Сестра из Жанаозена

Этот рас­сказ мы слу­чай­но обна­ру­жи­ли на сай­те andersval.nl . Мы не зна­ем, видел ли автор про­ис­хо­дя­щее сво­и­ми гла­за­ми или же опи­сал собы­тия по рас­ска­зам оче­вид­цев. Так или ина­че вещь полу­чи­лась силь­ная, и мы реко­мен­ду­ем ее про­чи­тать всем, кто хочет знать прав­ду оп роис­хл­дя­щем в Жанаозене.

 

Автор: Айша АДАЕВА

 

Алуа поста­ви­ла остыв­ший за ночь лимон­ный пирог в холо­диль­ник и при­от­кры­ла фор­точ­ку на окне кух­ни, смот­ря­щей на бал­кон «гале­рей­но­го дома». Све­та­ло. Было пас­мур­но в этот декабрь­ский празд­нич­ный день. Снег так и не выпал. Ветер колы­хал выве­шен­ные на верев­ке вещи. В малень­кой кухне было очень теп­ло. Аро­мат све­же­ис­пе­чен­но­го хле­ба раз­но­сил­ся по всем комнатам.

 

- Алуа, просну­лась, дочень­ка моя, — обра­до­вал­ся отец, вый­дя из ван­ной комнаты.

Он пере­та­щил тяже­лый мешок муки, куп­лен­ный вче­ра на сти­пен­дию доче­ри, из при­хо­жей на кухню.

- Выло­жи хлеб из духов­ки — он уже готов,— попро­си­ла мама из даль­ней ком­на­ты, стоя у шка­фа и выби­рая тка­ни на пол­ке. Это зна­чи­ло, что она едет в гости, и дома будет не скоро.

Послы­ша­лось дре­без­жа­ние коле­си­ков по длин­но­му бетон­но­му полу бал­ко­на со стран­ным скри­пом. « Аже (1)!- дога­да­лась девуш­ка, — Что-то тяже­лое везет в сум­ке !» С лево­го даль­не­го кон­ца кори­до­ра — бал­ко­на ста­рая жен­щи­на волок­ла сумку.

-Аже моя при­е­ха­ла! — радост­но вос­клик­ну­ла Алуа и побе­жа­ла навстре­чу. — Давай. Давай‑я сама понесу.

-Коп жаса (2),— отве­ти­ла запы­хав­ша­я­ся аже на адай­ское при­вет­ствие вышед­шей навстре­чу невестки.

-Мама, здрав­ствуй. Что так рано?- обни­мая ста­руш­ку, спро­сил отец.

- Все ли у вас бла­го­по­луч­но? Если ты сей­час нику­да не ходишь — это же не зна­чит, что наша семья не суще­ству­ет для род­ствен­ни­ков, я еще не умер­ла, навер­ное! Люди пла­ни­ру­ют свои тор­же­ства и меро­при­я­тия на эти празд­нич­ные дни, при­гла­ша­ют, ждут. Если ты не ходишь на при­гла­ше­ние — и к тебе потом не при­дут в гости! У тебя — заба­стов­ка в голо­ве. Твой сын под­вез меня, поехал про­сить какую-то желез­ку на нашу маши­ну у дру­га, ска­зал: « Нажмешь на эту кноп­ку ‚ска­жешь, что­бы помог­ли». Не могу запом­нить: куда нуж­но нажи­мать, на какую кноп­ку теле­фо­на? Ско­ро подъ­едет и отве­зет нас в гости. А ты куда собрал­ся? Сего­дня же праздник.Для заба­стов­щи­ков не выход­ной день? Каж­дый день ходишь с утра, как на рабо­ту — на забастовку!

 

“Сей­час нач­нет­ся!”- пред­по­ло­жи­ла Алуа. В послед­нее вре­мя аже ста­ла все чаще выго­ва­ри­вать­ся отцу по пово­ду заба­стов­ки. Если у нее было хоро­шее настро­е­ние, то раз­го­вор пере­хо­дил на ее крик:

- Когда ты нач­нешь рабо­тать? Кому нуж­на твоя заба­стов­ка? Если не вый­дешь на рабо­ту — не буду с тобой раз­го­ва­ри­вать. Ты ишак. Упря­мый ишак…  Пони­ма­ешь? Семья на тебя смот­рит, кор­мить надо. Кре­дит взя­ла твоя жена. Сколь­ко тебе брат может опла­чи­вать твою ком­му­нал­ку? У него своя семья. Все помо­га­ют и помо­га­ют тебе, а ты зала­дил: « Заба­стов­ка, забастовка!»

