ГАЗЕТА — «Я расскажу, как в ГУВД Жанаозена убивали!»

Обви­не­ние по делу о декабрь­ских бес­по­ряд­ках в Жана­о­зене рас­сы­па­ет­ся на гла­зах. Адво­ка­ты в пух и прах кри­ти­ку­ют мате­ри­а­лы след­ствия, предъ­яв­ляя суду про­цес­су­аль­ные нару­ше­ния, постра­дав­шие отка­зы­ва­ют­ся от мил­ли­о­нов тен­ге воз­ме­ще­ния ущер­ба и защи­ща­ют обвиняемых.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

А про­ку­ро­ры так и не смог­ли предо­ста­вить, по мне­нию наблю­да­те­лей, убе­ди­тель­ных дока­за­тельств вины под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков Жанаозеня.

Где день­ги, Зин?

После опро­сов постра­дав­ших выяс­ни­лось: во вре­мя бес­по­ряд­ков в Жана­о­зене из бан­ко­ма­тов мест­ных фили­а­лов бан­ков уве­ли… не менее 80 мил­ли­о­нов тен­ге. Сум­ма огром­ная, и, если верить обви­не­нию, сей­час на ска­мье под­су­ди­мых сидят не неф­тя­ни­ки, кото­рые доби­ва­лись повы­ше­ния сво­ей зар­пла­ты, а уже мил­ли­о­не­ры. При­чем подроб­но­сти того, как все это про­ис­хо­ди­ло, про­сто ошарашивающие.

Нач­нем с того, что потер­пев­шие, в каче­стве кото­рых на суде высту­па­ли пред­ста­ви­те­ли бан­ков, не мог­ли отве­тить на резон­ные вопро­сы адво­ка­тов. Напри­мер, после гра­бе­жа жана­о­зен­ско­го фили­а­ла БТА свер­ку дан­ных там про­ве­ли толь­ко через четы­ре дня — 20 декаб­ря, а внут­рен­нее рас­сле­до­ва­ние вооб­ще не проводилось.

- Нам про­ве­рять раз­ре­ши­ли толь­ко 20 чис­ла, — объ­яс­нил суду пред­ста­ви­тель фили­а­ла Марат Тле­пов (из бан­ко­ма­тов БТА выта­щи­ли 56 мил­ли­о­нов тен­ге). — Поли­цей­ские не пусти­ли нас к бан­ку. Комен­дант тоже не разрешил.

- Поче­му? — спро­си­ли адвокаты.

- Нам ска­за­ли: свое рас­сле­до­ва­ние не про­во­дить. Кар­ти­на и так ясна.

Инте­рес­но, с каких это пор поли­цей­ские дают ука­за­ния бан­кам про­во­дить им или не про­во­дить внут­рен­нее рас­сле­до­ва­ние хище­ния? Кста­ти, судья послед­ний вопрос снял: это зна­чит, он не был зане­сен в про­то­кол судеб­но­го заседания.

- А чем вскры­ва­ли бан­ко­ма­ты?- про­дол­жа­ли зада­вать вопро­сы адвокаты.

- Ломом.

- А поче­му не при­гла­си­ли аудиторов?

- Было неко­гда, мы сроч­но гото­ви­ли мате­ри­а­лы для следствия.

Марат Тле­пов сооб­щил: руко­вод­ство бан­ка предъ­яв­ля­ло пре­тен­зии к изго­то­ви­те­лю бан­ко­ма­тов, но там отве­ти­ли: «Это невоз­мож­но — их взло­мать». Затем пред­ста­ви­тель бан­ка еще уточ­нил: когда они про­смат­ри­ва­ли засня­тые видео­ка­ме­рой мате­ри­а­лы, то виде­ли толь­ко людей в мас­ках и чер­ной одежде.

- Их невоз­мож­но узнать, — ска­зал сотруд­ник банка.

- Вы не дума­е­те, что ответ­чи­ка­ми долж­ны высту­пать и про­из­во­ди­те­ли бан­ко­ма­тов, и охран­ни­ки? — спро­си­ли адвокаты.

Судья вопрос снял.

- А поче­му вы заяви­ли, что эти 56 мил­ли­о­нов сгорели?

