Эта точка зрения — результат раздумий руководителя службы международной информации нашего агентства, ныне проходящего обучение в одном из престижных вузов Швейцарии. Он считает, что конкуренция двигает прогресс — это верно как для отдельных компаний, так и для целых стран. Казахстанское правительство также пытается сделать нашу республику более конкурентной — через структурные реформы и крупномасштабные проекты. Однако наш кабмин не учитывает ряда факторов, из-за которых все его усилия не приносят желаемого темпа.
Попробуем разобраться в действиях наших властей — с учетом лучших образцов мировой теории и практики. Трудности внедрения концепции конкурентоспособного государства в Казахстане бесспорны и объективны: большая территория; отсутствие четких показателей эффективности государственного управления; наличие трудолюбивого Китая под боком, что не позволяет развиваться ряду отраслей; пренебрежение имеющимся научным потенциалом и недостаточная работа по созданию квалифицированного персонала.
Ресурсы, капитал плюс потенциал
До 2000‑х годов казахстанское правительство нацеливалось на привлечение инвестиций в разработку месторождений и улучшение условий деятельности для сырьевых, ориентированных на экспорт компаний. Все это было в ручном режиме, без долгосрочной экономической стратегии. И, надо признать, на начальном этапе правительство справилось с задачей. Во всем мире Казахстан признали страной богатой минеральными запасами и одной из самых стабильных государств бывшего СССР. У нас не было тектонических политических потрясений, гражданской войны, разгула организованной преступности, сепаратистских настроений — факторов, которые отпугивают инвесторов и рождают ожидание нестабильности у населения.
В XXI веке задача усложнилась: благосостояние населения выросло вместе с бюджетом и инвестициями — и теперь нужны были шаги, которые могли бы использовать стабильность и инвестиции как рычаг, чтобы ускорить наш рост. Расти с нуля легче, гораздо тяжелее обеспечить устойчивый рост стратегическими мерами.
Тогда правительство взяло на вооружение концепцию ромба Майкла Портера, известного экономиста, автора ряда книг о конкуренции. Ранее профессор Портер исследовал ряд наиболее развитых стран и выделил ряд факторов, которые помогли этим государствам и, кстати, до сих пор поддерживают их. Их всего пять: людские ресурсы, природные ресурсы, включая географическое положение страны и климат, капитал, научный и информационный потенциал, т. е. все накопленные страной знания, связанные с производством товаров и услуг, научные, рыночные, технические и другие, а также инфраструктура (качество, тип, стоимость — оказывающие влияние на конкурентоспособность).
Подход профессора Портера в Казахстане был истолкован верно, но применен без учета местных реалий: значительное влияние политико-экономических группировок и избалованность сырьевыми доходами. Однако полезные отголоски его концепции видны в стратегии индустриально-инновационного развития.
Даже если посмотреть на компоненты Портера сейчас — воз и ныне там. У нас есть людские ресурсы, квалифицированные работники, ученые, природные ресурсы. Однако у нас нет четкой транспортной инфраструктуры — плохие дороги, монополия «Казахстан темир жолы», делающая любой товар золотым уже сразу после погрузки и выплаты штатных и нештатных платежей.
Капитал — накопленные от продажи сырья средства плюс условия финансирования компаний — наша больная тема. Несмотря на все законы о трансфертных ценах — даже нацкомпании работают через оффшоры, что тогда говорить о частных? Поэтому значительная часть сырьевых прибылей оседает в оффшорных зонах, в компаниях, принадлежность которых нам еще предстоит узнать.
Высокорисковая бизнес-модель ряда крупнейших банков (в том числе и из-за значительного политического давления) делает кредитные ресурсы едва доступными для малого и среднего бизнеса. Совсем не зря даже наши флагманы «Казахмыс», ENRC, «Разведка Добыча «КазМунайГаз» фондировались за границей. А без денег и инфраструктуры — все наши преимущества превращаются в бессвязный набор достоинств, который правительство не может оформить в эффективный инструмент создания добавочной стоимости в стране.
Плюс ко всему этому опора на продажу сырья за границу, где его и перерабатывают для продажи нам же, никак не отличает нас от людей каменного века — собирательство и охота. Та же трасса Западная Европа — Западный Китай является в первую очередь китайским проектом, запущенным для завоевания рынков Казахстана, России и всей Европы, в конце концов. Это не было предложение нашей стороны. И, как уже было в истории Шелкового пути — мы опять сидим у шлагбаума на трассе, по которой мимо нас будут пробегать караваны с триллионами долларов.
Так что боюсь, что, копируя отдельные успешные проекты у Кореи, Сингапура и США, правительство забывает о стратегии развития конкурентоспособности и ее неукоснительном выполнении. Да, порой некоторым чиновникам хочется все отдать в частные руки родственников и знакомых, и расслабиться в уютном астанинском ресторанчике, но любое развитие начинается с правительства.
