Все, кто связан с ПИВТ, становятся изгоями

Пра­во­за­щит­ни­ца Надеж­да Ата­е­ва рас­ска­за­ла в интер­вью DW о суде над руко­вод­ством Пар­тии ислам­ско­го воз­рож­де­ния Таджи­ки­ста­на, чле­нов кото­рой обви­ня­ют в тер­ро­риз­ме, а так­же о начав­ших­ся репрес­си­ях в этой цен­траль­но­ази­ат­ской республике.

На закры­том судеб­ном про­цес­се, кото­рый одни наблю­да­те­ли назы­ва­ют “делом о сен­тябрь­ском мяте­же” (мятеж, кото­рый осе­нью 2015 года под­нял зам­ми­ни­стра обо­ро­ны Таджи­ки­ста­на гене­рал Абду­ха­лим Назар­зо­да), а дру­гие — “делом Пар­тии ислам­ско­го воз­рож­де­ния (ПИВТ)”, про­хо­дя­щем в Душан­бе с 9 фев­ра­ля, про­изо­шли изме­не­ния. Таджик­ское инфор­ма­ци­он­ное агент­ство “Азия-Плюс” сооб­щи­ло в кон­це про­шлой неде­ли, что под­су­ди­мым раз­ре­ши­ли встре­тить­ся с род­ствен­ни­ка­ми. До сих пор вла­сти пре­пят­ство­ва­ли им в этом.

О том, с чем свя­за­но это изме­не­ние, и в целом о ситу­а­ции вокруг ПИВТ, о суде над чле­на­ми запре­щен­ной в Таджи­ки­стане ислам­ской пар­тии, в интер­вью DW рас­ска­зы­ва­ет про­жи­ва­ю­щая во Фран­ции руко­во­ди­тель ассо­ци­а­ции “Пра­ва чело­ве­ка в Цен­траль­ной Азии” Надеж­да Атаева.

DW: Озна­ча­ет ли раз­ре­ше­ние встре­тить­ся с род­ствен­ни­ка­ми, и, как сооб­ща­ет­ся, их допуск до уча­стия в про­цес­се в каче­стве сви­де­те­лей, что вла­сти Таджи­ки­ста­на реши­ли осла­бить дав­ле­ние, ока­зы­ва­е­мое ими на подсудимых?

Надеж­да Ата­е­ва: Не думаю. Я свя­зы­ваю допуск род­ствен­ни­ков к под­су­ди­мым с при­сут­стви­ем в Таджи­ки­стане спе­ци­аль­но­го доклад­чи­ка ООН по защи­те пра­ва на сво­бо­ду мне­ний от Сове­та по пра­вам чело­ве­ка ООН Дэви­да Кея, кото­рый до 9 мар­та нахо­дит­ся в рес­пуб­ли­ке. Но до сих пор никто из род­ных, да и сами под­су­ди­мые, не озна­ком­ле­ны с тек­стом обви­ни­тель­но­го заклю­че­ния. Адво­ка­там выда­ют обви­ни­тель­ное заклю­че­ние пря­мо на суде. Они даже не име­ют воз­мож­но­сти рабо­тать с эти­ми доку­мен­та­ми сво­бод­но. Усло­вия для защи­ты под­су­ди­мых по-преж­не­му оста­ют­ся фор­маль­ны­ми. При этом аре­сты и репрес­сии продолжаются.

Мы полу­чи­ли в минув­шее вос­кре­се­нье сооб­ще­ние об оче­ред­ном аре­сте. Муж­чи­на засви­де­тель­ство­вал на видео­за­пи­си, как под­вер­га­ют­ся задер­жа­нию жен­щи­ны в хиджа­бах. Поли­цей­ские про­сто сажа­ют жен­щин в плат­ках в спе­ци­аль­ный авто­бус и берут у них отпе­чат­ки паль­цев. Чело­век уви­дел это и снял ролик — запись дли­лась несколь­ко секунд. Но он был най­ден, и сей­час нахо­дит­ся под аре­стом. Ему вме­ня­ет­ся в вину раз­жи­га­ние рели­ги­оз­ной роз­ни, и связь с ПИВТ. Даже несмот­ря на то, что ОБСЕ, ЕС и меж­ду­на­род­ные орга­ни­за­ции, рабо­та­ю­щие в обла­сти прав чело­ве­ка, наблю­да­ют за ситу­а­ци­ей в Таджи­ки­стане, там про­дол­жа­ют­ся жест­кие репрес­сии, направ­лен­ные на то, что­бы заглу­шить инфор­ма­цию о происходящем.