- Нам так ска­за­ли, и там была зола…

Жана­о­зен­ский фили­ал БТА жгли и гра­би­ли вече­ром 16 декаб­ря. Бан­ко­ма­ты вскры­ва­ли ломом, выта­щив их на ули­цу. Как мож­но быст­ро и неза­мет­но это сде­лать, участ­ни­ки суда узна­ли из опро­са Бере­ке­та Изи­мо­ва, веду­ще­го спе­ци­а­ли­ста по охране жана­о­зен­ско­го фили­а­ла бан­ка АО «Банк Цен­тр­Кре­дит», где были уни­что­же­ны два банкомата.

- Ска­жи­те, бан­ко­ма­ты были взло­ма­ны или вскрыты?

- Взло­ма­ны свер­ху. Один, кото­рый был в мага­зине «Асет», вооб­ще раз­би­ли. Вто­рой был в мага­зине «Шол­пан». Их не так лег­ко уне­сти. Для это­го нуж­но не менее семи человек.

- Ска­жи­те, где сохра­ня­ют­ся видео­за­пи­си с бан­ко­ма­тов? — вклю­чи­лись адвокаты.

- Запись дела­ет­ся толь­ко тогда, когда встав­ля­ет­ся кар­точ­ка, а когда вытас­ки­ва­ет­ся, запись не ведет­ся. Здесь его выта­щи­ли из сте­ны. В мага­зине «Асет» видео­ка­ме­ры вооб­ще нет — она уничтожена.

- Мож­но ли бан­ко­мат уне­сти незаметно?

- Нет, он очень тяже­лый, его труд­но унести.

- Его лег­ко взло­мать? При­мер­но сколь­ко тре­бу­ет­ся времени?

- Для это­го нуж­но не менее 2—3 часов.

- Вам когда ска­за­ли, что бан­ко­ма­ты взломаны?

- Мне сооб­щи­ли 17 чис­ла. 18-го мы при­е­ха­ли в Жанаозен.

Адво­ка­ты инте­ре­со­ва­лись: если был комен­дант­ский час (а ограб­ле­ние про­изо­шло позд­но вече­ром), как же неф­тя­ни­ки мог­ли бес­пре­пят­ствен­но, да еще в тече­ние не менее трех часов дол­бить ломом бан­ко­мат и не при­влечь вни­ма­ния воен­ных? Отве­та на этот вопрос не последовало.

О людях в мас­ках и чер­ных одеж­дах рас­ска­зал постра­дав­ший Нур­лан Ора­зов, работ­ник ТОО «Бур­гы­лау». 16 декаб­ря, когда он ездил по горо­ду, у него ото­бра­ли «опель». Чуть поз­же муж­чи­на уви­дел свою авто­ма­ши­ну у мага­зи­на в цен­тре горо­да, но не смог подой­ти к ней. «Там сто­я­ли ОПО­Нов­цы, — объ­яс­нил постра­дав­ший. — Потом я уви­дел: маши­на сгорела…»

То, что гра­би­ли и под­жи­га­ли зда­ния не неф­тя­ни­ки, под­твер­дил и рас­сказ пред­при­ни­ма­тель­ни­цы Касии Алда­ше­вой. Ее мага­зин был ограб­лен в ночь с 16 на 17 декаб­ря. В горо­де уже было объ­яв­ле­но чрез­вы­чай­ное поло­же­ние и вве­ден комен­дант­ский час.

- Сиг­на­ли­за­ция сра­бо­та­ла в 3 ночи, мы побе­жа­ли туда, — рас­ска­за­ла Алдашева.

- Там были про­стые люди? — уточ­ни­ли адвокаты.

- Нет, ходи­ли поли­цей­ские и ОПО­Нов­цы. Про­стые люди не мог­ли ходить. Был комен­дант­ский час.

«Наши «дома» сжи­га­ли не нефтяники»

Об этом пря­мо заяви­ли на суде все вла­дель­цы юрт, кото­рые были сожже­ны 16 декаб­ря на цен­траль­ной пло­ща­ди Жана­о­зе­на. Они рас­ска­за­ли, что нака­нуне тра­ге­дии их при­гла­си­ли в аки­мат, где выда­ли рас­пис­ки о выпла­те 2 мил­ли­о­нов тен­ге в слу­чае повре­жде­ния юрт. Люди не отка­зы­ва­лись, так как аки­мат пла­тил за арен­ду непло­хие день­ги — 50 тысяч тен­ге за три-четы­ре часа аренды.

