Однако, как известно, продажные казахстанские суды признали забастовку незаконной, а исполнительная государственная власть «не опустилась» до цивилизованного диалога. Работодатель пошел на массовые увольнения. Чем все это закончилось 16 декабря 2011 года в Жанаозене и 17 декабря на станции Шетпе – известно мировой общественности.
Трагедия Жанаозена и Шетпе – дело рук казахстанской власти, говорилось на общественных слушаниях. Чтобы убедиться в правоте этих утверждений, предлагаем вчитаться в тексты прозвучавших выступлений.
Для гражданского общества Жанаозен явился очередной проверкой на вшивость. Часть этого общества, демонстрируя верноподданнические чувства, традиционно стала подпевать власти, оправдывая расстрел безоружных людей, убеждая окружающих в том, что усмирение смутьянов это и есть высшее проявление принципиальности и государственной мудрости.
Другая часть «залегла на дно», старательно обходя тему Жанаозена, в лучшем случае занимая позицию «не вашим, не нашим». Что-то вроде того, что стрелять по соотечественникам, это, конечно, плохо, но обстоятельства вышли из под контроля и поэтому руководство страны в этом не виновато. То есть в этом случае стрелки переводились с высшего руководства страны на чиновников среднего и низшего звена, которые, де, дров и наломали.
И только третьи – (их, к слову, меньшинство) открыто обвиняли власти в ответственности за кровопролитие, делая упор на том, что команда на расправу шла с самого верха властной пирамиды.
Рассуждать о том, кто из указанных групп ближе к истине, кто прав – в принципе не уместно. Гражданское общество по определению всегда должно быть на стороне тех, кого убивают, и против тех, кто убивает. Это, если хотите, гуманитарное кредо гражданского общества, вытекающее из генетического уважения прав и свобод человека. Представители гражданского общества, оправдывающие применение оружия против сограждан, требующих к себе человеческого отношения – по определению не могут относиться к гражданскому обществу. Это откровенные прихлебатели власти.
Не намного лучше выглядят те, кто видит недопустимую жестокость мер против забастовщиков, но боятся об этом сказать вслух, либо указать на истинных виновников трагедии. Гражданская трусость – одна из самых неприятных характеристик нашего гражданского общества. И Жанаозень это очень хорошо продемонстрировал.
Для оппозиции Жанаозен стал очередным экзаменом на зрелость. С одной стороны, оппозиция продемонстрировала готовность использовать социально-экономическую проблему, каковой явилась забастовка в своих политических интересах. Мы знаем, что все оппозиционные партии там отметились. И это правильно.
Здесь уместно напомнить некоторым умникам, пеняющим оппозиции, что она влезла в ситуацию в Жанаозене с целью заработать на этой проблеме политические дивиденды. Именно так и должна поступать нормальная оппозиция, задача которой использовать все проколы властей, все недовольства в стране в своих политических целях. Если оппозиция не делает этого, то это на самом деле никакая и не оппозиция. В этом смысле все остальные партии в Казахстане, которые позиционируют себя оппозиционными, очень наглядно продемонстрировали свое основное предназначение – оформление многопартийности.
Не будем говорить, насколько успешно использовала оппозиция Жанаозен в своих политических интересах – в наших условиях то, что они смогли сделать, – уже хорошо. Куда более важно отметить другое, что баталии вокруг забастовки нефтяников показали полную разобщенность казахстанской оппозиции. Каждая партия работала исключительно по своей индивидуальной программе. Никакой координации действий, никаких общих мероприятий, отсутствие единого плана.
Более того, именно Жанаозен показал, что разногласия между отдельными ветвями оппозиции порой доминируют над общей оппозиционной целью. С этой точки зрения действия оппозиции во время забастовки нефтяников – убедительное доказательство того, что единой оппозиции в Казахстане скорее всего не будет никогда.
Для власти, понимаемой не как враждующие между собой группировки, а как политический режим Назарбаева, ориентированный на самосохранение и исключение социально-политических рисков, Жанаозен, во-первых, это демонстрация зрелости казахстанского авторитаризма, его готовности пойти на все ради сохранения данного политического режима. Я категорически не приемлю мнение, что кровь нефтяников Жанаозен пролилась в результате какой-то несогласованности или ошибки властей. Расстрел – это продуманный и согласованный акт устрашения населения, оппонентов, различных несогласных и критиков режима. Это демонстрация того, что авторитаризм созрел, состоялся и готов защищаться от вызовов жизни любыми способами, не заморачиваясь на нравственность и права человека. В этом смысле Жанаозен это своеобразная визитная карточка режима Назарбаева, этакая презентация потенциальных возможностей этих политиков режима в части отстаивания своего права на власть. Отличная демонстрация того, что эти парни во власти пойдут на все, чтобы ее сохранить в своих руках.
