«Назарбаев опасался, что станет мишенью». Как принимали Декларацию о суверенитете?

25 октяб­ря 1990 года была при­ня­та Декла­ра­ция о госу­дар­ствен­ном суве­ре­ни­те­те Казах­ской ССР. До 2009 года этот день офи­ци­аль­но отме­чал­ся как День Рес­пуб­ли­ки. Как при­ни­ма­ли исто­ри­че­ский доку­мент, рас­ска­зы­ва­ет Марат Токаш­ба­ев, член коор­ди­на­ци­он­но­го сове­та дви­же­ния «Азат» в 1990‑х годах.

Азаттык: Недав­но неко­то­рые акти­ви­сты заяви­ли, что День неза­ви­си­мо­сти Казах­ста­на сле­ду­ет отме­чать в день, когда при­ня­ли Декла­ра­цию о суве­ре­ни­те­те Казах­ской ССР, 25 октяб­ря 1990 года. Вы явля­е­тесь оче­вид­цем поли­ти­че­ских собы­тий тех лет. Вы соглас­ны с этим мнением?

Марат Токаш­ба­ев: На мой взгляд, надо вос­ста­но­вить День Рес­пуб­ли­ки. 16 декаб­ря долж­но остать­ся Днем неза­ви­си­мо­сти, так как в этот день был при­нят закон «О неза­ви­си­мо­сти». Зна­че­ние Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те и обще­ствен­но-поли­ти­че­ские настро­е­ния на момент ее при­ня­тия мож­но понять через приз­му поли­ти­че­ских собы­тий, кото­рые пред­ше­ство­ва­ли ей и после­до­ва­ли за ней. До при­ня­тия Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те в Казах­стане была вве­де­на пре­зи­дент­ская власть. Этот вопрос обсуж­дал­ся в Вер­хов­ном Сове­те 24 апре­ля 1990 года, ака­де­мик Сул­тан Сар­та­ев высту­пил с докла­дом, и в тот же день был при­нят закон. Но я пом­ню, что тогда Москва была про­тив при­ня­тия тако­го зако­на и ока­зы­ва­ла давление.

Азаттык: Участ­во­ва­ли ли пред­ста­ви­те­ли Моск­вы в засе­да­нии Вер­хов­но­го Сове­та Казах­ской ССР?

Марат Токаш­ба­ев: Нет, пред­ста­ви­те­ля из Моск­вы не было. В то вре­мя зна­чи­мость Моск­вы была уже невы­со­кой. Поз­же я гово­рил с Сул­та­ном Сар­та­е­вым о дав­ле­нии Моск­вы. Он ска­зал, что Назар­ба­ев тогда не знал, вво­дить пре­зи­дент­ское прав­ле­ние или нет.

Азаттык: Тогда же инсти­тут пре­зи­дент­ства вве­ли и дру­гие союз­ные республики?

Марат Токаш­ба­ев: Не все. Это прав­да, что после того, как Гор­ба­чев стал пре­зи­ден­том СССР, четы­ре-пять рес­пуб­лик вве­ли инсти­тут пре­зи­дент­ства. Но Москва не хоте­ла раз­ви­тия это­го про­цес­са, пото­му что боя­лась поте­рять кон­троль. Власть Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии мог­ла стать вла­стью вто­ро­го уров­ня. Но Назар­ба­ев набрал­ся храб­ро­сти, он, долж­но быть, чув­ство­вал, что для него это выгодно.

Азаттык: Вы наблю­да­ли, как обсуж­дал­ся вопрос о вве­де­нии пре­зи­дент­ско­го правления?

Марат Токаш­ба­ев: Конеч­но. В то вре­мя жур­на­ли­сты, осо­бен­но глав­ные редак­то­ры, часто посе­ща­ли боль­шие пра­ви­тель­ствен­ные засе­да­ния. Лич­но я участ­во­вал во мно­гих из них. Мы все слу­ша­ли и наблюдали.

