Чили: еще одно «одиннадцатое сентября»

Кро­ва­вый пере­во­рот 1973 года и его уроки

Капи­та­ли­сти­че­ские СМИ уде­ли­ли нема­ло вни­ма­ния послед­стви­ям атак на нью-йорк­ские баш­ни-близ­не­цы. Одна­ко это не пер­вое «один­на­дца­тое сен­тяб­ря» в новей­шей исто­рии. После пер­во­го «11.09» тыся­чи людей были жесто­ко уби­ты, еще тыся­чи под­верг­лись пыт­кам и постра­да­ли от леде­ня­щих душу репрес­сий. Эта рез­ня про­изо­шла не в США, а в Чили, в 1973 году. Её запла­ни­ро­ва­ли не на охва­чен­ных пле­мен­ной раз­дроб­лен­но­стью зем­лях Афга­ни­ста­на или Паки­ста­на, а в штаб-квар­ти­ре ЦРУ и в Белом Доме, в сго­во­ре с пра­вя­щей эли­той Чили и чилий­ски­ми воору­жен­ны­ми сила­ми. Соци­а­ли­стам и рабо­чим всех стран необ­хо­ди­мо вспом­нить эту дату и усво­ить ее уроки.

Пре­зи­ден­ты США, вклю­чая Оба­му, нико­гда не при­но­си­ли изви­не­ний за акты наси­лия, совер­шен­ные про­тив рабо­чих, сту­ден­тов и обыч­ных чилий­цев. Слу­чив­ше­е­ся до сих пор во мно­гом опре­де­ля­ет жизнь чилий­ско­го наро­да — ана­ло­гич­но тому, что послед­ствия атак на баш­ни-близ­не­цы ощу­ща­ют на себе тру­дя­щи­е­ся и бед­ня­ки не толь­ко в Ира­ке, Афга­ни­стане, Паки­стане, но и по все­му Зем­но­му шару. А про­ис­хо­див­шее после пере­во­ро­та в Чили так­же име­ло боль­шое зна­че­ние для всех людей, стра­да­ю­щих под гне­том капитализма.

Под желез­ной пятой воен­ной дик­та­ту­ры в Чили про­во­дил­ся лабо­ра­тор­ный эко­но­ми­че­ский экс­пе­ри­мент. Нео­ли­бе­раль­ный курс на при­ва­ти­за­цию, откры­тые рын­ки, дере­гу­ли­ро­ва­ние и част­ные схе­мы пен­си­он­но­го обес­пе­че­ния впер­вые опро­бо­ва­ны в Чили после пере­во­ро­та. Уже потом всё это поза­им­ство­ва­ли импе­ри­а­ли­сты все­го мира, начи­ная с 1980‑х. После при­хо­да к вла­сти Пино­че­та в стра­ну при­е­ха­ли «чикаг­ские маль­чи­ки» — уче­ни­ки эко­но­ми­ста Мил­то­на Фрид­ме­на. Воен­ный режим дал воз­мож­ность про­ве­рить их тео­рии на прак­ти­ке. Подоб­ную эко­но­ми­че­скую стра­те­гию впо­след­ствии взя­ли на воору­же­ние Тэт­чер, Рей­ган и дру­гие капи­та­ли­сти­че­ские лидеры.

Пере­во­рот 11 сен­тяб­ря 1973 года слу­чил­ся после того, как пре­зи­ден­том Чили 4 сен­тяб­ря 1970 года стал Саль­ва­дор Альен­де, гла­ва коа­ли­ции «Народ­ное Един­ство». Осно­ву коа­ли­ции соста­ви­ли Соци­а­ли­сти­че­ская и Ком­му­ни­сти­че­ская пар­тии, а так­же дру­гие левые и несколь­ко ради­кал-либе­раль­ных капи­та­ли­сти­че­ских пар­тий. Побе­да Альен­де шоки­ро­ва­ла пра­вя­щую эли­ту и дала нача­ло рево­лю­ци­он­но­му про­цес­су, кото­рый повли­ял на настро­е­ния рабо­че­го клас­са за рубе­жом. Рево­лю­ци­он­ные собы­тия в Чили зашли даль­ше, чем в боль­шин­стве стран Латин­ской Аме­ри­ки того пери­о­да, за исклю­че­ни­ем Кубы. Более того, цен­траль­ную роль в чилий­ской рево­лю­ции играл рабо­чий класс, что при­во­ди­ло в ужас капи­та­ли­стов всей Латин­ской Аме­ри­ки, США и Евро­пы. После избра­ния Альен­де посол США теле­гра­фи­ро­вал в Вашинг­тон: «Стра­на невоз­му­ти­мо выбра­ла марк­сист­ско-лени­нист­ское госу­дар­ство, впер­вые в мире сде­лав такой выбор сво­бод­но и сознательно».

