Свой предыдущий материал я закончил выводом, что казахстанский путь к цивилизованному государству с демократической политической системой и рыночной экономикой будет сложен, проблемен и труден. И лежит через олигархию.
Автор: Муратбек КЕТЕБАЕВ
И что принципиальное значение имеет, сможет ли хунта, которая на первых порах придет к власти после смерти Назарбаева, или единоличный диктатор, который победит в итоге в межклановой войны, обеспечить ускоренное развитие несырьевой экономики, повышение уровня жизни большинства населения и сокращение массовой безработицы.
(Читайте материал «Об авторитаризме и Назарбаеве — II»)
Но независимо от того, кто конкретно придет к власти в стране после елбасы — будут ли они родственниками Назарбаева, националистами, исламистами, демократами или иноземными пришельцами, им придется решать одни и те же стратегические и тактические задачи.
А поскольку набор политических, экономических, финансовых, административных и идеологических инструментов у них будет одинаково ограничен конкретно-историческими обстоятельствами, боюсь, что разница между ними будет только в персоналиях, риторике и тактических приемах.
Я уже упоминал наиболее значимые риски ближайшего будущего — оттока капиталов и наиболее активных граждан, геополитические, распада национального государства, обезлюживания территорий, не развития собственного несырьевого производства, увеличения зависимости от импорта. И это далеко не полный список.
Сегодня коснусь трех главных, на мой взгляд, недооценённых рисков.
Первый заключается в том, что экономическое пространство Казахстана не является единым. У нас нет национального рынка даже по такому массовому продукту как зерно. Соответственно цены на него куда больше зависят от конъюнктуры мирового рынка и спроса в соседних государствах, чем от потребности в нем близлежащей области.
Еще более разительное заключается в том, что де-факто мы находимся одновременно в трех экономических пространствах: российском, китайском и западном, то есть США и Европы. И они соответственно притягивают нас, причем в разные стороны.
При желании легко отследить зоны, где доминируют соответственно товары и услуги российского, китайского и западного производства. Последние сконцентрированы в местах, где добываются и перерабатываются углеводороды и другое сырье для дальнейшего вывоза за пределы страны, в Алматы и Астане с их крупнейшими по объему платежеспособными спросами на товары народного потребления.
Зоны, где доминируют соответственно российские и китайские товары, в первую очередь народного потребления, также легко просчитываются. Понятно, что жесткой линии разграничения нет и быть не может, она сдвигается в зависимости от многих факторов, как экономических, так и неэкономических, но она есть и ее можно прикинуть статистически по преобладанию непродовольственных ТНП в потребительском бюджете казахстанцев.
Раздробленность экономического пространства страны является в первую очередь результатом системной слабости и не комплексности отечественной экономики, неразвитости несырьевого производства, маргинальности отечественного бизнеса. И всему этому содействуют объективные обстоятельства — казахстанские просторы, редкая сетка транспортных артерий и дороговизна перевозки любым видом транспорта.
Между тем, именно единое экономическое пространство цементирует любое государство куда сильнее, чем общие территория, государственная граница, язык, история и так далее. Именно оно позволило европейцам создать ЕС как межгосударственное объединение, именно оно лежит в основе успешно функционирующих зон свободной торговли и таможенных союзов.
У нас единого экономического пространства нет, а есть набор региональных рынков, которые в той или иной мере являются частью чужих нам экономических пространств. И это принципиально отличает нас от тех же России и Китая. Мне кажется, этот риск сегодня один из самых опасных в первую очередь, потому что он действительно недооценивается. Решить эту проблему усилиями одного государства невозможно, это проблема национальная и, пожалуй, проблема столетия.
Для тех, кто со мной не согласен, напомню, что распад социалистической системы и развал Советского Союза начались с отнюдь не после поражения в Афганистане и провала перестройки, а намного раньше, когда социалистическая экономика проиграла экономическую конкуренцию капиталистической и мечтой не только молодежи стали потребительские товары западного производства.