Неза­дол­го до это­го была учре­жде­на газе­та Вер­хов­но­го Сове­та — «Халық кеңесі» («Сове­ты Казах­ста­на»). Сар­бас Акта­ев был назна­чен глав­ным редак­то­ром «Халық кеңесі», а я — ответ­ствен­ным сек­ре­та­рем. В день, когда пре­зи­ден­том избра­ли Назар­ба­е­ва и вве­ли пре­зи­дент­скую власть, мы выпу­сти­ли пер­вый номер и раз­да­ли его 360 депу­та­там. Депу­та­ты очень обра­до­ва­лись появ­ле­нию соб­ствен­ной газеты.

«Неко­то­рые депу­та­ты заяви­ли, что “доста­точ­но пре­зи­ден­та СССР, Казах­ста­ну это не нужно”»

Азаттык: Вам не пору­ча­ли посвя­тить пер­вый номер президенту?

Марат Токаш­ба­ев: Нет, в пер­вом номе­ре мы поме­сти­ли Все­об­щую декла­ра­цию прав чело­ве­ка, при­ня­тую ООН 10 декаб­ря 1948 года. Таким обра­зом, эта декла­ра­ция в Казах­стане впер­вые была опуб­ли­ко­ва­на в «Халық кеңесі». В тот же день был избран пре­зи­дент Казах­ской ССР. В Казах­стане так­же были про­тив­ни­ки вве­де­ния инсти­ту­та пре­зи­дент­ства. Неко­то­рые депу­та­ты заяви­ли, что «доста­точ­но пре­зи­ден­та СССР, Казах­ста­ну это не нуж­но». Закон про­шел голо­со­ва­ние. Под­ня­ли руки и про­го­ло­со­ва­ли, счет­ная комис­сия посчи­та­ла. Затем на пост пре­зи­ден­та выдви­ну­ли Назар­ба­е­ва. Дру­го­го кан­ди­да­та не было.

«Для про­ти­во­сто­я­ния сепа­ра­тист­ским выпа­дам пре­зи­дент­ское прав­ле­ние каза­лось более подходящим»

Азаттык: Пар­ла­мент тогда не назна­чал дату пре­зи­дент­ских выбо­ров? Воз­мож­но, появи­лись бы дру­гие кан­ди­да­ты? Даже если бы изби­ра­ли депу­та­ты Вер­хов­но­го Сове­та, мож­но было бы дать вре­мя кандидатам?

Марат Токаш­ба­ев: Таких раз­го­во­ров не было. В дру­гих рес­пуб­ли­ках пре­зи­ден­та­ми изби­ра­лись пер­вые сек­ре­та­ри. Тот же про­цесс про­дол­жил­ся и в нашей стране. Нуж­но было уско­рить­ся. Это была ситу­а­ция, когда нель­зя было откла­ды­вать даже на неде­лю. В тече­ние неде­ли Москва мог­ла отпра­вить вой­ска, что­бы изме­нить ситу­а­цию. Тогда народ под­дер­жал вве­де­ние пре­зи­дент­ской вла­сти. Интел­ли­ген­ция тоже под­дер­жа­ла. Воз­мож­ность посте­пен­но­го рас­па­да СССР, воз­мож­ность неза­ви­си­мо­сти Казах­ста­на, воз­мож­ность поте­ри неко­то­рых земель Казах­ста­на горя­чо обсуж­да­лась в обще­стве. Для про­ти­во­сто­я­ния сепа­ра­тист­ским выпа­дам пре­зи­дент­ское прав­ле­ние каза­лось более под­хо­дя­щим, чем ком­му­ни­сти­че­ское прав­ле­ние. Ситу­а­ция была такой. Теперь это пре­под­но­сят по-раз­но­му. Види­мо, по этой при­чине никто не гово­рил о выдви­же­нии аль­тер­на­тив­ных кан­ди­да­тов и пере­но­се выбо­ров на позд­ние сроки.

Азаттык: Нур­сул­тан Назар­ба­ев, избран­ный пре­зи­ден­том Казах­ской ССР, тогда заявил: «Мы со всей ответ­ствен­но­стью заяв­ля­ем, что наш флаг крас­ный и наша цель — хоро­ший соци­а­лизм в ленин­ском смысле».