Соци­а­ли­сти­че­ская и ком­му­ни­сти­че­ская партии

В тот пери­од Соци­а­ли­сти­че­ская пар­тия Чили пред­став­ля­ла собой совсем дру­гую орга­ни­за­цию, неже­ли теперь. Обра­зо­вав­шись в нача­ле 1930‑х, она зарож­да­лась как оппо­зи­ция ста­ли­ни­зи­ро­ван­ной Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии и была круп­нее и зна­чи­тель­но левее, чем ком­му­ни­сты. В сво­ем уста­ве соци­а­ли­сты заяв­ля­ли о при­вер­жен­но­сти иде­ям Марк­са и Лени­на и при­зы­ва­ли к созда­нию Соци­а­ли­сти­че­ской Феде­ра­ции Латин­ской Аме­ри­ки. Альен­де, хотя и назы­вал себя марк­си­стом, был для Соц­пар­тии на пре­зи­дент­ских выбо­рах не левым, а «ком­про­мисс­ным» кан­ди­да­том. Побе­да коа­ли­ции Народ­но­го Един­ства ста­ла след­стви­ем целой серии соци­аль­ных взры­вов, кото­рые сотря­са­ли Чили на про­тя­же­нии 1960‑х. Сред­ний класс рас­ко­лол­ся, и часть его всё боль­ше ради­ка­ли­зо­ва­лась. Этот про­цесс повли­ял на пра­во­цен­трист­скую пар­тию капи­та­ли­стов — Хри­сти­ан­ских Демо­кра­тов, в кон­це кон­цов раз­де­лив­шу­ю­ся на две части, в резуль­та­те чего обра­зо­ва­лись Хри­сти­ан­ские Левые и Дви­же­ние Еди­но­го Народ­но­го Дей­ствия. Послед­ние вошли в «Народ­ное Един­ство», при­чем в его «левое кры­ло». Этот про­цесс отра­зил­ся даже в сло­вах кан­ди­да­та, кото­ро­го выста­ви­ли про­тив Альен­де Хри­сти­ан­ские Демо­кра­ты, когда он при­знал «зна­чи­мость марксизма».

«Народ­ное един­ство» начи­на­ет реформы

В счи­тан­ные неде­ли, пока фор­ми­ро­ва­лось пра­ви­тель­ство, «Народ­ное Един­ство» про­ве­ло ряд серьез­ных пре­об­ра­зо­ва­ний. Пита­ние в шко­лах сра­зу ста­ло бес­плат­ным, повы­си­лись зар­пла­ты, нача­лась земель­ная рефор­ма. Под вли­я­ни­ем рево­лю­ции вско­ре были наци­о­на­ли­зи­ро­ва­ны клю­че­вые доли бан­ков­ско­го сек­то­ра, а так­же круп­ные мед­ные руд­ни­ки, кото­рые до это­го в основ­ном при­над­ле­жа­ли ком­па­ни­ям из США. Были озву­че­ны пла­ны по наци­о­на­ли­за­ции при­мер­но 100 ком­па­ний. К момен­ту пере­во­ро­та 1973 года более 40% эко­но­ми­ки нахо­ди­лось в руках государства.

С само­го нача­ла пра­вые и армия в Чили вме­сте с аме­ри­кан­ски­ми импе­ри­а­ли­ста­ми нача­ли стро­ить пла­ны по свер­же­нию пра­ви­тель­ства «Народ­но­го Един­ства». Пер­во­на­чаль­но была надеж­да на поли­ти­ку деста­би­ли­за­ции и эко­но­ми­че­ско­го сабо­та­жа: счи­та­лось, что она подо­рвёт пози­ции ново­го пра­ви­тель­ства и спро­во­ци­ру­ет его паде­ние. Пре­зи­дент США Ник­сон рас­по­ря­дил­ся: «Сде­лать так, что­бы эко­но­ми­ка скре­же­та­ла». На тор­гов­лю с Чили был нало­жен запрет. Так­же реак­ци­он­ные силы про­фи­нан­си­ро­ва­ли несколь­ко тер­ро­ри­сти­че­ских актов фашист­ской «Роди­ны и Сво­бо­ды», а вла­дель­цы гру­зо­во­го транс­пор­та устро­и­ли локауты.

Сто­ит отме­тить, что Альен­де побе­дил на выбо­рах, полу­чив 36,3% голо­сов, т. е. отнюдь не абсо­лю­ное боль­шин­ство. Капи­та­ли­сти­че­ские пар­тии в Кон­грес­се поз­во­ли­ли ему занять пост пре­зи­ден­та в обмен на роко­вое согла­ше­ние — кон­сти­ту­ци­он­ный пакт, кото­рый озна­чал, что гла­ва госу­дар­ства не будет тро­гать воору­жен­ные силы или мешать им. Это реше­ние и при­ве­ло его к гибе­ли, как пока­за­ли даль­ней­шие события.

Капи­та­ли­сты наде­я­лись, что смо­гут осла­бить под­держ­ку Альен­де и спло­тить сво­их сто­рон­ни­ков и колеб­лю­щих­ся. На пер­вых порах они поста­ра­лись сде­лать это «кон­сти­ту­ци­он­ным» путем, исполь­зуя Кон­гресс и Сенат, что­бы забло­ки­ро­вать и сорвать рабо­ту пра­ви­тель­ства. Затем попро­бо­ва­ли объ­явить недо­ве­рие Альен­де, для чего им тре­бо­ва­лось боль­шин­ство в 2/3. Неде­мо­кра­тич­ная сущ­ность пар­ла­мент­ской систе­мы выра­зи­лась в том, что «Народ­ное Един­ство» не обла­да­ло боль­шин­ством ни в Кон­грес­се, ни в Сена­те — тем не менее, попыт­ка импич­мен­та про­ва­ли­лась. «Кон­сти­ту­ци­он­ная» поли­ти­ка всё чаще не сра­ба­ты­ва­ла, посколь­ку под­держ­ка, кото­рую ока­зы­ва­ли «Народ­но­му Един­ству» изби­ра­те­ли, креп­ла и шири­лась. Каж­дая попыт­ка рас­ша­тать пра­ви­тель­ство лишь вызы­ва­ла ради­ка­ли­за­цию рабо­че­го клас­са, дава­ла новый импульс рево­лю­ци­он­но­му про­цес­су и уве­ли­чи­ва­ла сим­па­тии избирателей.

На выбо­рах мэров в 1971 году кан­ди­да­ты «Народ­но­го Един­ства» полу­чи­ли более 51% голо­сов. На выбо­рах в Кон­гресс в мар­те 1973 года про­ка­пи­та­ли­сти­че­ские пар­тии наде­я­лись полу­чить 66% голо­сов и 2/3 мест — это­го было бы доста­точ­но для объ­яв­ле­ния недо­ве­рия пра­ви­тель­ству Альен­де. Но им это не уда­лось, а «Народ­ное Един­ство» собра­ло 44% голо­сов — боль­ше, чем у Альен­де во вре­мя его избрания!