- Мама, как я могу под­ве­сти сво­их това­ри­щей? Кол­лек­тив? У нас было тре­бо­ва­ние: сде­лать про­зрач­ны­ми сче­та с уче­том коэф­фи­ци­ен­та. Выда­ва­ли на руки тре­тью часть выпи­сан­но­го зара­бот­ка, а осталь­ное — воро­ва­ли. Ты же зна­ешь, каким адским тру­дом доста­ют­ся наши день­ги?! А ино­стран­цы за такую же рабо­ту полу­ча­ют в две­на­дцать раз боль­ше. Где спра­вед­ли­вость? Всех заба­стов­щи­ков, мест­ных работ­ни­ков, уво­ли­ли. Мы за наци­о­на­ли­за­цию неф­тя­ных пред­при­я­тий! Рас­про­да­ли все!Уже семь меся­цев никто не хочет слы­шать наши тре­бо­ва­ния. Ты пере­дай бра­ту — пусть наде­нет юбку, если боит­ся выхо­дить с нами.

Такой натиск аже не выдер­жи­ва­ла и , ухо­дя, со зло­стью хло­па­ла вход­ной две­рью, кри­ча­ла на весь гале­рей­ный дом, что “он такой самый умный уро­дил­ся, а холо­диль­ник веч­но пустой”. Ее зыч­ный голос слы­ша­ли все сосе­ди и пони­ма­ли, за что руга­ет сына ста­ру­ха. Она не при­хо­ди­ла неко­то­рое вре­мя к ним в гости, потом появ­ля­лась с про­дук­та­ми, чаще все­го с бидо­ном моло­ка и мясом. ” Ради внуч­ки при­хо­жу!”- пояс­ня­ла бабуш­ка. А если она при­хо­ди­ла без настро­е­ния, то, вооб­ще, не раз­го­ва­ри­ва­ла с сыном, толь­ко при­го­ва­ри­ва­ла: « Род такой…, род — упря­мый. Весь в них!»

Раз в месяц с пен­сии ста­руш­ка при­но­си­ла кар­точ­ку еди­ниц для сото­во­го теле­фо­на. Бабуш­ка сня­ла паль­то и про­тя­ну­ла Алуа еже­ме­сяч­ный пода­рок. Внуч­ка рас­це­ло­ва­ла ее в нос, в щеки, в лоб. 

-Пусти, жаным (3), пусти,— сме­я­лась аже. Ее белый празд­нич­ный пла­ток, акку­рат­но завя­зан­ный на голо­ве, сполз набе­крень.  — Я сня­ла твое кимо­но, оно не высох­ло за ночь. На теп­лые бата­реи повесь досу­ши­вать­ся! Ну, кто ска­жет, что тебе шест­на­дцать лет? Твои ровес­ни­цы с маль­чи­ка­ми дру­жат. Даже есть сре­ди них, кото­рые замуж сбе­га­ют. А ты в какую-то сек­цию борь­бы ходишь, как мальчишка.

- Аже, мне еще четы­ре года кол­ле­джа, потом око­ло семи лет инсти­ту­та учить­ся. Пока рано о жени­хах гово­рить, надо о про­фес­сии думать. Вра­чом надо стать хорошим.

- Бай-боой… Отучишь­ся толь­ко к трид­ца­ти годам — будешь ста­рой девой. Потом кому нуж­на будешь? Кто возь­мет замуж?

- Не пере­жи­вай, будешь у меня на сва­дьбе пер­вый тост про­из­но­сить и пля­сать до упаду.

-  Да я не дожи­ву до того вре­ме­ни, нерв­ни­чая из-за тво­е­го отца.

- Ты у меня силь­ная. Не каж­дая жен­щи­на тво­е­го воз­рас­та дота­щит такую сум­ку. Зачем мне столь­ко книг сего­дня? Брат бы при­нес их. Давай, аже, пока­жу тебе при­ем — вче­ра разучивали.

Девуш­ка ста­ла в бое­вую стой­ку, но баб­ка взя­ла под­вер­нув­шу­ю­ся хло­пуш­ку и ста­ла ею раз­ма­хи­вать, не под­пус­кая внуч­ку. “Алуа, хва­тит шутить, иди зав­тра­кать. Книж­ки твои поло­жи­ла на пол­ку. Достань отцов­скую выход­ную обувь. Он идет на пло­щадь”. Аже поку­па­ла на ста­ром базар­чи­ке раз­ные меди­цин­ские книж­ки на рус­ском язы­ке и при­но­си­ла их люби­мой внучке.

