Все так же продолжится противостояние кланов и группировок внутри власти, видимым проявлением которого будут скандальные разоблачения отдельных чиновников-коррупционеров, не сумевших «развести» или не имеющих солидной «крыши». Это будет все так же называться борьбой с коррупцией.
Власть имущие будут продолжать набивать свои карманы, используя традиционные схемы доения госбюджета, проще говоря, безбожно воруя государственные деньги.
Прикормленные госзаказом СМИ и НПО будут отрабатывать свой кусок хлеба, все больше теряя квалификацию и совесть.
Парламент, даже если его вдруг распустят и выберут новый, будет продолжать на правах филиала администрации президента обслуживать правительство, реализующего волю президента.
Так же, как и раньше, президент будет переставлять людей в правительстве в соответствии с только ему понятной логикой. А казахстанские политологи и аналитики, как и прежде, будут глубокомысленно обсуждать перипетии «высокой политики», находя во всей этой кадровой чехарде глубокий смысл. Хотя смысла в этом давно уже нет — обычная профилактическая процедура перетря(а)хивания подчиненных, чтобы не забывали, кто в доме хозяин.
Другим любимым занятием наших политологов будут нескончаемые рассуждения о Казахстане после Назарбаева и возможных его преемниках. Тут вообще полное отсутствие какой-либо логики, все на уровне гадания на кофейной гуще.
Об уровне нашей аналитики свидетельствует недавний ажиотаж вокруг темы казахстанского терроризма. Помните, как после нескольких странных взрывов, политологи всех мастей взахлеб смаковали начало эры казахстанского терроризма: писались статьи, аналитические обзоры, проводились круглые столы и конференции. Но «теракты», выполнив свою роль, вдруг прекратились, и объявленная эра терроризма так и не состоялась. Похоже, такая аналитика нас ожидает и в новом году.
Одним 2014 год не будет похож на предыдущие — в нем не будет оппозиции. С ней, похоже, в Казахстане покончили окончательно.
Была она и нет ее
Жизнь казахстанской оппозиции никогда не была безоблачной. Ее деятельность всегда контролировалась и регламентировалась властями, а в необходимых случаях ограничивалась и пресекалась. Власти всегда старались держать оппозицию на коротком поводке, что позволяло диктовать ей жесткие правила игры. Отдельные попытки оппозиции играть свою игру (создание ДВК, деятельность «Алги») жестко пресекались, их лидеры оказывались за решеткой. При этом соблюдение негласных правил игры, важнейшим из которых являлось «не трогать Папу», позволяло оставаться на плаву и даже проявлять высокую активность.
Это устраивало власть, которая использовала это в качестве козырной карты: мол, смотрите, у нас есть оппозиция! Устраивало это и большинство лидеров оппозиции, рассматривающих это как шанс попасть в большую политику. Иллюзии рассеивались по мере того, как становилось понятным, что широкой поддержки в массах оппозиционеры не получают, а власти не торопятся пускать их во власть. Осознание тупиковости ситуации привело к тому, что те, кто создал ДВК в 2001 году, один за другим отходили от оппозиционных дел. Последним из оппозиции из оставшихся в стране ушел Булат Абилов.
Более драматичной оказалась история с оппозицией, возглавляемой Мухтаром Аблязовым, который в отличие от своих партнеров по ДВК избрал путь жесткой конфронтации с Назарбаевым. Тут все было как на войне — с тюрьмами, побегами, слежкой, заложниками, судами, закрытием газет, обвинением в терроризме. Это крыло казахстанской оппозиции не прятало своей антиназарбаевской направленности. Отставка президента Назарбаева и радикальное реформирование выстроенной им политической системы открыто провозглашалось как основная цель. Поэтому партию «Алга» не регистрировали 7 лет и в конце концов, обвинив в экстремизме, запретили, а ее лидера Владимира Козлова посадили на 7,5 лет. Сам Аблязов задержан во Франции по запросу Интерпола и ему угрожает депортация в Казахстан.