Марат Токаш­ба­ев: Ниче­го дру­го­го Назар­ба­ев тогда ска­зать не мог. Он ска­зал то, что понра­вит­ся Москве. Он и сей­час гово­рит то, что нра­вит­ся Москве. Обнов­ле­ние Сою­за ста­ло пер­вым вопро­сом, кото­рый рас­смат­ри­вал­ся на съез­дах народ­ных депу­та­тов СССР, Вер­хов­ных Сове­тах каж­дой рес­пуб­ли­ки и вызы­вал бур­ную дис­кус­сию. Вопрос был в том, созда­вать ли феде­ра­цию или кон­фе­де­ра­цию. Спор начал­ся летом 1990 года и про­дол­жал­ся до пут­ча Госу­дар­ствен­но­го коми­те­та по чрез­вы­чай­но­му поло­же­нию (ГКЧП) 19 авгу­ста 1991 года. Это сви­де­тель­ство того, что жела­ние сохра­нить Союз не пре­кра­ща­лось даже после при­ня­тия Декла­ра­ции о суверенитете.

Азаттык: В Казах­стане суще­ство­ва­ли какие-либо обще­ствен­но-поли­ти­че­ские орга­ни­за­ции до при­ня­тия Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те, кро­ме коммунистов?

Марат Токаш­ба­ев: 31 июля 1990 года я сфор­ми­ро­вал дви­же­ние «Азат» в Сою­зе писа­те­лей. Избра­ли его сопред­се­да­те­лей, и я стал чле­ном коор­ди­на­ци­он­но­го сове­та. Мы хоте­ли создать пар­тию «Неза­ви­си­мость». Сабет­ка­зы Ака­тай, раз­ра­бо­тав­ший про­ект, поз­же высту­пил про­тив свой же идеи, заявив, что, «если мы созда­дим пар­тию, нас уни­что­жат, пусть будет дви­же­ние, как в рес­пуб­ли­ках При­бал­ти­ки». Была боль­шая под­го­то­ви­тель­ная рабо­та, мы при­гла­си­ли пред­ста­ви­те­лей от каж­дой обла­сти. Так я выпу­стил газе­ту «Азат», стал ее редак­то­ром, выпу­стил пер­вый и вто­рой номе­ра. Эти номе­ра сохра­ни­лись. Затем глав­ным редак­то­ром стал Батыр­хан Дарим­бет. Дви­же­ние «Азат» рабо­та­ло в демо­кра­ти­че­ском направ­ле­нии. Была так­же раз­ра­бо­та­на аль­тер­на­тив­ная вер­сия Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те. «Азат» стал пер­вым обще­ствен­но-поли­ти­че­ским дви­же­ни­ем в Казах­стане. Осталь­ные дви­же­ния не носи­ли поли­ти­че­ско­го характера.

«Власть тогда была сла­бой, они не зна­ли, чью сто­ро­ну при­нять, жда­ли, чем закончится»

Азаттык: Как руко­вод­ство рес­пуб­ли­ки отре­а­ги­ро­ва­ло на созда­ние дви­же­ния «Азат»?