Будущее — за развитием регионов
Глядя на буксующие прорывные проекты, задаешься вопросом: нужна ли нам всеобъемлющая конкурентоспособность? Может, и в самом деле просто продавать сырье, пока оно не кончится? Тем более на век нынешних чиновников его хватит.
Возвращаясь к теории, надо отметить основную особенность концепции профессора Портера. Она не работает в больших странах, потому что на начальном этапе ею сложно управлять. Однако у нас есть яркий пример США и Канады — где каждый штат и каждая провинция имеют свои конкурентные преимущества и собственную программу развития. Те же Германия и Швейцария — каждая земля и каждый кантон — имеют свои идеи по развитию, на уровне же федеративного правительства — лишь общие направления.
Вот почему программа конкурентного Казахстана обязана состоять из программ конкурентных областей: у нас каждый регион больше средней европейской страны. Для того чтобы вручную управлять экономикой, у нас нет экспертного потенциала и опыта. А самое главное — мы государство с настолько разнообразными регионами, что, принимая выгодное решение для одной отрасли или области, наше правительство автоматически подрывает другие. Что хорошо для Кызылординской области, может навредить Алматинской или Павлодарской. Объем помощи для алматинских бизнесменов будет недостаточным для актауского и чрезмерным для шымкентского предпринимателя, например.
Поэтому конкуренцию с Россией и Китаем можем оставить на второй план, самое главное — научить конкурировать наши регионы между собой. Подчеркнем, что конкуренция — это не война, не конфликт, не спор. Конкуренция — это бег наперегонки без подножек. И если наши регионы будут хорошо готовыми к конкуренции, то и на страновом уровне мы сможем развивать себя за счет иностранных инвестиций. Развивать, а не добывать и продавать дешевую нефть и руду.
Легко сказать — будем конкурентными, но тяжело сделать. Попробуем посмотреть, чему можно научиться на административном уровне у других стран, более конкурентных, чем мы.
Гибкие налоги от маслихатов
И самый интересный шаг, который мы можем предпринять, — это улучшить налоговую систему. Как мы знаем, у нас единая налоговая система, с областными и индустриальными коэффициентами. Однако это не развивает экономику. Мы обещали 10 лет без налогов нефтехимическому сектору, однако нефть все еще выгоднее продавать, чем перерабатывать.
Основной чертой новой казахстанской налоговой системы может быть ее региональная гибкость. Например, среди наших областей почти нет чистых доноров для бюджета. В основном области на дотациях. Есть регионы благоприятные для бизнеса, лучшим из которых является Алматы. Почему? Потому что в бывшей столице развитая инфраструктура и много людей для формирования местного спроса.
А что если в регионах с наименьшей долей МСБ в валовом региональном продукте снизить налоги для бизнеса? Разрешить маслихату снизить корпоративный налог до 1—2% и запретить поднимать его быстрее, чем на 0,5% в год. Чтобы в этих регионах было выгодно заниматься предпринимательством. Все равно сбор налогов идет вяло, а тут мы сможем повысить собираемость за счет расширения базы налогоплательщиков.
Тут возникает вопрос — а с чего это бизнесу уходить из Алматы, Астаны и других удобных городов? Потому что налоги там вырастут на немного. Очевидно, что это крайне непопулярная мера, сразу пойти на которую будет трудно. Тут и сработает правило повышения налогов не быстрее, чем на 0,5% в год. Предвидя возмущение предпринимателей, спрошу — все замечают, что население Казахстана собирается в кучки в крупных городских агломерациях, оставляя мелкие селения хиреть? Все замечают, как в силу миграции растет преступность в таких скопищах и ухудшается экология?
Даже степная Астана порой задыхается от смога, не говоря уже о тяжело больной бизнес-столице — Алматы. И если, для того чтобы начать решать проблему с пробками, экологией и преступностью, надо будет повысить налог на 1%, думаю, немало алматинских или астанинских предпринимателей согласятся. Если такой прирост населения будет продолжаться, то эти города лишатся своего преимущества, да и станут непригодными для проживания.
Поэтому внедрение гибкой системы налогов, управляемой с мест — маслихатами — даст местным администрациям рычаги для самостоятельного улучшения инвестиционного климата. Пока центральные органы отреагируют сами — регионы захиреют.
И если мы говорим о приграничных областях, то там целесообразно держать корпоративный налог ниже 5% по простой причине — развивать приграничные регионы за счет компаний из соседних стран. Да, всегда надо помнить о национальной экономической безопасности и прочих моментах. Но ведь мы сами затеяли мультивекторную политику, так значит, надо извлекать из нее реальную пользу: заставлять соседей финансировать наш прогресс. Для этого нужна маленькая поправка — регистрироваться иностранная компания сможет при наличии физического офиса в регионе. Подобную меру активно использовали в Швейцарии, где и по сей день каждый регион и даже город имеют возможность самостоятельно устанавливать налоги.