Роль рабо­че­го класса

В отли­чие от сего­дняш­ней Вене­су­э­лы, рабо­чий класс Чили тогда вполне созна­тель­но ощу­щал себя веду­щей силой рево­лю­ции. Хотя Альен­де поль­зо­вал­ся огром­ной попу­ляр­но­стью, но культ лич­но­сти и команд­но-адми­ни­стра­тив­ные мето­ды, при­ня­тые ныне в Вене­су­э­ле, не были доми­ни­ру­ю­щи­ми в Чили. Чилий­ский про­ле­та­ри­ат сумел постро­ить мно­же­ство мощ­ных поли­ти­че­ских и обще­ствен­ных орга­ни­за­ций, каж­дая из кото­рых обла­да­ла бога­той исто­ри­ей и тра­ди­ци­я­ми. Меж­ду раз­ны­ми орга­ни­за­ци­я­ми и пар­ти­я­ми — и даже в самих орга­ни­за­ци­ях — про­ис­хо­ди­ли ожив­лен­ные деба­ты о про­грам­ме и стра­те­гии. Рабо­чие спо­ри­ли с лиде­ра­ми, а в неко­то­рых слу­ча­ях ока­зы­ва­ли им про­ти­во­дей­ствие. Когда какие-либо объ­еди­не­ния явля­ли на прак­ти­ке свою несо­сто­я­тель­ность, рабо­чие созда­ва­ли новые, более отзыв­чи­вые к их тре­бо­ва­ни­ям и нуж­дам — как на рабо­те, так и в местах про­жи­ва­ния. Таким обра­зом, чилий­ский про­ле­та­ри­ат ока­зал­ся в состо­я­ни вести и обо­ро­нять революцию.

Рево­лю­ци­он­ный про­цесс, запу­щен­ный во вре­мя прав­ле­ния «Народ­но­го Един­ства», про­из­вел мощ­ный эффект в дру­гих стра­нах — и он был гораз­до силь­нее, чем сим­па­тии зна­чи­тель­ной части нынеш­них моло­дых людей к Чаве­су и Вене­су­э­ле. Избра­ние «марк­сист­ско­го» пре­зи­ден­та и пра­ви­тель­ства и веду­щая роль рабо­че­го клас­са — всё это вооду­ше­ви­ло про­ле­та­ри­ат по все­му миру. Повсю­ду нача­лись дис­кус­сии о роли госу­дар­ства и о том, как прий­ти к соци­а­лиз­му. В Бри­та­нии на собра­ни­ях проф­со­ю­зов и Лей­бо­рист­ской пар­тии обсуж­дал­ся чилий­ский опыт и его послед­ствия для меж­ду­на­род­но­го рабо­че­го дви­же­ния. Тогдаш­ние сто­рон­ни­ки КРИ, вхо­див­шие в состав лей­бо­ри­стов, на пар­тий­ном кон­грес­се пред­ло­жи­ли резо­лю­ции, где не толь­ко были обоб­ще­ны уро­ки Чили, но и про­зву­ча­ло тре­бо­ва­ние о пра­ве созда­вать проф­со­ю­зы в чилий­ских воору­жен­ных силах.

Каж­дая контр­ре­во­лю­ци­он­ная попыт­ка в Чили про­во­ци­ро­ва­ла уси­ле­ние ради­ка­ли­за­ции и мас­со­вой моби­ли­за­ции про­ле­та­ри­а­та и его союз­ни­ков. В 1972 году «заба­стов­ка» бос­сов вызва­ла стре­ми­тель­ный рост орга­ни­за­ций в про­мыш­лен­ных рай­о­нах и обра­зо­ва­ние «cordones industriales» («про­мыш­лен­ных поя­сов») — выбор­ных коми­те­тов на рабо­чих местах, кото­рые ста­ли нала­жи­вать вза­и­мо­связь меж­ду собой вплоть до обще­го­род­ско­го уров­ня. Деле­га­ты изби­ра­лись и под­ле­жа­ли отзы­ву при необ­хо­ди­мо­сти. В про­мыш­лен­ном горо­де Кон­сеп­сьон на юге Чили они обра­зо­ва­ли обще­го­род­ское Народ­ное Собра­ние. На мно­гих пред­при­я­ти­ях по всей стране был уста­нов­лен рабо­чий кон­троль. Дефи­цит про­до­воль­ствия и спе­ку­ля­ции, вызван­ные нало­жен­ным эмбар­го и сабо­та­жем бос­сов, при­ве­ли к созда­нию «народ­ных коми­те­тов снаб­же­ния», кото­рые орга­ни­зо­вы­ва­ли рас­пре­де­ле­ние про­дук­тов пита­ния и пыта­лись предот­вра­тить неоправ­дан­ное завы­ше­ние цен.