- Что вам извест­но о ходе судеб­но­го про­цес­са, а так­же о том, как про­шла встре­ча под­су­ди­мых с родственниками?

- Надеж­ной инфор­ма­ции об этом нет. Насколь­ко я пони­маю, пока заслу­ша­но обви­ни­тель­ное заклю­че­ние, и, вро­де бы, фор­маль­но про­во­ди­лись пре­ния сто­рон. С адво­ка­тов взя­та под­пис­ка о нераз­гла­ше­нии. Мы даже не зна­ем пока, кто на этом суде сви­де­тель­ству­ет. Мы рас­по­ла­га­ем досто­вер­ной инфор­ма­ци­ей о том, что встре­ча под­су­ди­мых с род­ны­ми про­хо­ди­ла под тоталь­ным кон­тро­лем. Заклю­чен­ные в болез­нен­ном состо­я­нии, в жут­кой депрес­сии и в ощу­ще­нии абсо­лют­ной безыс­ход­но­сти. Это состо­я­ние гово­рит о том, что, ско­рее все­го, им ясно — судеб­ный вер­дикт будет очень жест­ким. Мы наблю­да­ем не суд, а суди­ли­ще, посколь­ку в нем не соблю­да­ет­ся равен­ство сто­рон обви­не­ния и защиты.

- Как осве­ща­ет­ся этот судеб­ный про­цесс в мест­ных СМИ?

- Я бы не ска­за­ла, что таджик­ская прес­са подроб­но опи­сы­ва­ет ход про­цес­са. Мне извест­но, что во вре­мя это­го про­цес­са про­во­дят­ся съем­ки, так что, види­мо, по его завер­ше­нию будет пока­зан заказ­ной фильм, в кото­ром за осно­ву будет взя­то обви­ни­тель­ное заклю­че­ние. Но пока осо­бо­го акцен­та на суде СМИ не дела­ют, и в целом огра­ни­чи­ва­ют­ся сооб­ще­ни­я­ми новост­но­го харак­те­ра, вклю­чая офи­ци­аль­ные сай­ты, напри­мер, сай­ты мини­стер­ства юстиции.

- А какая обста­нов­ка вне стен изо­ля­то­ра ГКНБ, где про­хо­дит суд?

- Пар­тия ПИВТ запре­ще­на, и все, кто с ней свя­зан, ста­но­вят­ся изго­я­ми, бла­го­да­ря офи­ци­аль­ной про­па­ган­де и пове­де­нию пред­ста­ви­те­лей вла­сти. Дома чле­нов ПИВТ и их род­ствен­ни­ков взя­ты под над­зор “людь­ми в штат­ском”, сле­дят даже за теми, кто про­сто выхо­дит в мага­зин. Все их кон­так­ты отсле­жи­ва­ют­ся. Те, кто хоть как-то свя­зан с лиде­ром ПИВТ Мухид­ди­ном Каби­ри и теми чле­на­ми руко­вод­ства ПИВТ, кото­рых сей­час судят, нахо­дят­ся под тоталь­ным контролем.

- Евро­па смот­рит на это спокойно?

- В мар­те это­го года в Сове­те ООН по пра­вам чело­ве­ка состо­ит­ся слу­ша­ние по Таджи­ки­ста­ну. Я очень наде­юсь, что чле­ны это­го сове­та зай­мут прин­ци­пи­аль­ную пози­цию. Там будут участ­во­вать авто­ри­тет­ные пра­во­за­щит­ные орга­ни­за­ции. И све­де­ния, кото­рые пред­ста­ви­ли Human Rights Watch (HRW), и Нор­веж­ский Хель­синк­ский коми­тет, заслу­жи­ва­ют дове­рия, пото­му что их доклад напи­сан с исполь­зо­ва­ни­ем как слов самих постра­дав­ших, так и неза­ви­си­мых источников.