Дорога железная через всю страну
С нынешним развитием интернета зачем нам всем набиваться, как сельди в бочку, в один город? Да, строительство городов-спутников — замечательно, но, укрупняя города, правительство так уходит от решения проблем инфраструктуры: практически не строит железные дороги и за эти 20 лет у нас появился один приличный автобан.
А ведь плохая инфраструктура не дает развиваться бизнесу в регионах. Самое время правительству задуматься о прямой скоростной железной дороге из Астаны в Актау, чтобы начать развивать внутренний туризм. Да, мы — большое государство, но тратить три дня, чтобы пересечь страну на поезде — роскошь. Вот поэтому и бизнес скептически относится к открытию крупных производств в регионах: везти продукцию не только долго, но еще и очень дорого. В США еще и автомобильные дороги хорошие построили, но нам бы с развитием железных дорог управиться.
И тут возникает еще один вопрос: что производить и можно ли развить потенциал всех областей, запланировать их рост из центра? Может ли аналитик в Астане решить, что лучше производить в Кызылорде, если он там никогда и не был? Как говорят в армии: операции планируют по глобусу.
Вот почему каждая область должна выявить себя сама — в чем ее конкурентное преимущество. Как затянуть в область инвестиции, какую инфраструктуру надо срочно построить за государственный счет — чтобы разместить у себя длинную цепочку добавленной стоимости. Принять 3—5—7‑летний план развития, по выполнении 60—70% которого аким уступает место вновь избранному, а сам остается на полгода консультантом новичка.
Творческий поиск, конечно же, не исключается, однако, как правило, программа развития почти любой области ясна. Возвращаясь к крохотной Швейцарии (немногим более 41 тыс. кв. км) — она является домом для таких крупнейших мировых компаний, как Nestle, Novartis, Roche, трейдеров GlencoreXstrata и многих других.
Между прочим, это страна без выхода к морю — как Казахстан, но без природных ресурсов. И которая по-настоящему начала прогресс в XIX веке, на волне европейского туризма, но развила свой промышленный потенциал в активной конкуренции с такими гигантами, как Германия, Италия, Франция, Австрия.
Вместо глобуса карта регионов
Очевиден вопрос, как Казахстан сможет повторить успех в основном федеральных стран и конфедераций, как США, Германия или Швейцария? Не приведет это к перекосам в развитии регионов? Ответ — «нет».
Если центральные органы отдадут часть экономических решений в регионы, это никак не нарушит политическую унитарность, наоборот — богатые регионы смогут больше помогать областям, объективно сложным для бизнеса. Этому мы можем научиться у Китая, регионы которого, помимо центрального бюджета, также осуществляют трансферы в точки будущего роста. Ярким примером может быть СУАР, который, помимо центральных, получает дотации из других регионов на миллиарды долларов.
Вот почему есть смысл правительству импровизировать с налогами. Не надо быть гением, чтобы понять — если предприниматель не хочет платить налоги, он найдет сотню способов снизить их самостоятельно, а если при высоких налогах травить бизнесменов проверками, то они просто уедут или пойдут работать на госслужбу. Нынешние решения проблемы высоких налогов — всяческие технопарки, кластеры и прочие ухищрения — не оправдали надежд и, кроме того, являются дополнительным источником коррупции. Будучи же закрепленными в налоговом кодексе, возможности управления налогами на местном уровне помогут решению проблем миграции, управлению денежными потоками и ряду других узких мест.
Что же будет, если не внедрить гибкую налоговую систему?
В регионах будут копиться недоимки по налогам: из-за продолжающегося мирового кризиса десятки тысяч компаний по стране стоят в очереди на закрытие. Реальный бюджет будет значительно отличаться от бумажной версии и это продолжит быть причиной недорасхода средств в регионах. Под давлением из центра налоговые службы занервничают и будут чаще проверять действующих предпринимателей — на всякий случай. Нервничающие бизнесмены побегут в оффшоры или закроются, что снизит сборы налогов. Люди убедятся, что работать в бизнесе невыгодно. Доля МСБ в бюджете продолжит сокращаться, и удельный вес бюджетных поступлений от продажи сырья вырастет, что сделает нашу экономику еще более подверженной рискам от скачков на экспорт нефти и металлов.
Сокращение количества МСБ ударит по нашим банкам, которым тоже иногда нужны квалифицированные заемщики, а не только покупатели телевизоров в кредит. Когда доля МСБ в ВВП упадет сильнее, президент призовет правительство поработать. Правительство простит часть налоговых недоимок, проблема решится на пару лет, но корень ее останется: невозможность развития экономики из центра.
Так что самое время небожителям левобережья вернуть глобусы в школу и поработать с картами областей и районов. Наши регионы могут быть гораздо эффективнее, если немного помочь малому и среднему бизнесу, индивидуальным предпринимателям. И если дать нам, простым людям, надежду, что в плацкарте или автобусе рядом с нами поедет министр, который будет реально знать, чем живет народ.