Будучи в Берлине, казахстанскому режиссеру Болату Атабаеву удалось дать интервью Соне Гиллерт, в котором он прямо сказал, что намерен вернуться в Казахстан и ареста отнюдь не боится: «Если мой арест принесет пользу Казахстану, я отправлюсь в тюрьму».
Автор: Болат АТАБАЕВ
Далее — полный перевод опубликованного в Die Welt интервью Болата Атабаева.
Казахский театральный режиссер Болат Атабаев выступил у себя на родине против правительства. Теперь лауреату медали Гете грозит новый судебный процесс, а в худшем случае — лишение свободы.
Казахский театральный режиссер и лауреат медали Гете этого года Болат Атабаев борется у себя на Родине за права пострадавших в демонстрациях нефтяников — в связи с этим он был арестован в июне. Благодаря давлению международной общественности через 20 дней после ареста он был освобожден. Теперь Атабаеву, из-за его политической деятельности, грозит возобновление судебного преследования. Поэтому с октября он не возвращается на родину. В Берлине Соня Гиллерт взяла интервью у критика режима.
Die Welt: Не так давно президент Казахстана Назарбаев заявил, что демократия в Казахстане не является идеальной моделью, но, тем не менее, существуют свободные выборы и отсутствует цензура в СМИ. Вместе с этим представитель оппозиции Владимир Козлов был приговорен более чем к семи годам заключения, а забастовка нефтяников в декабре 2011 года была жестоко прекращена полицией. Как бы Вы описали казахскую демократию?
Болат Атабаев: Демократия в Казахстане похожа на бесконечную беременность. Как можно уже 20 лет быть на третьем месяце беременности? Демократия либо есть, либо ее нет. Забастовка нефтяников в Жанаозене, которая продолжалась семь месяцев, стала для меня символом развития гражданского общества. Ведь нефтяники сказали: «Нет, мы хотим жить по-другому».
Die Welt: Недавно Вы заявили, что из Вас делают козла отпущения, так как гражданское общество все еще ждет, когда кто-нибудь начнет обороняться. Но почему?
Атабаев: Все дело в страхе. Страх — это то, чем манипулирует власть. Если человек испытывает страх, он парализован. Власти позволяют убивать, бросать за решетку или избивать. Это как бы сигнализирует: «Если вы будете защищаться, с вами произойдет то же самое». Долгое время я просто сидел на диване перед телевизором и только ругался. Но от этого ничего не менялось.
Die Welt: Как Вы отважились выступить в защиту нефтяников? Ведь из-за этого Вас арестовали.
Атабаев: Это моя работа. Я деятель культуры. Я хочу жить интересами искусства, творчески. Каждый день нужно проявлять гражданскую позицию, а не просто созерцать жизнь. Мне недостаточно просто есть, пить, спать и оправлять свои потребности. Это может и муравей. Но если уж я человек, я должен быть полезным своему окружению, по меньшей мере, своей семье.
Die Welt: Вы поддерживаете контакт с арестованным оппозиционным политиком Козловым?
Атабаев: Нет. В июне и июле мы вместе были в тюрьме. Козлов сидел в соседней камере. Каждый день мы могли общаться через окно.
Die Welt: Какие обвинения выдвинуты против Вас?
Атабаев: Меня обвиняли в подстрекательстве к общественным беспорядкам и угрозе Конституции Казахстана. Так как международное сообщество высказало протест против моего ареста, меня отпустили. Козлов считал, что мне нужно выйти из тюрьмы, чтобы продолжать борьбу, а не просто сидеть в камере. Но я все равно хотел попасть на суд.
Die Welt: Зачем?
Атабаев: Чтобы спровоцировать систему и выступить против нее. Кто-то должен это сделать. Но Козлов считал, что мне нужно выйти из тюрьмы, а я действительно хотел попасть на суд и разыграть спектакль перед публикой. Когда судья вошел бы в зал, я бы не встал. Я бы лег на пол, чтобы показать, что у меня нет уважения к суду. Когда судья спросил бы меня, был ли я в Жанаозене и поддерживал рабочих, я бы ответил ему как оперный певец: «Да, я там был!» Публика бы засмеялась. Необходимо устроить комедию, продемонстрировать неуважение к происходящему, высмеять и таким образом разоблачить. Мы слишком серьезно относимся к негодяям. С ними нельзя играть открыто и честно. С ними нужно играть по их правилам, поэтому я вел бы себя как настоящий негодяй.
Die Welt: В августе этого года Вы были награждены медалью Гете за Вашу режиссерскую работу. Что это для Вас значит?
Атабаев: Гете — мой ангел-хранитель! То, что я был награжден медалью Гете, — настоящая головная боль для казахских властей. Кроме того, я часть шефской программы с депутатами немецкого бундестага.
Die Welt: Вынесение приговора Козлову означает, что против Вас снова может быть возбуждено дело? Как Вы будете действовать дальше?
Атабаев: Возможно, через две недели я вернусь в Казахстан.
Die Welt: Но ведь Вам грозит арест.
Атабаев: Мне все равно. Если мой арест принесет пользу Казахстану, я отправлюсь в тюрьму. Когда меня арестовали в июне, у меня был другой сценарий. Я болен диабетом и решил ничего не есть. Я бы продолжал принимать таблетки, уровень сахара в крови упал бы, потом наступает кома. И у них бы остался только мой труп.
Die Welt: Но в этом случае Вы больше ничего бы не смогли изменить!
Атабаев: Но это бы стало сигналом для гражданского общества. Я должен превратить мою смерть в демонстрацию. Я не могу просто уйти из жизни. Я обязан пересолить им их суп, сделать все, чтобы у власть имущих возникли проблемы.
Die Welt: Многие правительства, немецкое в том числе, заключают экономические соглашения с Казахстаном. Как Вы к этому относитесь?
Атабаев: Это двойная мораль либо вообще отсутствие морали. Возьмите весы, на одной чаше которых будут демократические ценности: права человека, свобода слова; а на другой — сырье: нефть, металл. Чаша с сырьем будет всегда тяжелее. Политики из Европы говорят о демократии, но в нашем случае они забывают, что они демократы. Экономические интересы важнее, чем жизнь отдельных людей.
Die Welt: А действительно может что-либо измениться, если страны урежут экономические отношения?
Атабаев: Конечно. Понятно, что в Германии, например, нет нефти и ей нужны эти контракты. Но Германия могла бы сказать: «Мы будем сотрудничать с вами, но Казахстан обязан выполнить свои обещания по отношению к рабочим». И потребовать этого нужно совершенно однозначно.
Интервью записала Соня ГИЛЛЕРТ