Но не все согла­ша­лись ста­вить юрты на Алане (так здесь назы­ва­ют цен­траль­ную пло­щадь Жана­о­зе­на). Обыч­но юрты ста­ви­ли на пло­ща­ди Бекет-ата. К тому же все зна­ли: там сто­ят басту­ю­щие нефтяники.

- Зачем вы бра­ли гаран­тии аки­ма­та, если пред­по­ла­га­ли, что юрты могут быть сожже­ны? — спра­ши­ва­ли адвокаты.

- Мы потом опять ходи­ли к аки­му Сар­бо­пе­е­ву. Он гово­рил нам: «Не пере­жи­вай­те, мы все опла­тим», — объ­яс­ня­ли вла­дель­цы юрт.

- А поче­му вы не предъ­яв­ля­е­те пре­тен­зии аки­ма­ту города?

- Мы ходи­ли туда, но там гово­рят: «Выпла­тим позже».

Все вла­дель­цы юрт от ущер­ба отка­за­лись: «Пусть будет как садака».

Учи­тель Роза Узак­ба­е­ва сда­ет свою юрту в арен­ду уже 10 лет. Как и дру­гие, она впер­вые поста­ви­ла ее на Алане и впер­вые полу­чи­ла подоб­ную рас­пис­ку. И она, и пен­си­о­нер­ка Кыр­мыз Сык­та­га­но­ва, и все осталь­ные заве­ри­ли суд: при уста­нов­ке юрт неф­тя­ни­ки им не угрожали.

Люди рас­ска­зы­ва­ли: в боль­шин­стве жана­о­зен­ских семей «дом» (так здесь назы­ва­ют юрты) пере­да­ет­ся из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Юрты роди­те­лей — это талис­ман, свя­ты­ня. «Но к этим ребя­там мы пре­тен­зий не име­ем. Мы не верим, что они под­жи­га­ли наши «дома». Власть все это сде­ла­ла, вот пусть и пла­тит», — гово­ри­ли жанаозенцы.

- Я отка­зы­ва­юсь от сво­е­го заяв­ле­ния. Для меня луч­ше пусть судят аки­ма Сар­бо­пе­е­ва, — заяви­ла пожи­лая Аакуль Изба­са­ро­ва. — Нам он гово­рил: «Я отве­чаю, ставь­те». Мы тре­бу­ем день­ги с быв­ше­го акима!

Адво­ка­ты пред­ло­жи­ли при­гла­сить в суд Ора­ка Сар­бо­пе­е­ва, но судья хода­тай­ство не удо­вле­тво­рил — за семь засе­да­ний в суде экс-аким так и не появил­ся. Ни один из постра­дав­ших так­же не узнал в под­су­ди­мых погром­щи­ков бан­ков и магазинов.

Так кто зани­мал­ся погромами?

На чет­вер­том засе­да­нии суда адво­ка­ты доби­лись изме­не­ния меры пре­се­че­ния для под­су­ди­мо­го Ану­ар­бе­ка Тад­же­но­ва — его пере­ве­ли под домаш­ний арест. Рана у него на ноге гно­ит­ся, дви­же­ния огра­ни­че­ны. Судя по все­му, в СИЗО Актау Ану­ар­бек лече­ния не полу­чал. Кста­ти, из 37 неф­тя­ни­ков, поса­жен­ных на ска­мью под­су­ди­мых, 10 име­ют ране­ния, но комис­сия, кото­рая по хода­тай­ству адво­ка­тов про­ве­ла их часо­вое обсле­до­ва­ние, заве­ри­ла: все они здоровы.

Пред­при­ни­ма­те­ли в этот день про­дол­жа­ли отка­зы­вать­ся от сотен мил­ли­о­нов ущер­ба — 500 тысяч, 11 мил­ли­о­нов, 35… Зал апло­ди­ро­вал. Меж­ду тем опра­ши­ва­е­мые рас­ска­зы­ва­ли подроб­но­сти, кото­рые вполне могут лечь в осно­ву ново­го уго­лов­но­го дела по раз­гро­мам в Жана­о­зене. Но не в отно­ше­нии нефтяников.

У Кали­мы Жол­ма­гам­бе­то­вой мага­зин сго­рел в ночь на 18 декаб­ря. Ущерб от пожа­ра и раз­гро­ма соста­вил око­ло 8 мил­ли­о­нов тен­ге. До нача­ла комен­дант­ско­го часа она была там, но о пожа­ре узна­ла ночью. В свой мага­зин пой­ти побо­я­лась: «Там были толь­ко ОПО­Нов­цы, воен­ные и полицейские».