Марат Токаш­ба­ев: Назар­ба­ев нахо­дил­ся под вли­я­ни­ем Моск­вы, он не силь­но под­дер­жи­вал. Он два­жды при­ни­мал Сабет­ка­зы Ака­та­е­ва. Они дол­го гово­ри­ли. Тогда Сабет­ка­зы Ака­та­ев ска­зал: «За одни сло­ва Нур­сул­та­на хочет­ся душу отдать, за дру­гие — уме­реть на его пути» («Нұр­сұл­тан­ның бір сөзі бар — қолын­да өлгің келеді, бір сөзі бар — жолын­да өлгің келеді»). Потом эти сло­ва полу­чи­ли рас­про­стра­не­ние. Вла­сти опа­са­лись «Аза­та» и при­тор­мо­зи­ли Сабет­ка­зы. Ему, долж­но быть, посо­ве­то­ва­ли осла­бить анти­мос­ков­скую рито­ри­ку, пото­му что после встре­чи Сабет­ка­зы начал вести себя более сдер­жан­но. Чле­ны дви­же­ния «Азат» очень хоте­ли, что­бы казах­ский народ взял власть в свои руки. Во вре­мя собы­тий в Ураль­ске 15 сен­тяб­ря 1990 года дви­же­ние «Азат» сыг­ра­ло клю­че­вую роль. Они не допу­сти­ли сепа­ра­тист­ских дей­ствий со сто­ро­ны каза­ков. Власть тогда была сла­бой, они не зна­ли, чью сто­ро­ну при­нять, жда­ли, чем закон­чит­ся. У меня запи­са­на хро­но­ло­гия, как про­ти­во­сто­я­ли празд­но­ва­нию 400-летия слу­же­ния царю казаками.

Азаттык: Казах­стан был послед­ней из 15 союз­ных рес­пуб­лик, про­воз­гла­сив­ших неза­ви­си­мость. Декла­ра­цию о суве­ре­ни­те­те мы так­же опуб­ли­ко­ва­ли 13-ми по сче­ту. Извест­но, что толь­ко к осе­ни 1990 года в рес­пуб­ли­кан­ской прес­се ста­ли появ­лять­ся ста­тьи о про­воз­гла­ше­нии суверенитета.

Марат Токаш­ба­ев: В то вре­мя были оче­вид­ны демо­кра­ти­че­ские изме­не­ния и про­буж­де­ние народ­но­го созна­ния. Декла­ра­ция о суве­ре­ни­те­те была при­ня­та, хотя и с опоз­да­ни­ем, но про­де­мон­стри­ро­ва­ла при­вер­жен­ность Казах­ста­на неза­ви­си­мо­сти. Декла­ра­ция не име­ет юри­ди­че­ской силы. Это наме­ре­ние, ори­ен­ти­ро­ва­ние на буду­щее. Она дала боль­шой импульс демо­кра­ти­че­ски настро­ен­ным граж­да­нам и казах­стан­ско­му наро­ду в целом. Она име­ла боль­шое поли­ти­че­ское вли­я­ние. К тому вре­ме­ни про­изо­шло объ­еди­не­ние Гер­ма­нии, пала Бер­лин­ская стена.

Азаттык: Как рядо­вые люди отре­а­ги­ро­ва­ли на Декла­ра­цию о суверенитете?

Марат Токаш­ба­ев: По сути, это был доку­мент, отра­жав­ший казах­скую меч­ту. Народ ее при­нял с радо­стью. Не знаю, как ком­му­ни­сты, но в целом широ­кая пуб­ли­ка при­ня­ла с боль­шой радостью.

Азаттык: Одна­ко неза­ви­си­мо­стью это не считали?

Марат Токаш­ба­ев: Нет, о неза­ви­си­мо­сти тогда речи не было. Лич­но я думал, что не дождусь насто­я­щей неза­ви­си­мо­сти, наде­ял­ся, что мои дети и вну­ки дожи­вут до нее. Мы были рады и Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те. Такое чув­ство пере­жи­ва­ли и дру­гие люди. Поня­тия суве­ре­ни­те­та и неза­ви­си­мо­сти похо­жи, но раз­ные. Я гово­рю с точ­ки зре­ния того вре­ме­ни. Декла­ра­ция о суве­ре­ни­те­те рас­смат­ри­ва­лась как спо­соб повы­сить внут­рен­нюю ком­пе­тен­цию Казах­ста­на и реа­ли­зо­вать меч­ты казах­стан­ско­го наро­да о постро­е­нии наци­о­наль­но­го госу­дар­ства. Пото­му что вопро­сы армии, денег, судеб­ной систе­мы, про­ку­ра­ту­ры оста­ва­лись в руках Москвы.