Я исхо­жу из того, что в резуль­та­те на пра­ви­тель­ство Таджи­ки­ста­на будут нало­же­ны санк­ции, посколь­ку та репрес­сив­ная кам­па­ния, кото­рая охва­ти­ла обще­ство, повле­чет за собой очень серьез­ные послед­ствия и для сосе­дей. Там идет ради­ка­ли­за­ция настро­е­ний. Кро­ме того, репрес­сии вынуж­да­ют людей уез­жать из стра­ны, при­чем эти люди не чув­ству­ют себя без­опас­но во всех стра­нах СНГ и рвут­ся в запад­ные стра­ны. Они вынуж­де­ны доби­рать­ся туда как могут, часто нару­шая при этом пра­ви­ла пере­се­че­ния границ.

- Эти бежен­цы могут рас­счи­ты­вать в Евро­пе на такое же отно­ше­ние к ним, как, напри­мер, к тем, кто бежал от режи­ма Сад­да­ма Хусей­на в Ира­ке или Баша­ра Аса­да в Сирии?

- Мно­гие пред­ста­ви­те­ли таджик­ской оппо­зи­ции и акти­ви­сты граж­дан­ско­го обще­ства нуж­да­ют­ся в меж­ду­на­род­ной защи­те, кото­рую соглас­но кон­вен­ции ООН дает ста­тус бежен­ца. Мно­гих из них реаль­но пре­сле­ду­ют. Хотя мы пони­ма­ем и то, что сре­ди заяви­те­лей, пре­тен­ду­ю­щих на эту защи­ту, сей­час мно­го про­во­ка­то­ров. Поэто­му мигра­ци­он­ные служ­бы и меж­ду­на­род­ные наблю­да­те­ли нуж­да­ют­ся в досто­вер­ной информации.

Рань­ше внут­ри стра­ны мог­ли рабо­тать юри­сты, жур­на­ли­сты и пра­во­за­щит­ни­ки, то есть те кате­го­рии, кото­рые про­фес­си­о­наль­но уме­ют доку­мен­ти­ро­вать нару­ше­ния прав чело­ве­ка. Но сей­час они сами ока­за­лись под угро­зой репрессий.

Наши пер­вич­ные таджик­ские орга­ни­за­ции нахо­дят­ся в зоне рис­ка, и про­дол­жать рабо­ту им опас­но. На них про­сто наде­нут наруч­ни­ки и обви­нят в экс­тре­миз­ме. Вся эта обста­нов­ка силь­но отра­жа­ет­ся на ходе пра­во­вых про­це­дур. Рабо­тать дистан­ци­он­но с таки­ми слу­ча­я­ми слож­но, поэто­му наша рабо­та дви­жет­ся мед­лен­но, мы долж­ны тща­тель­но пере­про­ве­рять раз­лич­ные факты.

- Вы упо­мя­ну­ли таджик­ских жур­на­ли­стов. Есть ли попыт­ки с их сто­ро­ны дать объ­ек­тив­ную кар­ти­ну суда над чле­на­ми ПИВТ?

- Имен­но эти попыт­ки полу­чить инфор­ма­цию о про­цес­се из досто­вер­ных источ­ни­ков натолк­ну­лись на стран­ную и опас­ную реак­цию вла­стей, кото­рые при­ме­ни­ли необыч­ную мето­ди­ку. Напри­мер, нам досто­вер­но изве­стен слу­чай, когда от лица одной из жур­на­ли­сток, и с ее фото­гра­фи­ей были откры­ты несколь­ко акка­ун­тов в соци­аль­ной сети “Одно­класс­ни­ки”, и от ее име­ни сре­ди таджик­ской ауди­то­рии рас­про­стра­не­ны очень непри­лич­ные пред­ло­же­ния сек­су­аль­но­го характера.

Это слу­чи­лось после ее попыт­ки осве­тить судеб­ный про­цесс. В резуль­та­те у нее воз­ник­ли непри­ят­ные ситу­а­ции с людь­ми, кото­рые прак­ти­че­ски эту жур­на­лист­ку не зна­ют. Оскорб­лен­ные люди ста­ли при­хо­дить в офис, устра­и­вать скан­да­лы, выска­зы­вать неза­слу­жен­ные обви­не­ния, кото­рые выби­ва­ют из колеи чело­ве­ка, созда­ют вокруг него такую атмо­сфе­ру, что он не может про­дол­жать свою дея­тель­ность, и жить сре­ди сосе­дей. Фак­ти­че­ски таким обра­зом чело­ве­ка вытал­ки­ва­ют из страны.

Ори­ги­нал ста­тьи: Deutsche Welle