Поэтому можно сколько угодно рожать национальную идею, ограничивать доступ в страну иностранных СМИ и возбуждать национальную гордость, но если мы, как потребители и производители, будем в основном ориентироваться на чужую продукцию, зависеть больше от импорта, чем от собственных товаропроизводителей, страну нам не уберечь.
Второй недооценённый риск заключается в том, что наше обшество, достаточно однородное и монолитное в момент обретения независимости, с тех пор постоянно делится. По национальности, знанию и/или незнанию казахского или русского языка, религии, уровню доходов и потребления, отношению к государству, жузам и родам, месту проживания, откуда приехали в страну и так далее.
И этот процесс далеко не закончился. Сегодня он дошел до стадии, когда в рамках государственного аппарата сформировались клановые структуры, как вертикальные, так и региональные, которые как бы представляют собой государство в государстве. И противопоставить этому что-либо не могут ни сам Назарбаев, ни общество.
Третий недооценённый риск заключается в том, что казахи пока не способны выполнять функции государствообразующей нации. Мы только начали марш от общинно-родового строя в современность, и потребуется много времени пока рыночная экономика в ее самом диком капиталистическом варианте не перемелет нас, не атомизирует, а затем не объединит в единое целое.
В этом смысле то неудовлетворительное положение казахского языка, который получив формально статус государственного, так и не стал языком экономики, науки, межнационального общения есть результат общего состояния нашего народа. И это объективно, так как язык существует только через его носителей, людей, которые на нем говорят и которые в совокупности и составляют народ.
Позволю здесь себе оговорится, что основная наша проблема это не столько глубина и сложность проблем, не масштаб стоящих перед страной задач, а наша общая слабость — и государства, и гражданского общества, и массы казахстанцев.
Между тем Казахстан подошел к очередному переломному моменту в своей истории. Со мной могут не согласиться, но главной заслугой демократических сил, в первую очередь «Демократического выбора Казахстан» — «Алги» и недавно закрытых независимых СМИ, я считаю то, что они ускорили исторические процессы в нашей стране, как бы сжали время.
Если проводить исторические аналогии, то ДВК, появившийся осенью 2001 года, можно сравнить с выходом декабристов на Сенатскую площадь в Санкт-Петербурге в 1825 году, Жанаозенскую трагедию — с Кровавым воскресеньем 1905 года, а нынешние политические репрессии — со столыпинщиной, то есть периодом 1906—1912 годов.
В результате за минувшие 11 лет коренным образом изменилась ситуация в стране. До 2001 года про «Казахгейт» и прочие «художества» Назарбаева судачили потихоньку и только на кухнях, теперь об этом говорят громко и прямо.
До 2001 года окружение елбасы откровенно занималось рейдерством, и никто не осмеливался ему сопротивляться, теперь же эта практика не то что прекратилась, но прежнего произвола нет.
Все эти годы демократические силы были сильны не сами по себе, а тем, что своим существованием, своей принципиальной позицией и действиями заставляли реагировать Назарбаева и правящую элиту. В результате последние были вынуждены саморазоблачаться в глазах, как собственного народа, так и зарубежного общественного мнения. В итоге — информированность общества и осознание им глубины и масштабности проблем достигли такой стадии, что все в стране понимают — дальше так жить нельзя.
Другое дело, что рецепты будущего у всех разные, но осознание необходимости перемен налицо. Какими они будут, зависит в первую очередь от всех нас. От нашей активности или наоборот пассивности. К сожалению, последней намного больше. В связи с этим смешно читать в Интернете анонимные обиды на оппозицию, которая, дескать, не слушает умных советов, ничего не делает, чтобы изменить жизнь к лучшему, и вообще не серьезна.
Так вот, судя по всему, наступает очередной переломный момент в нашей истории. Точно такой же, какой имел место в 1989 — 1994 годах, когда нам всем придется выбирать — оставаться в Казахстане или уезжать, если оставаться, то как зарабатывать на жизнь, какой язык учить нашим детям, как относиться к соседям, терпеть или не терпеть.
…Об экономике Казахстана и ее нынешним возможностям — в следующем материале.
Оригинал статьи:
