порт­но-ком­му­ни­ка­ци­он­но­го сотруд­ни­че­ства меж­ду дву­мя госу­дар­ства­ми отнюдь не огра­ни­чи­ва­ет­ся одним тран­зи­том через Казах­стан турк­мен­ско­го при­род­но­го газа в Китай. Име­ет­ся так­же воз­мож­ность  откры­тия новых мор­ских марш­ру­тов меж­ду Казах­ста­ном и Турк­ме­ни­ста­ном по Кас­пий­ско­му морю. Уве­ли­че­ние гру­зо­по­то­ка так­же может про­изой­ти после окон­ча­ния рекон­струк­ции авто­мо­биль­но­го марш­ру­та «Аст­ра­хань – Аты­рау – Актау – гра­ни­ца Туркменистана».

Но, без­услов­но, глав­ное, что в декаб­ре 2014 года состо­я­лось откры­тие желез­но­до­рож­ной маги­стра­ли «Узень – Кызыл­кая – Бере­кет – Этрек – Гор­ган». Несмот­ря на то, что реа­ли­за­ция про­ек­та затя­ну­лась с 2007 года, когда в ходе вто­ро­го Кас­пий­ско­го сам­ми­та в Теге­ране было под­пи­са­но трех­сто­рон­нее (Казах­стан, Турк­ме­ни­стан, Иран) меж­пра­ви­тель­ствен­ное согла­ше­ние о стро­и­тель­стве желез­но­до­рож­ной линии, и сопро­вож­да­лась мно­го­чис­лен­ны­ми сбо­я­ми, его запуск ста­ло зна­чи­мым собы­ти­ем реги­о­наль­но­го мас­шта­ба.  В фев­ра­ле 2016 года руко­во­ди­те­ля­ми желез­но­до­рож­ных ведомств были согла­со­ва­ны еди­ные сквоз­ные тари­фы гру­зо­обо­ро­та по ука­зан­но­му марш­ру­ту на теку­щий год. Оста­лось толь­ко дове­сти к 2020 году  гру­зо­по­ток до запла­ни­ро­ван­ных 15 мил­ли­о­нов тонн еже­год­но­го това­ро­обо­ро­та, с чем пока отме­ча­ют­ся види­мые проблемы.

Тем вре­ме­нем, у руко­вод­ства Турк­ме­ни­ста­на, судя по оцен­кам мис­сии ОБСЕ в Ашха­ба­де, нет вре­ме­ни на ожи­да­ние поло­жи­тель­ных эффек­тов от круп­ных про­ек­тов, посколь­ку все ост­рее сто­ит про­бле­ма обес­пе­че­ния теку­ще­го балан­са гос­бюд­же­та. В силу вве­ден­ных огра­ни­че­ний кон­вер­та­ции наци­о­наль­ной валю­ты всё боль­шее коли­че­ство малых и сред­них пред­при­я­тий в стране пре­кра­ща­ют свою дея­тель­ность, ощу­ща­ет­ся дефи­цит капи­та­ло­вло­же­ний для орга­ни­за­ции про­из­водств для импор­то­за­ме­ще­ния, под­держ­ки соб­ствен­ной пере­ра­ба­ты­ва­ю­щей промышленности.

В этой свя­зи, воз­мож­но, что глав­ной целью визи­та Бер­ды­му­ха­ме­до­ва в Аста­ну была прось­ба к Назар­ба­е­ву  о предо­став­ле­нии ста­би­ли­зи­ру­ю­ще­го зай­ма, в кото­ром Турк­ме­ни­ста­ну было отка­за­но со сто­ро­ны ВБ и МВФ.

Смо­жет ли Казах­стан, сам нахо­дя­щий­ся в слож­ной эко­но­ми­че­ской ситу­а­ции, ока­зать необ­хо­ди­мую помощь на при­ем­ле­мых для турк­мен­ско­го пре­зи­ден­та усло­ви­ях, будет понят­но в бли­жай­шее вре­мя, по ряду при­зна­ков, кото­рые невоз­мож­но скрыть. Одна­ко, если дан­ная помощь и будет ока­за­на, её эффект вряд ли будет иметь дли­тель­ный характер.

ОБ АВТОРЕ: Андрей МЕДВЕДЕВ – рос­сий­ский поли­то­лог, испол­ни­тель­ный дирек­тор АНО «ЦПТ «Полит­Кон­такт».