Страшная сказка о хане и эхе

Сади­тесь-ка, маль­чи­ки-девоч­ки, поудоб­нее у сво­их вол­шеб­ных пишу­щих маши­нок с экран­чи­ка­ми, ста­рый дедуш­ка Хаим вам ска­зоч­ку рас­ска­жет. Ска­зоч­ку непро­стую, но и не слиш­ком слож­ную – про жизнь нашу да пра­ви­те­лей непу­те­вых. Я начинаю… 

Автор: Хаим ГРЕЦЬ

В три­де­вя­том хан­стве, в три­шест­на­дца­той демо­кра­тии жил да был хан. Всем был он хорош — и муд­рен, и силен, а уж кра­сив так, что едва-едва тре­мя жена­ми обхо­дил­ся, не счи­тая про­чих-раз­ных тока­лок. С одной женой он жил, с дру­гой — изда­ле­ка дру­жил, с тре­тьей сынов родил. Так что все у него было хоро­шо, с какой сто­ро­ны ни погля­ди, и был он про­сто-таки суперхан.

И народ его любил, каж­дый день с утра до вече­ра им гор­дил­ся и всем сосе­дям, ближ­ним и даль­ним, так и гово­рил: «Вот уж хан у нас, такой уж хан — фу-ты ну-ты, что за хан!» Сказ­ки про хана сочи­нял, опе­ры писал да анек­до­ты придумывал.

И были у наше­го супер­ха­на совет­ни­ки, все из себя сплошь креп­кие хозяй­ствен­ни­ки да рачи­тель­ные госу­дар­ствен­ни­ки, на руку нечи­стые, зато помыс­ла­ми свет­лые. Люди они были все, как на под­бор, самые что ни на есть умные, так что дав­ным-дав­но поня­ли, что умнее хана им все рав­но не стать — а зна­чит, и сове­то­вать ему осо­бо ниче­го не надоб­но, он все­гда луч­ше зна­ет. Но чтоб не совсем уж бес­по­лез­но­стью маять­ся, поре­ши­ли они любые сло­ва хан­ские, слов­но эхо, повто­рять и таким вот обра­зом в жизнь поско­рее воплощать.

Ска­жет хан, к при­ме­ру, про энер­ге­ти­ку — сра­зу какой-нибудь появит­ся и зашу­мит на все хан­ство: «Энер­ге­ти­ка, энер­гия, энер­го­ем­кость!» Ска­жет хан про демо­кра­тию — дру­гой тут как тут, да про демо­кра­тию соло­вьем разливается.

В хан­стве от того, прав­да, ни энер­ге­ти­ки, ни демо­кра­тии не при­бав­ля­ет­ся, но совет­ни­кам и горя мало: они все рав­но при деле, чины да награ­ды на них пото­ком льют­ся — щедр был хан, любил ближ­них ода­рять, а осталь­ных всех обирать.

И хану поль­за с того эха была: еже­ли чего не так в хан­стве полу­ча­лось — так не он в том вино­ват, это все эхо лука­вое сло­ва его хан­ские иска­зи­ло, а он-де все пра­виль­но говорил.

Так и жил бы хан, при­пи­ва­ю­чи да при­за­ку­сы­ва­ю­чи, да толь­ко слу­чи­лась с ним как-то неза­да­ча. Заду­мал­ся он одна­жды о чисто­те хан­ства сво­е­го, закру­чи­нил­ся: ехал тре­тье­го дня со слу­га­ми через столь­ный град свой, да уви­дел, как замух­рыш­ка некий чумо­вой возь­ми да бумаж­ку на мосто­вую и брось. Воз­му­тил­ся хан да и бряк­нул в серд­цах: как я, мол, не люб­лю, когда мусо­рят, — прям сажал бы за такое. И тут-то эхо его чинов­ни­чье как пона­бе­жа­ло да как под­хва­ти­ло! «Сажать за бумаж­ки, сажать, сажать!» И ста­ли сажать за бумажки.

А хану невдо­мек было, что эхо-то по сло­ву его уж и за людей при­ня­лось — он пуще преж­не­го рас­па­лил­ся: видать, не с той ноги с утра встал, настро­е­ни­ем скор­бен был. Гово­рит — мол, вооб­ще у нас народ тем­ный, неку­лю­тор­ный весь. Посмот­ришь на кого на ули­це — так бы по мор­де и съез­дил. Ска­зал — а того не зна­ет, что эхо уже вовсю рабо­та­ет: «По мор­де, по мор­де, по мор­де!» И побе­жа­ли оприч­ни­ки с горо­до­вы­ми, и ста­ли людей по мор­де бить, чья мор­да им не понра­вит­ся. И чем боль­ше они кого-нибудь по мор­де били, тем боль­ше она им не нра­ви­лась — вот и коло­ти­ли, пока не запыхаются.

А хан тем вре­ме­нем даль­ше руга­ет­ся: вот, мол, еще эти… недо­воль­ные, пони­ма­ешь, денег про­сят. Надо­е­ли — прям убил бы. Ох ты, что тогда слу­чи­лось… Эхо-то уж совсем с кату­шек сле­те­ло: «Убить, убить, убить!» — а там, гля­дишь, и стрель­бу под­ня­ло, кровь пролилась.

Хану, прав­да, потом быст­рень­ко доло­жи­ли, что все не так было, что это хули­га­ны под­лые сами в себя стре­ля­ли, чтоб толь­ко его хан­ско­му вели­че­ству доса­дить поболь­ше. То бишь, еже­ли совсем при­пе­ка­ло — эхо мог­ло и из себя пару слов выда­вить. И тогда уж хан сам в эхо пре­вра­тил­ся да зашу­мел на весь мир: «Хули­га­ны, хули­га­ны, хули­га­ны!» И их тоже пове­лел хва­тать, сажать и наво­дить закон­ный порядок.

С тех пор хан­ству — хана. Народ поре­дел: кто за бумаж­ки сидит, кто с битой мор­дой лежит, а кто от гре­ха подаль­ше за бугор бежит. Да толь­ко хану про то ниче­го не извест­но, пото­му как он-то сам эхом стал. Что ему совет­ни­ки ни ска­жут — все повто­ря­ет, а они от него услы­шат — и тоже повто­ря­ют, да так, что любое сло­во до пол­ной неузна­ва­е­мо­сти иска­жа­ет­ся. Носит­ся эхо по пусте­ю­ще­му хан­ству, как ветер по сте­пи, воет да над людь­ми издевается.

Такая, золо­тые мои, страш­ная сказ­ка полу­чи­лась. Как гово­рит­ся, какая жизнь, такие и сказки…