- Зачем ему идти на пло­щадь? Что там делать? Там началь­ство пона­стро­и­ло юрты за сего­дняш­нюю ночь для празд­но­ва­ния, — обра­ща­ясь к мате­ри Алуа, гром­ко гово­ри­ла бабуш­ка, что­бы отцу было слыш­но в сосед­ней ком­на­те, где он искал сре­ди бумаг копию вче­раш­не­го заяв­ле­ния к вла­сти о заба­стов­ке неф­тя­ни­ков, о недо­пу­ще­нии про­во­ка­ции в празд­нич­ные дни.

- Я пошел. Мама, пере­да­вай при­вет всем род­ствен­ни­кам в Актау — пусть празд­ну­ют такую Неза­ви­си­мость. Алуа, дол­го на пло­ща­ди не гуляй! Как при­ве­де­те в поря­док сце­ну — сра­зу домой. Опас­но там.

- Хоро­шо, папа. Мы с дев­чон­ка­ми при­дем ко мне чай пить с пиро­гом,— крик­ну­ла дочь

 

Ее руко­во­ди­тель сек­ции борь­бы мед­кол­ле­джа рас­пи­сал­ся вче­ра под при­ка­зом дирек­то­ра о назна­че­нии его ответ­ствен­ным за музы­каль­ную аппа­ра­ту­ру, он воз­му­щал­ся перед сту­ден­та­ми: “Люди басту­ют, семь меся­цев сидят, устра­и­ва­ют голод­ную заба­стов­ку на пло­ща­ди. А мы будем им пес­ни кру­тить? Не пони­маю, зачем? Зачем устра­и­вать там празд­ник , где люди стра­да­ют?” “Аки­мат заста­вил”,— ска­за­ла недо­воль­но сек­ре­тар­ша и ушла.

“Ребя­та, к вось­ми часам утра — загру­жать аппа­ра­ту­ру и рас­став­лять их на сцене. Вы, девуш­ки- пер­во­курс­ни­цы, зав­тра помо­ги­те нам, пожа­луй­ста, быст­ро собрать все и уло­жить про­во­да, дис­ки в короб­ки после окон­ча­ния празд­ни­ка. При­хо­ди­те попозже”.

 

***

Холод­ный декабрь­ский ветер рас­ка­чи­вал ред­кие кри­во­ва­тые низ­кие дере­вья, толь­ко кара­га­чи с тру­дом рос­ли на этих солон­ча­ко­вых зем­лях. Алуа шла по уло­жен­ной бетон­ны­ми пли­та­ми дорож­ке, кото­рая места­ми пре­ры­ва­лась. При­хо­ди­лось идти, обхо­дя грязь, что­бы не испач­кать сапо­ги. В быв­шем горо­де- обще­жи­тии, постро­ен­ном в союз­ное вре­мя для коман­ди­ро­воч­ных, а в насто­я­щее вре­мя даю­ще­го мил­ли­ар­ды неф­те­дол­ла­ров, един­ствен­ным заас­фаль­ти­ро­ван­ным и ухо­жен­ным местом был центр, где нахо­ди­лись адми­ни­стра­тив­ные зда­ния. Вез­де были раз­ве­ша­ны кра­соч­ные бильборды.

С при­под­ня­той огром­ной сце­ны, выкра­шен­ной в синий цвет и нахо­дя­щей­ся на краю пло­ща­ди, из дина­ми­ков, рас­став­лен­ной аппа­ра­ту­ры, зву­ча­ла весе­лая казах­ская пес­ня. Пло­щадь была мно­го­люд­на. Девуш­ка впер­вые виде­ла такой стран­ный празд­ник — празд­ник без улы­бок и смеха.

Люди сто­я­ли с напря­жен­ны­ми лица­ми. Выде­ля­лась на пло­ща­ди боль­шая груп­па заба­стов­щи­ков в бар­до­вых спец­одеж­дах; на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне сто­я­ла коман­да поли­цей­ских. Раз­де­лен­ная тол­па пери­о­ди­че­ски опас­но при­бли­жа­лась друг к дру­гу, гото­вая в любой момент к столк­но­ве­нию. Сквозь тол­пу сно­ва­ли моло­дые пар­ни в еди­ной чер­ной одеж­де, нездеш­ние.  Аура над пло­ща­дью была про­ни­за­на отча­я­ни­ем и реши­тель­но­стью, про­ти­во­сто­я­ни­ем нена­ви­сти и пре­вос­ход­ства. Коман­дир поли­цей­ских зор­ко сле­дил за людьми.