Понятно, что сама по себе забастовка нефтяников не претендовала на эту власть: напротив, забастовщики, как могли, избегали политизации своей борьбы. Но в Акорде понимали, что сама по себе эта борьба, и тем более, если она завершится победой рабочих, создает опаснейший прецедент, который может поднять мощную волну протестов вначале экономических, которые в итоге могут перерасти в политическую фронду, способную создать реальные угрозы режиму. С точки зрения исключения этих рисков для режима забастовку нужно было гасить как можно скорее. И несмотря на поистине героическую упертость адайцев, скорее всего, эта задача была бы выполнена, если бы не вмешалась оппозиция в лице «Алги», которая поддержала забастовщиков. На самом деле «Алга» не столько сорвала планы по приведению к покорности нефтяников, сколько напугала Акорду, увидевшей в этом возможность сращивания стихийного протеста рабочих с политическими требованиями оппозиции. Стрельба по безоружным людям – это следствие страха получить очередную «бархатную революцию». В этом плане расправа в Жанаозене – это превентивная мера, к которой прибегли власти Казахстана, чтобы обезопасить себя от возможных рисков.
Для основной массы населения жанаозенские события, в части их социально-политического подтекста остались незамеченными. Благодаря пропагандистской машине Акорды многие казахстанцы считают, что там произошли беспорядки, в ходе которых погибли люди и имеются раненые. Большинство однозначно воспринимает действия властей как вынужденную необходимость, призванную восстановить правопорядок и законность.
Здесь все достаточно предсказуемо: у кого основные информационные ресурсы ( а это сегодня ТВ), тот и формирует информационную повестку дня. В этом плане ни оппозиционные газеты, ни Интернет не в состоянии составить ощутимую конкуренцию, а потому основная масса далеких от политики казахстанцев пребывает в русле официальной пропаганды.
Для большинства из них происшедшее в Жанаозене в худшем случае – это результат происков врагов Казахстана, в лучшем – своевременные действия полиции, пресекших беспорядки и грабежи.
В этом плане для большинства населения страны Жанаозен – событие менее значимое, чем гибель 14 пограничников на посту «Арканкерген» и крушение самолета под Алматы.
В этой трагедии было много вранья
Думаю, что события в Жанаозене и все, что происходило потом в общественно-политической жизни страны, – это некий Рубикон, в который перешла власть и, невольно, перешло и общество. Жанаозен оставил невыученные уроки, невысказанную правду, необеспеченную справедливость и тяжелые последствия для судеб многих людей, семей и целых организаций.
Но начну я с весьма банальных исходных посылок.
Среди общих принципов, признаков, условий для развития демократии как современного конституционного строя и режима функционирования политической системы есть такие:
– доминирование методов убеждения, согласования, компромисса; отказ от методов насилия, принуждения, пресечения; и
– демократический контроль общества над силовыми структурами, используемыми только по прямому предназначению и строго в рамках закона.
И еще один тезис, на который я хотел бы обратить внимание. Правосудие не может иметь только одну цель – обеспечение законности. Необходимо еще и обеспечение разумности, и главное – справедливости.
События в Жанаозене и все, что произошло после них, ярко демонстрируют, что ни одно из этих трех условий не соблюдается. Доминируют не методы убеждения, согласования, компромисса, а как раз методы насилия, принуждения, пресечения. Общество не имеет механизмов демократического контроля над силовыми структурами. А правосудие прикрывается формальным соблюдением законности, часто не заботясь ни о разумности, ни о справедливости.
Также Жанаозен продемонстрировал неспособность властей всех уровней к ведению нормальных цивилизованных переговоров. К сожалению, у нас народ никогда не рассматривался субъектом принятия политических, экономических, социальных решений. Он всегда был объектом «заботы», манипулирования, контроля, подчинения, промывания мозгов. У нас с властью сложноподчиненные отношения. Они приказывают, мы подчиняемся.
У нас в основном не диалог, а монолог власти, опирающийся на силовой ресурс. Поэтому, когда возникают конфликты, власть почти сразу переходит к использованию административного ресурса.
Угрозам, увольнениям, давлению и т.д. Это привычный и удобный ее инструментарий. Поэтому в рядах полицейских даже нет таких специально обученных переговорщиков. Они либо разгоняют, либо, как стало понятно из трагедии в Жанаозене, стреляют.