«Cordones» всё чаще бра­ли на себя поли­ти­че­скую роль в про­дви­же­нии и защи­те рево­лю­ции. Отча­сти это было вызва­но разо­ча­ро­ва­ни­ем рабо­чих в неде­мо­кра­тич­ной пар­ла­мен­тар­ной изби­ра­тель­ной систе­ме, в кото­рой «Народ­ное Един­ство» не полу­чи­ло боль­шин­ства в Кон­грес­се и Сена­те несмот­ря на то, что смог­ло обра­зо­вать пра­ви­тель­ство. Один из самых ради­каль­ных «cordones» нахо­дил­ся в про­мыш­лен­ном рай­оне Сери­льос. Он при­нял поли­ти­че­скую про­грам­му, в кото­рой, сре­ди про­че­го, были заявлялены:

под­держ­ка пра­ви­тель­ству пре­зи­ден­та Альен­де постоль­ку, посколь­ку оно выра­жа­ет борь­бу и тре­бо­ва­ния рабо­чих;
изъ­я­тие всех моно­по­лий с капи­та­лом более 14 млн. эску­до или име­ю­щих стра­те­ги­че­скую важ­ность для эко­но­ми­ки;
рабо­чий кон­троль во всех отрас­лях, на фер­мах и шах­тах через сове­ты отзы­ва­е­мых деле­га­тов;
уста­нов­ле­ние мини­му­ма и мак­си­му­ма зара­бот­ной пла­ты;
кон­троль кре­стьян и фер­ме­ров над сель­ским хозяй­ством и кре­ди­та­ми;
учре­жде­ние Народ­но­го Собра­ния вза­мен бур­жу­аз­но­го парламента.

Про­ле­та­ри­ат был гораз­до левее пра­ви­тель­ства и сво­их лиде­ров, кото­рых на более ради­каль­ные шаги тол­ка­ли ради­ка­ли­зо­ван­ные рабо­чие и моло­дежь. В ответ на воору­жен­ные напа­де­ния, раз­вя­зан­ные фашист­ской «Роди­ной и Сво­бо­дой» (поли­ция и армия при этом сто­я­ли в сто­роне), обра­зо­ва­лись рабо­чие дру­жи­ны. Такой пово­рот собы­тий при­вел в ужас пра­вя­щий класс и империалистов.

Рево­лю­ция пере­ки­ну­лась и в сель­скую мест­ность: работ­ни­ки ферм и кре­стьяне захва­ты­ва­ли зем­лю и осу­ществ­ля­ли про­грам­му сель­ско­хо­зяй­ствен­ной рефор­мы. Были пере­рас­пре­де­ле­ны более 4 млн. гек­та­ров земли.

Пла­ны воен­но­го переворота

Пра­вя­щий класс в связ­ке с импе­ри­а­ли­ста­ми США начал быст­ро стро­ить пла­ны воен­но­го пере­во­ро­та, так как пер­спек­ти­ва устра­не­ния пра­ви­тель­ства Альен­де с помо­щью пар­ла­мен­та ста­ла совсем при­зрач­ной, а рево­лю­ци­он­ный про­цесс стре­ми­тель­но наби­рал обо­ро­ты. Одна­ко лиде­ры ком­му­ни­стов и зна­чи­тель­ная часть чле­нов Соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии на каж­дом шагу выпол­ня­ли роль тор­мо­за и пыта­лись сдер­жать рево­лю­цию, убеж­дая рабо­чих, что нель­зя отпу­ги­вать «демо­кра­ти­че­скую» бур­жу­а­зию, и отста­и­ва­ли «кон­сти­ту­ци­он­ность» воору­жен­ных сил. Левая часть Соц­пар­тии, в том чис­ле и такие фигу­ры, как Гене­раль­ный сек­ре­тарь Кар­лос Аль­та­ми­ра­но, высту­па­ли за созда­ние «народ­ной вла­сти» и укреп­ле­ние рево­лю­ции. Одна­ко, несмот­ря на очень рево­лю­ци­он­ную и марк­сист­скую рито­ри­ку, левые из Соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии не суме­ли пред­ло­жить кон­крет­ные тре­бо­ва­ния или ини­ци­а­ти­вы для даль­ней­ше­го про­дви­же­ния рево­лю­ции и свер­же­ния капи­та­лиз­ма, в то вре­мя как уже гото­вил­ся реак­ци­он­ный воен­ный переворот.

Такое раз­ви­тие собы­тий вызва­ло поля­ри­за­цию в коа­ли­ции «Народ­ное Един­ство» и при­ве­ло к рас­хож­де­ни­ям меж­ду левы­ми и пра­вы­ми внут­ри самих пар­тий, состав­ляв­ших коалицию.

Меж­ду тем силы реак­ции дей­ство­ва­ли крайне обсто­я­тель­но и про­ду­ман­но. Ген­ри Кис­син­джер, гос­сек­ре­тарь США в пра­ви­тель­стве Ник­со­на, теле­гра­фи­ро­вал шефу ЦРУ в Сантья­го: «Это чет­кая и неиз­мен­ная линия: Альен­де будет сверг­нут в резуль­та­те пере­во­ро­та». При­го­тов­ле­ния закон­чи­лись, контр­ре­во­лю­ци­о­не­ры под­жи­да­ли под­хо­дя­ще­го момен­та. Всей стране было извест­но, что пере­во­рот не про­сто обсуж­да­ет­ся, а вовсю раз­ра­ба­ты­ва­ет­ся. Ходи­ла шут­ка: мол, Альен­де про­во­дит 23 часа в сут­ки, опа­са­ясь бун­та в рядах армии. В июне воен­ные из тан­ко­вых войск орга­ни­зо­ва­ли анти­пра­ви­тель­ствен­ный мятеж «Тан­ка­со». Одна­ко это про­изо­шло слиш­ком рано и было подав­ле­но по при­ка­зу Альен­де под руко­вод­ством его сто­рон­ни­ка гене­ра­ла Пратт­са, кото­рый был впо­след­ствии убит — в сен­тяб­ре 1973-го, после переворота.

Июнь­ское «Тан­ка­со» про­из­ве­ло эффект щелч­ка хлы­стом и под­толк­ну­ло рабо­чий класс к даль­ней­шим рево­лю­ци­он­ным дей­стви­ям. В 1975 году такой же эффект возы­ме­ла неудач­ная попыт­ка пут­ча Спи­но­лы во вре­мя пор­ту­галь­ской рево­лю­ции. В Чили же после про­ва­ла июнь­ско­го мяте­жа было объ­яв­ле­но о мас­штаб­ных пла­нах наци­о­на­ли­за­ции, а про­ле­та­ри­ат всё гром­че стал тре­бо­вать ору­жия, что­бы опро­ки­нуть угро­жа­ю­щие силы реакции.