Все сле­до­ва­ло по опре­де­лен­но­му сценарию.Пошли по пло­ща­ди кони друг за дру­гом, покры­тые попо­на­ми раз­но­го цве­та, тол­па рас­сту­па­лась и сви­сте­ла. Алуа ста­ра­лась пере­дви­гать­ся за ними сквозь плот­ную тол­пу людей к сцене. Она оста­но­ви­лась у маши­ны «Ско­рой помо­щи», дежу­рив­шей воз­ле юрт; до ого­ро­жен­ной метал­ли­че­ски­ми стой­ка­ми сце­ны оста­ва­лось мет­ров два­дцать, но охран­ник ее не пустил дальше.

Вдруг, неожи­дан­но, буд­то по коман­де, по пло­ща­ди побе­жа­ли пар­ни в чер­ных и бар­до­вых спец­одеж­дах, с завя­зан­ны­ми капю­шо­на­ми на голо­ве. Одни рас­ки­ды­ва­ли желез­ные пре­граж­де­ния у сце­ны, а дру­гие ста­ли бить охран­ни­ков на сцене, кру­шить аппа­ра­ту­ру и ски­ды­вать их вниз. Жен­щи­на, сто­яв­шая поодаль, при­зы­ва­ла на помощь людей и дер­жа­ла пар­ня за руку, хотев­ше­го сжечь юрту факе­лом. Тот уда­рил ее, она заво­пи­ла, дер­жась за голо­ву. Несколь­ко жен­щин погна­лись за ним. Вспых­ну­ли мгно­вен­но несколь­ко юрт.

Послы­ша­лись оди­ноч­ные выстре­лы. Такие зву­ки были зна­ко­мы Алуа по тиру, куда часто в дет­стве водил ее отец. Часто­та и гром­кость их уси­ли­ва­лась. Люди ста­ли раз­бе­гать­ся с пло­ща­ди в раз­ные сто­ро­ны. Вда­ле­ке вид­не­лись клу­бы дыма, горе­ли близ­ле­жа­щие зда­ния: аки­мат, банк, гости­ни­ца. Алуа уви­де­ла, как упал навз­ничь руко­во­ди­тель сек­ции рядом со сце­ной. Что же слу­чи­лось? Не поня­ла. Что это было? Пада­ли, в основ­ном, моло­дые пар­ни и муж­чи­ны. Жен­щи­ны кри­ча­ли от ужа­са: « Что такое, что такое? Ему пря­мо в лоб! В шею! Уби­ва­ют! Кровь льется!»

Девуш­ка огля­ды­ва­лась в надеж­де най­ти отца. Про­бе­га­ю­щий парень-ровес­ник закри­чал ей: « Карын­дас (4)! Ты что сто­ишь? Беги! Убьют! ОМОН!». Рядом чирк­ну­ло. Она уви­де­ла обра­зо­вав­ший­ся метал­ли­че­ский кру­жок на пане­ли маши­ны «Ско­рой помо­щи» и выко­вы­ря­ла из цен­тра теп­лый металл. Вда­ле­ке, из-за пово­ро­та, по доро­ге быст­ро шли стро­ем омо­нов­цы, дер­жа в руках щиты. Их сроч­но выса­ди­ли с авто­бу­сов и дали коман­ду. И вдруг девуш­ку обу­ял живот­ный страх, кото­рый погнал ее в сто­ро­ну род­но­го дома.

Послы­ша­лись авто­мат­ные оче­ре­ди, оди­ноч­ные выстре­лы, вой, ругань, зов на помощь. Все спа­са­лись, как мог­ли, бежа­ли к близ­ле­жа­щим домам. Чет­ве­ро пар­ней, под­няв за руки и ноги ранен­ную девуш­ку, быст­ро пере­дви­га­лись. Моло­день­кая жен­щи­на с окро­вав­лен­ной девоч­кой на руках оста­но­ви­лась впе­ре­ди и о чем-то про­си­ла бога. Один из дво­их бежав­ших спра­ва от нее муж­чин, вырвал из рук ребен­ка, и заста­вил сле­до­вать рас­те­ряв­шу­ю­ся жен­щи­ну за собой. Алуа обо­гна­ла пожи­лую жен­щи­ну с некра­си­вым лицом, кото­рая тяже­ло дыша­ла и едва слыш­но повто­ря­ла: « Они стре­ля­ют по- насто­я­ще­му! Они стре­ля­ют по нас, по сво­е­му наро­ду!» Девуш­ке каза­лось, что ноги ста­ли ват­ны­ми, непо­слуш­ны­ми. До спа­си­тель­ных домов оста­ва­лось немнож­ко. Добе­жать бы до про­хо­да меж­ду дома­ми, а даль­ше — ее дом.