«Против» ушло в подполье
Уход из политической жизни умеренной и радикальной оппозиции исключит политическую альтернативу как фактор общественной жизни. И радикальная «Алга», умеренный «Азат» и умеренно-радикальная КПК при всей их незлобивости, несолидности, а порой и просто неадекватности действий объективно представляли альтернативу нынешнему политическому курсу Назарбаева. При этом сколько угодно много можно спорить о том, насколько эта альтернатива влияла на политику властей, на общественное мнение, на ситуацию в стране.
Только ленивый у нас не критиковал оппозицию. И такая она, и сякая. И неумная, и неидейная. И то не так, и это не туда. И лидеров у нее достойных нет, а те, что есть, не те, что нужно. Да, многое можно припомнить и предъявить. Но все это не исключает главного — в лице оппозиции в стране присутствовала политическая альтернатива. Пусть слабая, неумелая, раздираемая внутренними противоречиями и возглавляемая амбициозными лидерами, но это была альтернатива. Она существовала легитимно, открыто критикуя политический курс властей, не соглашаясь с тем, что говорили в Акорде, артикулируя иные мнения, взгляды, оценки.
Так или иначе, но это был фактор политического и, главное, идеологического противостояния. И это очень принципиально, так как позволяло казахстанцам знать иную точку зрения на происходящее в стране. Сегодня такой возможности больше нет. Не с чем спорить, не с чем соглашаться — альтернативы нет, а без нее нет и интриги политической жизни.
В принципе, уже 2013 год показал, что происходит в стране без легитимной оппозиции. После ликвидации «Алги» и ухода Абилова из оппозиции политическая жизнь как бы остановилась. Точнее, ее не стало вовсе. Какая политика без противостояния, какая интрига, если все «за» и нет никого кто «против». Если что и есть «против», то оно в глубоком подполье, но об этом мы до поры до времени все равно не узнаем.
При том что, как и прежде, продолжается межклановая вражда, этакая возня пауков в банке. В банке, на которой крупными буквами: «Власть». Но это трудно назвать политикой, это не борьба за власть. В лучшем случае это подготовка к борьбе за власть, к тому часу «икс», когда будет позволено проявлять властные амбиции. Пока же не дай Бог их проявить — смерти подобно.
Какие же это политики?! Это трусливые люди, стоящие возле трона Хозяина в ожидании, когда власть вывалится из его слабеющих рук. Стоят, чтобы подхватить ее. Отсюда их основная задача оказаться как можно ближе к трону Хозяина. Это и есть их политика.
Я, конечно, могу заблуждаться, но мне кажется, что люди, у которых есть хозяин, по определению не могут быть политиками. Они слуги по духу! Слуга-правитель, что может быть страшнее? Политики это те, кто борется за власть политическими методами. Это те, кто имеет мужество открыто заявить о своих претензиях на власть. Но таковых в стране сегодня нет: кого-то убили, кто-то вынужден уехать из страны, кто-то решил не рисковать и отошел от дел. Все остальные это в лучшем случае интриганы, в худшем — духовно ущербные людишки, которых на пушечный выстрел нельзя допускать к власти.
«За попытку спасибо»
Наличие оппозиции — это самый сильный аргумент Акорды в ее споре с теми, кто обвиняет Назарбаева в авторитаризме. Формально все верно: есть оппозиция, есть независимая пресса, есть НПО — чем не демократия? Отсюда существование политической оппозиции в умеренно-сдержанном формате власти выгодно.
Булат Абилов — наиболее типичный представитель такой оппозиции. Можно много критиковать Абилова за идеологическую аморфность, компромиссность, за непринципиальность. Однако нужно понимать, что любую другую оппозицию, бескомпромиссную, принципиальную, заточенную на жесткое противостояние с властью, никто бы просто не позволил. Тому наглядный пример «Алги» с ее 7‑летней эпопеей регистрации.