Одна­ко, несмот­ря на «Тан­ка­со», Альен­де и дру­гие лиде­ры «Народ­но­го Един­ства» не сде­ла­ли ниче­го, что­бы нане­сти удар по реак­ци­он­но настро­ен­ным воен­ным чинам или же под­нять и воору­жить рабо­чих. Рядо­вые сол­да­ты не полу­чи­ли пра­ва на созда­ние проф­со­ю­зов, не пред­при­ни­ма­лись попыт­ки орга­ни­зо­вать низы армии или добить­ся их под­держ­ки, хотя мно­гие из них сочув­ство­ва­ли рево­лю­ци­он­ным про­цес­сам. Усло­вия для рас­ко­ла воору­жен­ных сил были, но для это­го тре­бо­ва­лись реши­тель­ные меры. Одна­ко руко­во­ди­те­ли «Народ­но­го Един­ства» нахо­ди­лись в пле­ну идеи, на кото­рой осо­бен­но наста­и­ва­ла Ком­му­ни­сти­че­ская пар­тия: яко­бы часть пра­вя­ще­го клас­са пред­став­ля­ет собой «про­грес­сив­ное кры­ло». Альен­де про­воз­гла­шал твер­дое наме­ре­ние избе­жать граж­дан­ской вой­ны. Он и его сорат­ни­ки про­во­ди­ли поли­ти­ку ува­же­ния «кон­сти­ту­ци­он­но­сти воору­жен­ных сил» и ори­ен­ти­ро­ва­лись на про­грам­му посте­пен­ных поша­го­вых реформ, что­бы в кон­це кон­цов прий­ти к соци­а­лиз­му. На прак­ти­ке такая «тео­рия ста­дий» дала круп­ной бур­жу­а­зии вре­мя, что­бы под­го­то­вить силы для уда­ра и дождать­ся более бла­го­при­ят­но­го момен­та. В резуль­та­те избе­жать граж­дан­ской вой­ны не уда­лось, а рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние было утоп­ле­но в крови.

Кон­сти­ту­ци­он­ный пакт

С само­го нача­ла Альен­де зало­жил осно­ву для соб­ствен­но­го свер­же­ния, согла­сив­шись не тро­гать армию и заклю­чив роко­вой «кон­сти­ту­ци­он­ный пакт». Госу­дар­ствен­ная маши­на оста­лась в руках гене­ра­лов и реак­ци­о­не­ров. Альен­де взял на воору­же­ние так­ти­ку уми­ро­тво­ре­ния — вплоть до того, что вклю­чил в пра­ви­тель­ство тро­их гене­ра­лов, в том чис­ле Аугу­сто Пино­че­та, пыта­ясь пере­тя­нуть на свою сто­ро­ну воен­ных и пра­вя­щий класс. Альен­де под­дер­жи­ва­ли чет­ве­ро гене­ра­лов из 22‑х, но такая поли­ти­ка лишь обес­си­ли­ла его, посколь­ку его сто­рон­ни­ков систе­ма­ти­че­ски сме­ща­ли и впо­след­ствии каз­ни­ли. Испан­ские рес­пуб­ли­кан­цы 1930‑х, по край­ней мере, гоня­ли Фран­ко по стране, что­бы предот­вра­тить орга­ни­за­цию фашист­ско­го воен­но­го мяте­жа. Но Альен­де сде­лал Пино­че­та мини­стром и началь­ни­ком ген­шта­ба после того, как заго­вор­щи­ки выну­ди­ли гене­ра­ла Пратт­са уйти в отставку.

Более того, когда часть рядо­вых сол­дат попы­та­лась спа­сти рево­лю­цию, поли­ти­ка «кон­сти­ту­ци­он­но­сти» при­ве­ла к тому, что Альен­де позор­но встал на сто­ро­ну реак­ции. В авгу­сте в воен­ном пор­ту Валь­па­ра­и­со были аре­сто­ва­ны 100 моря­ков за «пре­не­бре­же­ние воин­ски­ми обя­зан­но­стя­ми». На самом деле они рас­кры­ли пла­ны пере­во­ро­та и объ­яви­ли, что высту­пят про­тив. В свой самый чер­ный час Альен­де защи­тил армей­ских иерар­хов, аре­сто­вав и под­верг­нув пыт­кам эту груп­пу воен­но-мор­ских ниж­них чинов — сто­рон­ни­ков революции!

За два дня до пере­во­ро­та почти мил­ли­он чело­век — рабо­чие и сту­ден­ты — про­шли демон­стра­ци­ей перед пре­зи­дент­ским двор­цом, где нахо­дил­ся Альен­де. Зная о надви­га­ю­щем­ся мяте­же, эти люди тре­бо­ва­ли дать им ору­жие для защи­ты рево­лю­ции и рас­пу­стить бур­жу­аз­ный пар­ла­мент. Левые лиде­ры Соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии Чили и дру­гие дея­те­ли заве­ри­ли их, что ору­жие соби­ра­ют и выда­дут при пер­вой необ­хо­ди­мо­сти. Одна­ко в реаль­но­сти это­го сде­ла­но не было.