«Беги­те, малень­ки­ми про­беж­ка­ми в раз­ные сто­ро­ны, что­бы не попа­ли», — кри­чал  муж­чи­на. Несмот­ря на свой солид­ный воз­раст, он бежал лег­ко. Спортс­мен­ка едва успе­ва­ла за ним. Вдруг он вскрик­нул и захро­мал. «Ага (5), дер­жи­тесь за меня, дер­жи­тесь за меня!»- под­став­ляя пле­чо, ска­за­ла Алуа. Девуш­ка обер­ну­лась назад. Там, вда­ле­ке пры­гал маль­чик на одной ноге, из дыроч­ки в его крос­сов­ке на дру­гой ноге хлы­ста­ла кровь. Моло­дой муж­чи­на, взва­лив­ший на спи­ну себе дру­га, неожи­дан­но пова­лил­ся, и их окру­жи­ли омо­нов­цы. Они били щита­ми их по лицам, по голо­вам. Кого-то доби­ва­ли дубин­ка­ми. «Карын­дас, быст­рее, быст­рее! Не огля­ды­вай­ся, не смот­ри!»- торо­пил ее ага.

Вой людей, авто­мат­ные оче­ре­ди и бегу­щие за ними в чер­ных фор­мах и кас­ках омо­нов­цы. В про­хо­де меж­ду дома­ми появил­ся высо­кий муж­чи­на, даль­ше ‚в глу­бине дво­ра, сто­я­ли пар­ни. Алуа закри­ча­ла, голос ее про­зву­чал необыч­но звон­ко: « Не ходи туда, там уби­ва­ют! Помо­ги мне, дер­жи! Ребя­та, беги­те, беги­те отсю­да! За нами — ОМОН!» Ранен­ный муж­чи­на, кото­ро­го тащи­ла изо всех сил Алуа, шеп­тал: « Прячь­тесь, что­бы не уви­де­ли. Вас всех будут уби­вать! Не будут раз­би­рать­ся. Беги­те! Бегите!»

Послуш­но и быст­ро взва­лив на спи­ну ага, житель дома под­нял­ся по широ­кой лест­ни­це дома и забе­жал в откры­тую дверь на пер­вом эта­же. Пар­ни рину­лись к лест­ни­це, скры­ва­ясь по эта­жам кто — куда. Алуа ока­за­лась на послед­нем, пятом эта­же. По дому про­шлась авто­мат­ная оче­редь омо­нов­цев; слы­шен был звон раз­бив­ших­ся окон. Лежа на бетон­ном полу, Алуа наблю­да­ла за ними свер­ху через сет­ча­тую дорож­ку, пере­ки­ну­тую через пери­ла бал­ко­на. Омо­нов­цы бежа­ли за теми, кто ока­зал­ся живой мише­нью. Эта была охо­та — охо­та за людьми.

Трое из них, оста­но­вив­шись, вни­ма­тель­но осмат­ри­ва­ли сплош­ной бал­кон сосед­них домов.  Ей каза­лось, что серд­це выпрыг­нет изо рта; почти не дыша­ла. Девуш­ка шеп­та­ла недав­но выучен­ную молит­ву. Дверь скрип­ну­ла и чуть при­от­кры­лась, она пополз­ла туда. У поро­га сто­ял маль­чик, лет деся­ти, удив­лен­но гля­дя на нее. Она при­ло­жи­ла палец к губам и жестом пока­за­ла « Мол­чи!», вполз­ла в квар­ти­ру. Млад­шая сест­ра его наде­ва­ла свои розо­вые сапожки.

- Апа(6), а мы хотим послу­шать ‚как петар­ды взры­ва­ют­ся. Ком­пью­тер и теле­ви­зор не рабо­та­ют- све­та нет, — ска­зал мальчик.

- Какие петар­ды! Там мили­ция бега­ет и вылав­ли­ва­ет детей. Выхо­дить нель­зя, а то забе­рут. Нель­зя выхо­дить! Ты понял меня, ты понял меня? И сест­ру не выводи!