Тут нужно выбирать: либо идти на компромиссы и жить долго, либо проявлять принципиальность — и тогда жизни не будет никакой.
Похоже, Абилов-оппозиционер в казахстанских реалиях — это был оптимальный вариант оппозиционности. Так сказать, золотая середина, слева от которой радикальный Аблязов, справа марионеточные Байменов, Косарев,Туякбай.
Я сознательно не говорю о его партии, потому что это всего лишь инструмент придания веса Абилову-политику.
Формат оппозиционности, выбранный Абиловым, на самом деле не представлял реальных угроз для Назарбаева лично. В этом главный секрет политического долголетия такого яркого политика, как Булат Абилов. Да, его резкие высказывания в адрес правительства, отдельных персон из окружения Назарбаева многих раздражала, да, его отдельные инициативы доставляли немало хлопот соответствующим госорганам, да, его газеты являлись раздражителем общественного мнения. Но Назарбаева вся эта оппозиционность в целом мало касалась, в основном она была адресована его окружению. Такая оппозиционность в Казахстане позволительна и не преследуется на системном уровне. А значит, несмотря на периодически возникавшие проблемы, Абилов мог работать в его оппозиционном формате и дальше. Но он тем не менее ушел.
Думаю, уход Абилова из политики вызван был не столько давлением на него со стороны властей, сколько его личной усталостью и разочарованием. Сложно бороться за власть под лозунгами, которые не вызывают поддержки у окружающих, а любая инициатива парализуется мощью государственного аппарата. Политик не может постоянно проигрывать, это путь в никуда. Уход из политики в этой ситуации — достаточно грамотный, хотя и несколько запоздалый ход. В любом случае казахстанское общество должно быть благодарно Булату Абилову за его общественно-политическую деятельность, за его финансовую поддержку казахстанской политической альтернативы, за его гражданскую позицию.
Back in USSR
Одна из главных проблем нашей оппозиции — это отсутствие поддержки основной массой населения тех, кто оппонирует власти. Ситуация сродни той, что мы имеем и в России, и в Беларуси, и в Азербайджане, и в Армении.
Другая проблема — это то, что оппозиция не могла попасть во власть, даже опираясь на имеющуюся электоральную поддержку (15—20%): регулирование выборного процесса позволяло власти при любом голосовании отсеивать ее кандидатов на выборах. Наконец, третья проблема — лидеры от оппозиции, могущие составить конкуренцию Назарбаеву, до выборов не допускались: кого-то просто «отстреливали» решением суда по надуманным причинам, кого-то сажали в тюрьмы, кого-то вынуждали бежать из страны, а некоторые просто до выборов не доживали.
В итоге оппозиция была обречена быть вне власти, а соответственно, оказывалась на периферии политического процесса. Но и в этом ограниченном, ущемленном и обделенном положении она присутствовала в казахстанской действительности, критикуя, возражая, оспаривая. Это был очень важный и принципиальный момент в части формирования общественного сознания. Теперь этого не будет.
Ликвидация политической альтернативы — это некий рубеж, перейдя который, мы оказываемся в стране, где единомыслие становится правилом, нормой жизни общества. С этого момента уже некому оспаривать, критиковать, не соглашаться. Помните, как это было в СССР — существовала официальная точка зрения, все остальное считалось заблуждением, ересью, происками врагов. Как результат, все ходили строем, мыслили одинаково, признавались в преданности идеям партии и правительства. Создавалась иллюзия, что все друг другу товарищи.
В этом плане 2014 год — это возвращение в СССР. Инициатива 3 тысяч студентов, устроивших массовое признание в любви к президенту Назарбаеву, свидетельствует, что процесс коллективизации массового сознания идет полным ходом.
Как тут не вспомнить сакральную фразу злого гения из нашего социалистического прошлого: «Верной дорогой идете, товарищи»! Вот уж действительно — след в след.