Пере­во­рот

Заго­вор­щи­ки нанес­ли удар через два дня, когда у побе­ре­жья Чили про­хо­ди­ли сов­мест­ные уче­ния воен­но-мор­ских сил Чили и США. В день пере­во­ро­та проф­со­юз­ная феде­ра­ция при­зва­ла рабо­чих идти на заво­ды и ожи­дать ука­за­ний. «Оправ­да­ни­ем» для такой так­ти­ки послу­жи­ла цита­та из Лени­на, где ска­за­но, что заво­ды и фаб­ри­ки — это кре­по­сти рево­лю­ции. Пора­зи­те­лен кон­траст с геро­и­че­ски­ми дей­стви­я­ми бар­се­лон­ских про­ле­та­ри­ев в Испа­нии 1936 года: услы­шав о фашист­ском мяте­же, те сра­зу пошли в наступ­ле­ние, взя­ли штур­мом воен­ные бара­ки и раз­гро­ми­ли пре­да­те­лей. В Чили 1973-го един­ствен­ной воз­мож­но­стью спа­сти рево­лю­цию и сокру­шить мятеж­ни­ков на такой позд­ней ста­дии стал бы мас­со­вый воору­жен­ный про­тест и недву­смыс­лен­ный при­зыв к сол­да­там встать на сто­ро­ну рево­лю­ции. Вме­сто это­го, когда пут­чи­сты рас­кры­ли кар­ты, раз­об­щен­ные рабо­чие были остав­ле­ны на заво­дах ждать, пока их пере­стре­ля­ют армей­ские подразделения.

Взяв власть, воен­ные раз­вя­за­ли кро­ва­вые репрес­сии и мас­со­вые убий­ства.

Гораз­до более явно, чем в Арген­тине и дру­гих стра­нах Латин­ской Аме­ри­ки, этот пере­во­рот стал без­жа­лост­ной маши­ной по уни­что­же­нию самой поли­ти­че­ски созна­тель­ной и актив­ной части про­ле­та­ри­ев и моло­де­жи. Хотя в Арген­тине погиб­ло боль­ше людей в ходе «гряз­ной вой­ны», но наме­рен­ный отстрел поли­ти­че­ских акти­ви­стов и мест­ных рабо­чих лиде­ров обез­гла­вил про­ле­та­ри­ат. Сре­ди уби­тых в пер­вые дни пере­во­ро­та был рево­лю­ци­он­ный народ­ный певец Вик­тор Хара, захва­чен­ный вме­сте с тыся­ча­ми дру­гих и отправ­лен­ный на ста­ди­он «Эста­до де Сантьяго».

Чикаг­ские маль­чи­ки в городе

Пере­во­рот сопро­вож­дал­ся выхо­дом на сце­ну «чикаг­ских маль­чи­ков» — коман­ды пра­вых эко­но­ми­стов — и раз­вер­ты­ва­ни­ем нео­ли­бе­раль­ных реформ, кото­рые про­из­ве­ли раз­ру­ши­тель­ное дей­ствие на чилий­ский рабо­чий класс. Воен­ный режим про­дер­жал­ся у вла­сти до 1990 года.

К несча­стью, лиде­ры Соци­а­ли­сти­че­ской и Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тий не извлек­ли уро­ков из кро­ва­во­го пора­же­ния. После кра­ха преж­них ста­ли­нист­ских режи­мов и пла­но­вой эко­но­ми­ки они забро­си­ли все попыт­ки защи­тить соци­а­ли­сти­че­ские идеи и при­ня­лись обра­зо­вы­вать всё новые аль­ян­сы с теми, кого они назы­ва­ли «про­грес­сив­ны­ми» груп­па­ми чилий­ско­го пра­вя­ще­го клас­са. На про­тя­же­нии 20 лет — с того само­го момен­та, когда окон­чи­лось прав­ле­ние воен­ных и «власть была пере­да­на» демо­кра­ти­че­ско­му пра­ви­тель­ству, Соци­а­ли­сти­че­ская пар­тия Чили всту­па­ла в союз с Хри­сти­ан­ски­ми Демо­кра­та­ми и вхо­ди­ла в пра­вя­щую коа­ли­цию — «Кон­сер­тасьон». Будучи в пра­ви­тель­стве, Соц­пар­тия про­дол­жа­ла поли­ти­ку при­ва­ти­за­ции и нео­ли­бе­ра­лиз­ма. Ком­пар­тия пыта­лась играть роль «лево­го» совет­ни­ка коа­ли­ции «Кон­сер­тасьон», бол­та­ясь у нее на хво­сте и отча­ян­но стре­мясь сохра­нить за собой несколь­ко мест в пар­ла­мен­те в каче­стве награ­ды. В ито­ге на послед­них выбо­рах Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии пода­ри­ли три места.

Чилий­ская модель

Чилий­ская эко­но­ми­ка была взя­та за обра­зец не толь­ко в Латин­ской Аме­ри­ке, но и по все­му миру. Эко­но­ми­че­ский рост — более 5,5% в год — исполь­зо­вал­ся как оправ­да­ние край­ней нео­ли­бе­раль­ной поли­ти­ки, нача­той при воен­ном режи­ме и про­дол­жен­ной после его паде­ния. Осно­вой роста послу­жи­ли высо­кая и всё более уве­ли­чи­ва­ю­ща­я­ся цена на медь (15% ВВП), экс­порт леса, вин и сель­ско­хо­зяй­ствен­ной про­дук­ции. Одна­ко, несмот­ря на это, обще­ствен­ное устрой­ство Чили ста­ло одним из трех самых неспра­вед­ли­вых в Латин­ской Аме­ри­ке. В резуль­та­те соци­аль­ная ситу­а­ция в стране всё более обостря­лась, толк­нув десят­ки тысяч моло­дых людей на гром­кие акции про­те­ста, кото­рые раз­во­ра­чи­ва­ют­ся в послед­ние меся­цы. В то же вре­мя гос­под­ство «Кон­сер­тасьон» в тече­ние 20 лет и дей­ствия этой коа­ли­ции исклю­чи­тель­но в защи­ту инте­ре­сов бога­чей при­ве­ли ее к отчуж­ден­но­сти от поли­ти­че­ских инсти­ту­тов, остав­ших­ся в наслед­ство от воен­ной дик­та­ту­ры. Все основ­ные поли­ти­че­ские пар­тии отста­и­ва­ли оди­на­ко­вые или схо­жие пози­ции. Изби­ра­тель­ная систе­ма, вве­ден­ная при Пино­че­те, была рас­счи­та­на на сохра­не­ние двух основ­ных бло­ков, а пар­ла­мент­ская систе­ма прак­ти­че­ски зашла в тупик. Так назы­ва­е­мая «бино­ми­наль­ная» кон­цеп­ция, выра­бо­тан­ная в Поль­ше при Яру­зель­ском, дела­ет невоз­мож­ным вхож­де­ние в пар­ла­мент пар­тий, кото­рые не состо­ят в одном из двух бло­ков — «лево­цен­трист­ском» в лице «Кон­сер­тасьон» или крайне правом.