Декла­ра­ция о суве­ре­ни­те­те Казах­ской ССР в первую оче­редь под­ни­ма­ла вопрос о созда­нии наци­о­наль­но­го госу­дар­ства. Это было боль­шим дости­же­ни­ем для нации. В кон­це декла­ра­ции гово­ри­лось, что она явля­ет­ся осно­вой буду­щей Кон­сти­ту­ции. Народ вос­при­ни­мал ее как закон о неза­ви­си­мо­сти. Как я уже ска­зал выше, в то вре­мя обсуж­дал­ся вопрос о под­пи­са­нии ново­го союз­но­го дого­во­ра. 17 мар­та 1991 года Москва реши­ла про­ве­сти рефе­рен­дум о сохра­не­ние Сою­за. То есть даже после Декла­ра­ции о суве­ре­ни­те­те про­дол­жа­ли под­ни­мать вопрос о сохра­не­нии Союза.

«Назар­ба­ев мог стать пре­мьер-мини­стром СССР, если бы Совет­ский Союз сохранился»

Азаттык: На рефе­рен­ду­ме Казах­стан про­го­ло­со­вал за сохра­не­ние Союза.

Марат Токаш­ба­ев: Тут надо смот­реть, за сохра­не­ние како­го Сою­за про­го­ло­со­вал. Рас­ска­жу, что про­изо­шло за несколь­ко дней до рефе­рен­ду­ма. Мы обсуж­да­ли вопрос рефе­рен­ду­ма с дви­же­ни­ем «Азат». В то вре­мя не было раз­го­во­ров о том, что Союз не нужен. Гово­ри­ли, что Союз дол­жен оста­вать­ся, но как феде­ра­ция. Вер­хов­ный Совет при­нял реше­ние выне­сти на голо­со­ва­ние сле­ду­ю­щий вопрос: «Счи­та­е­те ли Вы необ­хо­ди­мым сохра­не­ние Сою­за Совет­ских Соци­а­ли­сти­че­ских Рес­пуб­лик как обнов­лён­ной феде­ра­ции рав­но­прав­ных суве­рен­ных рес­пуб­лик, в кото­рой в пол­ной мере будут гаран­ти­ро­ва­ны пра­ва и сво­бо­ды чело­ве­ка любой наци­о­наль­но­сти?» Мы изме­ни­ли его и вынес­ли такой вопрос: «Счи­та­е­те ли вы необ­хо­ди­мым сохра­не­ние Сою­за ССР как Сою­за рав­но­прав­ных суве­рен­ных госу­дарств?» СССР хотел сохра­нить свою власть, обе­щая защи­ту прав каж­до­го, а мы изме­ни­ли вопрос так, что­бы рес­пуб­ли­ка сохра­ни­ла свои пра­ва. Казах­стан про­го­ло­со­вал за этот вари­ант. Это про­изо­шло после про­воз­гла­ше­ния Декла­ра­ции о суверенитете.

Азаттык: Как вам уда­лось изме­нить вопрос?

Марат Токаш­ба­ев: 21 фев­ра­ля 1991 года Назар­ба­ев высту­пил на сес­сии Вер­хов­но­го Сове­та, и встре­ча под­хо­ди­ла к кон­цу. Затем я напи­сал вопрос для рефе­рен­ду­ма от име­ни дви­же­ния «Азат» депу­та­ту, сидя­ще­му рядом с Назар­ба­е­вым, со сло­ва­ми: «Этот вопрос нуж­но задать на рефе­рен­ду­ме, давай­те обсу­дим». Назар­ба­ев так­же под­дер­жал вопрос. Таким обра­зом, вопрос, под­го­тов­лен­ный дви­же­ни­ем «Азат», был при­нят боль­шин­ством голосов.

Если бы СССР сохра­нил­ся, это был бы доку­мент, кото­рый силь­но повли­ял бы на суве­ре­ни­тет Казахстана.

«Тря­су­щи­е­ся руки Яна­е­ва круп­ным пла­ном пока­за­ли по телевидению»

Азаттык: В то вре­мя казах­стан­ская прес­са писа­ла: «Рефе­рен­дум — это улов­ка Сою­за». Было опуб­ли­ко­ва­но мне­ние извест­но­го ком­по­зи­то­ра Ерке­га­ли Рах­ма­ди­е­ва «Я про­тив СССР».