А без переговоров нельзя. Конфликты не решаются силой. И, прежде всего, учиться переговорам надо власти. На всех уровнях. Переговоры не бывают легкими, но альтернативы им нет. Надо учиться договариваться, а не приказывать и «ломать через колено».
И что еще более трагично, что события в Жанаозене продемонстрировали, что правоохранительные органы совершенно не готовы ни технически, ни организационно, ни профессионально к прекращению массовых беспорядков, даже, если они случаются, без применения оружия на поражение. Силовые структуры, полиция, финансовая полиция, органы национальной безопасности и прокуратура не находятся под демократическим общественным контролем.
Трагедия в Жанаозене продемонстрировала и то, что общество крайне атомизировано, не солидарно, не сопереживающее. Оно не гражданское, оно – государственное. Оно, как в Советском Союзе, контролируется государством, зависит от государства, боится государства, управляется государством, прямо или косвенно.
В стране несколько десятков тысяч неправительственных организаций, оказывающих услуги, решающих социальные проблемы, только гражданским обществом это не является. Потому что оно не объединяется для защиты прав других граждан, в том числе и от государства. Ипотечники редко поддерживают дольщиков, а дольщики – пенсионеров или праворульщиков, а все вместе они стараются подальше держаться от так называемых «политических».
Несколько месяцев несколько сот человек стояло на площади, борясь за свои права, и кроме нескольких политиков и общественных деятелей, журналистов и правозащитников, никому не было до них дела. Только шок от расстрела всколыхнул общество.
Гражданское общество это ответственность не только за себя и свою семью, но и за других. Вот этого общества у нас, к сожалению, нет.
Все проведенные в связи с событиями в Жанаозене уголовные процессы со всей наглядностью продемонстрировали, что право настолько погребено под политикой, под политической целесообразностью, что о следовании ключевым принципам уголовного правосудия: всесторонности, объективности, полноты, презумпции невиновности, равенства сторон и состязательности, толкования сомнений в пользу обвиняемых вообще говорить не приходится.
Целью правосудия в этих процессах не являлось установление истины и выяснение обстоятельств, а осуждение конкретных людей. Поэтому нам и продемонстрировали, что там, где не хватает доказательств вины, или факты свидетельствуют об обратном, тем хуже для доказательств и фактов. На них просто не обращают внимания.
Это совершенно ненормально, когда только сами следователи, прокуроры и судьи убеждены в виновности осужденных, а у подавляющего большинства наблюдателей сложилось впечатление, если уж не о невиновности, то, во всяком случае, о наличии больших сомнений в виновности обвиняемых.
Существование сомнений в обоснованности и справедливости приговоров подрывает остатки доверия к правовым институтам государства, если они еще остались, делает право бесполезным критерием правильного и неправильного.
Как бы ни говорили о том, что политика – дело грязное, не бывает ни политики, ни общественной жизни, ни человеческих отношений без их оценки с точки зрения моральных и нравственных критериев. В этой трагедии, помимо проявления настоящих человеческих качеств, мужества, стойкости, было много вранья, предательства и низости, неблагодарности и трусости, подлости и игры на самых низменных человеческих чувствах.
Боюсь, что это крайне тревожный сигнал всему нашему обществу. Об этом надо очень серьезно задуматься, пока сигнал не стал диагнозом.
События в Жанаозене и вокруг него – это одна из самых тяжелых страниц в современной истории независимого Казахстана, и от того, какие уроки извлекут из этого и власть, и общество, зависит очень многое для нынешнего и будущих поколений.
Трагедии в Жанаозене избежать не удалось, но есть возможность попытаться избежать других подобных трагедий в нашей стране. Но зависит это и от общества, и от власти. От способности консолидироваться и совместно защищать общие права представителям общества и от способности власти к диалогу и поиску разумных решений в ходе почти всегда трудных переговоров.
Альтернативы этому просто нет.
Евгений ЖОВТИС,
председатель Совета Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности
РЕЗОЛЮЦИЯ ЖАНАОЗЕН: трагедия, которой могло бы не быть
Недавнее решение надзорной коллегии по уголовным делам Верховного суда, оставившее в силе приговоры за «организацию беспорядков» в Жанаозене, стало очередным свидетельством той закономерности, под знаком которой проходит вся общественно-политическая жизнь Казахстана последних лет. Она гласит – до тех пор, пока не восторжествуют вся правда и справедливость о событиях в Мангыстау 16–17 декабря 2011 года, Жанаозен останется кровоточащей раной в памяти народа и символом необходимости неотложных перемен!