Слы­шен был вой вертолета.

- Апа , а у тебя испач­ка­лось! — девоч­ка ука­за­ла паль­чи­ком на паль­то. Весь бок свет­ло- серо­го паль­то был в кро­ви. Во внут­рен­нем кар­мане лежал сту­ден­че­ский билет и сото­вый теле­фон, пода­рен­ный дядя­ми. Она про­шла в ван­ную ком­на­ту, и взгля­нув на себя в зер­ка­ло, ужас­ну­лась : гряз­ное лицо и паль­то, воло­сы рас­тре­па­ны, куда-то делась новая мод­ная шапоч­ка. Руки дро­жа­ли, спи­на была вся мок­рая и холод­ная. Умы­ла лицо, ладо­шка­ми попи­ла воду — ста­ло легче.

- При­не­си-ка

мне, бра­тиш­ка, аптеч­ку. Зна­ешь, где?

- Вот пакет, апа.

Сре­ди боль­шо­го коли­че­ства незна­ко­мых лекарств она нашла валерьянку.

 

- Где родители?

- Мама ушла на рабо­ту, на базар, а папа умер от рака.

Алуа наби­ра­ла по теле­фо­ну номер отца, посто­ян­но высве­чи­ва­лась «Нет Свя­зи». С домаш­не­го теле­фо­на незна­ко­мой квар­ти­ры попы­та­лась дозво­нить­ся до дома, но связь была отключена.

 

- А что с лицом у девоч­ки? Аллергия?

- Да. Я чай поста­вил, апа.

Она пере­мы­ла ско­пив­шу­ю­ся посу­ду на кухне.  Что­бы ско­ро­тать вре­мя до ночи, она пере­сти­ра­ла замо­чен­ные в тази­ке дет­ские вещи и выве­си­ла их в ван­ной ком­на­те. Тем­не­ло. Вклю­чив теле­фон, она нашла спич­ки на шка­фу. Алуа сде­ла­ла из ниток и мас­ла на блю­деч­ке малень­кий све­тя­щий фити­лек и поста­ви­ла на боль­шой желез­ный под­нос в цен­тре ком­на­ты. Неза­кры­тая на ключ дверь рас­пах­ну­лась и вбе­жа­ла моло­дая женщина.

-Сини­лим (7), есть бог, есть бог. Как хоро­шо, что ты ока­за­лась здесь, с мои­ми детьми! Пусть бог воз­даст тебе! Пусть бог воз­даст тебе! — обни­мая сво­их детей и пла­ча, при­го­ва­ри­ва­ла Раушан.

На база­ре очень быст­ро рас­про­стра­ни­лась весть о собы­тии на пло­ща­ди, о рас­стре­ле людей. Собрав свой товар, жен­щи­на побе­жа­ла к детям. Одна­ко, вез­де было оцеп­ле­но. По сове­ту подру­ги пере­жда­ла у нее дома, пока не закон­чи­лась стрель­ба, пока не ушли куда-то пат­ру­ли­ру­ю­щие. В тем­но­те поли­цей­ские лома­ли мага­зин «Сул­пак», выно­си­ли что-то. Людей в фор­ме мож­но было раз­гля­деть на фоне уже горя­ще­го здания.

- Ты ска­за­ла, что там вни­зу нет поли­цей­ских? Я пой­ду домой. Меня, навер­ное, ищут, при­е­ха­ли с Актау. Что с папой? Я живу через два дома от вас, добе­гу. Сна­ча­ла узнаю, как там ранен­ный ага, — ска­за­ла девушка-гостья.

- Алуа, пере­жди до утра. Про­шу тебя, остань­ся. Закры­ли доро­гу, нико­го не впус­ка­ют в город, идут сюда толь­ко воен­ные маши­ны. Твои не при­едут с Актау.Внизу люди соби­ра­ют­ся и сове­ща­ют­ся. Может про­во­дить тебя?

- Нет. Не надо. Оста­вай­ся с детьми. Не дай бог, что слу­чит­ся с тобой.

