Сегодня особый день для поколения «дворников и сторожей» – 21 июня Виктору Цою исполнилось бы 50 лет. Не хочется произносить пафосные слова, но, без сомнения, для тех, чья молодость пришлась на конец восьмидесятых и «лихие девяностые», Виктор Цой и другие звезды Ленинградского рок-клуба были властителями дум, требовавшими перемен.
Автор: Сергей РАСОВ
С еще малоизвестным рок-музыкантом Виктором Цоем я познакомился в 1985 году, хотя полноценным знакомством это сложно назвать. Я был обычным студентом ЛГУ, жил в общаге на Васильевском острове и увлекался западной рок-музыкой. Недалеко от нашего общежития было Смоленское кладбище, где мы любили гулять и разглядывать старинные захоронения, там, кстати, на днях похоронили Эдуарда Хиля.
Чуть подальше располагался Морской вокзал и самая крутая на то время гостиница «Прибалтийская» на берегу Финского залива. В хорошую погоду любопытно было понаблюдать за «фарцой» и как они охотятся на иностранцев около «Прибалтийской».
Однажды за гостиницей на берегу залива снимали кино, ребятки, которых снимали, мне были абсолютно незнакомы, и только потом понял, что первый и последний раз видел живым Игоря Сорина (бывший солист группы «Иванушки Интернэшнл»), а снимали они свой знаменитый клип на песню «Тучи».
Шиком считалось иметь в комнате цветной телевизор, холодильник и проигрыватель с виниловыми пластинками. Среди моих друзей был однокурсник Сергей, которому мы жутко завидовали, ибо у него был двухкассетник Panasonic, подаренный родителями-дипломатами. Но самое главное — у него были чеки, и он мог отовариваться в «Березке» и покупать японские кассеты Maxwell, на которые записывал альбомы питерских рок-музыкантов. Именно у него я впервые услышал альбомы группы «Кино» — «45» и «46».
Так вот, в 1985 году он меня пригласил на «квартирник» Виктора Цоя. Не могу сказать, что я был на седьмом небе от счастья, ибо Майк Науменко, БГ или Костя Кинчев — вот кто были тогда кумирами и звездами!
Стоимость входного билета на «квартирник» по тем временам зашкаливала — 10 рублей. Например, билет на обычный концерт в ДК стоил три рубля, а на концерт Scorpions в 1988 году в СКК (на разогреве у которых были «Парк Горького») — шесть рублей.
На «квартирник» шли долго, петляя по городу в целях конспирации, а пришли в обычную питерскую коммуналку неподалеку от ставшей потом знаменитой кочегарки — «Камчатки». В большую комнату нас набилось человек двадцать, всех приходящих знакомили с Виктором Цоем, усаживали на пол, мы доставали загодя приобретенный портвейн (пускали его по кругу), открывали настежь форточки, иначе можно было задохнуться от табачного дыма, а Виктор пел свои песни под гитару.
Много шутил, было весело, непринужденно, и только хозяин комнаты умолял нас вести себя тише, чтобы соседи ментов не вызвали.
Еще через год с Виктором Цоем мы встретились нос к носу на Малом проспекте ВО после того как дружной компанией после успешно сданного зачета или экзамена посетили пивбар «Петрополь». Помню, все остолбенели и изумленно таращились на одинокого Виктора Цоя, который неспешно шел пешком в сторону метро «Василеостровская».
Когда он уже был довольно далеко от нас, кто-то промямлил: «Пацаны, да это же Цой», — но почему-то не решился его догнать и попросить автограф.
Еще через год, в 1988 году, в БКЗ «Октябрьский» выступала «Поп-механика» Сергея Курехина (тоже умер внезапно и совсем молодым). Действо было фантастическое и непредсказуемое. На сцене гуляли куры, брили наголо девушку, рисовали художники под импровизацию огромного количества музыкантов, которым мелодию задавал Сергей Курехин, а они выстроились в линию на огромной сцене.
Были среди них и Виктор и гитарист «Кино» Юрий Каспарян. Отчетливо запомнился такой момент: Курехин покинул сцену, а музыканты продолжали играть. Тут вдруг вышел вальяжный официант с «бабочкой», поставил на краю сцены столик с закусками и жестом пригласил музыкантов перекусить.
Виктор переглянулся с одним из участников «Поп-механики», они дружно отложили инструменты и стали весело уплетать бутерброды. Вернувшийся Сергей Курехин, увидев такое разгильдяйство, чуть ли не матом погнал музыкантов обратно, и Виктор с товарищем, как нашкодившие школьники, опрометью вернулись на свои места.
Меня тогда это сильно удивило, потому как Виктор Цой в 1988 году уже был настоящей звездой, по стране поднялась мощная волна «киномании» после выхода альбома «Группа крови».
В последний раз в студенческие годы мы вспоминали Виктора Цоя после его нелепой гибели. Новость была шокирующей, еще более шокирующим было то, что о его гибели рассказала программа «Время», которая ранее рок-музыкантов вообще не замечала.
Решив, что помянуть Цоя надо на Петроградке (где располагалась легендарная «Камчатка»), мы поехали в пивной ресторан «Белая лошадь». Выстояв длинную очередь и расположившись за столиком, внезапно увидели входящего Дюшу Романова («Аквариум»), ныне тоже ушедшего из жизни. Он прошел в другой зал, но, решив, что это судьба, я купил самый дорогой в ресторане коньяк и, набравшись смелости, пригласил Андрея за наш столик помянуть Виктора. И он согласился.
Помню, мы у него все допытывались, как так могло случиться, что Цой погиб в автокатастрофе. Почему-то в банальное ДТП никто из нас не верил, и все искали какие-то мистические причины. Справедливости ради не могу не упомянуть, что Дюша Романов не очень хорошо отзывался о Викторе. Дескать, в последние годы отдалился и совсем забыл о ленинградском рок-братстве. Впрочем, винил он в этом даже не Виктора, а скорее Юрия Айзеншписа, который поставил «Кино» на коммерческие рельсы.
И горечь Дюши можно было понять: распадался «золотой состав» группы «Аквариум», Ленинградский рок-клуб пришел в упадок, а известие о гибели Виктора Цоя у всех вызывало в памяти строчку БГ: «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет»…
Вот такие мои личные воспоминания. Вполне возможно, они есть и у вас. Предлагаю поделиться историями, связанными с музыкой или личностью Виктора Цоя. Пишите — [email protected]
Visit site:
Доброе утро, последний герой…