В то вре­мя чуть ли не на каж­дый квад­рат­ный метр Жана­о­зе­на при­хо­ди­лось по четы­ре ОПО­Нов­ца. «Чет­вер­няш­ки», как их окре­сти­ли мест­ные жите­ли, встав спи­ной друг к дру­гу, обо­зре­ва­ли неболь­шие отрез­ки рай­о­нов горо­да. «В эту ночь в горо­де сго­ре­ли три мага­зи­на, — рас­ска­за­ла жен­щи­на. — Я отка­зы­ва­юсь от ущер­ба. Пусть вре­мя поста­вит все на свои места и рассудит…»

С каж­дым после­ду­ю­щим засе­да­ни­ем атмо­сфе­ра в зале суда ста­но­ви­лась все напря­жен­нее. Суд про­хо­дил в бес­пре­це­дент­но уско­рен­ном режи­ме: начи­нал­ся в 10.00 и закан­чи­вал­ся вече­ром, с пере­ры­вом на два часа. За семь засе­да­ний были опро­ше­ны почти 100 из 188 потер­пев­ших, чье иму­ще­ство было сожже­но или раз­граб­ле­но во вре­мя декабрь­ских беспорядков.

Судья Арал­бай Нага­ши­ба­ев прак­ти­че­ски не давал адво­ка­там воз­мож­но­сти глу­бо­ко иссле­до­вать дета­ли пре­ступ­ле­ний, в кото­рых обви­ня­ют­ся быв­шие неф­тя­ни­ки, сидя­щие на ска­мье под­су­ди­мых. Уточ­ня­ю­щие вопро­сы адво­ка­тов сни­ма­лись, а хода­тай­ства откло­ня­лись. При этом суд явно под­дер­жи­вал сто­ро­ну гособ­ви­ни­те­лей. Это отме­ча­ют и род­ствен­ни­ки под­су­ди­мых, при­сут­ству­ю­щие на про­цес­се, и обще­ствен­ные наблюдатели.

Неза­ви­си­мым наблю­да­те­лям (в том чис­ле и от меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций) и трем пред­ста­ви­те­лям зару­беж­ных СМИ при­хо­дит­ся доволь­ство­вать­ся визу­аль­ной инфор­ма­ци­ей: син­хрон­но­го пере­во­да на рус­ский язык нет ни в зале для прес­сы, ни в зале суда.

Спор на засе­да­ни­ях раз­го­рал­ся и по пово­ду про­смот­ра видео­ма­те­ри­а­лов жана­о­зен­ской тра­ге­дии. Рас­сле­дуя на суде фак­ты погро­мов и под­жо­гов зда­ний, адво­ка­ты тре­бо­ва­ли про­смот­ра видео­ма­те­ри­а­лов, кото­рые велись с камер наблю­де­ния, и люби­тель­ских видеосъемок.

«Для пока­за мы выбра­ли то, что под­счи­та­ли нуж­ным, — отве­ча­ли гособ­ви­ни­те­ли, объ­яс­няя: — Их (видео­ма­те­ри­а­лов) очень много».

Дело ясное, что дело темное

В поне­дель­ник на пятом засе­да­нии суда от воз­ме­ще­ния ущер­ба ста­ли отка­зы­вать­ся уже пред­ста­ви­те­ли гос­учре­жде­ний: фили­а­лы бан­ков, пен­си­он­ный фонд, кол­ледж… Прак­ти­че­ски все они заяви­ли, повто­рив сло­ва преды­ду­щих высту­па­ю­щих, что к 37 неф­тя­ни­кам, сидя­щим на ска­мье под­су­ди­мых, пре­тен­зий не имеют.

Наблю­да­те­ли отме­ча­ли: дока­за­тель­ства вины под­су­ди­мых так и не были про­де­мон­стри­ро­ва­ны судом. Нет ни видео­съе­мок, ни фото­гра­фий, кото­рые под­твер­жда­ли бы вину неф­тя­ни­ков. Съем­ки с камер наблю­де­ния, кото­рые про­смат­ри­ва­лись в пер­вые дни, демон­стри­ро­ва­ли уча­стие в погро­мах совсем моло­дых людей в мас­ках, сре­ди кото­рых никто не опо­знал людей, сидя­щих на ска­мье подсудимых.

В ходе засе­да­ния так­же выяс­ни­лось: поли­цей­ские, на пока­за­ни­ях кото­рых стро­ит­ся обви­не­ние, не хотят высту­пать в зале суда. Их сви­де­тель­ства будут зачи­та­ны, а име­на изме­не­ны на псев­до­ни­мы. Наблю­да­те­ли тут же окре­сти­ли их «мерт­вы­ми душа­ми», а факт их отсут­ствия на суде — пра­во­вым нонсенсом.

Адво­ка­ты тщет­но при­зы­ва­ли суд к объ­ек­тив­но­сти и бес­при­страст­но­сти веде­ния про­цес­са, к равен­ству прав под­су­ди­мых, адво­ка­тов и прокуроров.

- Мате­ри­а­лы дела мы полу­чи­ли толь­ко за день до суда. А у каж­до­го адво­ка­та по 6—7 под­за­щит­ных (дело состо­ит из 93 томов), — заяви­ла адво­кат Гуль­на­ра Жуас­па­е­ва. — Под­су­ди­мый Тана­тар Кали­ев нахо­дит­ся в при­ви­ле­ги­ро­ван­ном поло­же­нии: он нахо­дит­ся вне изо­ли­ро­ван­но­го поме­ще­ния. Про­ку­ро­ры не назы­ва­ют свои фами­лии (к сло­ву, эта прось­ба зву­ча­ла уже не раз, но гособ­ви­ни­те­ли счи­та­ют: на про­цес­се доста­точ­но назы­вать­ся про­сто про­ку­ро­ра­ми). Нам непо­нят­на и моти­ви­ров­ка отка­за в озна­ком­ле­нии с аудио- и видео­за­пи­сей. Мы так­же тре­бу­ем, что­бы адво­ка­там, так­же как и про­ку­ро­рам, дали воз­мож­ность вхо­дить в зда­ние через слу­жеб­ный вход, а не через цен­траль­ный, где тра­тит­ся вре­мя на лич­ный досмотр.

Тана­тар Кали­ев нахо­дил­ся в наруч­ни­ках рядом с адво­ка­та­ми, а не вме­сте со все­ми 37 под­су­ди­мы­ми, нахо­дя­щи­ми­ся в спе­ци­аль­ной кабине. Соглас­но обви­ни­тель­но­му заклю­че­нию, он являл­ся одним из орга­ни­за­то­ров бес­по­ряд­ков. Кали­ев рас­ка­ял­ся и дал пока­за­ния про­тив акти­ви­стов заба­сто­воч­но­го дви­же­ния Розы Туле­та­е­вой и Тал­га­та Сактаганова.

На послед­них засе­да­ни­ях так­ти­ка судьи изме­ни­лась: он не так часто одер­ги­вал адво­ка­тов и не так явно вста­вал на сто­ро­ну про­ку­ро­ров. Прав­да, не смог удер­жать­ся от нели­це­при­ят­ных эпитетов.

Во вре­мя опро­са пред­ста­ви­те­ля фили­а­ла пар­тии «Нур Отан», чье зда­ние тоже постра­да­ло, про­ку­ро­ры спро­си­ли опра­ши­ва­е­мо­го: «Впра­ве ли вы брать на себя ответ­ствен­ность в отка­зе от ущер­ба?» Адво­ка­ты воз­ра­зи­ли вопро­су. Нача­лась неболь­шая пере­пал­ка. «Вы пере­би­ва­е­те друг дру­га и веде­те себя как живот­ные!» — выпа­лил судья, обра­ща­ясь к адво­ка­там. Про­тест сло­вам никто не выдви­нул, и засе­да­ние продолжилось.

Но вско­ре не избе­жал оце­нок Арал­бая Нага­ши­ба­е­ва и один из постра­дав­ших. Моло­дой чело­век не мог сра­зу рас­слы­шать вопро­сов судьи и про­ку­ро­ров (созда­ва­лось впе­чат­ле­ние, что парень пло­хо слы­шит), чем вызвал раз­дра­же­ние судьи и хохот зала. «Ты при­ду­рок или при­ки­ды­ва­ешь­ся?» — гром­ко спро­сил судья. Моло­дой чело­век совсем рас­те­рял­ся, но на вопро­сы все-таки ответил.

Неожи­дан­ным ста­ло заяв­ле­ние моло­до­го поли­цей­ско­го Нур­лы­бе­ка Нур­бу­ла­то­ва. Он реши­тель­но отка­зал­ся от пре­тен­зий к под­су­ди­мым. Моло­дой муж­чи­на полу­чил удар в глаз во вре­мя бес­по­ряд­ков 16 декаб­ря 2011 года.

- Я отка­зы­ва­юсь от сво­е­го заяв­ле­ния, пото­му что полу­чил лег­кое уве­чье, — объ­яс­нил полицейский.

- Как вы полу­чи­ли его? — поин­те­ре­со­ва­лись прокуроры.

- Это был удар тупым пред­ме­том, я не могу ска­зать, каким имен­но — может, камень, может, кулак. Мы сле­ди­ли за пра­во­по­ряд­ком, и тут нача­лись эти бес­по­ряд­ки… Когда мы ста­ра­лись уго­мо­нить людей, я и полу­чил удар в пра­вый глаз.

- Что вхо­ди­ло в ваши обязанности?

- Сле­дить за поряд­ком и охра­нять юрты. Мы сто­я­ли воз­ле сце­ны, где шел кон­церт, и тут заго­ре­лась елка. Потом вне­зап­но отку­да-то появи­лись люди в чер­ной одеж­де и нача­ли все гро­мить. Мы попы­та­лись взять ситу­а­цию под кон­троль. В этот момент я полу­чил удар в пра­вый глаз. Потом мне при­шлось уйти. Да и все ушли — невоз­мож­но было спра­вить­ся с таким боль­шим коли­че­ством людей.

- 16 декаб­ря вы были вооружены?

- Нет, у нас не было даже дуби­нок. Мы про­сто долж­ны были сле­дить за поряд­ком. Никто из нас не ожи­дал, что такое может произойти.

- Сре­ди 37 под­су­ди­мых вы кого-нибудь узна­е­те, кто был в тот момент на пло­ща­ди во вре­мя беспорядков?

- Мне труд­но отве­тить этот вопрос, пото­му что было мно­го наро­ду. Но кон­крет­но нико­го из них я лич­но не видел, и у меня нет ника­ких пре­тен­зий к этим ребятам.

«Мы не писа­ли заяв­ле­ния в суд!»

В поне­дель­ник на пятом засе­да­нии суда, про­яс­ни­лась и при­чи­на мас­со­вых отка­зов от воз­ме­ще­ния ущер­ба со сто­ро­ны пред­при­ни­ма­те­лей. Почти сен­са­ци­он­ное заяв­ле­ние сде­ла­ла вла­де­ли­ца част­но­го мага­зи­на: «Мы не зна­ли, что наши заяв­ле­ния будут исполь­зо­ва­ны в суде». Ее мага­зин сото­вых теле­фо­нов был раз­граб­лен 16 декаб­ря. Ущерб соста­вил око­ло трех мил­ли­о­нов тенге.

- Я отка­зы­ва­юсь от сво­е­го заяв­ле­ния, — заяви­ла жен­щи­на на суде. — Когда нас вызва­ли в аки­мат, то ска­за­ли: это для того, что­бы полу­чить помощь от госу­дар­ства. Поэто­му мы напи­са­ли заяв­ле­ния. А то, что сего­дня эти заяв­ле­ния исполь­зу­ют­ся в суде и предъ­яв­ля­ют­ся в каче­стве пре­тен­зий к неф­тя­ни­кам, я не зна­ла. Я не про­шу ком­пен­са­ции ущер­ба. Пусть будет сада­ка… Я не хочу, что­бы вина ложи­лась на этих людей.

Наурыз Сак­та­га­нов, пред­се­да­тель проф­со­ю­за неф­тя­ни­ков «Озен­му­най­га­за», рас­ска­зал, что нака­нуне жана­о­зен­ской тра­ге­дии «стран­но себя вел» экс-аким горо­да Сар­бо­пе­ев и что он дума­ет о заба­стов­ке нефтяников.

- Что вы може­те ска­зать о собы­ти­ях 16 декаб­ря? Кто вино­ват в этом? — обра­тил­ся к потер­пев­ше­му судья.

- Наша вина была в том, что мы не учли… моло­дежь, да еще выда­лись одни празд­ни­ки… да и Орак (экс-аким Жана­о­зе­на Сар­бо­пе­ев) стран­но себя вел. Мы от него слы­ша­ли пре­ду­пре­жде­ния: 16-го будут бес­по­ряд­ки, — сум­бур­но отве­тил потерпевший.