В «Газель» и « Ско­рую помощь» уса­жи­ва­ли ране­ных, их было мно­го.  Девуш­ка узна­ла ага, лежа­ще­го без памя­ти на носил­ках, его нес­ли на дру­гую маши­ну. Всех вез­ли в боль­ни­цу. Жен­щи­на, врач по про­фес­сии, дава­ла рас­по­ря­же­ния. Алуа рас­са­жи­ва­ла потер­пев­ших в подъ­ез­жав­шие маши­ны, дела­ла пере­вяз­ки, дава­ла лекар­ства. Люди помо­га­ли, еха­ли сда­вать свою кровь. Толь­ко к полу­но­чи Алуа осво­бо­ди­лась и пошла домой.  В тем­но­те осто­рож­но дошла до дива­на, обня­ла свою люби­мую игруш­ку- боль­шо­го миш­ку и запла­ка­ла. Она пла­ка­ла. Это был плач взрос­ло­го чело­ве­ка. И… про­ва­ли­лась в тре­вож­ный сон.

 

В голо­ве все вре­мя про­кру­чи­ва­лись собы­тия, как фраг­мен­ты филь­ма: то кар­ти­на изби­е­ния до смер­ти щита­ми ране­ных, то кар­ти­на убий­ства ее моло­до­го руко­во­ди­те­ля, то кар­ти­на бегу­щих омо­нов­цев. Чуди­лось ей над­рыв­ное дыха­ние бегу­щей некра­си­вой жен­щи­ны, и смот­ре­ли, смот­ре­ли на нее безум­ные гла­за моло­дой женщины.

Она при­под­ни­ма­лась, убеж­да­лась, что это был сон и сно­ва дре­ма­ла — и так было до утра. Спа­ла или не спа­ла она? Нако­нец-то, нача­ло рас­све­тать. Свист вет­ра через щели бал­кон­ных окон со сто­ро­ны спаль­ни уси­ли­вал­ся. Свист был жут­ким. Необыч­ный воз­душ­ный кол­пак с кон­цен­три­ро­ван­ной при­ме­сью мел­ких пес­чи­нок покрыл весь город. Люди в этом уви­де­ли знамение.

 

***

Вто­рой выход­ной празд­нич­ный день начи­нал­ся.  Тре­вож­но было на душе. Что-то слу­чи­лось с отцом. Голо­ва тре­ща­ла от боли. Пошла на кух­ню- выпить аналь­гин. Кто-то кри­чал в мик­ро­фон: «Выхо­ди­те! Мы идем на пло­щадь!»  Алуа спро­си­ла у сосед­ки, дав­шую ей жаре­ную горя­чую лепешку:

- Апа, вы иде­те на площадь?

- Да, иду. Сей­час раз­дам лепеш­ки по дому. Пой­ду и узнаю, где мои сыно­вья? Забра­ли или уби­ли их — не знаю. А где твой отец?

- Его тоже нет, не при­шел. С Актау не при­е­ха­ла моя семья. Подо­жди­те, я тоже пой­ду с вами.

Со всех сто­рон горо­да шли люди на пло­щадь. Они шли, что­бы узнать о род­ных, род­ствен­ни­ках, выра­зить свое воз­му­ще­ние, при­звать власть к отве­ту за рас­стрел мир­ных жите­лей. Шли и шли люди. Пер­вый ряд рас­тя­нул и нес длин­ный пла­кат из белой тка­ни со сло­вом « МИР». Зали­тые кро­вью уби­тых людей бетон­ные пли­ты пло­ща­ди были засы­па­ны песком.

Высо­кий поли­цей­ский чин, стоя перед мно­го­ты­сяч­ной тол­пой жите­лей Жана­о­зе­на, объ­явил о чрез­вы­чай­ном поло­же­нии в горо­де, об отмене сво­бод­но­го пере­дви­же­ния без доку­мен­тов на два­дцать дней, о назна­че­нии комен­дан­та горо­да при ЧП.

Люди тре­бо­ва­ли пре­зи­ден­та стра­ны. Скан­ди­ро­ва­ли. Мно­гие выкри­ки­ва­ли про­кля­тия. Алуа иска­ла зна­ко­мых неф­тя­ни­ков, что­бы рас­спро­сить об отце. Люди рас­ска­зы­ва­ли друг дру­гу о том, что морг пере­пол­нен, что отправ­ля­ют ранен­ных в поли­цию из боль­ни­цы, что там допра­ши­ва­ют и пыта­ют, застав­ля­ют при­знать маро­дер­ство и под­жог, что изде­ва­ют­ся и наси­лу­ют моло­дых дев­чо­нок, жен­щин, раз­де­ва­ют их до ниж­не­го белья, льют на них холод­ную воду, застав­ля­ют при­не­сти деньги.