Одним из сви­де­тельств изо­ли­ро­ван­но­сти от поли­ти­че­ских пар­тий, защи­ща­ю­щих эко­но­ми­че­скую и поли­ти­че­скую систе­му, стал низ­кий уро­вень изби­ра­тель­ной актив­но­сти сре­ди моло­де­жи. Око­ло 75% моло­дых людей даже не реги­стри­ру­ют­ся как изби­ра­те­ли. Отсут­ствие какой-либо аль­тер­на­ти­вы и неудо­вле­тво­рен­ность дей­стви­я­ми «Кон­сер­тасьон» при­ве­ли к тому, что побе­ди­ла пра­вая коа­ли­ция во гла­ве с Себастья­ном Пинье­рой. Как и боль­шин­ство веду­щих поли­ти­ков Чили, он про­ис­хо­дит из поли­ти­че­ской дина­стии: его стар­ший брат был мини­стром при Пино­че­те, а отец — послан­ни­ком Чили в ООН в 1964 — 1970 гг.

Побе­да Пинье­ры на выбо­рах ста­ла зна­ком контр­ре­во­лю­ции, и всё разо­ча­ро­ва­ние и отчуж­ден­ность, копив­ши­е­ся 20 лет сре­ди про­стых граж­дан, про­рва­лись нару­жу. Новое поко­ле­ние рину­лось в борь­бу, озна­ме­но­вав тем самым конец так назы­ва­е­мой «ста­биль­но­сти», кото­рой чилий­ский пра­вя­щий класс хва­стал­ся с момен­та окон­ча­ния воен­ной диктатуры.

Моло­дежь бунтует

На про­тя­же­нии несколь­ких меся­цев сту­ден­ты уни­вер­си­те­тов и уча­щи­е­ся стар­ших клас­сов захва­ты­ва­ли уни­вер­си­те­ты и шко­лы, про­во­ди­ли мас­штаб­ные демон­стра­ции, в кото­рых при­ня­ли уча­стие сот­ни тысяч, и исполь­зо­ва­ли дру­гие фор­мы выра­же­ния недо­воль­ства, тре­буя бес­плат­но­го и достой­но­го обра­зо­ва­ния. Одна­ко эти люди столк­ну­лись с ужас­ны­ми репрес­си­я­ми, каких в Чили не виде­ли со вре­мен дик­та­ту­ры — напри­мер, убий­ство 16-лет­не­го про­те­сту­ю­ще­го. Моло­деж­ное дви­же­ние полу­чи­ло мощ­ную под­держ­ку сре­ди насе­ле­ния: соглас­но дан­ным одно­го из опро­сов, 85% граж­дан госу­дар­ства — на сто­роне учащихся.

В это же вре­мя рабо­чие мед­ной про­мыш­лен­но­сти объ­яви­ли одно­днев­ную заба­стов­ку при под­держ­ке сту­ден­тов. При­ме­ча­тель­но, что она была запла­ни­ро­ва­на на 11 июля — день наци­о­на­ли­за­ции мед­ной про­мыш­лен­но­сти при Альен­де. О сво­ей соли­дар­но­сти с участ­ни­ка­ми акции заяви­ли доке­ры и тру­дя­щи­е­ся дру­гих отрас­лей. Сту­ден­ты под­хва­ти­ли тре­бо­ва­ния работ­ни­ков мед­ной про­мыш­лен­но­сти и при­зва­ли к наци­о­на­ли­за­ции этой отрас­ли. Это было похо­же на Фран­цию 1968 года, когда к вос­став­шим сту­ден­там при­со­еди­нил­ся про­ле­та­ри­ат. Одна­ко в Чили суще­ство­ва­ли зна­чи­тель­ные пре­пят­ствия и слож­но­сти — часть из них были насле­ди­ем дик­та­ту­ры, дру­гие же отра­жа­ли труд­но­сти, с кото­ры­ми сего­дня стал­ки­ва­ет­ся рабо­чий класс — послед­ствия банк­рот­ства руко­во­ди­те­лей проф­со­ю­зов и ито­ги нео­ли­бе­раль­ной политики.

Гля­дя на рабо­чих, сту­ден­ты орга­ни­зо­ва­ли митин­ги и акции в их под­держ­ку. Тем не менее, проф­со­юз­ные лиде­ры отго­во­ри­ли тру­дя­щих­ся от уча­стия. После тако­го мощ­но­го дав­ле­ния проф­со­юз­ная феде­ра­ция всё же была вынуж­де­на объ­явить двух­днев­ную все­об­щую стач­ку на 24—25 авгу­ста. Одна­ко руко­вод­ство феде­ра­ции упу­сти­ло эту воз­мож­ность. На про­тя­же­нии 20 лет объ­еди­не­ние проф­со­ю­зов слу­жи­ло при­дат­ком для «Кон­сер­тасьон», поэто­му моло­дежь вос­при­ни­ма­ет эту феде­ра­цию как все­го лишь еще один эле­мент систе­мы. Недо­ста­точ­но про­сто при­звать к заба­стов­ке «свер­ху». Без кам­па­нии на рабо­чих местах или в жилых рай­о­нах, направ­лен­ной на под­го­тов­ку про­ле­та­ри­а­та и укреп­ле­ние его уве­рен­но­сти в побе­де, и без чет­ко­го пла­на, как защи­тить обма­ну­тых тру­дя­щих­ся, мно­гие не реши­лись перей­ти к действиям.