К опро­су под­клю­чи­лись адвокаты.

- Ска­жи­те, поче­му неф­тя­ни­ков, участ­во­вав­ших в акции про­те­ста, уволь­ня­ли на нерав­ных усло­ви­ях. Кого-то уво­ли­ли через пять дней, кого-то — через семь, а дру­гих вооб­ще через семь месяцев?

- Я не могу отве­тить на этот вопрос. Я этим не занимаюсь.

- Как вы счи­та­е­те, вы мог­ли предот­вра­тить этот про­цесс как пред­ста­ви­тель профсоюза?

- Я счи­таю, слиш­ком все было туго пере­пле­те­но и, что­бы этот вопрос решить, нуж­но было раз­ру­бить этот узел, — отве­тил Наурыз Сактаганов.

В сви­де­те­лях — полицейские

В сре­ду во вре­мя седь­мо­го засе­да­ния к мик­ро­фо­ну давать пока­за­ния вышел Бажит Нура­лин. Он был в чис­ле тех, кто с ору­жи­ем высту­пил про­тив басту­ю­щих. Под­су­ди­мый Пара­хат Дюсем­ба­ев задал вопрос:

- Поче­му вы стре­ля­ли в людей? Мой отец погиб, моя сест­ра ста­ла инвалидом.

Воз­мож­ность задать глав­ный вопрос в лицо одно­му из тех, кто в тот тра­ги­че­ский день с ору­жи­ем вышел про­тив неф­тя­ни­ков, вызва­ла у под­су­ди­мо­го силь­ное волнение.

Судья пере­бил неф­тя­ни­ка: «Этот вопрос будет раз­би­рать­ся в дру­гом суде. Если буде­те зада­вать такие вопро­сы, я вас уда­лю из зала». Но Пара­хат отве­та судьи уже не слы­шал — он упал в обмо­рок. Моло­до­го чело­ве­ка быст­ро вынес­ли через слу­жеб­ный вход. Суд пре­рвал заседание.

В зале суда нахо­ди­лась и полу­чив­шая 16 декаб­ря ране­ние сест­ра Пара­ха­та. После ране­ния в ногу (пулей пере­би­та голень) она ста­ла инва­ли­дом. От пули погиб и отец под­су­ди­мо­го. Сам Дюсем­ба­ев после декабрь­ских собы­тий дол­го нахо­дил­ся в боль­ни­це — после пре­бы­ва­ния в ГУВД Жана­о­зе­на у него были отби­ты поч­ки, и в пер­вые дни вра­чи не дела­ли ника­ких прогнозов.

Пара­ха­та Дюсем­ба­е­ва вер­ну­ли в зал суда минут через два­дцать. Он сра­зу встал и сде­лал заяв­ле­ние: «Я видел, как в ГУВД уби­ва­ли моло­дых парней!»

- Я хочу сде­лать заяв­ле­ние, — голос муж­чи­ны дро­жал, он едва сдер­жи­вал сле­зы: — Когда я нахо­дил­ся в ГУВД, меня били. У меня отби­ты поч­ки. Мне тяже­ло сей­час сидеть. На моих гла­зах там уби­ва­ли моло­дых ребят. На моих гла­зах уби­ли мое­го отца. Я не могу все это забыть… Мне все это снит­ся каж­дую ночь… Я сей­час хочу рас­ска­зать всю правду…

- Сдер­жи­вай свои эмо­ции, — обо­рвал его судья Арал­бай Нага­ши­ба­ев. — Об этом рас­ска­же­те на дру­гом про­цес­се — по фак­там при­ме­не­ния ору­жия полицейскими.

В тече­ние дня были опро­ше­ны десять пред­ста­ви­те­лей пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов: все они зани­ма­ли руко­во­дя­щие долж­но­сти. Опро­сы дли­лись дол­го и сопро­вож­да­лись пере­пал­ка­ми меж­ду про­ку­ро­ра­ми, адво­ка­та­ми и судьей. Арал­бай Нага­ши­ба­ев сни­мал уточ­ня­ю­щие вопро­сы адвокатов.