Марат Токаш­ба­ев: Так счи­та­ла тогдаш­няя интел­ли­ген­ция. Госу­дар­ствен­ный коми­тет по чрез­вы­чай­но­му поло­же­нию (ГКЧП) в авгу­сте 1991 года поло­жил конец всем спо­рам по пово­ду ново­го союз­но­го дого­во­ра. ГКЧП, кото­рый утвер­ждал, что сверг­нул пре­зи­ден­та СССР Миха­и­ла Гор­ба­че­ва и захва­тил власть, дер­жал СССР в хао­се в тече­ние трех дней. У гла­вы ГКЧП Яна­е­ва затряс­лись руки, когда он под­пи­сы­вал доку­мент о том, что власть пере­хо­дит к ГКЧП. Это пока­за­ли по теле­ви­де­нию круп­ным пла­ном. Эта неуве­рен­ность пол­но­стью подо­рва­ла дове­рие к обнов­лен­но­му Союзу.

Одна­ко вла­сти Казах­ста­на про­дол­жа­ли откла­ды­вать вопрос о про­воз­гла­ше­нии неза­ви­си­мо­сти. Думаю, на это повли­я­ли два момен­та. Во-пер­вых, Назар­ба­ев мог стать пре­мьер-мини­стром СССР, если бы Совет­ский Союз сохра­нил­ся. Во-вто­рых, Назар­ба­ев, навер­ное, опа­сал­ся, что ста­нет мише­нью, если воз­ник­нет такая ситу­а­ция, как с ГКЧП.

Азаттык: Не повли­я­ли ли на позд­нее про­воз­гла­ше­ние неза­ви­си­мо­сти запла­ни­ро­ван­ные Нур­сул­та­ном Назар­ба­е­вым на 1 декаб­ря пре­зи­дент­ские выбо­ры? Поче­му неза­ви­си­мость была про­воз­гла­ше­на в один день с Декабрь­ски­ми событиями?

Марат Токаш­ба­ев: В этом есть смысл. Види­мо, он хотел вна­ча­ле про­ве­сти пре­зи­дент­ские выбо­ры. Тогда люди пом­ни­ли Декабрь­ские собы­тия 1986 года. Воз­мож­но, он хотел этим радост­ным собы­ти­ем заме­нить и сте­реть из памя­ти наро­да те кро­ва­вые события.

Азаттык: Каким вы виде­ли буду­щее Казах­ста­на, когда при­ня­ли Декла­ра­цию о суве­ре­ни­те­те? Ваши надеж­ды оправдались?

Марат Токаш­ба­ев: В то вре­мя мы пред­став­ля­ли, что буду­щее Казах­ста­на будет очень свет­лым. Счи­та­ли, что Москва явля­ет­ся при­чи­ной низ­ко­го уров­ня нашей жиз­ни. Хотя с тех пор про­шло 30 лет, мы доби­лись неболь­шо­го про­грес­са. Мы поте­ря­ли демо­кра­тич­ный тон, ритм, амби­ци­оз­ный настрой наро­да 1990‑х годов. Бое­вая мощь наро­да ослабла.

Азаттык: Пре­зи­дент Казах­ской ССР был избран Вер­хов­ным Сове­том в 1990 году. Вы тогда дума­ли о том, сколь­ко лет он будет президентом?

Марат Токаш­ба­ев: Руко­вод­ство стра­ной одним чело­ве­ком в тече­ние 30 лет не отве­ча­ет ника­ким тре­бо­ва­ни­ям. Послед­ние 20 лет мы про­ве­ли в ожи­да­нии сме­ны вла­сти. Ино­гда мне кажет­ся, что 20 лет моей жиз­ни потра­че­ны впу­стую. Эти годы дей­стви­тель­но укра­ли. Я очень сожа­лею об этом.

Источ­ник: https://rus.azattyq.org/