Из-за послед­ствий нео­ли­бе­раль­ной поли­ти­ки под­го­тов­ка заба­стов­ки ста­но­вит­ся еще важ­нее. В част­ном сек­то­ре эко­но­ми­ки у мно­гих работ­ни­ков нет даже кон­трак­та, они тру­дят­ся по дням или даже часам и боят­ся, что могут лег­ко поте­рять место. И даже в госу­дар­ствен­ном сек­то­ре при­мер­но 50% граж­дан рабо­та­ют без тру­до­во­го дого­во­ра. Всё это дела­ет зада­чу стро­и­тель­ства актив­ных проф­со­ю­зов еще более слож­ной. Учи­те­лей, напри­мер, назы­ва­ют «professores taxistas» («учи­те­ля на так­си»): они несколь­ко часов про­во­дят уро­ки в одной шко­ле, а затем бегут в дру­гую еще на несколь­ко часов, и всё это вооб­ще без тру­до­во­го дого­во­ра. В резуль­та­те такой сла­бо­сти и него­тов­но­сти проф­со­юз­но­го руко­вод­ства к борь­бе и несмот­ря на вну­ши­тель­ные сим­па­тии насе­ле­ния заба­стов­ка дала не очень боль­шой импульс.

Орга­ни­за­ция коми­те­тов борь­бы на рабо­чих местах и ассам­блей в жилых рай­о­нах — это клю­че­вая зада­ча и важ­ный эле­мент вос­со­зда­ния рабо­че­го дви­же­ния, и сей­час эта зада­ча ост­ро сто­ит в Чили и дру­гих странах.

Роль поли­ти­че­ских пар­тий, в том чис­ле Ком­му­ни­сти­че­ской, ста­ла еще одной осо­бен­но­стью дан­но­го дви­же­ния. Отчуж­ден­ное отно­ше­ние моло­дых людей к систе­ме и её инсти­ту­там выра­зи­лось в откры­том сопро­тив­ле­нии идее о поли­ти­че­ских пар­ти­ях. Ком­му­ни­сты, кото­рые ста­ли при­дат­ком «Кон­сер­тасьон» и даже вла­де­ют одним из уни­вер­си­те­тов на пра­вах част­ной соб­ствен­но­сти, вос­при­ни­ма­ют­ся в точ­но таком же све­те. Роль Ком­пар­тии лишь уси­ли­ва­ет анти­пар­тий­ные настро­е­ния, кото­рые, кста­ти, были силь­ны и в ходе лет­них выступ­ле­ний моло­де­жи в Испа­нии и Греции.

Это не зна­чит, что дви­же­ние «апо­ли­тич­но». Моло­дежь в Чили тре­бо­ва­ла наци­о­на­ли­за­ции мед­ной про­мыш­лен­но­сти и бес­плат­но­го и достой­но­го обра­зо­ва­ния в про­ти­во­вес кон­цеп­ции, соглас­но кото­рой обра­зо­ва­ние явля­ет­ся «това­ром». Одна­ко моло­дые люди вос­про­ти­ви­лись идее о поли­ти­че­ской пар­тии, пото­му что не виде­ли той, кото­рая бы отли­ча­лась от дру­гих и кото­рую они бы счи­та­ли пред­ста­ви­тель­ни­цей сво­их интересов.

Хотя эта осо­бен­ность ослож­ни­ла дви­же­ние, она отра­жа­ет пер­вое впе­чат­ле­ние моло­де­жи, кото­рая толь­ко что всту­пи­ла в борь­бу. Это вре­мен­ная реак­ция на поли­ти­че­ские пар­тии и систе­му, кото­рые уже существуют.

Из сопро­тив­ле­ния и нарас­та­ю­ще­го кри­зи­са объ­ек­тив­но воз­ни­ка­ет идея орга­ни­зо­ван­ной силы, новой поли­ти­че­ской пар­тии, кото­рая напра­вит в опре­де­лен­ное рус­ло готов­ность юно­го поко­ле­ния отста­и­вать пра­во на луч­шую жизнь и учтет уро­ки исто­рии. Зна­чи­тель­ная доля тех, кто впер­вые всту­пил в бой, со вре­ме­нем может прий­ти к выво­ду о необ­хо­ди­мо­сти создать пар­тию, пред­став­ля­ю­щую их инте­ре­сы. Марк­си­сты долж­ны помочь это­му про­цес­су, ана­ли­зи­руя опыт про­шло­го и объ­яс­няя, за что будет бороть­ся насто­я­щая пар­тия рабо­чих и моло­де­жи и чем она будет отли­чать­ся от нынеш­них защит­ниц системы.

В Чили назре­ва­ют клас­со­вые бата­лии. Память о пер­вом «один­на­дца­том сен­тяб­ря» и уро­ки кро­ва­во­го пора­же­ния могут помочь ново­му поко­ле­нию под­го­то­вить­ся к сопро­тив­ле­нию и рас­чи­стить путь для уни­что­же­ния капи­та­ли­сти­че­ской систе­мы, кото­рый при­ве­дет к насто­я­щей демо­кра­ти­че­ской соци­а­ли­сти­че­ской альтернативе.

КРИ Рос­сия