Поли­цей­ские, под­твер­ждая уча­стие под­су­ди­мых в бес­по­ряд­ках, заяви­ли: они опо­зна­ли под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков… по фото­гра­фи­ям, наре­зан­ным с видеоматериалов.

- Стран­но, если есть живые под­су­ди­мые, зачем их опо­зна­вать по фото­гра­фи­ям? — уди­ви­лись адво­ка­ты. — Вам устра­и­ва­ли очные став­ки для опознания?

Судья вопрос снял.

Про­ку­ро­ры про­де­мон­стри­ро­ва­ли все­го четы­ре фото­гра­фии. Адво­ка­ты опять воз­му­ти­лись: «Поче­му не все?» Сво­им отве­том про­ку­ро­ры поста­ви­ли в тупик не толь­ко защит­ни­ков неф­тя­ни­ков, но и всех при­сут­ству­ю­щих на суде. «Ска­жи­те спа­си­бо, что мы вооб­ще вам пока­зы­ва­ем эти фото­гра­фии и видеоматериал».

После повтор­но­го тре­бо­ва­ния адво­ка­тов пока­зать весь фото­ма­те­ри­ал про­ку­ро­ры все же про­де­мон­стри­ро­ва­ли фото­ряд: каж­дая фото­гра­фия была про­ну­ме­ро­ва­на, фами­лий под­су­ди­мых на них не было, а разо­брать, кто имен­но на фото­гра­фи­ях (во вся­ком слу­чае с экра­на мони­то­ра, уста­нов­лен­но­го в зале, где ведет­ся онлайн-транс­ля­ция), было трудно.

Опрос про­дол­жил­ся, судья по-преж­не­му сни­мал вопро­сы, каса­ю­щи­е­ся при­ме­не­ния оружия.

- У вас было в руках ору­жие? — спра­ши­ва­ли сви­де­те­лей-поли­цей­ских адвокаты.

- Было.

- Какое именно?

- Вопрос снят, — пере­бил судья.

- А сколь­ко все­го было полицейских?

- Вопрос снят.

- Вам выда­ва­ли пули, и вы, вер­нув­шись в ГУВД, долж­ны были отчи­тать­ся: сколь­ко из них было исполь­зо­ва­но. Вы отчи­ты­ва­лись по исполь­зо­ван­ным пулям?

- Вопрос снят.

Сле­ду­ю­щий сви­де­тель — моло­дой поли­цей­ский — давал пока­за­ния про­тив неф­тя­ни­ка Жан­бы­ра Ерга­зе­ва: он был ранен в самом нача­ле стрель­бы на пло­ща­ди и сра­зу уве­зен в боль­ни­цу. Соглас­но пока­за­ни­ям сви­де­те­ля, Жан­быр одно­вре­мен­но гро­мил сце­ну, под­жи­гал ново­год­нюю елку, раз­би­вал поли­цей­скую маши­ну и успел заки­дать поли­цей­ских облом­ка­ми брус­чат­ки с пло­ща­ди, где нача­лись бес­по­ряд­ки, нахо­дясь при этом на рас­сто­я­нии не менее деся­ти мет­ров от них.

- Как он доки­ды­вал брус­чат­ку с деся­ти мет­ров и попа­дал с тако­го рас­сто­я­ния и при таком стол­по­тво­ре­нии? Вы утвер­жда­е­те, что это имен­но он?- инте­ре­со­ва­лись адвокаты.

- Да. Это он. Я счи­таю, он был лиде­ром. За ним все бежали…

В зале вста­ла сест­ра Пара­ха­та Дюсем­ба­е­ва, полу­чив­шая ране­ния 16 декабря:

- Вы гово­ри­ли, что еще хоте­ли спа­сти сотруд­ни­цу поли­ции, кото­рая нахо­ди­лась в тот момент на пло­ща­ди. Вы ее спасли?

- Нет, она уже ушла.

- Я в это же вре­мя лежа­ла на пло­ща­ди ране­ная, с про­би­той ногой, исте­ка­ла кро­вью. Поче­му вы, поли­цей­ские меня не спа­са­ли? Там лежа­ли дру­гие люди. Поче­му им не помог­ли спа­стись? Поче­му вы не помо­га­ли дру­гим людям?

- Я не врач… — после корот­кой пау­зы отве­тил полицейский.

Слу­ша­ние дела орга­ни­за­то­ров бес­по­ряд­ков в Жана­о­зене продолжается.

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №13 (235) от 6 апре­ля 2012 года