Мест­ные ком­му­наль­ные служ­бы раз­би­ра­ли на пло­ща­ди остат­ки сго­рев­ших юрт. У края пло­ща­ди чер­не­ли авто­мо­би­ли, авто­бус, пере­вер­ну­тые маши­ны. Вда­ли вид­не­лись раз­ру­шен­ные чер­ные зда­ния. Девуш­ка шла, отя­го­щен­ная тре­вож­ны­ми думами.

Ее оклик­ну­ла подру­га Асем: “Алуа, салем!” Она вздрог­ну­ла от неожи­дан­но­сти, услы­шав свое имя, как буд­то, ее позва­ли из дру­гой действительности.

- Какие новости?

- Из боль­ни­цы иду. Отца забра­ли вче­ра в поли­цию, когда он шел из род­до­ма, пере­дав стар­шей сест­ре горя­чую еду. Там, в поли­ции, заста­ви­ли его раз­деть­ся и бро­сить вещи в кори­до­ре зда­ния. Пыта­ли всю ночь. Таких, как он, задер­жан­ных муж­чин и пар­ней, было боль­шое коли­че­ство. Их уло­жи­ли лицом на цемент­ный пол и пры­га­ли по ним, били по голо­ве, поли­ва­ли холод­ной водой. Сего­дня утром отца отпу­сти­ли домой. Вся одеж­да его была в кро­ви, все льет­ся из него, писа­ет кро­вью. Мы с мамой повез­ли его в боль­ни­цу. Она сей­час там, у опе­ра­ци­он­ной. «Пло­хо дело», — гово­рят вра­чи, пере­ме­си­ли у него внут­ри все: и печень, и поч­ки, и моче­вой пузырь.

- Не плачь — обни­мая подру­гу, пла­ка­ла Алуа,— Верь в луч­шее! Все будет хорошо!

- Как у тебя? — сквозь сле­зы спро­си­ла Асем.

- Нет ника­ких вестей, и это мне невыносимо.

Они пла­ка­ли, обняв­шись, стоя вдоль узень­кой про­топ­тан­ной дорож­ки. Народ рас­хо­дил­ся. Город пустел, погру­жа­ясь в тиши­ну, в тра­ур. При­бли­жал­ся комен­дант­ский час. В дверь ее квар­ти­ры гром­ко сту­чал­ся муж­чи­на в меди­цин­ской фор­ме, ровес­ник бра­та. Она побе­жа­ла к нему, чув­ствуя, что чело­век при­нес какую-то весть о родных.

- Карын­дас, сего­дня при выез­де из горо­да Актау меня попро­сил твой брат оста­вить в две­рях или пере­дать тебе запис­ку. Сюда, в Жана­о­зен, нико­го не пус­ка­ют, кро­ме работ­ни­ков «Ско­рой помо­щи». Вез­де — блокпосты.

- Захо­ди­те, захо­ди­те. Будь­те гостем!

- Нет, нет, мне неко­гда. Я уго­щусь толь­ко хлебом.

Алуа откры­ла дверь и быст­ро поста­ви­ла на стол чашу с домаш­ним хле­бом и жарен­ны­ми лепеш­ка­ми.  Парень вымыл руки, вытер их и съел кусо­чек жарен­ной лепеш­ки. Затем он достал из фор­мы запис­ку, про­тя­нул ее девуш­ке и попро­щал­ся. Она узна­ла почерк бра­та. «Бау­рым (8), мы живы. Папе сде­ла­ли ночью опе­ра­цию в Акта­уской област­ной боль­ни­це. Он в реани­ма­ции. Мама и бабуш­ка рядом. В эти труд­ные для нас дни  будь муже­ствен­ной и гор­дой. Помни, чья ты дочь!»

Помни, чья ты дочь! Помни эти дни!

 

________________________________________________

1.Аже (каз) — бабушка

2. Коп жаса (каз) — Живи дол­го, Здрав­ствуй ! ( ответ на при­вет­ствие невестки)

3. жаным (каз) — душа моя

4. Карын­дас (каз)- сест­ра ( обра­ще­ние стар­ше­го по воз­рас­ту муж­чи­ны или ровестника)

5. Ага (каз) — брат

6. Апа (каз) — сест­ра (обра­ще­ние всех млад­ших по возрасту )

7.Синилим (каз) — сест­ра ( обра­ще­ние стар­шей по воз­рас­ту женщины)

8. Бау­рым (каз)- сест­ра (обра­ще­ние род­но­го человека)