Пока же власть продолжает затягивать тугой узел лжи, наращивать критическую массу умолчаний, жестокости и циничных фальсификаций. Акорда по-прежнему выставляет виновниками трагедии тех, кто больше всего от нее и пострадал – самих нефтяников, попутно обрушивая репрессии на всех противников авторитаризма и порождаемых им несправедливости, несвободы, коррупции, морального разложения!
С самого начала забастовки в мае 2011 года нефтяники Жанаозена в полной мере столкнулись с бездушием, глухотой работодателей и местных властей, провокационными действиями органов правопорядка, которые 16 декабря превратились в расстрельные команды.
Продолжением этого порочного пути стали состоявшиеся в мае-июне прошлого года суды над так называемыми «участниками беспорядков» в Жанаозене и ст. Шетпе, когда, несмотря на полное отсутствие доказательств вины подсудимых и показания о применении к ним пыток, были осуждены (в том числе до 7 лет лишения свободы), в общей сложности, 45 из 49 человек.
Вопиющим контрастом по сравнению с этим стал суд лишь над пятью полицейскими, которые получили наказания за «превышение должностных полномочий» – хотя, как неопровержимо свидетельствуют видеозаписи и показания свидетелей, в расстреле и издевательствах над безоружными гражданами принимали участие многие десятки сотрудников правоохранительных органов.
Наконец, настоящей политической расправой власти над оппонентами стал прошедший с многочисленными процессуальными нарушениями суд над оппозиционным политиком В. Козловым, который был приговорен к 7,5 годам тюремного заключения. Марионеточные суды Казахстана без должных доказательств признали экстремистскими и запретили незарегистрированную партию «Алга», газеты «Республика», «Взгляд», телеканал К‑плюс и еще более десятка изданий.
Весь этот судебный фарс власти выглядит верхом цинизма на фоне того, что так и остались без ответа главные вопросы – кем были неизвестные молодые люди, которые 16 декабря громили Жанаозен и совершали поджоги, кто отдал приказ о применении оружия против мирных граждан, кто планомерно нагнетал обстановку, издевательски отказывая нефтяникам в удовлетворении их насущных, законных прав!
Мы вновь заявляем: трагедия в Мангыстау 16–17 декабря 2011 года – самое драматическое событие в истории независимого Казахстана, обнажившее всю остроту и степень запущенности социально-экономических и политических проблем страны, абсолютную тупиковость «ручного режима» управления государством!
Мы считаем, что ответственность за трагедию в Жанаозене лежит на президенте РК Н.Назарбаеве, не обеспечившем соблюдение прав граждан, допустившем гибель людей в мирное время. Эту ответственность должны разделить экс-премьер-министр Карим Масимов, бывший руководитель администрации президента Аслан Мусин, экс-глава АО «Самрук-Казына» Тимур Кулибаев.
Мы требуем отставки министра внутренних дел Калмуханбета Касымова, генерального прокурора Асхата Даулбаева и председателя Верховного суда Бектаса Бекназарова и отстранения от работы в правоохранительных органах сотрудников полиции, причастных к пыткам людей.
Мы приветствуем принятие специальной резолюции Евросоюза по событиям в Мангыстауской области и призываем ООН, международное сообщество перейти от деклараций к конкретным действиям против тех, кто нарушает права граждан и попирает принципы правосудия. Первым шагом на этом пути может стать принятие решения о запрете на въезд в страны с развитой демократией всех чиновников, виновных в этой трагедии.
Мы уверены, что нефтяники, которые боролись за достойную оплату своего тяжелого труда – не преступники, все они должны быть освобождены!
Исторически адекватным ответом на эту ситуацию является только обнародование властью всей правды о произошедшем в Жанаозене и Шетпе, полное оправдание так называемых «участников» и «организаторов беспорядков», начало реальных демократических реформ! Только реальное народовластие сможет стать прочной гарантией от повторения подобных национальных трагедий, от сползания в пропасть угроз и противоречий, порождаемых авторитарной системой!
Болат Абилов Мухтар Шаханов
Гульжан Ергалиева Софы Сматаев
Евгений Жовтис Габбас Кабышулы
Сергей Дуванов Темирхан Медетбек
Газиз Алдамжаров Рысбек Сарсенбай
Николай Кремениш Ермурат Бапи
Марат Жанузаков Аймухан Таужанов
Маржан Аспандиярова Сергазы Мухтарбек
Михаил Сизов Бауыржан Карабек
Канат Ибрагимов Гульнар Жуаспаева
Галым Агелеуов Ризада Жакыпбек
Жанболат Мамай
• Принято на общественном слушании.
г. Алматы, 3 июня 2013 г.